Следует отметить, что в день выхода этой статьи в магазинах было разобрано много обуви – как зимней, так и летней и демисезонной. Было удивительно, что особым спросом пользовалась обувь наибольших размеров, самых больших, какие только имелись на складе. (Впоследствии всю эту обувь вернули нетронутой.)
Фельетонист Булавкин опубликовал в газете «Утконос» язвительную заметку о том, что никакого послания из космоса скорее всего вообще не было. По его мнению, весь шум возник из-за шуток распоясавшихся радиолюбителей, которые частенько хулиганят в эфире и сбивают с толку доверчивых коротышек. Он писал, что знает это от своего соседа-радиолюбителя, имя которого он не называет, потому что оно слишком хорошо известно. Регулярно встречаясь с соседом, Булавкин наслушался от него разных историй о розыгрышах и мистификациях, которыми забавляется эта публика как на короткой, так и на средней и даже на самой длинной волне.
Следует отметить, что уже в следующем номере «Утконоса» Булавкин напечатал опровержение, в котором приносил извинения радиолюбителям за свои поспешные выводы.
Все с нетерпением дожидались реакции академика Ярило. И его обширная статья наконец появилась в утреннем выпуске газеты «Научная мысль». Автор писал, что обсуждаемая тема слишком серьёзна для того, чтобы делать окончательные выводы, однако уже сейчас для него совершенно очевидно то, что земным коротышкам ничто не угрожает, в то время как лунатики скорее всего попали в беду.
«Возможно, – писал он, – что так называемые „денежные мешки“, то есть, попросту говоря, богачи, пытаются как-то загипнотизировать лунатиков, для того чтобы снова заставить их работать на себя. Те же, которые пока остались в здравом уме, просят землян о помощи».
Далее академик Ярило не оставлял камня на камне от версии профессора Злючкина. Подсчитав возможно допустимое количество букв в нерасшифрованных пробелах послания и сопоставив их число с текстом Злючкина, Ярило приходил к следующим выводам.
Количество букв в пробеле перед словами «ПРОСЯТ У ЗЕМЛЯН» может составлять 15; у профессора Злючкина их 29.
Перед словами «В СОСТОЯНИЕ ГИПНОЗА» – 72 буквы; у профессора – 40.
Перед словами «ОТКУДА ИСХОДИТ ВРЕДОНОСНАЯ СИЛА» – 9 букв; у профессора – 59.
Перед словами «ТОРОПИТЕСЬ, ИЛИ ВСЕ ПОГИБНУТ» – 84 буквы; у профессора – 54. Этими словами, по версии профессора Злючкина, послание заканчивалось, в то время как там, очевидно, присутствовали ещё двадцать четыре буквы.
Аргументы академика Ярило выглядело просто и убедительно; авторитет Злючкина резко пошатнулся в глазах его сторонников. Необходимо было срочно нанести ответный удар.
Глава четвёртая
Как Незнайке ответил совсем не тот, к кому он обращался. Поездка, во время которой встречные водители шарахаются по сторонам. Подозрительное поведение профессора Злючкина
Как бы ни хотел Незнайка отправиться на Луну спасать Козлика, он не мог запустить ракету без специальной программы, а пользоваться бортовым компьютером на таком уровне умели в Цветочном городе только трое: Знайка, Винтик и Стекляшкин. Как назло, все эти специалисты укатили в Солнечный город, где на следующее утро было назначено заседание Большого научного совета. На нём должны были обсудить поступившие с Луны сигналы и принять какое-то решение.
Незнайка сидел в опустевшей мастерской на перевернутом ведре и вёл неспешную беседу с «Бoбиком» и «Трезором». Неисправные роботы его не слышали и не могли ему отвечать; прислонённые к стенке, с вытянутыми ногами и безжизненно свесившимися головами, они были похожи на тряпочных кукол, слабых и беспомощных.
– А если бы даже они не уехали, – рассуждал Незнайка, обращаясь к «Бобику», – то всё равно нипочём не стали бы готовить ракету раньше, чем закончится этот дурацкий научный совет, правильно?
«Бобик» не отвечал.
– А если бы даже я мог сам запустить ракету, – продолжал Незнайка, повернувшись к «Трезору», – разве кто-нибудь согласился бы лететь вместе со мной? Если даже Пёстренький не захотел… А ты бы полетел, я знаю. Ведь правда полетел бы?
«Трезор» не реагировал.
– А теперь ещё неизвестно, кто там победит, на этом научном совете. Вдруг решат не лететь, а, наоборот, рыть под землёй пещеру? Два года будут рыть, а после окажется, что надо было лететь. Спохватятся, да уже поздно будет. Этот Злючкин кого угодно запутает, этакая гадина… Что же вы всё время молчите, истуканы?
Роботы безмолвствовали.
– Этак они с вами никогда не заговорят, – раздался вдруг знакомый голос у него над головой. – Зря только время тратите.
Незнайка быстро обернулся. За спиной у него стояла Клюковка-Огонёк и насмешливо улыбалась. После новогоднего праздника в Зелёном городе она осталась погостить ещё недельку-другую у своей подруги Стрелки, поэтому её появление здесь было совершенно неожиданным.
– Это вы?..
– Даже не сомневайтесь. Простите, что невольно подслушала вашу содержательную беседу. Жаль, конечно, что они такие неразговорчивые. А то, что Злючкин большая гадина, в этом вы абсолютно правы.
– Козлику от этого не легче…
– От всей души сочувствую вашему другу. Теперь всё зависит от решения научного совета; опасаюсь, что Злючкин готовит всем какую-то большую пакость. А хотите, поедем туда вместе?
– Куда?
– В Солнечный город, на заседание. Говорят, что дорогу вчера расчистили от снега.
– Меня туда не приглашали.
– Подумаешь! Меня тоже не приглашали, а я всё равно поеду. Должен ведь кто-нибудь дать отпор этому пожирателю червей.
– Правда? – лицо Незнайки прояснилось. – Тогда я тоже с вами.
– Правильно, нечего здесь сидеть – так и свихнуться недолго. Сейчас вы разговариваете с роботами, потом начнете разговаривать с деревьями… Кстати, хорошо бы взять с собой кого-нибудь из этих молодцов. – Огонёк кивнула на «Бобика» и «Трезора». – Ещё неизвестно, чего можно ожидать от этого психопата; может случиться и так, что придется применить физическую силу. А кто-нибудь пробовал их починить?
– Винтик два раза пробовал, да ничего не вышло. А Знайка всё время занят.
– Давайте-ка теперь я попробую. – Огонёк скинула куртку и размотала шарф. – Только вы мне принесите попить чего-нибудь горячего. Работа, похоже, предстоит серьёзная, а я прямо с дороги, и пальцы совсем озябли…
На другое утро редкие водители, проезжавшие по расчищенной от снега дороге из Солнечного города, шарахались на обочину и увязали в сугробах при виде вихрем несущейся навстречу странной компании. Впереди на предельной скорости мчался гусеничный вездеход с оседлавшими его двумя коротышками, а следом за ними, не отставая ни на шаг, бежало, а вернее, скакало на четырех лапах нечто такое, что издали можно было принять за крупного волка и что при ближайшем рассмотрении тоже оказывалось коротышкой…
Но если это действительно был коротышка, то очень странный: лысый, в чёрном, до самых пяток, плаще, он, не отставая, скакал следом за вездеходом. При этом на его застывшем лице не было ни малейших признаков усталости; более того, казалось, что он совсем не дышал.
Конечно, это не мог быть коротышка. Несомненно, это был робот. Уж не из компании ли он тех самых космических агрессоров, которыми пугал всех профессор Злючкин? Уж не гонится ли один из них за своими, может быть, уже и не первыми жертвами?..
Такие или очень похожие мысли приходили на ум не только встречным водителям, но и прохожим на улицах Солнечного города, куда, не сбавляя скорости, ворвался вездеход и скачущее за ним следом не?что.
Остановив машину перед входом в гостиницу, сидевшая за рулем малышка, её пассажир и поднявшийся на задние конечности робот проследовали внутрь. Они вежливо поздоровались и попросили у дежурной ключи от двух номеров. Из произведённой ими в журнале записи следовало, что малышку зовут Огонёк, а ее спутника – Незнайка.
– А что же этот, третий? – спросила дежурная, с опаской поглядывая на третьего посетителя, имевшего жутковатую внешность и рост на голову выше нормального коротышки. – Его-то как записать?
– Запишите, что он «Дружок», – сказал Незнайка.
– Какой ещё «дружок»? – не поняла дежурная. – Мне что же, так и писать в журнале, что он ваш дружок?
– С большой буквы и в кавычках, – пояснила Огонёк. – А лучше совсем не пишите, потому что это не имя, а название. Это робот, а не коротышка.
– Робот… – растерянно повторила дежурная. – Если робот, тогда, наверное, записывать не обязательно.
Незнайка и Огонёк отправились в свои номера, а «Дружок» отступил к стене и замер в неподвижности.
– Все-таки он какой-то страшный, – проговорила дежурная, оставшись с роботом наедине. – Погодите, погодите… А ведь я такого где-то уже видела… Верно! Он из этого телефильма про путешествие на остров… И эти двое оттуда, только второй был в шляпе – такой огромной-преогромной… – Дежурная развела руками над головой и спохватилась: – Эх, надо было предложить им люкс. Даже, пожалуй, представительский люкс.
И, раздосадованная своей оплошностью, она стала звонить подружкам.
Когда Огонёк и Незнайка снова спустились в фойе, робот находился в том же самом положении, в каком его оставили, но теперь вокруг него образовалась небольшая толпа зевак.
– Ничего он у вас, симпатичный… – сказала улыбающаяся дежурная.
Тут следует пояснить, что Огонёк собрала «Дружка» из двух неисправных роботов, для чего ей пришлось провозиться в мастерской целую ночь. Она сохранила в его программе все заложенные до этого полезные функции, которыми обладали «Бобик» и «Трезор», добавив от себя некоторые новые. Получивший название «Дружок», робот умел находить источники радиосигналов, следить за живыми объектами и производить химический анализ веществ. С ним можно было держать связь на расстоянии, он умел драться по всем правилам рукопашного боя и бегать на четвереньках с невероятной скоростью. Кроме того, робот мог самостоятельно ориентироваться в ситуации, выбирая правильное решение. Короче говоря, он был универсальным и незаменимым помощником в любом деле.
Незнайка и Огонёк уселись в такси и назвали адрес. «Дружок», которого водитель сажать наотрез отказался, резво поскакал рядом, стуча по мостовой своими железными конечностями.
В Большом колонном зале Академии наук было пустынно и тихо. Всё здесь – от потемневшего скрипучего паркета и кресел с высокими резными спинками в президиуме до бородатых портретов вдоль стен – казалось, было насквозь пропитано основательностью, авторитетом и глубокими научными познаниями.
Двое коротышек и робот прошли в тёмную ложу, находившуюся по левую сторону от сцены с президиумом, и там затаились.
Первыми в зале появились телевизионщики. Они начали сновать повсюду, протягивая провода и устанавливая аппаратуру. Предстояла прямая трансляция заседания на всю страну.
Неожиданно откуда-то появился профессор Злючкин. Он начал энергично суетиться и давать всем указания:
– Мониторчики, мониторчики в зал! Два мониторчика в фойе и один в буфет. Эту камеру вот сюда, крупПРФФный план; эту – на балкон, эту – на галёрку… Шевелитесь, шевелитесь…
Злючкин исчез так же внезапно, как и появился. Очевидно, он сделал или увидел все, что хотел.
– Теперь за ним надо смотреть в оба, – сказала Огонёк. – Я думаю, он не просто так вертелся возле аппаратуры. Пожалуй, нам предстоит сегодня увидеть нечто любопытное.
Глава пятая
Большой научный совет. Профессор Злючкин произносит речь более чем странную. Все узнают то, что Клюковка-Огонёк долгое время почему-то скрывала
Постепенно все кресла в партере, в ложах и на балконе заполнила публика, в проходах и по краям сцены громоздилась аппаратура, по полу струились провода, туда-сюда, пригнувшись, сновали телевизионщики.
Под аплодисменты зала президиум осветился, и в нём расселись седобородые учёные знаменитости в мантиях и специальных головных уборах. Ударом гонга заседание было открыто.
На трибуну вышел профессор Злючкин.
– Итак, – сказал он без вступлений, – положение угрожающее.
По залу пробежал взволнованный ропот.
– Однако при этом кое-кто, – Злючкин многозначительно покосился и даже сделал несколько движений бровями в сторону президиума, в котором заседал среди прочих академик Ярило, – кое-кто изо всех сил пытаетПРФФся приуменьшить опасность, которой мы все подвергаемся и имя которой… КА-ТА-СТРОФА!!!
В зале зашумели, Злючкин поднял руку и продолжал:
– Да, да, именно катастрофа. Но кое-кому, – лицо профессора снова задергалось в сторону президиума, – кое-кому очень не хочется признаватПРФФь свою неправоту. Неправоту… Неправоту? Но так ли наивен, хочу спросить я вас, этот коротышка? Всего ли навсего это его наивное заблуждение и не кроется ли за этим большее? А может быть, это чудовищный, безжалостный расчёт, затеянный лишь только в угоду его собстПРФФвенным амбициям?!
Председатель позвонил в колокольчик и объявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62