– Глубокий голос Хэнкса был полон печали. – Но, учитывая то, с какой скоростью лорд Бёрдетт и Маршан отреагировали на самые первые сообщения…
Преподобный грустно покачал головой, но гнев в его глазах только разгорался. Духовный глава Церкви Освобожденного Человечества был мягким человеком, исполненным сострадания, но Церковь в былые времена тоже носила меч.
– Я согласен, преподобный, – мрачно сказал Прествик, – но вы уж извините меня, светская сторона вопроса еще сложнее. У нас есть доказательства, что в преступлении участвовал подданный Бёрдетта, но все выводы о его связи даже с Маршаном – чистые догадки. По фактам, которые у нас сейчас в наличии, Хардинг, считай, действовал в одиночку.
Бенджамин изумленно посмотрел на канцлера, и Прествик пожал плечами.
– Если лорд Клинкскейлс и служба безопасности сумеют изобличить рабочих, которые саботировали заливку керамобетона, и мы сумеем связать их с Хардингом, то у нас будут убедительные доказательства заговора, ваша светлость. Но пока мы не докажем связь между заговорщиками и лордом Бёрдеттом, у нас не хватит улик, чтобы добиться его импичмента перед Ключами. На данной стадии невозможно предсказать, найдем мы такую связь или нет, но мы знаем, что не сможем собрать данные, которые могли бы ее выявить, без формального расследования.
– А если я назначу расследование, – вздохнул Бенджамин, – в это включатся столько людей, что Бёрдетт обязательно обо всем узнает.
– Боюсь, что так, ваша светлость. Особенно при его… традиционных связях с Министерством юстиции.
– И если он виновен, то уничтожит нужные нам улики, прежде чем мы до них доберемся, – кисло заметил Бенджамин. – А благодаря автономии ленов он сумеет не пускать бригады следователей Меча в Бёрдетт столько времени, сколько ему понадобится для сокрытия улик.
– Больше того, ваша светлость, – заметил Хэнкс, – приговор общественного мнения скорее всего не дождется официального расследования. Ризница дала твердые указания, но многие наши священники – даже те, в ком до аварии на куполе не было страха и недоверия по отношению к леди Харрингтон, – не обращают на них внимания. Сама природа этой катастрофы, гибель стольких детей… – Он вздохнул и снова покачал головой. – Такая катастрофа вызывает сильные реакции даже у лучших людей. Сама их добрая натура заставляет их выступать против того, что они воспринимают как зло. А пока что свидетельства против леди Харрингтон настолько убедительны, что ни у кого не вызывали сомнений. Атмосфера уже накалена, и ситуация будет стремительно ухудшаться, пока мы не докажем, что леди Харрингтон – невинная жертва чьего-то заговора. Кое-какой вред уже не исправить, даже если ее оправдает суд. В конце концов, она землевладелец. Ее враги немедля распустят слух, что она использовала титул, чтобы прикрыть свою вину, что вердикт суда был принят под давлением, а вы и Церковь поддержали его из политических соображений. Кое-кто этому поверит. Если люди достаточно долго будут убеждены в ее вине, для некоторых ее репутация навсегда погибнет. И чем дольше мы будем тянуть с обнародованием новой информации, тем больше народа уверятся в ее вине.
– Он прав, ваша светлость. – Прествик потер сложенные на коленях руки, в глазах его чувствовалось беспокойство.–Уже звучат обвинения, что вы откладываете расследование, чтобы защитить леди Харрингтон, а против «Небесных куполов» начался организованный вандализм. В поместье Сюрте на следующий же день после катастрофы подожгли оборудования на восемь миллионов остинов. Хуже того, вчера в поместье Уотсон толпа напала на трех рабочих «Небесных куполов». Один из пострадавших, возможно, не выживет – он в коме, и прогноз врачей неутешителен. У меня есть сообщения о таких же безобразных нападениях на жителей Харрингтона, неважно, работают они в «Небесных куполах» или нет.
Канцлер устало потер глаза, потом взглянул на Протектора в упор.
– Но все это только симптомы, ваша светлость. Настоящее возмущение направлено лично на леди Харрингтон, и оно достигает пугающих размеров. Я получил петиции от тридцати восьми землевладельцев и более девяноста членов Палаты поселенцев, требующие ее немедленного отзыва как адмирала, ее импичмента и формального суда за убийство. Если еще шесть землевладельцев поддержат петицию об импичменте, нам придется начать процедуру. А тогда…
Он расстроенно пожал плечами, и Бенджамин сделал глубокий вдох. Собранные Адамом Герриком доказательства – блестящий образец расследования, с восхищением подумал Протектор, – наверняка отметут любой импичмент. К несчастью, сам процесс оправдания Хонор перед Ключами предупредит человека, задумавшего весь заговор. Кроме того, процедура импичмента будет транслироваться по всей системе, а это, скорее всего, помешает использовать доказательства в дальнейших судебных процедурах. Если Хардинга и остальных убийц когда-нибудь отдадут под суд, то их адвокаты наверняка заявят, что информация, представленная во время процедуры импичмента, обеспечила предвзятое отношение любого потенциального присяжного, и они, возможно, будут правы.
Но как же с этим справиться? Преподобный Хэнкс был прав, преступление вызвало гнев у лучших людей, а, кроме заговорщиков, все Ключи искренне верили, что виновна Хонор. Их ярость была вполне понятна, но это значило, что еще шесть подписей для запуска процедуры импичмента наверняка найдутся в скором времени. Когда это произойдет, даже он не сможет остановить процесс, и в результате виновные сумеют избежать наказания.
Бенджамин откинулся в кресле и задумчиво нахмурился. Он был Протектором Грейсона. Это он отвечал за то, чтобы люди, совершавшие подобные преступления, не избегли правосудия. Он был полон решимости добиться именно такого результата. Но он должен был и защищать невинных, а это означало, что необходимо прекратить насилие против харрингтонцев, рабочих «Небесных куполов», да и самой Хонор. А как этого добиться, не передавая Ключам и прессе данные Геррика?
– Ладно, – сказал он наконец со вздохом. – Хоть так, хоть этак – это настоящее змеиное гнездо; с какой стороны ни подойди, нас все равно укусят. Лучшее, что мы можем сделать, по-моему, – это свести последствия к минимуму.
Прествик неохотно кивнул. Преподобный Хэнкс внимательно смотрел на Протектора.
– Генри, – Протектор повернулся к канцлеру, – ты встретишься со службой безопасности. Возьми с собой советника Сайдмора.
Прествик снова кивнул: Аарон Сайдмор был министром юстиции, и его надо было немедленно ввести в курс дела. К счастью, он был назначен недавно и не имел связей со старой системой патронажа, которая делала почти неизбежной утечку информации к Ключам, и относился Сайдмор к своим обязанностям очень серьезно.
– Тут надо действовать очень осторожно, – продолжил Бенджамин. – С настоящего момента Меч официально заявляет о возможности измены со стороны Ключа. Я выдам вам письменное подтверждение для Сайдмора.
Прествик снова кивнул, но лицо его стало еще более напряженным, и Бенджамин мрачно оскалился. Уже больше ста лет ни один Протектор не осуществлял свою судебную власть над Ключами, и обращение к старым законам, которые управляли этим процессом, почти наверняка вызовет конституционный кризис, если хоть один Ключ возразит. Но поскольку суть дела заключалась в том, что Меч обнаружил предательство, Бенджамин мог предоставить Министерству юстиции полномочия провести совершенно секретное расследование. По закону тайное расследование он мог вести не больше трех недель. Потом надо было выдвинуть обоснованные обвинения против Ключа лично, убедить большинство объединенного судебного комитета землевладельцев и поселенцев, что продолжение расследования оправданно, – или отозвать дело. Но, по крайней мере, они смогут начать расследование и, возможно, скрыть это от Бёрдетта.
– А пока, – продолжил Протектор, – нам нужно отсрочить обсуждение импичмента, а то истинным преступникам все станет известно. – Он прикусил нижнюю губу, потом вздохнул. – Не представляю, как это сделать без уведомления Бёрдетта. Чтобы избежать импичмента, придется сообщить Ключам хотя бы часть наших подозрений.
– Рискованно, ваша светлость, – заметил Прествик.–Если вы дадите им достаточно информации – то есть заявите, что это не просто политический маневр, что у вас действительно есть веские причины полагать, что падение купола было организовано кем-то помимо леди Харрингтон, то вам придется предъявить по крайней мере часть основных доказательств.
– Я понимаю это, Генри, но у нас, как ни крути, сплошные проблемы. При формальном импичменте придется предъявить вообще все доказательства. Я надеюсь сымпровизировать, предъявить небольшой фрагмент анализа Геррика и предположить, что есть причины пересмотреть в свете этого результаты работы инспекторов.
– Они ни за что на этом не успокоятся, ваша светлость, – немедленно возразил канцлер.
– Возможно и так. Если мне придется продолжить, я продолжу. Но я должен сначала хотя бы попытаться сократить ущерб.
– Ну, попробовать, наверное, можно, ваша светлость, – с сомнением сказал Прествик.
– Ваша светлость, – тон преподобного Хэнкса был необычно формален, – обычно Церковь не вмешивается в дела Ключей. Но в данной ситуации я полностью вас поддерживаю, и Ризница в целом, как я полагаю, тоже. Если хотите, я выступлю перед Ключами и попрошу их принять вашу просьбу об отсрочке без разглашения доказательств. Если я скажу им, что сам видел все доказательства и полностью поддерживаю ваши выводы, то, возможно, мы сумеем убедить их отказаться от давления.
– Спасибо, преподобный. – В голосе и выражении лица Бенджамина отразилась глубокая благодарность.
Преподобный был прав насчет традиционной беспристрастности Церкви, но само положение преподобного даровало ему юридический статус землевладельца. Собственно, это одновременно делало его членом и Совета Протектора, и Конклава Ключей, и Палаты поселенцев. Если он готов поддержать всем авторитетом Церкви просьбу отложить формальную процедуру импичмента, то это может и подействовать, и они добьются своего, не раскрыв перед Бердеттом своих козырей.
– Ваша милость, если есть хотя бы мизерная возможность, что священник, хоть и бывший, участвовал в убийстве детей, то Церковь не может не использовать свое полное влияние, чтобы добиться справедливости, – сурово сказал преподобный.
Бенджамин со всей серьезностью поклонился священнику.
– В таком случае, Генри, как только вы с Сайдмором закончите предварительное обсуждение, разошлите вызовы на особую – и закрытую – сессию Ключей. Мы постараемся проделать все тихо, чтобы это не попало в прессу.
– Да, ваша светлость.
– А где сейчас Геррик? – спросил Протектор. Прествик на секунду задумался.
– Если я не ошибаюсь, он сейчас на «Грозном», ваша светлость. Лорд Клинкскейлс сообщил, что он отправился туда, сообщить о своих выводах леди Харрингтон, а после разговора врач «Грозного» велел ему отправляться в постель.
– Очень мудро с его стороны, – пробормотал Бенджамин, вспомнив, каким бледным и измотанным выглядел молодой человек на экране.
Неужели это было всего три часа назад? Он покачал головой, потом снова сел прямо.
– Пока давайте там его и оставим, – сказал он задумчиво, потом кивнул. – А вообще, Генри, давайте даже объявим, где он находится. Составьте сообщение для прессы о том, что он на корабле и совещается с леди Харрингтон. Но не надо упоминать, о чем именно они совещаются. Лгать не надо, просто ограничьтесь фактом его присутствия там. Я надеюсь, журналисты придут к нужному нам выводу.
– Нужному нам выводу, ваша светлость? – переспросил Хэнкс.
Бенджамин криво улыбнулся:
– Преподобный, если только люди, действительно ответственные за катастрофу, не осведомлены уже о выкладках «Небесных куполов», то они сейчас чувствуют себя очень уверенно и наверняка считают, что леди Харрингтон в глубоком отчаянии. Я хочу использовать это против них. Если мы сможем убедить их, что она вызвала своего главного инженера, чтобы попробовать хоть как-то справиться с ситуацией, то они станут еще увереннее… и неосторожнее. И потом, лучше держать Геррика подальше от прессы, во всяком случае пока мы не проведем закрытую сессию.
– Это разумно, ваша светлость, – заметил Прествик. – Вообще-то, с вашего разрешения, я бы еще связался с Говардом Клинкскейлсом. Вдвоем мы наверняка сумеем сочинить абсолютно правдивое и крайне запутывающее дело сообщение, чтобы закрепить эффект. Я попрошу его предупредить остальных инженеров «Небесных куполов» не высовываться.
– Хорошая мысль, Генри. Хорошая мысль… – Бенджамин потер переносицу и задумался, что еще они могут сделать.
Больше в его усталом мозгу никаких идей не появилось.
– С вашего позволения, ваша светлость, я бы тоже отправился на «Грозный», – сказал преподобный Хэнкс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Преподобный грустно покачал головой, но гнев в его глазах только разгорался. Духовный глава Церкви Освобожденного Человечества был мягким человеком, исполненным сострадания, но Церковь в былые времена тоже носила меч.
– Я согласен, преподобный, – мрачно сказал Прествик, – но вы уж извините меня, светская сторона вопроса еще сложнее. У нас есть доказательства, что в преступлении участвовал подданный Бёрдетта, но все выводы о его связи даже с Маршаном – чистые догадки. По фактам, которые у нас сейчас в наличии, Хардинг, считай, действовал в одиночку.
Бенджамин изумленно посмотрел на канцлера, и Прествик пожал плечами.
– Если лорд Клинкскейлс и служба безопасности сумеют изобличить рабочих, которые саботировали заливку керамобетона, и мы сумеем связать их с Хардингом, то у нас будут убедительные доказательства заговора, ваша светлость. Но пока мы не докажем связь между заговорщиками и лордом Бёрдеттом, у нас не хватит улик, чтобы добиться его импичмента перед Ключами. На данной стадии невозможно предсказать, найдем мы такую связь или нет, но мы знаем, что не сможем собрать данные, которые могли бы ее выявить, без формального расследования.
– А если я назначу расследование, – вздохнул Бенджамин, – в это включатся столько людей, что Бёрдетт обязательно обо всем узнает.
– Боюсь, что так, ваша светлость. Особенно при его… традиционных связях с Министерством юстиции.
– И если он виновен, то уничтожит нужные нам улики, прежде чем мы до них доберемся, – кисло заметил Бенджамин. – А благодаря автономии ленов он сумеет не пускать бригады следователей Меча в Бёрдетт столько времени, сколько ему понадобится для сокрытия улик.
– Больше того, ваша светлость, – заметил Хэнкс, – приговор общественного мнения скорее всего не дождется официального расследования. Ризница дала твердые указания, но многие наши священники – даже те, в ком до аварии на куполе не было страха и недоверия по отношению к леди Харрингтон, – не обращают на них внимания. Сама природа этой катастрофы, гибель стольких детей… – Он вздохнул и снова покачал головой. – Такая катастрофа вызывает сильные реакции даже у лучших людей. Сама их добрая натура заставляет их выступать против того, что они воспринимают как зло. А пока что свидетельства против леди Харрингтон настолько убедительны, что ни у кого не вызывали сомнений. Атмосфера уже накалена, и ситуация будет стремительно ухудшаться, пока мы не докажем, что леди Харрингтон – невинная жертва чьего-то заговора. Кое-какой вред уже не исправить, даже если ее оправдает суд. В конце концов, она землевладелец. Ее враги немедля распустят слух, что она использовала титул, чтобы прикрыть свою вину, что вердикт суда был принят под давлением, а вы и Церковь поддержали его из политических соображений. Кое-кто этому поверит. Если люди достаточно долго будут убеждены в ее вине, для некоторых ее репутация навсегда погибнет. И чем дольше мы будем тянуть с обнародованием новой информации, тем больше народа уверятся в ее вине.
– Он прав, ваша светлость. – Прествик потер сложенные на коленях руки, в глазах его чувствовалось беспокойство.–Уже звучат обвинения, что вы откладываете расследование, чтобы защитить леди Харрингтон, а против «Небесных куполов» начался организованный вандализм. В поместье Сюрте на следующий же день после катастрофы подожгли оборудования на восемь миллионов остинов. Хуже того, вчера в поместье Уотсон толпа напала на трех рабочих «Небесных куполов». Один из пострадавших, возможно, не выживет – он в коме, и прогноз врачей неутешителен. У меня есть сообщения о таких же безобразных нападениях на жителей Харрингтона, неважно, работают они в «Небесных куполах» или нет.
Канцлер устало потер глаза, потом взглянул на Протектора в упор.
– Но все это только симптомы, ваша светлость. Настоящее возмущение направлено лично на леди Харрингтон, и оно достигает пугающих размеров. Я получил петиции от тридцати восьми землевладельцев и более девяноста членов Палаты поселенцев, требующие ее немедленного отзыва как адмирала, ее импичмента и формального суда за убийство. Если еще шесть землевладельцев поддержат петицию об импичменте, нам придется начать процедуру. А тогда…
Он расстроенно пожал плечами, и Бенджамин сделал глубокий вдох. Собранные Адамом Герриком доказательства – блестящий образец расследования, с восхищением подумал Протектор, – наверняка отметут любой импичмент. К несчастью, сам процесс оправдания Хонор перед Ключами предупредит человека, задумавшего весь заговор. Кроме того, процедура импичмента будет транслироваться по всей системе, а это, скорее всего, помешает использовать доказательства в дальнейших судебных процедурах. Если Хардинга и остальных убийц когда-нибудь отдадут под суд, то их адвокаты наверняка заявят, что информация, представленная во время процедуры импичмента, обеспечила предвзятое отношение любого потенциального присяжного, и они, возможно, будут правы.
Но как же с этим справиться? Преподобный Хэнкс был прав, преступление вызвало гнев у лучших людей, а, кроме заговорщиков, все Ключи искренне верили, что виновна Хонор. Их ярость была вполне понятна, но это значило, что еще шесть подписей для запуска процедуры импичмента наверняка найдутся в скором времени. Когда это произойдет, даже он не сможет остановить процесс, и в результате виновные сумеют избежать наказания.
Бенджамин откинулся в кресле и задумчиво нахмурился. Он был Протектором Грейсона. Это он отвечал за то, чтобы люди, совершавшие подобные преступления, не избегли правосудия. Он был полон решимости добиться именно такого результата. Но он должен был и защищать невинных, а это означало, что необходимо прекратить насилие против харрингтонцев, рабочих «Небесных куполов», да и самой Хонор. А как этого добиться, не передавая Ключам и прессе данные Геррика?
– Ладно, – сказал он наконец со вздохом. – Хоть так, хоть этак – это настоящее змеиное гнездо; с какой стороны ни подойди, нас все равно укусят. Лучшее, что мы можем сделать, по-моему, – это свести последствия к минимуму.
Прествик неохотно кивнул. Преподобный Хэнкс внимательно смотрел на Протектора.
– Генри, – Протектор повернулся к канцлеру, – ты встретишься со службой безопасности. Возьми с собой советника Сайдмора.
Прествик снова кивнул: Аарон Сайдмор был министром юстиции, и его надо было немедленно ввести в курс дела. К счастью, он был назначен недавно и не имел связей со старой системой патронажа, которая делала почти неизбежной утечку информации к Ключам, и относился Сайдмор к своим обязанностям очень серьезно.
– Тут надо действовать очень осторожно, – продолжил Бенджамин. – С настоящего момента Меч официально заявляет о возможности измены со стороны Ключа. Я выдам вам письменное подтверждение для Сайдмора.
Прествик снова кивнул, но лицо его стало еще более напряженным, и Бенджамин мрачно оскалился. Уже больше ста лет ни один Протектор не осуществлял свою судебную власть над Ключами, и обращение к старым законам, которые управляли этим процессом, почти наверняка вызовет конституционный кризис, если хоть один Ключ возразит. Но поскольку суть дела заключалась в том, что Меч обнаружил предательство, Бенджамин мог предоставить Министерству юстиции полномочия провести совершенно секретное расследование. По закону тайное расследование он мог вести не больше трех недель. Потом надо было выдвинуть обоснованные обвинения против Ключа лично, убедить большинство объединенного судебного комитета землевладельцев и поселенцев, что продолжение расследования оправданно, – или отозвать дело. Но, по крайней мере, они смогут начать расследование и, возможно, скрыть это от Бёрдетта.
– А пока, – продолжил Протектор, – нам нужно отсрочить обсуждение импичмента, а то истинным преступникам все станет известно. – Он прикусил нижнюю губу, потом вздохнул. – Не представляю, как это сделать без уведомления Бёрдетта. Чтобы избежать импичмента, придется сообщить Ключам хотя бы часть наших подозрений.
– Рискованно, ваша светлость, – заметил Прествик.–Если вы дадите им достаточно информации – то есть заявите, что это не просто политический маневр, что у вас действительно есть веские причины полагать, что падение купола было организовано кем-то помимо леди Харрингтон, то вам придется предъявить по крайней мере часть основных доказательств.
– Я понимаю это, Генри, но у нас, как ни крути, сплошные проблемы. При формальном импичменте придется предъявить вообще все доказательства. Я надеюсь сымпровизировать, предъявить небольшой фрагмент анализа Геррика и предположить, что есть причины пересмотреть в свете этого результаты работы инспекторов.
– Они ни за что на этом не успокоятся, ваша светлость, – немедленно возразил канцлер.
– Возможно и так. Если мне придется продолжить, я продолжу. Но я должен сначала хотя бы попытаться сократить ущерб.
– Ну, попробовать, наверное, можно, ваша светлость, – с сомнением сказал Прествик.
– Ваша светлость, – тон преподобного Хэнкса был необычно формален, – обычно Церковь не вмешивается в дела Ключей. Но в данной ситуации я полностью вас поддерживаю, и Ризница в целом, как я полагаю, тоже. Если хотите, я выступлю перед Ключами и попрошу их принять вашу просьбу об отсрочке без разглашения доказательств. Если я скажу им, что сам видел все доказательства и полностью поддерживаю ваши выводы, то, возможно, мы сумеем убедить их отказаться от давления.
– Спасибо, преподобный. – В голосе и выражении лица Бенджамина отразилась глубокая благодарность.
Преподобный был прав насчет традиционной беспристрастности Церкви, но само положение преподобного даровало ему юридический статус землевладельца. Собственно, это одновременно делало его членом и Совета Протектора, и Конклава Ключей, и Палаты поселенцев. Если он готов поддержать всем авторитетом Церкви просьбу отложить формальную процедуру импичмента, то это может и подействовать, и они добьются своего, не раскрыв перед Бердеттом своих козырей.
– Ваша милость, если есть хотя бы мизерная возможность, что священник, хоть и бывший, участвовал в убийстве детей, то Церковь не может не использовать свое полное влияние, чтобы добиться справедливости, – сурово сказал преподобный.
Бенджамин со всей серьезностью поклонился священнику.
– В таком случае, Генри, как только вы с Сайдмором закончите предварительное обсуждение, разошлите вызовы на особую – и закрытую – сессию Ключей. Мы постараемся проделать все тихо, чтобы это не попало в прессу.
– Да, ваша светлость.
– А где сейчас Геррик? – спросил Протектор. Прествик на секунду задумался.
– Если я не ошибаюсь, он сейчас на «Грозном», ваша светлость. Лорд Клинкскейлс сообщил, что он отправился туда, сообщить о своих выводах леди Харрингтон, а после разговора врач «Грозного» велел ему отправляться в постель.
– Очень мудро с его стороны, – пробормотал Бенджамин, вспомнив, каким бледным и измотанным выглядел молодой человек на экране.
Неужели это было всего три часа назад? Он покачал головой, потом снова сел прямо.
– Пока давайте там его и оставим, – сказал он задумчиво, потом кивнул. – А вообще, Генри, давайте даже объявим, где он находится. Составьте сообщение для прессы о том, что он на корабле и совещается с леди Харрингтон. Но не надо упоминать, о чем именно они совещаются. Лгать не надо, просто ограничьтесь фактом его присутствия там. Я надеюсь, журналисты придут к нужному нам выводу.
– Нужному нам выводу, ваша светлость? – переспросил Хэнкс.
Бенджамин криво улыбнулся:
– Преподобный, если только люди, действительно ответственные за катастрофу, не осведомлены уже о выкладках «Небесных куполов», то они сейчас чувствуют себя очень уверенно и наверняка считают, что леди Харрингтон в глубоком отчаянии. Я хочу использовать это против них. Если мы сможем убедить их, что она вызвала своего главного инженера, чтобы попробовать хоть как-то справиться с ситуацией, то они станут еще увереннее… и неосторожнее. И потом, лучше держать Геррика подальше от прессы, во всяком случае пока мы не проведем закрытую сессию.
– Это разумно, ваша светлость, – заметил Прествик. – Вообще-то, с вашего разрешения, я бы еще связался с Говардом Клинкскейлсом. Вдвоем мы наверняка сумеем сочинить абсолютно правдивое и крайне запутывающее дело сообщение, чтобы закрепить эффект. Я попрошу его предупредить остальных инженеров «Небесных куполов» не высовываться.
– Хорошая мысль, Генри. Хорошая мысль… – Бенджамин потер переносицу и задумался, что еще они могут сделать.
Больше в его усталом мозгу никаких идей не появилось.
– С вашего позволения, ваша светлость, я бы тоже отправился на «Грозный», – сказал преподобный Хэнкс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62