– Ты умрешь почти без мучений.
Фехтование никогда не было любимым занятием Фауста. Он надолго запомнил радость, которую испытал, впервые увидев аркебузу, – это случилось в середине Столетней войны, когда французы штурмовали Компьен… Однако сейчас террократ сильно разозлил Фауста, так что появилось непреодолимое желание прикончить мерзавца собственноручно, то есть без стрельбы.
Именно так Сын Вампира и поступил. Хватило нескольких точных движений клинком, чтобы Ска'алли скрючился на пыльном каменном полу библиотеки. Нацедив его крови в чашу, Фауст отхлебнул предписанную ритуалом порцию. «Колесница демонов» утверждала, что таким образом победитель принимает силы и способности убитого.
– Все-таки ты – вурдалак, – с ужасом прошептал Грей Рейнкоут.
Фауст скромно потупился и признал:
– Пью изредка. Но – с отвращением.
Невооруженным глазом было видно, что старику охота завязать диспут. Подобные происки нирванец решительно оборвал, грозно заявив:
– Мне пора. Остаешься тут за главного. Когда покончу с делами – приду проведать.
С помощью Амулета он организовал для Грея портативный Рог Изобилия, так что голод магу-библиофилу не грозил. Оценив заботу, Рейнкоут заметил с опаской:
– Труп я, само собой, закопаю. Но по следам Ска'алли могут явиться другие.
– Чары, – лаконично пояснил Фауст. – Никто сюда не придет.
Шкатулку террократа Сын Вампира забрал с собой. Вещица показалась нирванцу полезной – из числа тех, что всегда пригодятся в хозяйстве.
Сражение кипело сразу в нескольких Отражениях. Христофор привел прекрасно вооруженных солдат империи Замбези, которые энергично давили на потрепанную армию Амбера. У противника было слишком много пулеметов, авиации, танков. Контратака рыцарской кавалерии при поддержке стрелковых рот Рууга превратилась в фарс на второй минуте. Джулиан выглядел анекдотично даже в своих белых доспехах. Крупнокалиберные снаряды выбили принца из седла, серебряная шрапнель разодрала в клочья Моргенштерна. Остатки демонов Деспила кое-как держали фронт, выбрасывая последние связки заклинаний.
– Бросить туда наших автоматчиков и батарею реактивных минометов, – приказал разъяренный Кул. – И передвинем поближе полк эльсинорцев.
Повернувшись к Фаусту, отец торопливо спросил о результатах путешествия.
– Копья нет, но я нашел вот это, – виновато сказал Фауст, доставая кинжал и чашу.
К его удивлению, родители молниеносно забыли о фронтовых неудачах. Геката бережно взяла короткий клинок, прошептав:
– Аку, это он… Чувствуешь, какая в нем Мощь?
– Хоть в чем-то повезло, – просияв, признал отец. – Фау, ты еще не знаешь, что наш архивариус нашел в одной книге упоминание о Кинжале Судьбы. Его клинок выточен из шпоры Птицы.
Мать добавила, что кинжал по возможностям не уступает Глазу Хаоса и пресловутому Копью Скорби. Фауст немедленно поинтересовался, для какой цели был создан этот предмет. Лица родителей выразили легкое разочарование.
– Этого мы пока не выяснили, – сказала Геката. – Ищем разгадку в других книгах.
На этом пришлось отвлечься от проблем Высшей Магии, потому что положение амберитов снова ухудшилось. Армия Замбези, развернув полсотни броневиков, нажимала на стрелков Корвина. Нирванские пушкари подбили часть стальных коробок, другие подожгли ручными гранатами амберские солдаты, но вражеская мотопехота захватила передние полосы траншей, а в неприятельском тылу уже шевелились свежие подразделения.
– Вот он и подкрался незаметно, – торжественно провозгласил Кул. – Гонец из Пизы…
Схватив Карту старшего сына, царь приказал Мефу выдвигать экспедиционный корпус в атакованное Отражение.
– Пошли, – сказал Фауст, – Хоть какое-то развлечение.
Оставив Гекату в штабе, мужчины отправились в Авалон и вместе с нирванскими частями дошли до линии фронта. Негры из Замбези уже выдохлись, потеряв половину машин и треть солдат. Теперь противник готовил для завершающего удара корпус вампиров под командованием Рханды.
Внезапно через Отражение проскакали девять всадников в черных плащах, появление этой девятки повергло враждующих в ужас. Битва прервалась, однако покинувшие киноэкран всадники, не обращая внимания на охватившее бойцов оцепенение, неторопливо проехали по меже, разделявшей армии, и скрылись вдали.
– Кто сказал, что вызванные из нереальности персонажи обязаны помогать заговорщикам? – глубокомысленно вопросил Мефисто. – Вспомните, как ведут себя демоны – на вызов обычно являются, но повинуются далеко не всегда.
– Потом будешь философствовать! – оборвал его отец. – Где Козырь Рханды?
Дальнейшее оказалось сюрпризом для вражеской ставки, хотя ничего иного ждать не стоило. Вампиры вовсе не собирались стрелять в амберитов или нирванцев, но с увлечением накинулись на здоровенных и полнокровных чернокожих солдат Замбези.
Во вражеском фронте образовалась обширная брешь, сквозь которую устремились в прорыв полки Нирваны. Сметая попытки сопротивления, броне-техника, пехота и конница стремительно рвались к стратегическим узлам. Когда наступили сумерки, ударная группировка врага была разгромлена, и армия Кула вплотную подступила к Серпентину и Кунему.
XI
Снаряды сыпались негусто, но ложились в цель без промаха. Вспышки разрывов и облака дыма плотной пеленой накрывали район пакгаузов, где Фердинанд хранил своих механических монстров. Сполохи грандиозного пожара раскрасили вечерние облака в багровые оттенки, словно по небу разливалась кровь раненого великана.
– Рин, становится опасно, – нервничая, сказала Найда. – Я должна увезти тебя отсюда.
Тийга выглядела неважно. Кто-то – Вервольф полагал, что один из его братьев, – всадил в нее колдовское оружие особой силы, и демоническая телохранительница едва не загнулась, спасая своего возлюбленного.
– Успокойся, опасность далеко от нас, – шикнул на нее сын Ясры и Бранда. – Эти чистоплюи не стреляют по жилым кварталам.
– Да-да, – Фернандо кивнул, его глаза светились безумным азартом. – Если они ворвутся в город, мы будем драться за каждый дом, и враг отдаст десяток своих солдат за одного нашего.
– Ты еще прикажи подземку затопить, – непочтительно засмеялся Девлин.
Санд застонала и выдохнула с отчаянием в голосе:
– Наши амбиции не стоят таких страданий.
Вервольф скромно склонился над устилавшей весь стол картой, на которую собственноручно нанес последние данные о перемещениях мятежных войск. Оставалось последнее темное пятно, и с ним следовало поскорее разобраться.
– Фернандо, – позвал нирванец. – Далт давно не сообщал об изменениях обстановки.
– Ну так свяжись с этим ублюдком! – рявкнул главарь заговора.
– У меня нет его Карты.
Фердинанд не глядя швырнул ему Колоду. Выбрав нужную Карту, Вервольф увидел Далта на окраине полуразрушенного населенного пункта. Запинаясь, сын Оберона доложил, что вражеские силы сжимают клещи вокруг Серпентина. У противника, сказал он, оказалось слишком много огнестрельного оружия, а Бенедикт управляет войсками с непостижимым искусством.
Прервав его жалобную речь, Вервольф потребовал сообщить точное расположение сил на фронте и дислокацию резервов. Ситуация действительно выглядела хреново.
Джулиан и Корвин, частично восстановившие боеспособность своих потрепанных во вчерашнем сражении корпусов, окружили войско Авеля на севере и методично громили блокированных с помощью пробившейся из Хаоса драконьей кавалерии Деспила Блейз на западном направлении выбил амазонок и замбезийцев с поспешно оборудованных позиций и теперь почти беспрепятственно наступал на Серпентин, истребляя бегущих в панике наемников Анжелики и Христофора. А на юго-востоке нирванская армия под командованием вроде бы самого Кула отразила контрудар механизированного корпуса, задействовав неожиданно многочисленную группировку тяжелых танков. По словам Далта, передовые бронечасти противника прямой наводкой стреляли по окраинам Серпентина.
– С нами покончат в несколько часов, – сказал Далт. – Пора уходить.
Когда Вервольф закончил переносить на карту оперативные данные, Фернандо выругался и схватился за голову. Изучив карту, Девлин негромко проговорил:
– Как только падет Серпентин, Бенедикт без труда возьмет Кунем, и тогда Беохок окажется в плотном кольце. Далт прав – надо бежать, пока не поздно.
– Nevermore! – каркнул Фердинанд и приказал Далту: – Немедленно козырни в Беохок все лучшие части. Остальным рассредоточиться и перейти к партизанской тактике.
Отключив не очень довольного таким заданием брата, он поручил Вервольфу определить позиции для прибывающих из Серпентина войск. Нирванец уточнил скучным голосом:
– Будем размешать их на дальних подступах? Фердинанд задумался, потом кивнул:
– Да, разумеется.
Вервольф с готовностью очертил на карте исключительно удобный для обороны плацдарм, имевший малозаметное слабое место – дислоцированную здесь армию будет нетрудно окружить. «Как там Меф и Фау?» – подумал он с неожиданной тревогой. Оборотень не видел братьев с самого начала войны, а время поджимало, и он должен был как можно скорее передать своим столь тщательно составленную карту. Рядом с ним сидела, кусая губы, Санд. Девочка явно была подавлена и пробормотала:
– Бэнни, ты не находишь, что мы затеяли ужасную глупость?
– Война, принцесса, – Вервольф равнодушно отмахнулся. – Сладких пирожков на всех обычно не хватает. Кому-то обязательно достается тюремная баланда.
Опустив голову, она произнесла еле слышно:
– Мы с Девлином были против этой авантюры. Фернандо долго уговаривал нас. Обещал, что все закончится быстро и без большой крови. И вот оказалось, что правы были мы, а не он и Авель.
– Те, кто были правы, первыми попадают в число виноватых, – сочувственно сказал Вервольф.
За окнами громыхнуло сильнее обычного, над складами взметнулся столб пламени, ударная волна прокатилась по ущельям улиц, победоносно дребезжа оконными стеклами. Небоскреб отеля содрогнулся, словно под Беохоком сдвинулись тектонические плиты.
«Склад амберского пороха бабахнул», – с чувством глубокого удовлетворения резюмировал Верви. Секундой позже ту же мысль, только вслух и в истеричной тональности, выразил Фернандо.
А нирванец вспомнил первую артиллерийскую дуэль под Севастополем, когда его батарея без перерыва посылала ядра и бомбы в сторону вражеских люнетов. К вечеру на неприятельской стороне взорвалось не меньше трех пороховых хранилищ, союзникам пришлось надолго отложить генеральный штурм. Когда опустились сумерки, Фау, безбожно матерясь, извлекал чугунный осколок из раздробленного плеча младшего брата и, точно заведенный, повторял доктору Пирогову: мол, говорил я сосунку, чтоб не лез на рожон.
В таком состоянии Вервольф видел его потом лишь однажды, в день Балаклавы, где полегла английская бригада легкой кавалерии. После того боя в лазарет привезли драгунского ротмистра Мефодия Тоффеля с гроздью картечин в разных частях тела, и Фау опять бесился, промывая и зашивая раны, а бесчувственный к наркозу Меф дымил трубкой и без конца шутил, тщетно стараясь успокоить брательника.
Впрочем, был еще последний штурм, после коего они, подорвав пушки, собрали отряд моряков и пластунов и, прорубившись через цепи пьемонтской пехоты, ушли к Перекопу. Другой подобной сечи Вервольф не мог припомнить, разве что восточнее Царицына, но там у него был десяток тачанок…
Он прогнал воспоминания и успокоил дрожь в руке.
Тем временем мятежники переругались. Ринальдо готов был бежать куда угодно, лишь бы залечь на дно в любом незаметном Отражении. Девлин безучастно отмалчивался, сидя у стены, а побледневшая Санд стояла рядом, сжимая плечо брата-близнеца.
Потом в штаб козырнулся легкораненый Авель, сообщивший, что сумел вывести из-под удара часть своих войск. Вервольф дотошно отметил на карте позиции новых частей, записав рядом численность штыков, сабель и тяжелого оружия. По соседству, уплотняя линию обороны, разместились гвардейские резервы из Серпентина и две бригады Христофора.
Сам Авель, единственный толковый генерал среди примкнувших к мятежу амберских бастардов, мрачно изучил условные значки, нарисованные на карте, после чего сказал:
– Серпентин потерян. Завтра они возьмутся за нас.
– Зато против Хаоса мы имеем полный успех, – бодро заявил Вервольф. – Гориллы взяли Хеллимбоу, и принц Гуамкинава развивает наступление. Армия Фафнира разгромлена, у Мерлина остался последний резерв – личная гвардия.
– Если под Беохоком станет совсем худо, я переброшу оттуда Лунных Всадников, – хмурясь, сказал Фердинанд.
Авель резко возразил:
– Ни в коем случае! Это – наш последний козырь на случай контрудара королевской гвардии, тяжелой конницы Драконьих Птенцов и прочей мрази.
Вервольф тоже присоединился к его мнению, настаивая, что под Беохоком создана мощная оборона, которую врагам ни за что не одолеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Фехтование никогда не было любимым занятием Фауста. Он надолго запомнил радость, которую испытал, впервые увидев аркебузу, – это случилось в середине Столетней войны, когда французы штурмовали Компьен… Однако сейчас террократ сильно разозлил Фауста, так что появилось непреодолимое желание прикончить мерзавца собственноручно, то есть без стрельбы.
Именно так Сын Вампира и поступил. Хватило нескольких точных движений клинком, чтобы Ска'алли скрючился на пыльном каменном полу библиотеки. Нацедив его крови в чашу, Фауст отхлебнул предписанную ритуалом порцию. «Колесница демонов» утверждала, что таким образом победитель принимает силы и способности убитого.
– Все-таки ты – вурдалак, – с ужасом прошептал Грей Рейнкоут.
Фауст скромно потупился и признал:
– Пью изредка. Но – с отвращением.
Невооруженным глазом было видно, что старику охота завязать диспут. Подобные происки нирванец решительно оборвал, грозно заявив:
– Мне пора. Остаешься тут за главного. Когда покончу с делами – приду проведать.
С помощью Амулета он организовал для Грея портативный Рог Изобилия, так что голод магу-библиофилу не грозил. Оценив заботу, Рейнкоут заметил с опаской:
– Труп я, само собой, закопаю. Но по следам Ска'алли могут явиться другие.
– Чары, – лаконично пояснил Фауст. – Никто сюда не придет.
Шкатулку террократа Сын Вампира забрал с собой. Вещица показалась нирванцу полезной – из числа тех, что всегда пригодятся в хозяйстве.
Сражение кипело сразу в нескольких Отражениях. Христофор привел прекрасно вооруженных солдат империи Замбези, которые энергично давили на потрепанную армию Амбера. У противника было слишком много пулеметов, авиации, танков. Контратака рыцарской кавалерии при поддержке стрелковых рот Рууга превратилась в фарс на второй минуте. Джулиан выглядел анекдотично даже в своих белых доспехах. Крупнокалиберные снаряды выбили принца из седла, серебряная шрапнель разодрала в клочья Моргенштерна. Остатки демонов Деспила кое-как держали фронт, выбрасывая последние связки заклинаний.
– Бросить туда наших автоматчиков и батарею реактивных минометов, – приказал разъяренный Кул. – И передвинем поближе полк эльсинорцев.
Повернувшись к Фаусту, отец торопливо спросил о результатах путешествия.
– Копья нет, но я нашел вот это, – виновато сказал Фауст, доставая кинжал и чашу.
К его удивлению, родители молниеносно забыли о фронтовых неудачах. Геката бережно взяла короткий клинок, прошептав:
– Аку, это он… Чувствуешь, какая в нем Мощь?
– Хоть в чем-то повезло, – просияв, признал отец. – Фау, ты еще не знаешь, что наш архивариус нашел в одной книге упоминание о Кинжале Судьбы. Его клинок выточен из шпоры Птицы.
Мать добавила, что кинжал по возможностям не уступает Глазу Хаоса и пресловутому Копью Скорби. Фауст немедленно поинтересовался, для какой цели был создан этот предмет. Лица родителей выразили легкое разочарование.
– Этого мы пока не выяснили, – сказала Геката. – Ищем разгадку в других книгах.
На этом пришлось отвлечься от проблем Высшей Магии, потому что положение амберитов снова ухудшилось. Армия Замбези, развернув полсотни броневиков, нажимала на стрелков Корвина. Нирванские пушкари подбили часть стальных коробок, другие подожгли ручными гранатами амберские солдаты, но вражеская мотопехота захватила передние полосы траншей, а в неприятельском тылу уже шевелились свежие подразделения.
– Вот он и подкрался незаметно, – торжественно провозгласил Кул. – Гонец из Пизы…
Схватив Карту старшего сына, царь приказал Мефу выдвигать экспедиционный корпус в атакованное Отражение.
– Пошли, – сказал Фауст, – Хоть какое-то развлечение.
Оставив Гекату в штабе, мужчины отправились в Авалон и вместе с нирванскими частями дошли до линии фронта. Негры из Замбези уже выдохлись, потеряв половину машин и треть солдат. Теперь противник готовил для завершающего удара корпус вампиров под командованием Рханды.
Внезапно через Отражение проскакали девять всадников в черных плащах, появление этой девятки повергло враждующих в ужас. Битва прервалась, однако покинувшие киноэкран всадники, не обращая внимания на охватившее бойцов оцепенение, неторопливо проехали по меже, разделявшей армии, и скрылись вдали.
– Кто сказал, что вызванные из нереальности персонажи обязаны помогать заговорщикам? – глубокомысленно вопросил Мефисто. – Вспомните, как ведут себя демоны – на вызов обычно являются, но повинуются далеко не всегда.
– Потом будешь философствовать! – оборвал его отец. – Где Козырь Рханды?
Дальнейшее оказалось сюрпризом для вражеской ставки, хотя ничего иного ждать не стоило. Вампиры вовсе не собирались стрелять в амберитов или нирванцев, но с увлечением накинулись на здоровенных и полнокровных чернокожих солдат Замбези.
Во вражеском фронте образовалась обширная брешь, сквозь которую устремились в прорыв полки Нирваны. Сметая попытки сопротивления, броне-техника, пехота и конница стремительно рвались к стратегическим узлам. Когда наступили сумерки, ударная группировка врага была разгромлена, и армия Кула вплотную подступила к Серпентину и Кунему.
XI
Снаряды сыпались негусто, но ложились в цель без промаха. Вспышки разрывов и облака дыма плотной пеленой накрывали район пакгаузов, где Фердинанд хранил своих механических монстров. Сполохи грандиозного пожара раскрасили вечерние облака в багровые оттенки, словно по небу разливалась кровь раненого великана.
– Рин, становится опасно, – нервничая, сказала Найда. – Я должна увезти тебя отсюда.
Тийга выглядела неважно. Кто-то – Вервольф полагал, что один из его братьев, – всадил в нее колдовское оружие особой силы, и демоническая телохранительница едва не загнулась, спасая своего возлюбленного.
– Успокойся, опасность далеко от нас, – шикнул на нее сын Ясры и Бранда. – Эти чистоплюи не стреляют по жилым кварталам.
– Да-да, – Фернандо кивнул, его глаза светились безумным азартом. – Если они ворвутся в город, мы будем драться за каждый дом, и враг отдаст десяток своих солдат за одного нашего.
– Ты еще прикажи подземку затопить, – непочтительно засмеялся Девлин.
Санд застонала и выдохнула с отчаянием в голосе:
– Наши амбиции не стоят таких страданий.
Вервольф скромно склонился над устилавшей весь стол картой, на которую собственноручно нанес последние данные о перемещениях мятежных войск. Оставалось последнее темное пятно, и с ним следовало поскорее разобраться.
– Фернандо, – позвал нирванец. – Далт давно не сообщал об изменениях обстановки.
– Ну так свяжись с этим ублюдком! – рявкнул главарь заговора.
– У меня нет его Карты.
Фердинанд не глядя швырнул ему Колоду. Выбрав нужную Карту, Вервольф увидел Далта на окраине полуразрушенного населенного пункта. Запинаясь, сын Оберона доложил, что вражеские силы сжимают клещи вокруг Серпентина. У противника, сказал он, оказалось слишком много огнестрельного оружия, а Бенедикт управляет войсками с непостижимым искусством.
Прервав его жалобную речь, Вервольф потребовал сообщить точное расположение сил на фронте и дислокацию резервов. Ситуация действительно выглядела хреново.
Джулиан и Корвин, частично восстановившие боеспособность своих потрепанных во вчерашнем сражении корпусов, окружили войско Авеля на севере и методично громили блокированных с помощью пробившейся из Хаоса драконьей кавалерии Деспила Блейз на западном направлении выбил амазонок и замбезийцев с поспешно оборудованных позиций и теперь почти беспрепятственно наступал на Серпентин, истребляя бегущих в панике наемников Анжелики и Христофора. А на юго-востоке нирванская армия под командованием вроде бы самого Кула отразила контрудар механизированного корпуса, задействовав неожиданно многочисленную группировку тяжелых танков. По словам Далта, передовые бронечасти противника прямой наводкой стреляли по окраинам Серпентина.
– С нами покончат в несколько часов, – сказал Далт. – Пора уходить.
Когда Вервольф закончил переносить на карту оперативные данные, Фернандо выругался и схватился за голову. Изучив карту, Девлин негромко проговорил:
– Как только падет Серпентин, Бенедикт без труда возьмет Кунем, и тогда Беохок окажется в плотном кольце. Далт прав – надо бежать, пока не поздно.
– Nevermore! – каркнул Фердинанд и приказал Далту: – Немедленно козырни в Беохок все лучшие части. Остальным рассредоточиться и перейти к партизанской тактике.
Отключив не очень довольного таким заданием брата, он поручил Вервольфу определить позиции для прибывающих из Серпентина войск. Нирванец уточнил скучным голосом:
– Будем размешать их на дальних подступах? Фердинанд задумался, потом кивнул:
– Да, разумеется.
Вервольф с готовностью очертил на карте исключительно удобный для обороны плацдарм, имевший малозаметное слабое место – дислоцированную здесь армию будет нетрудно окружить. «Как там Меф и Фау?» – подумал он с неожиданной тревогой. Оборотень не видел братьев с самого начала войны, а время поджимало, и он должен был как можно скорее передать своим столь тщательно составленную карту. Рядом с ним сидела, кусая губы, Санд. Девочка явно была подавлена и пробормотала:
– Бэнни, ты не находишь, что мы затеяли ужасную глупость?
– Война, принцесса, – Вервольф равнодушно отмахнулся. – Сладких пирожков на всех обычно не хватает. Кому-то обязательно достается тюремная баланда.
Опустив голову, она произнесла еле слышно:
– Мы с Девлином были против этой авантюры. Фернандо долго уговаривал нас. Обещал, что все закончится быстро и без большой крови. И вот оказалось, что правы были мы, а не он и Авель.
– Те, кто были правы, первыми попадают в число виноватых, – сочувственно сказал Вервольф.
За окнами громыхнуло сильнее обычного, над складами взметнулся столб пламени, ударная волна прокатилась по ущельям улиц, победоносно дребезжа оконными стеклами. Небоскреб отеля содрогнулся, словно под Беохоком сдвинулись тектонические плиты.
«Склад амберского пороха бабахнул», – с чувством глубокого удовлетворения резюмировал Верви. Секундой позже ту же мысль, только вслух и в истеричной тональности, выразил Фернандо.
А нирванец вспомнил первую артиллерийскую дуэль под Севастополем, когда его батарея без перерыва посылала ядра и бомбы в сторону вражеских люнетов. К вечеру на неприятельской стороне взорвалось не меньше трех пороховых хранилищ, союзникам пришлось надолго отложить генеральный штурм. Когда опустились сумерки, Фау, безбожно матерясь, извлекал чугунный осколок из раздробленного плеча младшего брата и, точно заведенный, повторял доктору Пирогову: мол, говорил я сосунку, чтоб не лез на рожон.
В таком состоянии Вервольф видел его потом лишь однажды, в день Балаклавы, где полегла английская бригада легкой кавалерии. После того боя в лазарет привезли драгунского ротмистра Мефодия Тоффеля с гроздью картечин в разных частях тела, и Фау опять бесился, промывая и зашивая раны, а бесчувственный к наркозу Меф дымил трубкой и без конца шутил, тщетно стараясь успокоить брательника.
Впрочем, был еще последний штурм, после коего они, подорвав пушки, собрали отряд моряков и пластунов и, прорубившись через цепи пьемонтской пехоты, ушли к Перекопу. Другой подобной сечи Вервольф не мог припомнить, разве что восточнее Царицына, но там у него был десяток тачанок…
Он прогнал воспоминания и успокоил дрожь в руке.
Тем временем мятежники переругались. Ринальдо готов был бежать куда угодно, лишь бы залечь на дно в любом незаметном Отражении. Девлин безучастно отмалчивался, сидя у стены, а побледневшая Санд стояла рядом, сжимая плечо брата-близнеца.
Потом в штаб козырнулся легкораненый Авель, сообщивший, что сумел вывести из-под удара часть своих войск. Вервольф дотошно отметил на карте позиции новых частей, записав рядом численность штыков, сабель и тяжелого оружия. По соседству, уплотняя линию обороны, разместились гвардейские резервы из Серпентина и две бригады Христофора.
Сам Авель, единственный толковый генерал среди примкнувших к мятежу амберских бастардов, мрачно изучил условные значки, нарисованные на карте, после чего сказал:
– Серпентин потерян. Завтра они возьмутся за нас.
– Зато против Хаоса мы имеем полный успех, – бодро заявил Вервольф. – Гориллы взяли Хеллимбоу, и принц Гуамкинава развивает наступление. Армия Фафнира разгромлена, у Мерлина остался последний резерв – личная гвардия.
– Если под Беохоком станет совсем худо, я переброшу оттуда Лунных Всадников, – хмурясь, сказал Фердинанд.
Авель резко возразил:
– Ни в коем случае! Это – наш последний козырь на случай контрудара королевской гвардии, тяжелой конницы Драконьих Птенцов и прочей мрази.
Вервольф тоже присоединился к его мнению, настаивая, что под Беохоком создана мощная оборона, которую врагам ни за что не одолеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48