– Совсем недавно – под Верденом.
– И тем не менее скоро повстречаетесь.
Оба собеседника никогда не считали его врагом, однако недоверие давно стало едва ли не главной чертой натуры каждого из них. Любой из амберитов мог почти без подготовки сочинить длинную правдоподобную историю, не имеющую отношения к истине, но выставляющую автора повествования в самом выигрышном ракурсе. Так, встретив Корвина после многовековой отлучки, почти все братья и сестры излагали ему собственные версии событий. Разумеется, во многих пунктах их рассказы отличались принципиально.
Вот и сейчас Бен и Корвин выслушали нирванца спокойно и внимательно, поочередно задавая дельные вопросы. Фауст сообщил им почти все, что знал о военных приготовлениях заговорщиков, и пообещал передать более точные данные, как только таковые будут получены. Все это время он следил за мимикой амберитов, но их лица оставались бесстрастными.
– Дожили, – меланхолично сказал Корвин, когда герцог закончил повествование. – Надо будет предупредить Мерлина.
– Его ищет наш отец. Мы решили, что с королем должен переговорить равный по статусу.
– Тонко, – признал Бенедикт. – Хотя мой племянник вряд ли способен оценить такие нюансы этикета… Ты предлагаешь ударить, опередив противника?
– Это было бы разумно.
– Не вижу ничего разумного в том, чтобы лезть с мечами против пушек, – холодно заявил Бен. – Не забывай, что у нас нет пороха для тех мест. Или ты знаешь рецепт?
– Пока не знаю. Но я прихватил оттуда немного и надеюсь восстановить состав.
Сардонически ухмыляясь, Корвин осведомился:
– Нирванская армия готова участвовать в превентивном нападении?
– Мы готовы помочь, если вы намерены воевать, – сухо ответил герцог. – Одни мы в огонь не полезем.
– Нечто такое уже было в дни Судетского кризиса. – Лицо Бенедикта стало даже жестче обычного. – По логике вещей за Мюнхеном обычно следует Глейвиц.
– Не та ситуация, – возразил Корвин. – Им не требуется оправданий в глазах остального мира. Просто нападут, как только решат, что готовы.
– Да, пожалуй…
Кивнув, старший амберит достал из планшета карту Отражений. Фауст подсел поближе, поставив в бар пустой стакан. Время развлечений закончилось.
Бенедикт развернул на столе карту, и нирванец не без труда сдержал смех. Обычный лист плотной бумаги, без малейших признаков магической обработки. Отражения были изображены плоским рисунком, как рельеф в школьном атласе.
Впрочем, кое-какой прогресс все же наличествовал: однажды – в другой реальности – Сыну Вампира довелось видеть, как великий полководец Бенедикт пользовался картой, намалеванной на куске свиной кожи. Кажется, это было при Азенкуре.
– На их месте я бы начал с Хеллимбоу, – отчеканил Бенедикт. – Прикроются слабой завесой со стороны Авалона, а главные силы бросят на передовой бастион Хаоса…
Он нарисовал на карте несколько синих стрел. Что правда, то правда – Бен был военным гением… Фауст сказал восхищенно:
– Именно такие линии я видел на карте, которую показывал Фердинанд.
– Тут просто нет другого варианта. – Бен пожал, плечами. – Самое смешное, что у нас тоже нет хорошего способа помешать Ферди и его банде.
Удивленный этим утверждением, Фауст напомнил о возможности ударить с тыла, когда армия мятежников навалится на Хаос. Корвину это предложение понравилось до такой степени, что серебристо-черный схватил оранжевый карандаш и нарисовал операционные линии сходящихся ударов – от Авалона и Нибельхейма. Оранжевые стрелки соединились в Беохоке.
Им обоим стало очень стыдно, когда Бенедикт лаконично и четко разбил этот прекрасный план в мелкие дребезги, а затем раздавил сапогом оставшееся крошево. Фауст надеялся, что хотя бы не покраснел во время этой выволочки. Безусловно, Верви, с его стратегическими талантами, не допустил бы такого элементарного промаха…
– У нас допотопное войско с холодным оружием, – с отвращением говорил Бен, – И вы собираетесь двинуть этим потешные полки в чистое поле, где господствует вражеская авиация? Наша армия быстро и без сопротивления поляжет под залпами пушек и пулеметов.
– Ой поляжет, – уныло согласился Корвин. – Что же нам теперь – отказаться от наступления?
– Придется. – Бенедикт скрипнул зубами. – Встретим их залпами наших пушек – в Отражениях, где взрывается твой порох.
– Это поражение. – Фауст насупился. – Тем самым мы оставляем без помощи Мерлина. Нужно найти другое решение.
– Нужно найти рецепт пороха, – провозгласил Бен.
Неожиданно Корвин заулыбался и сообщил, что все дураки, а он – умный. Поскольку в Беохоке действует красный порох, сказал он, вооруженные винтовками солдаты Амбера и Нирваны смогут на равных сражаться с мятежниками. Прервав брата на полуслове, Бенедикт отрицательно мотнул головой:
– Сначала обеспечьте мне прикрытие с воздуха. Тогда я первый брошу в наступление амберских стрелков, и мы раздавим заградительные отряды перед Беохоком.
Загрустив, Корвин поинтересовался: какие прогнозы выдают на этот счет эльсинорские Метафоры. Отмахнувшись, нирванец буркнул:
– Метафоры слишком своевольны. Легче поискать Тени-двойники…
– Я понял тебя! – Корвин захохотал. – Нечто вроде нашего Коридора Зеркал.
Бенедикт опять пожал плечами – идея ему явно не понравилась. Впрочем, он не стал возражать, а лишь ответил уклончиво: дескать, надо посоветоваться с Рэндомом и остальными. «И с Верви», – мысленно добавил Фауст.
В замке поселились характерные ароматы стройплощадки. Повсюду валялись мешки с цементом и банки с краской. Бригады маляров, каменщиков, плотников, штукатуров шумно работали под присмотром гвардейских караулов.
Там, где располагались апартаменты Бенедикта, ремонт был в основном закончен. Работяги залатали потолок, покрасили стены, повесили новые светильники и теперь укладывали паркет. Похуже обстояли дела в той части этажа, где Прародительницы, разбушевавшись, проломили все перекрытия вплоть до крыши. В местах, где обрушились каменные пролеты парадной лестницы, были перекинуты временные деревянные трапы. Дыру в крыше почти что заделали, восстановив перекрытие, и теперь клали сверху черепицу.
Бенедикт рассеянно поглядел, как лебедка тянет вверх очередную балку. Рабочие опасливо обходили стороной грозного принца, о котором ходили самые свирепые слухи.
Подавив желание собственноручно втащить на крышу последний пятиметровый брус, Бен неторопливо двинулся в угловой сектор. Ремонт изрядно выбил из колеи размеренную жизнь королевской резиденции. В последний раз подобный аврал случился года четыре назад, когда они отразили натиск Хаоса, потеряв Эрика, но вновь обретя Корвина. Что и говорить, замена получилась равноценной.
В тот год замок тоже пострадал, потому что в восточное крыло врезался подстреленный дракон. Пожар потушили быстро, но проклятая тварь дергалась в агонии, развалив чайный павильон и прелестную комнату с коллекцией антиквариата. Тогда внутренние помещения сильно обгорели, и первую неделю вернувшийся Корвин потратил на организацию ремонта Потом они вытащили из клетки Бранда, и завертелась очередная волна усобицы, завершившаяся смертью отца и капитуляцией Хаоса…
– О чем задумался? – услышал Бенедикт. Подняв глаза, он обнаружил, что едва не столкнулся с Жераром. Бен проворчал:
– Да так… Домишко наш в капитальном ремонте нуждается. Все стены облупились.
– Не было счастья, несчастье тоже не поможет, – хохотнул Жерар. – Я слыхал, ты ездил на переговоры с Кулом.
– С его сыном.
– Чего соседи хотят? – Главный купец Амбера набычился. – Уступить им десяток Отражений в качестве платы за лечение Корал?
Бенедикт невольно улыбнулся. Самый здоровый из братьев мыслил слишком прямолинейно. Если, конечно, протекавшие в его извилинах процессы вообще можно было назвать мышлением.
– Нет, Жерар, – мягко сказал старший брат. – Они предлагают нам атаковать Беохок.
– Давно пора, – обрадовался Жерар, но потом спохватился и настороженно спросил: – А какое им дело до Беохока?
Узнав о родственниках, якобы засевших в технологическом отстойнике и якобы готовящих войну, Жерар вроде бы даже обрадовался.
– Будет хорошая драка, – заявил он, энергично взмахнув кулаками. – Разомнем суставы.
– Все не так просто…
Оставив брата, Бенедикт поднялся по боковой лестнице и оказался перед апартаментами Рэндома. Навстречу шагнул офицер охраны. Ветеран, чудом выживший в день битвы, когда погиб Эрик, почтительно приветствовал полководца, под чьим знаменем не раз участвовал в битвах:
– Мой генерал!
– Привет, Селтик, – кивнул принц. – Король у себя?
– Так точно, ваше высочество. Его величество пригласили друзей. Музыкантов.
– Опять? – Бенедикт разозлился не на шутку. – Я вышвырну их всех прямо в Хаос!
Селтик побагровел, героически пытаясь сдержать хохот. Вероятно, бравый воин излишне образно представил себе эту сцену. На его удачу, распахнулась дверь королевских покоев, и в холл выглянула Виола. Нахмурившись, она неуверенно спросила:
– Бен, это ты?
– Здравствуйте, королева. – Бенедикт щелкнул каблуками. – Я к Рэндому, если позволите.
Едва он заговорил, услышавшая голос деверя Виола заулыбалась и произнесла обрадованно:
– Вот теперь узнала. Заходи, прошу тебя. Переступив порог и закрыв за собой дверь, Бенедикт участливо поинтересовался:
– Ты по-прежнему не узнаешь нас в лицо?
– Не всех, – призналась она и пожаловалась: – Слишком много зрительных образов. Не успеваю их запомнить.
Протянув руку, она ощупала лицо гостя. Виола уже делала это в день, когда их познакомили, но теперь королева словно сравнивала ощущения пальцев с тем, что видят глаза. За долгие десятилетия жизни в полной темноте она привыкла полагаться на осязание и слух и с трудом училась доверять зрению.
– Борода Рэндома по форме такая же, как на ощупь, но добавилось понятие цвета, – грустно сообщила Виола. – Очень трудно к этому приспособиться. Знаешь, я целыми днями пытаюсь запомнить новые названия – белое, рыжее, аквамариновое…
Она преувеличивала. Во всяком случае, цвета одежды Бенедикта назвала правильно.
– Все будет хорошо, – мягко сказал принц. – Ты научишься жить в мире цветов и образов. Мы же научились.
– Да, наверное, – тихо согласилась королева.
Загулявших звезд эстрады потянуло на охотничьи разговоры о былых подвигах. Джонни поведал, как ему предложили роль Спасителя в новой рок-опере, но жена встала на дыбы и заявила, что должна сыграть Богоматерь и раскаявшуюся грешницу – иначе не позволит мужу сниматься в этом фильме. «Ты хочешь играть сразу две роли?» – поразился Джонни, на что она ответила: «Раз они тезки, то это один и тот же персонаж…»
Ник Юггер не понял юмора и потребовал рассказать сначала. Выслушав историю по второму разу, он заржал:
– Ну конечно, кому же, как не ей, играть шлюху!
– Но не раскаявшуюся же… – уместно вставил Пауль О'Карти. – Помню, как она после хорошей дозы травки всю нашу четверку пыталась склонить к сожительству, но поддался только Джонни.
– Кончай травить, хозяину об этом слушать неинтересно, – запротестовал ударник Динго Карр, сохранивший теплые воспоминания о супруге гитариста. – Хорошая телка, за экологию борется.
– Нет, почему же, рассказывайте, – потребовал король. – Джонни, чем кончилась та история с ролью?
– Пришлось отказаться, – вздохнул Джонни. – Режиссер сказал, что даже на Бродвее не может быть косоглазой Богоматери. Расист поганый.
– Дубина, у тебя был такой прекрасный повод, чтобы с ней расстаться! – вскричал Ник.
Джонни налил себе виски, отпил пару глотков и сообщил доверительным шепотом:
– Тогда я еще не был готов к разрыву. Сейчас, да, понимаю, что свалял дурака. Согласен без всякого повода с ней развестись.
Чтобы не травмировать друга, и без того измученного семейными неурядицами, Ник Юггер деликатно сменил тему, обратившись к Рэндому:
– У тебя клевая колода. Та, которой ты делаешь свои фокусы.
Они поговорили о карточных играх, и все согласились, что карты скрывают в себе особое волшебство.
– Карты, – изрек Ник, – привлекательнее шахмат, потому что в них много неопреденности. Случайный расклад уравнивает шансы, и никакой опыт, никакое умение блефовать не помогут, если выпадет плохой расклад.
Без всякого перехода Пауль О'Карти вдруг вспомнил, что недавно в его родных краях отмечали столетний юбилей знаменитого напитка Irn Bru, то есть «железный отвар». Это питье ярко-оранжевого цвета прекрасно помогало при похмелье, поэтому в Шотландии отвар часто называли «вторым национальным напитком». Первым, естественно, считался виски.
«Неблагодарные скоты, – подумал раздраженный Рэндом. – Я нашел Отражение, где они собрались в одной группе, где они не передохли от сифилиса, СПИДа и передозировки… А им бы все пить и колоться на дармовщинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– И тем не менее скоро повстречаетесь.
Оба собеседника никогда не считали его врагом, однако недоверие давно стало едва ли не главной чертой натуры каждого из них. Любой из амберитов мог почти без подготовки сочинить длинную правдоподобную историю, не имеющую отношения к истине, но выставляющую автора повествования в самом выигрышном ракурсе. Так, встретив Корвина после многовековой отлучки, почти все братья и сестры излагали ему собственные версии событий. Разумеется, во многих пунктах их рассказы отличались принципиально.
Вот и сейчас Бен и Корвин выслушали нирванца спокойно и внимательно, поочередно задавая дельные вопросы. Фауст сообщил им почти все, что знал о военных приготовлениях заговорщиков, и пообещал передать более точные данные, как только таковые будут получены. Все это время он следил за мимикой амберитов, но их лица оставались бесстрастными.
– Дожили, – меланхолично сказал Корвин, когда герцог закончил повествование. – Надо будет предупредить Мерлина.
– Его ищет наш отец. Мы решили, что с королем должен переговорить равный по статусу.
– Тонко, – признал Бенедикт. – Хотя мой племянник вряд ли способен оценить такие нюансы этикета… Ты предлагаешь ударить, опередив противника?
– Это было бы разумно.
– Не вижу ничего разумного в том, чтобы лезть с мечами против пушек, – холодно заявил Бен. – Не забывай, что у нас нет пороха для тех мест. Или ты знаешь рецепт?
– Пока не знаю. Но я прихватил оттуда немного и надеюсь восстановить состав.
Сардонически ухмыляясь, Корвин осведомился:
– Нирванская армия готова участвовать в превентивном нападении?
– Мы готовы помочь, если вы намерены воевать, – сухо ответил герцог. – Одни мы в огонь не полезем.
– Нечто такое уже было в дни Судетского кризиса. – Лицо Бенедикта стало даже жестче обычного. – По логике вещей за Мюнхеном обычно следует Глейвиц.
– Не та ситуация, – возразил Корвин. – Им не требуется оправданий в глазах остального мира. Просто нападут, как только решат, что готовы.
– Да, пожалуй…
Кивнув, старший амберит достал из планшета карту Отражений. Фауст подсел поближе, поставив в бар пустой стакан. Время развлечений закончилось.
Бенедикт развернул на столе карту, и нирванец не без труда сдержал смех. Обычный лист плотной бумаги, без малейших признаков магической обработки. Отражения были изображены плоским рисунком, как рельеф в школьном атласе.
Впрочем, кое-какой прогресс все же наличествовал: однажды – в другой реальности – Сыну Вампира довелось видеть, как великий полководец Бенедикт пользовался картой, намалеванной на куске свиной кожи. Кажется, это было при Азенкуре.
– На их месте я бы начал с Хеллимбоу, – отчеканил Бенедикт. – Прикроются слабой завесой со стороны Авалона, а главные силы бросят на передовой бастион Хаоса…
Он нарисовал на карте несколько синих стрел. Что правда, то правда – Бен был военным гением… Фауст сказал восхищенно:
– Именно такие линии я видел на карте, которую показывал Фердинанд.
– Тут просто нет другого варианта. – Бен пожал, плечами. – Самое смешное, что у нас тоже нет хорошего способа помешать Ферди и его банде.
Удивленный этим утверждением, Фауст напомнил о возможности ударить с тыла, когда армия мятежников навалится на Хаос. Корвину это предложение понравилось до такой степени, что серебристо-черный схватил оранжевый карандаш и нарисовал операционные линии сходящихся ударов – от Авалона и Нибельхейма. Оранжевые стрелки соединились в Беохоке.
Им обоим стало очень стыдно, когда Бенедикт лаконично и четко разбил этот прекрасный план в мелкие дребезги, а затем раздавил сапогом оставшееся крошево. Фауст надеялся, что хотя бы не покраснел во время этой выволочки. Безусловно, Верви, с его стратегическими талантами, не допустил бы такого элементарного промаха…
– У нас допотопное войско с холодным оружием, – с отвращением говорил Бен, – И вы собираетесь двинуть этим потешные полки в чистое поле, где господствует вражеская авиация? Наша армия быстро и без сопротивления поляжет под залпами пушек и пулеметов.
– Ой поляжет, – уныло согласился Корвин. – Что же нам теперь – отказаться от наступления?
– Придется. – Бенедикт скрипнул зубами. – Встретим их залпами наших пушек – в Отражениях, где взрывается твой порох.
– Это поражение. – Фауст насупился. – Тем самым мы оставляем без помощи Мерлина. Нужно найти другое решение.
– Нужно найти рецепт пороха, – провозгласил Бен.
Неожиданно Корвин заулыбался и сообщил, что все дураки, а он – умный. Поскольку в Беохоке действует красный порох, сказал он, вооруженные винтовками солдаты Амбера и Нирваны смогут на равных сражаться с мятежниками. Прервав брата на полуслове, Бенедикт отрицательно мотнул головой:
– Сначала обеспечьте мне прикрытие с воздуха. Тогда я первый брошу в наступление амберских стрелков, и мы раздавим заградительные отряды перед Беохоком.
Загрустив, Корвин поинтересовался: какие прогнозы выдают на этот счет эльсинорские Метафоры. Отмахнувшись, нирванец буркнул:
– Метафоры слишком своевольны. Легче поискать Тени-двойники…
– Я понял тебя! – Корвин захохотал. – Нечто вроде нашего Коридора Зеркал.
Бенедикт опять пожал плечами – идея ему явно не понравилась. Впрочем, он не стал возражать, а лишь ответил уклончиво: дескать, надо посоветоваться с Рэндомом и остальными. «И с Верви», – мысленно добавил Фауст.
В замке поселились характерные ароматы стройплощадки. Повсюду валялись мешки с цементом и банки с краской. Бригады маляров, каменщиков, плотников, штукатуров шумно работали под присмотром гвардейских караулов.
Там, где располагались апартаменты Бенедикта, ремонт был в основном закончен. Работяги залатали потолок, покрасили стены, повесили новые светильники и теперь укладывали паркет. Похуже обстояли дела в той части этажа, где Прародительницы, разбушевавшись, проломили все перекрытия вплоть до крыши. В местах, где обрушились каменные пролеты парадной лестницы, были перекинуты временные деревянные трапы. Дыру в крыше почти что заделали, восстановив перекрытие, и теперь клали сверху черепицу.
Бенедикт рассеянно поглядел, как лебедка тянет вверх очередную балку. Рабочие опасливо обходили стороной грозного принца, о котором ходили самые свирепые слухи.
Подавив желание собственноручно втащить на крышу последний пятиметровый брус, Бен неторопливо двинулся в угловой сектор. Ремонт изрядно выбил из колеи размеренную жизнь королевской резиденции. В последний раз подобный аврал случился года четыре назад, когда они отразили натиск Хаоса, потеряв Эрика, но вновь обретя Корвина. Что и говорить, замена получилась равноценной.
В тот год замок тоже пострадал, потому что в восточное крыло врезался подстреленный дракон. Пожар потушили быстро, но проклятая тварь дергалась в агонии, развалив чайный павильон и прелестную комнату с коллекцией антиквариата. Тогда внутренние помещения сильно обгорели, и первую неделю вернувшийся Корвин потратил на организацию ремонта Потом они вытащили из клетки Бранда, и завертелась очередная волна усобицы, завершившаяся смертью отца и капитуляцией Хаоса…
– О чем задумался? – услышал Бенедикт. Подняв глаза, он обнаружил, что едва не столкнулся с Жераром. Бен проворчал:
– Да так… Домишко наш в капитальном ремонте нуждается. Все стены облупились.
– Не было счастья, несчастье тоже не поможет, – хохотнул Жерар. – Я слыхал, ты ездил на переговоры с Кулом.
– С его сыном.
– Чего соседи хотят? – Главный купец Амбера набычился. – Уступить им десяток Отражений в качестве платы за лечение Корал?
Бенедикт невольно улыбнулся. Самый здоровый из братьев мыслил слишком прямолинейно. Если, конечно, протекавшие в его извилинах процессы вообще можно было назвать мышлением.
– Нет, Жерар, – мягко сказал старший брат. – Они предлагают нам атаковать Беохок.
– Давно пора, – обрадовался Жерар, но потом спохватился и настороженно спросил: – А какое им дело до Беохока?
Узнав о родственниках, якобы засевших в технологическом отстойнике и якобы готовящих войну, Жерар вроде бы даже обрадовался.
– Будет хорошая драка, – заявил он, энергично взмахнув кулаками. – Разомнем суставы.
– Все не так просто…
Оставив брата, Бенедикт поднялся по боковой лестнице и оказался перед апартаментами Рэндома. Навстречу шагнул офицер охраны. Ветеран, чудом выживший в день битвы, когда погиб Эрик, почтительно приветствовал полководца, под чьим знаменем не раз участвовал в битвах:
– Мой генерал!
– Привет, Селтик, – кивнул принц. – Король у себя?
– Так точно, ваше высочество. Его величество пригласили друзей. Музыкантов.
– Опять? – Бенедикт разозлился не на шутку. – Я вышвырну их всех прямо в Хаос!
Селтик побагровел, героически пытаясь сдержать хохот. Вероятно, бравый воин излишне образно представил себе эту сцену. На его удачу, распахнулась дверь королевских покоев, и в холл выглянула Виола. Нахмурившись, она неуверенно спросила:
– Бен, это ты?
– Здравствуйте, королева. – Бенедикт щелкнул каблуками. – Я к Рэндому, если позволите.
Едва он заговорил, услышавшая голос деверя Виола заулыбалась и произнесла обрадованно:
– Вот теперь узнала. Заходи, прошу тебя. Переступив порог и закрыв за собой дверь, Бенедикт участливо поинтересовался:
– Ты по-прежнему не узнаешь нас в лицо?
– Не всех, – призналась она и пожаловалась: – Слишком много зрительных образов. Не успеваю их запомнить.
Протянув руку, она ощупала лицо гостя. Виола уже делала это в день, когда их познакомили, но теперь королева словно сравнивала ощущения пальцев с тем, что видят глаза. За долгие десятилетия жизни в полной темноте она привыкла полагаться на осязание и слух и с трудом училась доверять зрению.
– Борода Рэндома по форме такая же, как на ощупь, но добавилось понятие цвета, – грустно сообщила Виола. – Очень трудно к этому приспособиться. Знаешь, я целыми днями пытаюсь запомнить новые названия – белое, рыжее, аквамариновое…
Она преувеличивала. Во всяком случае, цвета одежды Бенедикта назвала правильно.
– Все будет хорошо, – мягко сказал принц. – Ты научишься жить в мире цветов и образов. Мы же научились.
– Да, наверное, – тихо согласилась королева.
Загулявших звезд эстрады потянуло на охотничьи разговоры о былых подвигах. Джонни поведал, как ему предложили роль Спасителя в новой рок-опере, но жена встала на дыбы и заявила, что должна сыграть Богоматерь и раскаявшуюся грешницу – иначе не позволит мужу сниматься в этом фильме. «Ты хочешь играть сразу две роли?» – поразился Джонни, на что она ответила: «Раз они тезки, то это один и тот же персонаж…»
Ник Юггер не понял юмора и потребовал рассказать сначала. Выслушав историю по второму разу, он заржал:
– Ну конечно, кому же, как не ей, играть шлюху!
– Но не раскаявшуюся же… – уместно вставил Пауль О'Карти. – Помню, как она после хорошей дозы травки всю нашу четверку пыталась склонить к сожительству, но поддался только Джонни.
– Кончай травить, хозяину об этом слушать неинтересно, – запротестовал ударник Динго Карр, сохранивший теплые воспоминания о супруге гитариста. – Хорошая телка, за экологию борется.
– Нет, почему же, рассказывайте, – потребовал король. – Джонни, чем кончилась та история с ролью?
– Пришлось отказаться, – вздохнул Джонни. – Режиссер сказал, что даже на Бродвее не может быть косоглазой Богоматери. Расист поганый.
– Дубина, у тебя был такой прекрасный повод, чтобы с ней расстаться! – вскричал Ник.
Джонни налил себе виски, отпил пару глотков и сообщил доверительным шепотом:
– Тогда я еще не был готов к разрыву. Сейчас, да, понимаю, что свалял дурака. Согласен без всякого повода с ней развестись.
Чтобы не травмировать друга, и без того измученного семейными неурядицами, Ник Юггер деликатно сменил тему, обратившись к Рэндому:
– У тебя клевая колода. Та, которой ты делаешь свои фокусы.
Они поговорили о карточных играх, и все согласились, что карты скрывают в себе особое волшебство.
– Карты, – изрек Ник, – привлекательнее шахмат, потому что в них много неопреденности. Случайный расклад уравнивает шансы, и никакой опыт, никакое умение блефовать не помогут, если выпадет плохой расклад.
Без всякого перехода Пауль О'Карти вдруг вспомнил, что недавно в его родных краях отмечали столетний юбилей знаменитого напитка Irn Bru, то есть «железный отвар». Это питье ярко-оранжевого цвета прекрасно помогало при похмелье, поэтому в Шотландии отвар часто называли «вторым национальным напитком». Первым, естественно, считался виски.
«Неблагодарные скоты, – подумал раздраженный Рэндом. – Я нашел Отражение, где они собрались в одной группе, где они не передохли от сифилиса, СПИДа и передозировки… А им бы все пить и колоться на дармовщинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48