Появился он только к концу собрания.
Писатель Смекайло, чувствительно задевший Кроху в своей газетной статье, расплачивался теперь за собственную недальновидность: колкая на язык корреспондентка буквально не давала ему прохода. По счастью, большую часть времени она проводила в спортивном отсеке, пиная руками и ногами подвесную грушу, но это обстоятельство писателю Смекайле оптимизма тоже не прибавляло.
В то же время Смекайло продуктивно работал, испещряя страницу за страницей своим мелким и округлым почерком. И это было странно, потому что в пути он намеревался делать лишь беглые заметки для будущего романа о путешествии на Луну. Неужели этот неутомимый труженик пера с ходу превращал заметки в полноценный художественный текст, уже не только отслеживая, но и предвосхищая развитие событий?
По истечении одних подлунных суток внутреннее ядро совершило полный оборот вокруг оси и вновь обратилось к расщелине той самой местностью, на которую в результате хулиганской выходки Злючкина опустились четверо участников экспедиции. К этому времени «Дружок» был проинструктирован едва ли не на все случаи жизни. С учётом немалого веса его решили снабдить не одним, а сразу тремя парашютами.
Когда все приготовились, следивший за циферблатом часов Стекляшкин махнул рукой. Огонёк сказала: «Вперед!» – робот шагнул в расщелину и камнем полетел вниз. Входя в плотные слои атмосферы, он дернул за шнурок, и над его головой забились и хлопнули один за другим, раскрывшись, три ослепительно белых купола. Полет замедлился, и «Дружок» стал зорко смотреть вниз. Ниточка железной дороги осталась далеко в стороне, он парил над лесом, спускаясь все ниже и ниже приблизительно по той же самой траектории, которую описали сутками раньше Незнайка и Пончик.
Глава вторая
Под дружные рукоплескания изобретатели велосипеда демонстрируют полную и безусловную состоятельность своего изобретения
Весь день и всю последующую ночь четверо квалифицированных слесарей под руководством главного инженера, а также изобретателей Незнайки и Пончика конструировали опытную модель велосипеда.
Начали с того, что кривобокий рисунок перенесли на миллиметровку, произведя необходимые математические расчёты, а затем сделали точный чертёж каждой отдельной детали. Опредёленные трудности вызвала задняя втулка, потому что ни тот ни другой изобретатель понятия не имели о её устройстве. Но опытные слесари, умевшие делать если не велосипеды, то очень хорошие автомобили, сами догадались, как устроена втулка заднего колеса, – чтобы можно было педали крутить и не крутить, а также тормозить, надавливая в обратную сторону.
Единственное, чего никак не могли понять эти высочайшего класса специалисты, так это того, почему велосипед имеет всего только два колеса, а не хотя бы три. «Ну не может, – говорили они, – коротышка сидеть на двух ножках стула! Видели вы когда-нибудь автомобиль на двух колесах?..»
Доверявший интуиции своего хозяина, главный инженер догадывался, что всё не так просто и в устройстве этой необычной машины есть какой-то фокус. Чтобы не расхолаживать рабочих, он сказал, что этот двухколесный образец делается специально для цирковых артистов, которые будут ездить на велосипеде по натянутому канату.
– Ну если по канату… – понимающе закивали слесари.
К утру привезли последнюю недостающую деталь – лёгкие литые шины из пористой резины. Завод резиновых покрышек также принадлежал г-ну Пудлу, поэтому шины необходимого размера отлили в считанные часы. (Впоследствии, разумеется, предполагалось выпускать нормальные надувные.)
Дрожащими от нетерпения руками главный инженер сам натянул резину на ободья, вставил колеса в переднюю и заднюю вилки, отрегулировал натяжение цепи, затянул гайки, поставил велосипед на колеса и ударил ладонью по звенящему пружинами седлу.
– Ну вот, – сказал он. – Готово.
Незнайка и Пончик переглянулись. Теперь кто-то из них должен был продемонстрировать ходовые качества собственного изобретения.
Но пока они топтались в нерешительности, главный инженер не выдержал и сам влез на велосипед. Он поставил ноги на педали и в ту же секунду со звоном завалился на бок.
Сбившиеся в сторонке слесари недоверчиво загудели. Незнайка понял, что медлить больше нельзя.
– Ладно, – сказал он. – Сейчас покажу, учитесь.
Он поднял велосипед, взялся за руль, подкрутил педаль в удобное для ноги положение и поднял глаза.
Физиономии слесарей выражали сомнение, главный инженер потирал ушибленный локоть. «Ну, давай!» – беззвучно показал губами Пончик и энергично завертел перед собой кулаками.
Незнайка поставил левую ногу на педаль, осторожно оттолкнулся правой – раз, другой, третий… Велосипед покатился, плавно набирая скорость. Ощущая уже его устойчивость, Незнайка под всеобщий возглас «Ах!» перебросил через заднее колесо и раму правую ногу, уверенно оседлал машину и закрутил педали. Под взрыв аплодисментов велосипед легко покатился по просторному цеху, описывая круг за кругом. Это была полная победа.
Глава третья
Г-н Пудл берёт подписки о неразглашении. Пончик проявляет деловую хватку, Пудл – широту капиталистической души
Явившийся ранним утром в экспериментальный цех г-н Пудл застал там необычайное оживление. Кататься на велосипеде умели уже все принимавшие участие в создании опытного образца, и это оказалось настолько легко и приятно, что всем хотелось кататься снова и снова. Даже появившуюся в цехе уборщицу заставили прокатиться, поддерживая велосипед с двух сторон за седло.
– Хозяин, это фантастика! – закричал, торопясь навстречу Пудлу, главный инженер. – Он не падает! Он катится сам, почти без усилий!
Г-н Пудл оседлал машину и проехал несколько кругов.
После этого он стал необычайно серьезным и, не сходя с места, позвонил своему юристу, велев ему срочно прибыть в офис.
– Кто-нибудь ещё был здесь? – строго спросил он.
Получив отрицательный ответ, он попросил всех, включая уборщицу, проследовать за ним в кабинет.
Как только примчался юрист, Пудл торжественно объявил:
– Прежде всего, господа, позвольте поздравить всех вас с успешным испытанием опытного образца нашей новой, сверхперспективной продукции «велосипед».
Он вышел из-за стола и крепко пожал каждому, в том числе и уборщице, руку. При этом уборщица так расчувствовалась, что прослезилась.
– С завтрашнего… – продолжил Пудл, – нет, уже с сегодняшнего дня наше предприятие приступает к подготовке массового выброса на рынок этого замечательного товара. Но при этом, – голос его сделался многозначительным, – при этом, как вы сами понимаете, наш конкурент не дремлет. Он тоже не дурак нажиться на дешёвом ходовом товаре массового спроса. А потому изделие «велосипед» будет собираться нами в строжайшем секрете. И только после того как первая партия поступит в продажу, мы все сможем вздохнуть спокойно и чесать языки налево и направо. Будьте готовы к тому, что кто-нибудь начнет выспрашивать у вас про велосипед, даже предлагать деньги, большие деньги… Вы меня понимаете?
– Да, хозяин, понимаем, хозяин, – загудели слесари, а уборщица испуганно схватилась за грудь. – Понимаем, хозяин, не сомневайтесь…
– Я не сомневаюсь. Однако для верности закрепим наш уговор собственноручными подписями. Надеюсь, никто против этого не возражает?
Никто не возражал, и юрист взял с каждого подписку о неразглашении. Конечно, Пудл мог удовольствоваться простым честным словом загипнотизированных коротышек, но кто знал, не рухнет ли этот режим столь же внезапно, как и возник – тогда, прямо за «круглым столом» большого бредлама. И чего тогда будет стоить честное слово обыкновенного, разгипнотизированного коротышки?
Пудл снова пожал руки своим работникам и отпустил их, поручив дальнейшее главному инженеру. В кабинете остались юрист и два изобретателя.
– Теперь с вами, господа, – сказал Пудл. – Нам осталось заключить соглашение, в котором ни моя, ни ваша сторона не были бы как-нибудь ущемлены. Я предлагаю вам фертинг с каждого проданного велосипеда, идет?
Незнайка радостно встрепенулся, но опытный в таких делах Пончик сказал презрительно:
– Вот ещё, один фертинг. К тому же на двоих. Что мы купим на этот фертинг? Даже приличный обед стоит больше.
– Вы меня не совсем поняли, господа, – терпеливо возразил Пудл. – Речь идет не о продаже одного-единственного велосипеда, а о продаже тысячи, десятков тысяч велосипедов в первые же дни рекламной кампании!
– Все равно мало, – заупрямился Пончик. – Вы небось каждый будете не меньше чем по сотне продавать.
– Да, но затраты на производство и рекламу…
– Вот вы и подумайте хорошенько.
– Ладно, пусть будет два фертинга.
– Двадцать, – сказал Пончик, и Незнайка посмотрел на него с испугом.
– Вы сошли с ума! – воскликнул Пудл. – Двадцать – это вся моя чистая прибыль!
– Ладно, пятнадцать, или мы встаем и уходим.
Для пущей убедительности Пончик взялся руками за подлокотники.
– Пять фертингов!
– Не пойдёт.
– Но ведь это целых пятьдесят тысяч в первую неделю продажи!
Пончик поднялся и многозначительно заметил:
– Я вижу, господин Пудл, что мне всё-таки имеет смысл ещё раз переговорить с господином Циклопом.
Эта негромко произнесенная фраза возымела магическое действие.
– Стойте! – крикнул Пудл, подбежал к дверям и загородил их собою. – Стойте, я даю вам десять.
– И столько же от продажи запасных частей.
– По рукам.
Все трое ударили по рукам и подписали объемистый, состоящий из двух десятков страниц договор. В нем говорилось о правах и обязанностях сторон в процессе производства и продажи конструкции «велосипед» системы «НиП» (Незнайки и Пончика).
– Поздравляю, – сказал Пудл. – С сегодняшнего дня вы богатые коротышки.
– Спасибо, – сказал Незнайка. – Но пока не очень-то заметно. – И он выразительно похлопал себя по карманам.
– Понимаю, – спохватился Пудл. – Ведь первые отчисления поступят на ваш счёт не раньше чем через неделю… А я прямо сейчас выпишу вам аванс; тысячи на первые дни хватит?
Разинув рты и переглянувшись, изобретатели с готовностью закивали.
Тысяча фертингов – огромные деньги. Имея в кармане такую сумму, Незнайка и Пончик могли поселиться в самой дорогой гостинице и жить на широкую ногу, ничуть не стесняя себя в расходах. А они так и сделали.
Глава четвёртая
Г-на Циклопа одолевают смутные предчувствия. Агент Жучок получает двести фертингов на представительские расходы
В то же время г-на Циклопа не покидало ощущение тревоги. Известно, что ворочающие большими деньгами коротышки обладают особым чутьём на прибыль, и г-н Циклоп смутно ощущал, что где-то он недавно такую прибыль упустил.
Он стал перебирать в уме все разговоры и встречи, которые случились с ним за последнее время, и вспомнил двух чудаков, предлагавших своё изобретение – нелепое устройство на двух колёсах под названием «велосипед». Ему снова стало смешно, однако уже в следующую секунду стало страшно.
«А вдруг, – подумал он, – это и есть та самая выгода, которой я лишился по собственной глупости? Вдруг этот велосипед не бред сумасшедших, а новый, сверхэкономный и полезный для окружающей среды транспорт будущего? А если эти двое уже ведут переговоры с моим конкурентом?..»
Г-н Циклоп схватил трубку и набрал номер.
– Младший товаровед Жучок, отдел сбыта фирмы «Пудл», – откликнулся коротышка на том конце провода.
Это был хорошо оплачиваемый осведомитель. Жучок специально устроился на работу к Пудлу, чтобы повсюду высматривать и вынюхивать, а затем докладывать своему тайному нанимателю. Такое шпионство в среде капиталистов было на Луне обычным явлением, потому что каждому хотелось выведать об удачных находках своего конкурента и раньше него выбросить на рынок какой-нибудь новый товар. Конечно, если судить по меркам нормальных коротышек, такое поведение – настоящее свинство. Но сами капиталисты воспринимали все это как игру, в которой все средства хороши, и друг на друга по большому счёту не обижались.
– Это я, – негромко и многозначительно сказал Циклоп своему шпиону.
– А, это вы, господин… Жабс! – сказал Жучок, называя Циклопа другим именем для отвода глаз. Из вредности он каждый раз придумывал для хозяина какое-нибудь новое обидное имя. – Здесь сейчас шумно, господин Жабс, я вам перезвоню.
Не прошло и минуты, как телефон зазвенел.
– Здравствуйте, господин Циклоп, – зашептал Жучок в трубку совсем другим тоном. – Говорите, здесь никто не услышит.
– Что нового?
– Что-то такое есть, господин Циклоп. Какое-то подозрительное движение в опытном цеху, сегодня там работали всю ночь. Ещё говорят, что приказано освобождать склады для огромной партии какой-то новой продукции.
– Какой? Какой продукции?
– Пока выяснить невозможно, всё чрезвычайно засекречено.
– Кто был вчера у Пудла?
– Были двое чудиков, кажется изобретатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Писатель Смекайло, чувствительно задевший Кроху в своей газетной статье, расплачивался теперь за собственную недальновидность: колкая на язык корреспондентка буквально не давала ему прохода. По счастью, большую часть времени она проводила в спортивном отсеке, пиная руками и ногами подвесную грушу, но это обстоятельство писателю Смекайле оптимизма тоже не прибавляло.
В то же время Смекайло продуктивно работал, испещряя страницу за страницей своим мелким и округлым почерком. И это было странно, потому что в пути он намеревался делать лишь беглые заметки для будущего романа о путешествии на Луну. Неужели этот неутомимый труженик пера с ходу превращал заметки в полноценный художественный текст, уже не только отслеживая, но и предвосхищая развитие событий?
По истечении одних подлунных суток внутреннее ядро совершило полный оборот вокруг оси и вновь обратилось к расщелине той самой местностью, на которую в результате хулиганской выходки Злючкина опустились четверо участников экспедиции. К этому времени «Дружок» был проинструктирован едва ли не на все случаи жизни. С учётом немалого веса его решили снабдить не одним, а сразу тремя парашютами.
Когда все приготовились, следивший за циферблатом часов Стекляшкин махнул рукой. Огонёк сказала: «Вперед!» – робот шагнул в расщелину и камнем полетел вниз. Входя в плотные слои атмосферы, он дернул за шнурок, и над его головой забились и хлопнули один за другим, раскрывшись, три ослепительно белых купола. Полет замедлился, и «Дружок» стал зорко смотреть вниз. Ниточка железной дороги осталась далеко в стороне, он парил над лесом, спускаясь все ниже и ниже приблизительно по той же самой траектории, которую описали сутками раньше Незнайка и Пончик.
Глава вторая
Под дружные рукоплескания изобретатели велосипеда демонстрируют полную и безусловную состоятельность своего изобретения
Весь день и всю последующую ночь четверо квалифицированных слесарей под руководством главного инженера, а также изобретателей Незнайки и Пончика конструировали опытную модель велосипеда.
Начали с того, что кривобокий рисунок перенесли на миллиметровку, произведя необходимые математические расчёты, а затем сделали точный чертёж каждой отдельной детали. Опредёленные трудности вызвала задняя втулка, потому что ни тот ни другой изобретатель понятия не имели о её устройстве. Но опытные слесари, умевшие делать если не велосипеды, то очень хорошие автомобили, сами догадались, как устроена втулка заднего колеса, – чтобы можно было педали крутить и не крутить, а также тормозить, надавливая в обратную сторону.
Единственное, чего никак не могли понять эти высочайшего класса специалисты, так это того, почему велосипед имеет всего только два колеса, а не хотя бы три. «Ну не может, – говорили они, – коротышка сидеть на двух ножках стула! Видели вы когда-нибудь автомобиль на двух колесах?..»
Доверявший интуиции своего хозяина, главный инженер догадывался, что всё не так просто и в устройстве этой необычной машины есть какой-то фокус. Чтобы не расхолаживать рабочих, он сказал, что этот двухколесный образец делается специально для цирковых артистов, которые будут ездить на велосипеде по натянутому канату.
– Ну если по канату… – понимающе закивали слесари.
К утру привезли последнюю недостающую деталь – лёгкие литые шины из пористой резины. Завод резиновых покрышек также принадлежал г-ну Пудлу, поэтому шины необходимого размера отлили в считанные часы. (Впоследствии, разумеется, предполагалось выпускать нормальные надувные.)
Дрожащими от нетерпения руками главный инженер сам натянул резину на ободья, вставил колеса в переднюю и заднюю вилки, отрегулировал натяжение цепи, затянул гайки, поставил велосипед на колеса и ударил ладонью по звенящему пружинами седлу.
– Ну вот, – сказал он. – Готово.
Незнайка и Пончик переглянулись. Теперь кто-то из них должен был продемонстрировать ходовые качества собственного изобретения.
Но пока они топтались в нерешительности, главный инженер не выдержал и сам влез на велосипед. Он поставил ноги на педали и в ту же секунду со звоном завалился на бок.
Сбившиеся в сторонке слесари недоверчиво загудели. Незнайка понял, что медлить больше нельзя.
– Ладно, – сказал он. – Сейчас покажу, учитесь.
Он поднял велосипед, взялся за руль, подкрутил педаль в удобное для ноги положение и поднял глаза.
Физиономии слесарей выражали сомнение, главный инженер потирал ушибленный локоть. «Ну, давай!» – беззвучно показал губами Пончик и энергично завертел перед собой кулаками.
Незнайка поставил левую ногу на педаль, осторожно оттолкнулся правой – раз, другой, третий… Велосипед покатился, плавно набирая скорость. Ощущая уже его устойчивость, Незнайка под всеобщий возглас «Ах!» перебросил через заднее колесо и раму правую ногу, уверенно оседлал машину и закрутил педали. Под взрыв аплодисментов велосипед легко покатился по просторному цеху, описывая круг за кругом. Это была полная победа.
Глава третья
Г-н Пудл берёт подписки о неразглашении. Пончик проявляет деловую хватку, Пудл – широту капиталистической души
Явившийся ранним утром в экспериментальный цех г-н Пудл застал там необычайное оживление. Кататься на велосипеде умели уже все принимавшие участие в создании опытного образца, и это оказалось настолько легко и приятно, что всем хотелось кататься снова и снова. Даже появившуюся в цехе уборщицу заставили прокатиться, поддерживая велосипед с двух сторон за седло.
– Хозяин, это фантастика! – закричал, торопясь навстречу Пудлу, главный инженер. – Он не падает! Он катится сам, почти без усилий!
Г-н Пудл оседлал машину и проехал несколько кругов.
После этого он стал необычайно серьезным и, не сходя с места, позвонил своему юристу, велев ему срочно прибыть в офис.
– Кто-нибудь ещё был здесь? – строго спросил он.
Получив отрицательный ответ, он попросил всех, включая уборщицу, проследовать за ним в кабинет.
Как только примчался юрист, Пудл торжественно объявил:
– Прежде всего, господа, позвольте поздравить всех вас с успешным испытанием опытного образца нашей новой, сверхперспективной продукции «велосипед».
Он вышел из-за стола и крепко пожал каждому, в том числе и уборщице, руку. При этом уборщица так расчувствовалась, что прослезилась.
– С завтрашнего… – продолжил Пудл, – нет, уже с сегодняшнего дня наше предприятие приступает к подготовке массового выброса на рынок этого замечательного товара. Но при этом, – голос его сделался многозначительным, – при этом, как вы сами понимаете, наш конкурент не дремлет. Он тоже не дурак нажиться на дешёвом ходовом товаре массового спроса. А потому изделие «велосипед» будет собираться нами в строжайшем секрете. И только после того как первая партия поступит в продажу, мы все сможем вздохнуть спокойно и чесать языки налево и направо. Будьте готовы к тому, что кто-нибудь начнет выспрашивать у вас про велосипед, даже предлагать деньги, большие деньги… Вы меня понимаете?
– Да, хозяин, понимаем, хозяин, – загудели слесари, а уборщица испуганно схватилась за грудь. – Понимаем, хозяин, не сомневайтесь…
– Я не сомневаюсь. Однако для верности закрепим наш уговор собственноручными подписями. Надеюсь, никто против этого не возражает?
Никто не возражал, и юрист взял с каждого подписку о неразглашении. Конечно, Пудл мог удовольствоваться простым честным словом загипнотизированных коротышек, но кто знал, не рухнет ли этот режим столь же внезапно, как и возник – тогда, прямо за «круглым столом» большого бредлама. И чего тогда будет стоить честное слово обыкновенного, разгипнотизированного коротышки?
Пудл снова пожал руки своим работникам и отпустил их, поручив дальнейшее главному инженеру. В кабинете остались юрист и два изобретателя.
– Теперь с вами, господа, – сказал Пудл. – Нам осталось заключить соглашение, в котором ни моя, ни ваша сторона не были бы как-нибудь ущемлены. Я предлагаю вам фертинг с каждого проданного велосипеда, идет?
Незнайка радостно встрепенулся, но опытный в таких делах Пончик сказал презрительно:
– Вот ещё, один фертинг. К тому же на двоих. Что мы купим на этот фертинг? Даже приличный обед стоит больше.
– Вы меня не совсем поняли, господа, – терпеливо возразил Пудл. – Речь идет не о продаже одного-единственного велосипеда, а о продаже тысячи, десятков тысяч велосипедов в первые же дни рекламной кампании!
– Все равно мало, – заупрямился Пончик. – Вы небось каждый будете не меньше чем по сотне продавать.
– Да, но затраты на производство и рекламу…
– Вот вы и подумайте хорошенько.
– Ладно, пусть будет два фертинга.
– Двадцать, – сказал Пончик, и Незнайка посмотрел на него с испугом.
– Вы сошли с ума! – воскликнул Пудл. – Двадцать – это вся моя чистая прибыль!
– Ладно, пятнадцать, или мы встаем и уходим.
Для пущей убедительности Пончик взялся руками за подлокотники.
– Пять фертингов!
– Не пойдёт.
– Но ведь это целых пятьдесят тысяч в первую неделю продажи!
Пончик поднялся и многозначительно заметил:
– Я вижу, господин Пудл, что мне всё-таки имеет смысл ещё раз переговорить с господином Циклопом.
Эта негромко произнесенная фраза возымела магическое действие.
– Стойте! – крикнул Пудл, подбежал к дверям и загородил их собою. – Стойте, я даю вам десять.
– И столько же от продажи запасных частей.
– По рукам.
Все трое ударили по рукам и подписали объемистый, состоящий из двух десятков страниц договор. В нем говорилось о правах и обязанностях сторон в процессе производства и продажи конструкции «велосипед» системы «НиП» (Незнайки и Пончика).
– Поздравляю, – сказал Пудл. – С сегодняшнего дня вы богатые коротышки.
– Спасибо, – сказал Незнайка. – Но пока не очень-то заметно. – И он выразительно похлопал себя по карманам.
– Понимаю, – спохватился Пудл. – Ведь первые отчисления поступят на ваш счёт не раньше чем через неделю… А я прямо сейчас выпишу вам аванс; тысячи на первые дни хватит?
Разинув рты и переглянувшись, изобретатели с готовностью закивали.
Тысяча фертингов – огромные деньги. Имея в кармане такую сумму, Незнайка и Пончик могли поселиться в самой дорогой гостинице и жить на широкую ногу, ничуть не стесняя себя в расходах. А они так и сделали.
Глава четвёртая
Г-на Циклопа одолевают смутные предчувствия. Агент Жучок получает двести фертингов на представительские расходы
В то же время г-на Циклопа не покидало ощущение тревоги. Известно, что ворочающие большими деньгами коротышки обладают особым чутьём на прибыль, и г-н Циклоп смутно ощущал, что где-то он недавно такую прибыль упустил.
Он стал перебирать в уме все разговоры и встречи, которые случились с ним за последнее время, и вспомнил двух чудаков, предлагавших своё изобретение – нелепое устройство на двух колёсах под названием «велосипед». Ему снова стало смешно, однако уже в следующую секунду стало страшно.
«А вдруг, – подумал он, – это и есть та самая выгода, которой я лишился по собственной глупости? Вдруг этот велосипед не бред сумасшедших, а новый, сверхэкономный и полезный для окружающей среды транспорт будущего? А если эти двое уже ведут переговоры с моим конкурентом?..»
Г-н Циклоп схватил трубку и набрал номер.
– Младший товаровед Жучок, отдел сбыта фирмы «Пудл», – откликнулся коротышка на том конце провода.
Это был хорошо оплачиваемый осведомитель. Жучок специально устроился на работу к Пудлу, чтобы повсюду высматривать и вынюхивать, а затем докладывать своему тайному нанимателю. Такое шпионство в среде капиталистов было на Луне обычным явлением, потому что каждому хотелось выведать об удачных находках своего конкурента и раньше него выбросить на рынок какой-нибудь новый товар. Конечно, если судить по меркам нормальных коротышек, такое поведение – настоящее свинство. Но сами капиталисты воспринимали все это как игру, в которой все средства хороши, и друг на друга по большому счёту не обижались.
– Это я, – негромко и многозначительно сказал Циклоп своему шпиону.
– А, это вы, господин… Жабс! – сказал Жучок, называя Циклопа другим именем для отвода глаз. Из вредности он каждый раз придумывал для хозяина какое-нибудь новое обидное имя. – Здесь сейчас шумно, господин Жабс, я вам перезвоню.
Не прошло и минуты, как телефон зазвенел.
– Здравствуйте, господин Циклоп, – зашептал Жучок в трубку совсем другим тоном. – Говорите, здесь никто не услышит.
– Что нового?
– Что-то такое есть, господин Циклоп. Какое-то подозрительное движение в опытном цеху, сегодня там работали всю ночь. Ещё говорят, что приказано освобождать склады для огромной партии какой-то новой продукции.
– Какой? Какой продукции?
– Пока выяснить невозможно, всё чрезвычайно засекречено.
– Кто был вчера у Пудла?
– Были двое чудиков, кажется изобретатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62