..
7. Проза жизни и проза смерти
Леха вышел из своего кабинета навстречу Игнату. Тимошенко гремел ключами в правой руке, левой застегивал коричневые пуговицы кремового пальто.
— Привет, Леха. Убегаешь?
— Еду дела делать. — Тимошенко повел бычьей шеей, повернул к Игнату большую голову. — Едрена-матрена! Сергач, чо с ухом-то? Кто ж тя так приласкал?
— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Я на колесах, хошь, до метро подброшу, дорогой и побазарим, как?
— А что, делать мне сегодня здесь больше нечего, есть смысл мотнуть домой, бардак в квартире наконец-то прибрать. Подождешь, пока я оденусь и офис закрою?
— Пойду тачку с парковки вырулю, ты как раз и выйдешь.
— О'кей.
Тимошенко занялся запиранием дверей, а Сергач побежал одеваться в каморку, где на оленьих рогах болтались его куртка с шапкой и остались темные очки на макушке медвежьего черепа.
Вернуть очки обратно на переносицу Сергач забыл, вспомнил о них, уже пряча в кармане куртки ключ, уже попрощавшись с вахтершей, уже на крылечке, на солнце.
Солнце ослепляло. Медленно спускаясь вниз по ступенькам, Игнат пристроил ладошку козырьком ко лбу, крутил головой, высматривая Леху. Личного авто у Тимошенко не было, тачку он время от времени брал напрокат у дружбанов-пацанов и каждый раз другую — то шикарную «бэху», сиречь «БМВ», а то и задрипанного «ушастого», в смысле, «Запорожца».
Бибикнула, подъезжая к бордюру, белоснежная «Мазда». Игнат разглядел грузную Лехину фигуру в салоне, перепрыгнул две последние ступеньки, зачастил ногами. Всего-то четыре шажка поперек тротуара до проезжей части, прохожих раз, два и обчелся, и надо же было умудриться едва не сбить случайно оказавшуюся на пути девушку.
Сергач и девушка пересеклись в шаге от бордюрного камня. Она выскочила неведомо откуда и бежала к таксофону на углу, он к «Мазде», их траектории случайно пересеклись, они столкнулись. Игнат пошатнулся, девушка потеряла равновесие, всплеснула руками, ее обтянутые джинсами коленки дрогнули, простоволосую девичью головку качнуло к его плечу, тонкая девичья кисть смачно шлепнула Сергача в грудь, пальчики сжались, цепляясь за складки мужской куртки. Девушка вскрикнула. Смяв искусственный мех укороченного полушубка, Игнат обхватил ее за талию, прижал к себе, удержал, не дал упасть.
— Ух, какая же я неловкая... — Девушка мягко отстранилась.
— Да что вы, я во всем виноват. Солнце глаза слепит, простите, не заметил вас...
Черт подери, какая девушка! Мечта всей жизни! Слегка раскосые глаза, высокие скулы, точеный носик, трогательная ямочка на нежном подбородке. С ума сойти можно от этой ямочки. А волосы! Чернее ночи, мягче шелка. Хрупка, как мальчишка, и в то же время гибкая, как плеть.
«Би-и-ип!» — длинно просигналила «Мазда».
— Сергач! — гаркнул, приоткрыв автомобильную дверцу, Леха. — Отпускай деваху, поехали!
— Вас зовут. — Девушка встряхнула головой, перебрасывая шелковую гриву волос за спину, грациозно обогнула Игната, совсем не пошло вильнув бедрами.
— Сергач, едем!
— Сейчас, минуту! — огрызнулся Игнат, повернулся вслед уходящей мечте. — Подождите, девушка! Секундочку подождите!..
Она не оглянулась и не ответила. Она подбежала к таксофону, увидела сплетение разорванных проводов у основания телефонной трубки и, круто повернув, побежала к другому телефону, к дому напротив.
— Девушка, подождите! У меня с собой мобильник, если вам надо позвонить, пожалуйста...
Она его слышала, но явно не хотела, чтобы нечаянное столкновение с незнакомцем переросло в знакомство. Не хотела, чтобы позже они вспоминали со счастливым смехом первое столкновение их тел, завязавшее узелком нити их судеб. Она решительно порвала случайный узелок, она уходила навсегда в мир воспоминаний. Как и та девушка из метро, что приснилась Игнату сегодня под утро, она останется мечтой несбывшейся и оттого особенно желанной...
— Сергач, я один уеду! Ты чо, остаешься?
Мотор «Мазды» злобно рявкнул.
— Погоди, Леха... — Игнат запрыгнул в тронувшийся автомобиль. — Эх, Леха, ты видел? Какая девушка! Обалдеть можно!
— Тощевата и мелковата, мне такие не нравятся. — Леха крутанул руль, вписался в жидкий автомобильный поток. — Слышь, Сергач, вчера к тебе в конуру краля заходила, кто такая?
— Какая еще краля?
— Видная такая, в теле, на-а-армальных таких размеров бабец.
— Ах вот ты о ком. Ириной Николавной зовут. Знойная женщина. И деловая, между прочим. Мечта любого баскетболиста из высшей лиги. Ты ей, кстати, тоже глянулся.
— Без балды? — Лехины губищи растянулись до ушей. — В натуре, не прикалываешь?
— Обижаешь. Честное слово, она тобою интересовалась. В следующий раз придет, обязательно вас познакомлю.
— С меня авансом завтра литр, а как познакомишь, гадом буду, не пожалеешь, отблагодарю по полной.
— Не нужно завтра литра и после благодарностей, ты лучше мне сегодня помоги, о'кей?
— Хоккей. Трави за свои заморочки, слушаю.
— Проблема у меня, Леха, возникла с одним коллегой. Давеча заглянул к нему познакомиться, предложил халтурку по профилю, а он, скотина неблагодарная, пристал, как банный лист к известному месту, откуда, заладил, адресок его знаю, признавайся, говорит, или урою на фиг. Ну, я обиделся, послал его и пошел, он же, сволочь, кликнул своих шестерок и на меня натравил. Короче, подрались. Мои потери — ушибленное ухо, у них один в полном дауне, другой в дураках, и основного я сильно приопустил. В общем, теперь боюсь откатов-наездов, мести отморозков боюсь.
— В рот тебе кило печенья! Ты, я гляжу, крутой у нас пацан, Сергач. Троих в одиночку сделал, уважаю.
— Был бы крутым, не просил бы тебя о помощи. Лех, пособишь отмазаться, ежели отморозки реально наедут?
— Толковой предъявы у отмороженных к тебе вроде как нету, верно?
— Ага. Ну, не сошлись, так и до свидания, правда? Можно ж было и без понтов, нормально поговорить, согласен?
— Возьми в «бардачке» блокнот с ручкой, черкни адресок беспредельщиков, пацанву попрошу пробить наколку, узнать, под кем отморозки ходят, дальше посмотрим, как их наказывать.
— Лех, я их и так наказал дальше некуда. Я просто хочу...
— Просек, че ты хочешь, не гомони. Пиши давай, к метро подъезжаем.
Адрес жилконторы близ Чистых Прудов Игнат помнил наизусть. На всякий случай, после слова «Велиар» добавил в скобках: «кликуха», и они как раз подъехали к метро «Белорусская».
Сергач выскочил у светофора, на входе в подземку купил свежую газету с надеждой почитать дорогой, отвлечься. Однако отвлечься, отдохнуть от бури чувств и круговерти мыслей не получилось. Буквы газетных заголовков отказывались складываться в слова, фразы и предложения. Снова и снова в голове крутился заезженный пластинкой повтор диалога со старшим лейтенантом экономической разведки.
«Все-таки вряд ли за мною следили разведчики, — пришел к однозначному выводу Игнат к тому моменту, когда метропоезд примчал его на балующую пассажиров разноцветием станцию „Новослободская“. — И была ли слежка вообще?»
Один неразрешенный вопрос потянул за собой второй, пятый, десятый...
«Кто настучал о моем посещении Протасовой разведчикам? — перебирал варианты Сергач, стоя на ступеньке эскалатора и дисциплинированно держась за поручень. — Скорее всего стукнули менты-привратники, охраняющие элитарный подъезд. Ирина Николавна, кажется, представилась им, и меня тоже представила и сказала, к кому мы. Точно не помню, но кажется... А если Ирина Николавна работает внештатным информатором, а? На ментов-то, на привратников наплевать, растереть и забыть, а вот с Ириной на всякий случай надо бы дружить осторожней... Блин! Я же только что обещал ее с Лехой познакомить!.. Или я зря дергаюсь, и лошадь Николавна к ярму сотрудничества со спецслужбами отношения не имеет?.. Может, они завербовали кого-то из слуг Протасовой?.. Да ну, вряд ли...»
Двигаясь на автопилоте от станции метро к месту прописки, Игнат перебирал кандидатов на должность осведомителя да по сторонам поглядывал. Никаких подозрительных личностей и транспортных средств Сергач не заметил. Но проверяться мешало солнце, а наличие слежки он не исключал, был начеку.
Очутившись в родном дворе и увидев невдалеке от своего парадного джип с надписью «Милиция» на борту, Сергач присвистнул.
— Какая сволочь стучит разведчикам, фиг его знает, а мусорам на меня Велиар, похоже, все-таки настучал, — прошептал Игнат, замедляя шаг.
Допустим, действительно «мусоровоз» прикатил за Сергачом И.К. И что делать, ежели пакостный черный маг натравил ментов на предмет воздаяния по заслугам драчуну и дебоширу И.К. Сергачу? Резко сворачивать и уходить? Куда уходить? В подполье?
Сергач усмехнулся совсем невесело, но вдруг в голове взорвалась бомбой удивительно здравая мысль: «А чего я, собственно, напрягаюсь? Уж лучше судебные дрязги с господином Велиаром, чем криминальные с ним же разборки! Право слово, лучше дать судье на лапу, чем получить удар тяжелым тупым предметом по затылку!»
Мысль-бомба разлетелась на тысячу мыслишек-осколков, Сергач смял, выбросил в урну так и непрочитанную газету, засунул руки поглубже в карманы, решительным, быстрым шагом пересек двор, прошел мимо «мусоровоза» породы джип, забежал в парадное. Игнат бегом миновал энное количество лестничных пролетов, когда оставалось преодолеть последний ступенчатый зигзаг, уловил движение этажом выше.
Предчувствия его не обманули. На знакомой до последней трещинки с выбоинкой лестничной площадке, облокотившись о дверь в квартиру Игната, лениво курил толстый милицейский сержант. Его напарник, тоже сержант, длинноносый и щуплый, курил, сидя на ступеньках лестницы.
— Ну, вы и надымили, ребята! — Игнат радушно улыбнулся ментам, будто хлебосольный хозяин долгожданным гостям. — Кого ждете? Не меня, случайно?
— Как фамилия? — Толстый выплюнул скуренную сигарету.
— Моя? Сергач, зовут Игнат Кириллович.
— Паспорт с со-о-обой? — зевнул сутулый, поднимаясь со ступеньки.
— Предъявить?
— Не надо. — Толстый оттолкнулся лопатками от дверной панели, раздавил казенным ботинком тлеющий на полу фильтр. — Поедешь с нами, родной. Ручонки до горы подыми.
— Легко. — Игнат вынул кулаки из карманов, вскинул руки над головой. — В чем, конкретно, я провинился, а?
— Без понятия. — Толстый хлопал Сергача по бокам, по бедрам, шманал с ленцой, но умело. — Нам велено тебя дождаться и доставить. Это что у тебя за пазухой продолговатое?
— Мобильный телефон.
— Давай его сюда. Давай-давай, родной, не жмись, телефоны не положено. Давай и топай вниз. Топай-топай, ручонки за спину...
Спускаясь к «мусоровозу» под бдительным надзором ментов, залезая в спецтранспорт, устраиваясь на месте для задержанных и потом, пока ехали, включив мигалку и сирену, минут двадцать — двадцать пять, все это время Игнат придумывал речь для дознавателя. Особенно подробно и красноречиво Игнат собирался говорить на темы человеконенавистнического сатанизма и необходимости борьбы с ним ради возрождения высокой духовности. Речуга придумывалась отменная, убедительная и складная. Игнат ждал с нетерпением второго за день допроса, уверенный, что пусть и под подписку о невыезде, но из мусарни его обязательно отпустят.
Джип с надписью «Милиция» привез Сергача к совершенно незнакомому отделению внутренних дел. Вокруг приземистого здания в корсете строительных лесов роились люди в сером и в гражданском. Все с характерным выражением на лицах, какое встречается только у ментов, особей, как и вчерашний идиот Паша, неприкасаемых для простых смертных.
Внутри милицейского здания так же, как и снаружи, производились ремонтные работы. Игната провели вдоль свежевыкрашенной стены, по трескучему, новейшему линолеуму, под ослепляющими белизной потолками. Подвели к отремонтированной клетке, прозванной народом «обезьянником», где мирно спал под лавкой пьяный бомж, а на лавочке полулежал-полусидел, сунув под тощий бок телогрейку, колоритный гопник неопределенного возраста — в тельняшке-майке, в клешах поверх кирзовых сапог, весь в наколках, бритый под ноль.
Игнат догадался, что ему придется провести какое-то время в клетке вместе с гопником и бомжем, спорить не стал. Коли арестовали, значит, и вести себя с ментами лучше всего, как советует старинная, умными людьми придуманная формула выживания за решеткой: «Не верь, не бойся, не проси». И лучше не забывать наставление одного из персонажей Солженицына, который учил, что главное — «не залупаться». Слегка надменная, ироническая улыбка исчезла с лица Игната, он старался выглядеть равнодушным ко всему миру, в том числе и к решеткам, перегородившим этот мир на зоны с различными степенями свободы. Сергач абсолютно спокойно перешагнул порог «обезьянника», не обернулся, когда за спиной заскрежетали запоры.
— Эгей, Шпак! — позвал с другой, вольной стороны решетки сутулый сержант.
— Начальник? — отреагировал на зов гопник в тельняшке, приподнимаясь с ватника-подстилки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
7. Проза жизни и проза смерти
Леха вышел из своего кабинета навстречу Игнату. Тимошенко гремел ключами в правой руке, левой застегивал коричневые пуговицы кремового пальто.
— Привет, Леха. Убегаешь?
— Еду дела делать. — Тимошенко повел бычьей шеей, повернул к Игнату большую голову. — Едрена-матрена! Сергач, чо с ухом-то? Кто ж тя так приласкал?
— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Я на колесах, хошь, до метро подброшу, дорогой и побазарим, как?
— А что, делать мне сегодня здесь больше нечего, есть смысл мотнуть домой, бардак в квартире наконец-то прибрать. Подождешь, пока я оденусь и офис закрою?
— Пойду тачку с парковки вырулю, ты как раз и выйдешь.
— О'кей.
Тимошенко занялся запиранием дверей, а Сергач побежал одеваться в каморку, где на оленьих рогах болтались его куртка с шапкой и остались темные очки на макушке медвежьего черепа.
Вернуть очки обратно на переносицу Сергач забыл, вспомнил о них, уже пряча в кармане куртки ключ, уже попрощавшись с вахтершей, уже на крылечке, на солнце.
Солнце ослепляло. Медленно спускаясь вниз по ступенькам, Игнат пристроил ладошку козырьком ко лбу, крутил головой, высматривая Леху. Личного авто у Тимошенко не было, тачку он время от времени брал напрокат у дружбанов-пацанов и каждый раз другую — то шикарную «бэху», сиречь «БМВ», а то и задрипанного «ушастого», в смысле, «Запорожца».
Бибикнула, подъезжая к бордюру, белоснежная «Мазда». Игнат разглядел грузную Лехину фигуру в салоне, перепрыгнул две последние ступеньки, зачастил ногами. Всего-то четыре шажка поперек тротуара до проезжей части, прохожих раз, два и обчелся, и надо же было умудриться едва не сбить случайно оказавшуюся на пути девушку.
Сергач и девушка пересеклись в шаге от бордюрного камня. Она выскочила неведомо откуда и бежала к таксофону на углу, он к «Мазде», их траектории случайно пересеклись, они столкнулись. Игнат пошатнулся, девушка потеряла равновесие, всплеснула руками, ее обтянутые джинсами коленки дрогнули, простоволосую девичью головку качнуло к его плечу, тонкая девичья кисть смачно шлепнула Сергача в грудь, пальчики сжались, цепляясь за складки мужской куртки. Девушка вскрикнула. Смяв искусственный мех укороченного полушубка, Игнат обхватил ее за талию, прижал к себе, удержал, не дал упасть.
— Ух, какая же я неловкая... — Девушка мягко отстранилась.
— Да что вы, я во всем виноват. Солнце глаза слепит, простите, не заметил вас...
Черт подери, какая девушка! Мечта всей жизни! Слегка раскосые глаза, высокие скулы, точеный носик, трогательная ямочка на нежном подбородке. С ума сойти можно от этой ямочки. А волосы! Чернее ночи, мягче шелка. Хрупка, как мальчишка, и в то же время гибкая, как плеть.
«Би-и-ип!» — длинно просигналила «Мазда».
— Сергач! — гаркнул, приоткрыв автомобильную дверцу, Леха. — Отпускай деваху, поехали!
— Вас зовут. — Девушка встряхнула головой, перебрасывая шелковую гриву волос за спину, грациозно обогнула Игната, совсем не пошло вильнув бедрами.
— Сергач, едем!
— Сейчас, минуту! — огрызнулся Игнат, повернулся вслед уходящей мечте. — Подождите, девушка! Секундочку подождите!..
Она не оглянулась и не ответила. Она подбежала к таксофону, увидела сплетение разорванных проводов у основания телефонной трубки и, круто повернув, побежала к другому телефону, к дому напротив.
— Девушка, подождите! У меня с собой мобильник, если вам надо позвонить, пожалуйста...
Она его слышала, но явно не хотела, чтобы нечаянное столкновение с незнакомцем переросло в знакомство. Не хотела, чтобы позже они вспоминали со счастливым смехом первое столкновение их тел, завязавшее узелком нити их судеб. Она решительно порвала случайный узелок, она уходила навсегда в мир воспоминаний. Как и та девушка из метро, что приснилась Игнату сегодня под утро, она останется мечтой несбывшейся и оттого особенно желанной...
— Сергач, я один уеду! Ты чо, остаешься?
Мотор «Мазды» злобно рявкнул.
— Погоди, Леха... — Игнат запрыгнул в тронувшийся автомобиль. — Эх, Леха, ты видел? Какая девушка! Обалдеть можно!
— Тощевата и мелковата, мне такие не нравятся. — Леха крутанул руль, вписался в жидкий автомобильный поток. — Слышь, Сергач, вчера к тебе в конуру краля заходила, кто такая?
— Какая еще краля?
— Видная такая, в теле, на-а-армальных таких размеров бабец.
— Ах вот ты о ком. Ириной Николавной зовут. Знойная женщина. И деловая, между прочим. Мечта любого баскетболиста из высшей лиги. Ты ей, кстати, тоже глянулся.
— Без балды? — Лехины губищи растянулись до ушей. — В натуре, не прикалываешь?
— Обижаешь. Честное слово, она тобою интересовалась. В следующий раз придет, обязательно вас познакомлю.
— С меня авансом завтра литр, а как познакомишь, гадом буду, не пожалеешь, отблагодарю по полной.
— Не нужно завтра литра и после благодарностей, ты лучше мне сегодня помоги, о'кей?
— Хоккей. Трави за свои заморочки, слушаю.
— Проблема у меня, Леха, возникла с одним коллегой. Давеча заглянул к нему познакомиться, предложил халтурку по профилю, а он, скотина неблагодарная, пристал, как банный лист к известному месту, откуда, заладил, адресок его знаю, признавайся, говорит, или урою на фиг. Ну, я обиделся, послал его и пошел, он же, сволочь, кликнул своих шестерок и на меня натравил. Короче, подрались. Мои потери — ушибленное ухо, у них один в полном дауне, другой в дураках, и основного я сильно приопустил. В общем, теперь боюсь откатов-наездов, мести отморозков боюсь.
— В рот тебе кило печенья! Ты, я гляжу, крутой у нас пацан, Сергач. Троих в одиночку сделал, уважаю.
— Был бы крутым, не просил бы тебя о помощи. Лех, пособишь отмазаться, ежели отморозки реально наедут?
— Толковой предъявы у отмороженных к тебе вроде как нету, верно?
— Ага. Ну, не сошлись, так и до свидания, правда? Можно ж было и без понтов, нормально поговорить, согласен?
— Возьми в «бардачке» блокнот с ручкой, черкни адресок беспредельщиков, пацанву попрошу пробить наколку, узнать, под кем отморозки ходят, дальше посмотрим, как их наказывать.
— Лех, я их и так наказал дальше некуда. Я просто хочу...
— Просек, че ты хочешь, не гомони. Пиши давай, к метро подъезжаем.
Адрес жилконторы близ Чистых Прудов Игнат помнил наизусть. На всякий случай, после слова «Велиар» добавил в скобках: «кликуха», и они как раз подъехали к метро «Белорусская».
Сергач выскочил у светофора, на входе в подземку купил свежую газету с надеждой почитать дорогой, отвлечься. Однако отвлечься, отдохнуть от бури чувств и круговерти мыслей не получилось. Буквы газетных заголовков отказывались складываться в слова, фразы и предложения. Снова и снова в голове крутился заезженный пластинкой повтор диалога со старшим лейтенантом экономической разведки.
«Все-таки вряд ли за мною следили разведчики, — пришел к однозначному выводу Игнат к тому моменту, когда метропоезд примчал его на балующую пассажиров разноцветием станцию „Новослободская“. — И была ли слежка вообще?»
Один неразрешенный вопрос потянул за собой второй, пятый, десятый...
«Кто настучал о моем посещении Протасовой разведчикам? — перебирал варианты Сергач, стоя на ступеньке эскалатора и дисциплинированно держась за поручень. — Скорее всего стукнули менты-привратники, охраняющие элитарный подъезд. Ирина Николавна, кажется, представилась им, и меня тоже представила и сказала, к кому мы. Точно не помню, но кажется... А если Ирина Николавна работает внештатным информатором, а? На ментов-то, на привратников наплевать, растереть и забыть, а вот с Ириной на всякий случай надо бы дружить осторожней... Блин! Я же только что обещал ее с Лехой познакомить!.. Или я зря дергаюсь, и лошадь Николавна к ярму сотрудничества со спецслужбами отношения не имеет?.. Может, они завербовали кого-то из слуг Протасовой?.. Да ну, вряд ли...»
Двигаясь на автопилоте от станции метро к месту прописки, Игнат перебирал кандидатов на должность осведомителя да по сторонам поглядывал. Никаких подозрительных личностей и транспортных средств Сергач не заметил. Но проверяться мешало солнце, а наличие слежки он не исключал, был начеку.
Очутившись в родном дворе и увидев невдалеке от своего парадного джип с надписью «Милиция» на борту, Сергач присвистнул.
— Какая сволочь стучит разведчикам, фиг его знает, а мусорам на меня Велиар, похоже, все-таки настучал, — прошептал Игнат, замедляя шаг.
Допустим, действительно «мусоровоз» прикатил за Сергачом И.К. И что делать, ежели пакостный черный маг натравил ментов на предмет воздаяния по заслугам драчуну и дебоширу И.К. Сергачу? Резко сворачивать и уходить? Куда уходить? В подполье?
Сергач усмехнулся совсем невесело, но вдруг в голове взорвалась бомбой удивительно здравая мысль: «А чего я, собственно, напрягаюсь? Уж лучше судебные дрязги с господином Велиаром, чем криминальные с ним же разборки! Право слово, лучше дать судье на лапу, чем получить удар тяжелым тупым предметом по затылку!»
Мысль-бомба разлетелась на тысячу мыслишек-осколков, Сергач смял, выбросил в урну так и непрочитанную газету, засунул руки поглубже в карманы, решительным, быстрым шагом пересек двор, прошел мимо «мусоровоза» породы джип, забежал в парадное. Игнат бегом миновал энное количество лестничных пролетов, когда оставалось преодолеть последний ступенчатый зигзаг, уловил движение этажом выше.
Предчувствия его не обманули. На знакомой до последней трещинки с выбоинкой лестничной площадке, облокотившись о дверь в квартиру Игната, лениво курил толстый милицейский сержант. Его напарник, тоже сержант, длинноносый и щуплый, курил, сидя на ступеньках лестницы.
— Ну, вы и надымили, ребята! — Игнат радушно улыбнулся ментам, будто хлебосольный хозяин долгожданным гостям. — Кого ждете? Не меня, случайно?
— Как фамилия? — Толстый выплюнул скуренную сигарету.
— Моя? Сергач, зовут Игнат Кириллович.
— Паспорт с со-о-обой? — зевнул сутулый, поднимаясь со ступеньки.
— Предъявить?
— Не надо. — Толстый оттолкнулся лопатками от дверной панели, раздавил казенным ботинком тлеющий на полу фильтр. — Поедешь с нами, родной. Ручонки до горы подыми.
— Легко. — Игнат вынул кулаки из карманов, вскинул руки над головой. — В чем, конкретно, я провинился, а?
— Без понятия. — Толстый хлопал Сергача по бокам, по бедрам, шманал с ленцой, но умело. — Нам велено тебя дождаться и доставить. Это что у тебя за пазухой продолговатое?
— Мобильный телефон.
— Давай его сюда. Давай-давай, родной, не жмись, телефоны не положено. Давай и топай вниз. Топай-топай, ручонки за спину...
Спускаясь к «мусоровозу» под бдительным надзором ментов, залезая в спецтранспорт, устраиваясь на месте для задержанных и потом, пока ехали, включив мигалку и сирену, минут двадцать — двадцать пять, все это время Игнат придумывал речь для дознавателя. Особенно подробно и красноречиво Игнат собирался говорить на темы человеконенавистнического сатанизма и необходимости борьбы с ним ради возрождения высокой духовности. Речуга придумывалась отменная, убедительная и складная. Игнат ждал с нетерпением второго за день допроса, уверенный, что пусть и под подписку о невыезде, но из мусарни его обязательно отпустят.
Джип с надписью «Милиция» привез Сергача к совершенно незнакомому отделению внутренних дел. Вокруг приземистого здания в корсете строительных лесов роились люди в сером и в гражданском. Все с характерным выражением на лицах, какое встречается только у ментов, особей, как и вчерашний идиот Паша, неприкасаемых для простых смертных.
Внутри милицейского здания так же, как и снаружи, производились ремонтные работы. Игната провели вдоль свежевыкрашенной стены, по трескучему, новейшему линолеуму, под ослепляющими белизной потолками. Подвели к отремонтированной клетке, прозванной народом «обезьянником», где мирно спал под лавкой пьяный бомж, а на лавочке полулежал-полусидел, сунув под тощий бок телогрейку, колоритный гопник неопределенного возраста — в тельняшке-майке, в клешах поверх кирзовых сапог, весь в наколках, бритый под ноль.
Игнат догадался, что ему придется провести какое-то время в клетке вместе с гопником и бомжем, спорить не стал. Коли арестовали, значит, и вести себя с ментами лучше всего, как советует старинная, умными людьми придуманная формула выживания за решеткой: «Не верь, не бойся, не проси». И лучше не забывать наставление одного из персонажей Солженицына, который учил, что главное — «не залупаться». Слегка надменная, ироническая улыбка исчезла с лица Игната, он старался выглядеть равнодушным ко всему миру, в том числе и к решеткам, перегородившим этот мир на зоны с различными степенями свободы. Сергач абсолютно спокойно перешагнул порог «обезьянника», не обернулся, когда за спиной заскрежетали запоры.
— Эгей, Шпак! — позвал с другой, вольной стороны решетки сутулый сержант.
— Начальник? — отреагировал на зов гопник в тельняшке, приподнимаясь с ватника-подстилки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26