Они искали жилое пространство и экономические возможности на новых планетах, но мало кто из них улетел потому, что считал, что его преследовали. Грейсонские же колонисты были типичными религиозными эмигрантами, они и правда считали, что их преследуют. Поэтому мантикорцы представляют собой весь спектр религий Старой Земли, а ваши предки все принадлежали одной церкви. Именно это отличало их от цивилизации, которую они покинули, и именно поэтому они не могли не создать здесь единую Церковь и теократическое государство.
– Это я понимаю, миледи, но что вы имели в виду под историческим опытом мантикорцев с государственными церквями?
– Две трети мантикорских колонистов происходили из Европы, а европейская история сектантского насилия и религиозных конфликтов восходит по крайней мере к шестому веку до Расселения. Целые нации веками пытались уничтожить друг друга из-за религиозных различий – как в вашей гражданской войне. Колонисты не хотели, чтобы с ними случилось что-нибудь подобное, поэтому они распространили традиции тех своих товарищей, которые прибыли из Северной Америки, где разделение церкви и государства было частью основного закона. На Мантикоре государству официально запрещено вмешиваться в религиозные вопросы, и наоборот.
Саттон удивленно захлопал глазами. Идея полного разделения церкви и государства показалась ему настолько странной, что он оглянулся на Джексона, словно ища подтверждения: возможно ли такое вообще?
– Леди Харрингтон совершенно права, – мягко сказал ему капеллан. – И учитывая религиозное разнообразие в Королевстве Мантикора, его основатели действовали вполне разумно, устроив все именно таким образом. – Он грустно улыбнулся. – Все, кто изучает историю, Джаред, сталкиваются с этой жестокой иронией. Люди убивали друг друга во имя Бога куда чаще, чем по любой другой причине. Посмотри на нашу собственную гражданскую войну или на этих фанатиков с Масады. – Он вздохнул. – Я знаю, что Он нас любит, но иногда мы, наверное, ужасно Его разочаровываем.
* * *
Все основные опоры были установлены, и Адам Геррик стоял на помосте над главной входной пристройкой купола, наблюдая за тем, как громадные сверкающие панели кристаллопласта аккуратно встают на места. Хотя кристаллопласт имел всего три миллиметра в толщину и был куда легче, чем такой же объем стекла, самая маленькая из панелей достигала шести метров в длину. Сила тяжести на Грейсоне была меньше, чем на родной планете леди Харрингтон, но на семнадцать процентов выше, чем на Старой Земле. Всего четыре года назад рабочим пришлось бы устанавливать панели с помощью гудящих кранов и грубой силы. Теперь почти невидимые сияющие панели ложились на место, подталкиваемые антигравами. Геррик почувствовал вспышку гордости, с которой он так пока и не свыкся.
Он повернулся, осматривая всю площадку. Этот заказ был небольшой – лорд Мюллер решил, что, прежде чем заказывать купол на целую ферму или город, ему понадобится демонстрационный проект. Место для проекта он выбрал отличное. Когда купол закончат, он будет защищать новенькую среднюю школу имени Уинстона Мюллера, выстроенную на холме над Слезами Божьими, красивейшей озерной цепью на континенте Айдахо. Здания школы были уже на месте. Как только холм увенчается куполом, словно блестящей короной, рабочие бригады посадят траву со Старой Земли и разметят игровые площадки. А еще, вспомнил Геррик с усмешкой, леди Харрингтон подарила школе один из своих плавательных бассейнов. Администратор школы выразил благодарность, но идея беднягу явно смущала.
Хоть и небольшой, проект в данный момент был для «Небесных куполов» одним из самых удачных. Особенно для него. Купола придумал именно он – и поначалу считал все это просто попыткой приспособить мантикорскую технологию к потребностям Грейсона, не задумываясь о дополнительных возможностях. Теперь купола превратились в реальность, и он ощущал глубокую радость, в которой удовлетворение от успешно решенной задачи соединялось с ощущением того, что он живет не зря, что он сделал свой мир лучше. Это чувство доводится испытывать только самым удачливым инженерам.
Плюс к этому, подумал он с улыбкой, он становится одним из самых богатых людей на Грейсоне, и это тоже неплохо.
Он снова повернулся на восток, чтобы наблюдать за установкой первой секции верхнего яруса. Единственная панель накренилась над центром школы. Купол выглядел кривоватым и опасно несбалансированным, но Геррик видел его взглядом инженера. Он лично проверил каждую цифру в расчетах напряжения и запланировал в опорной структуре запас прочности более чем на пятьсот процентов.
Бригада рабочих закрепила панель мгновенно застывающим составом и быстро передвинулась на западную сторону купола. Несмотря на запас прочности, они хотели побыстрее установить перекрестную секцию крыши, чтобы уравновесить напряжение, и Геррик вполне это одобрял. Инженеры верили в свои расчеты так же сильно, как и в Бога, но они не любили оставлять лазейки для Мерфи. note 9
Геррик улыбнулся привычной мысли и посмотрел вниз. Сквозь шум стройки доносились высокие детские голоса. Будущие ученики строящейся школы попросили разрешения посмотреть, как возводится главный купол, и их учителя, договорившись с начальником стройки, организовали экскурсию. Конечно, работники «Небесных куполов» втолковали им, как опасно строительное оборудование, а грейсонские дети рано приучались прислушиваться к предупреждениям взрослых. Они находились под защитой уже законченной восточной стены и никуда оттуда не уходили, но он чувствовал их живой интерес. Даже отсюда он видел, с каким волнением они следят за панелями, ползущими вверх на антигравах, словно невероятно красивые стручки с семенами. Их возбужденная болтовня заставила его улыбнуться. Утром Геррик уже поговорил кое с кем из этих детей, из двоих-троих выйдут, пожалуй, неплохие инженеры.
Он гордо взглянул на сияющую стену над детьми… а потому своими глазами видел, как это случилось.
Началось все легко и мягко, как часто бывает с самыми ужасными катастрофами. Первое движение было почти неуловимым, и он решил, что ему показалось. Но нет, не показалось. Одна из основных несущих опор – стержень из сплава прочнее титана, установленный в отверстии, просверленном в скале на четырнадцать метров, и залитый сотней тонн керамобетона, – покачнулась, как молоденькое деревце на ветру. Вот только ростком эта опора не была. Она была важной частью цельной структуры купола, и на глазах у изумленного Геррика она начала проворачиваться в своем гнезде, будто ее засыпали там песком, а не запечатали в самый твердый строительный материал, известный человеку. Этого не могло случиться. Это было не то что маловероятно, а попросту невозможно. Геррик знал это твердо, потому что именно он спроектировал и рассчитал структуру купола, – но это происходило у него на глазах.
Он немедленно повернулся к остальным опорам, которые держали тот же участок купола, что и этот стержень. Посторонний даже не знал бы, на что смотреть, но для Геррика это было так же очевидно, как если бы он этим утром изучал схемы. Он с ужасом увидел, что одна из этих опор тоже проворачивается.
Одно ужасное бесконечное мгновение он глядел на нее, как инженер уже представляя себе грядущее несчастье. Это длилось всего лишь мгновение, не больше четырех секунд – возможно, пять, и уж никак не больше шести, – но этот момент ошеломленного бездействия будет потом мучить Адама Геррика всю оставшуюся жизнь. Он ничего не мог изменить. Он знал это, даже не думал, а знал. Слишком большая масса пришла в движение. Неизбежная цепь событий уже не поддавалась человеческому контролю. Никакие его действия ничего бы не изменили, но Геррик так и не простил себя за это мгновение бездействия.
Двигающиеся опоры издали тихий, почти неслышный стон, и панель кристаллопласта отскочила. Она обрушилась вниз, уже не дрейфуя изящно на опорах антигравов, а падая как сверкающая гильотина, и Адам Геррик побежал.
Он бросился вниз с помоста, выкрикивая предупреждения, мчась прямо к кошмару его рушащейся мечты.
Это было безумие, гонка, которая закончилась бы его смертью в случае выигрыша, но об этом он не думал. Он думал только о детях, стоявших в месте, считавшемся самым безопасным на всей стройке… прямо под дрожащими и стонущими опорами.
Если бы он среагировал быстрее, говорил он себе потом, если бы сразу бросился бежать, если бы кричал громче, возможно, это что-то изменило бы. Инженер в нем, та часть его мозга и души, которая оперировала числами, нагрузками и векторами силы, знала, что все было бессмысленно. Но Геррик был отцом двоих детей, и как отец он не простил себя за то, что не смог ничего изменить.
Один ребенок повернулся и посмотрел на него. Это была девочка не старше одиннадцати лет, и она улыбнулась Геррику, не зная, что происходит. Она помахала ему рукой, счастливая и взволнованная всем происходящим, а потом восемьдесят тысяч тонн сверхпрочного сплава и кристаллопласта навсегда стерли эту улыбку.
Глава 20
Хонор Харрингтон сидела в своей каюте и тупо смотрела в никуда. Нимиц свернулся у нее на руках, зарывшись мордочкой ей в бок. Даже он был слишком подавлен, чтобы утешать ее, – он тоже любил детей.
Тридцать, подумала она измученно. Тридцать детей, самому старшему тринадцать, уничтожила кошмарная авария. Их раздавило насмерть, разорвало на куски под восьмьюдесятью тысячами тонн обломков, и все по ее вине. Что бы ни случилось, что бы ни привело к несчастью, это она изначально финансировала «Небесные купола». Ее деньги принесли компании успех, и ее стремление найти работу и новые доходы жителям своего поместья распространили деятельность компании по всей планете.
По ее лицу стекла слеза, странно покалывая искусственные нервы левой щеки, но она не стала ее стирать. Дети, подумала она в отчаянии. Намеренно или нет, она убила детей.
И с ними погибли еще пятьдесят два человека, напомнил безжалостный голос в мозгу. Трое из них – учителя, пришедшие со школьной экскурсией, которые наверняка успели на один жуткий момент осознать, что происходит. Остальные были работники «Небесных куполов». Работники Хонор, большинство из ее собственного поместья.
Она глубоко вздохнула и прижала к себе живого и теплого Нимица, отчетливо вспоминая сообщение Адама Геррика. Она видела перед собой его разодранную одежду, израненные руки – он в отчаянии пытался разобрать завалы над детьми, – пятна крови и его измученное, залитое слезами лицо. Он выглядел как человек, заглянувший в ад. Как будто он жалел, что сам не умер под обломками своей мечты. И она его прекрасно понимала.
* * *
– Нет, черт возьми! – закричал Адам Геррик, и его израненные руки дрожали от желания придушить стоявшего перед ним ублюдка, лезущего не в свое дело. – Мои люди должны участвовать в расследовании!
– Боюсь, это невозможно, – холодно и язвительно ответил строительный инспектор.
Они стояли один напротив другого на развалинах средней школы Уинстона Мюллера, а за ними, как две враждебные армии, стояли их работники. Уцелевшие рабочие «Небесных куполов» работали как сумасшедшие, вместе со спасателями Мюллера рискуя жизнью и здоровьем, чтобы спасти как можно больше людей Но последнего выжившего вытащили несколько часов назад. Даже с мантикорским оборудованием потребуется несколько дней, чтобы достать все тела. Теперь отчаяние, не позволявшее им задуматься о том, как это все произошло, ослабло, и шок, сделавший их врагами, превратился в жгучий гнев.
– Так сделайте, чтобы это было возможно! – гневно заявил Геррик – Черт, у меня еще двадцать три проекта! Мне надо знать, что тут произошло!
– Произошло вот что, господин Геррик, – сказал инспектор тем же холодным злым голосом. – Ваши работники только что убили восемьдесят два человека, включая тридцать детей из этого поместья – Геррик дернулся, как от удара, и глаза инспектора заблестели от яростного удовлетворения. – Что до причины, я не сомневаюсь, что мы обнаружим некачественные материалы и технологии, которые к этому привели.
– Нет, – почти прошептал Геррик. Он яростно потряс головой. – «Небесные купола» на это не способны! Господи, здесь наших людей погибло пятьдесят! Вы же не думаете, что мы… что мы…
– А мне и думать не надо, господин Геррик! – инспектор кивнул одному из своих помощников.
Тот протянул кусок того, что должно было быть термоупрочненным керамобетоном. Помощник посмотрел прямо в глаза Адаму Геррику и сжал кулак, и «керамобетон» рассыпался, как пересохшая на солнце земля. Пыль просыпалась сквозь пальцы, и ее развеял вечерний ветерок. В обращенном на Геррика взгляде пылала неприкрытая ненависть.
– Если вы, ублюдки , хоть на секунду подумали, что я предоставлю вам возможность прикрыть это, то вы очень ошибаетесь, господин Геррик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Это я понимаю, миледи, но что вы имели в виду под историческим опытом мантикорцев с государственными церквями?
– Две трети мантикорских колонистов происходили из Европы, а европейская история сектантского насилия и религиозных конфликтов восходит по крайней мере к шестому веку до Расселения. Целые нации веками пытались уничтожить друг друга из-за религиозных различий – как в вашей гражданской войне. Колонисты не хотели, чтобы с ними случилось что-нибудь подобное, поэтому они распространили традиции тех своих товарищей, которые прибыли из Северной Америки, где разделение церкви и государства было частью основного закона. На Мантикоре государству официально запрещено вмешиваться в религиозные вопросы, и наоборот.
Саттон удивленно захлопал глазами. Идея полного разделения церкви и государства показалась ему настолько странной, что он оглянулся на Джексона, словно ища подтверждения: возможно ли такое вообще?
– Леди Харрингтон совершенно права, – мягко сказал ему капеллан. – И учитывая религиозное разнообразие в Королевстве Мантикора, его основатели действовали вполне разумно, устроив все именно таким образом. – Он грустно улыбнулся. – Все, кто изучает историю, Джаред, сталкиваются с этой жестокой иронией. Люди убивали друг друга во имя Бога куда чаще, чем по любой другой причине. Посмотри на нашу собственную гражданскую войну или на этих фанатиков с Масады. – Он вздохнул. – Я знаю, что Он нас любит, но иногда мы, наверное, ужасно Его разочаровываем.
* * *
Все основные опоры были установлены, и Адам Геррик стоял на помосте над главной входной пристройкой купола, наблюдая за тем, как громадные сверкающие панели кристаллопласта аккуратно встают на места. Хотя кристаллопласт имел всего три миллиметра в толщину и был куда легче, чем такой же объем стекла, самая маленькая из панелей достигала шести метров в длину. Сила тяжести на Грейсоне была меньше, чем на родной планете леди Харрингтон, но на семнадцать процентов выше, чем на Старой Земле. Всего четыре года назад рабочим пришлось бы устанавливать панели с помощью гудящих кранов и грубой силы. Теперь почти невидимые сияющие панели ложились на место, подталкиваемые антигравами. Геррик почувствовал вспышку гордости, с которой он так пока и не свыкся.
Он повернулся, осматривая всю площадку. Этот заказ был небольшой – лорд Мюллер решил, что, прежде чем заказывать купол на целую ферму или город, ему понадобится демонстрационный проект. Место для проекта он выбрал отличное. Когда купол закончат, он будет защищать новенькую среднюю школу имени Уинстона Мюллера, выстроенную на холме над Слезами Божьими, красивейшей озерной цепью на континенте Айдахо. Здания школы были уже на месте. Как только холм увенчается куполом, словно блестящей короной, рабочие бригады посадят траву со Старой Земли и разметят игровые площадки. А еще, вспомнил Геррик с усмешкой, леди Харрингтон подарила школе один из своих плавательных бассейнов. Администратор школы выразил благодарность, но идея беднягу явно смущала.
Хоть и небольшой, проект в данный момент был для «Небесных куполов» одним из самых удачных. Особенно для него. Купола придумал именно он – и поначалу считал все это просто попыткой приспособить мантикорскую технологию к потребностям Грейсона, не задумываясь о дополнительных возможностях. Теперь купола превратились в реальность, и он ощущал глубокую радость, в которой удовлетворение от успешно решенной задачи соединялось с ощущением того, что он живет не зря, что он сделал свой мир лучше. Это чувство доводится испытывать только самым удачливым инженерам.
Плюс к этому, подумал он с улыбкой, он становится одним из самых богатых людей на Грейсоне, и это тоже неплохо.
Он снова повернулся на восток, чтобы наблюдать за установкой первой секции верхнего яруса. Единственная панель накренилась над центром школы. Купол выглядел кривоватым и опасно несбалансированным, но Геррик видел его взглядом инженера. Он лично проверил каждую цифру в расчетах напряжения и запланировал в опорной структуре запас прочности более чем на пятьсот процентов.
Бригада рабочих закрепила панель мгновенно застывающим составом и быстро передвинулась на западную сторону купола. Несмотря на запас прочности, они хотели побыстрее установить перекрестную секцию крыши, чтобы уравновесить напряжение, и Геррик вполне это одобрял. Инженеры верили в свои расчеты так же сильно, как и в Бога, но они не любили оставлять лазейки для Мерфи. note 9
Геррик улыбнулся привычной мысли и посмотрел вниз. Сквозь шум стройки доносились высокие детские голоса. Будущие ученики строящейся школы попросили разрешения посмотреть, как возводится главный купол, и их учителя, договорившись с начальником стройки, организовали экскурсию. Конечно, работники «Небесных куполов» втолковали им, как опасно строительное оборудование, а грейсонские дети рано приучались прислушиваться к предупреждениям взрослых. Они находились под защитой уже законченной восточной стены и никуда оттуда не уходили, но он чувствовал их живой интерес. Даже отсюда он видел, с каким волнением они следят за панелями, ползущими вверх на антигравах, словно невероятно красивые стручки с семенами. Их возбужденная болтовня заставила его улыбнуться. Утром Геррик уже поговорил кое с кем из этих детей, из двоих-троих выйдут, пожалуй, неплохие инженеры.
Он гордо взглянул на сияющую стену над детьми… а потому своими глазами видел, как это случилось.
Началось все легко и мягко, как часто бывает с самыми ужасными катастрофами. Первое движение было почти неуловимым, и он решил, что ему показалось. Но нет, не показалось. Одна из основных несущих опор – стержень из сплава прочнее титана, установленный в отверстии, просверленном в скале на четырнадцать метров, и залитый сотней тонн керамобетона, – покачнулась, как молоденькое деревце на ветру. Вот только ростком эта опора не была. Она была важной частью цельной структуры купола, и на глазах у изумленного Геррика она начала проворачиваться в своем гнезде, будто ее засыпали там песком, а не запечатали в самый твердый строительный материал, известный человеку. Этого не могло случиться. Это было не то что маловероятно, а попросту невозможно. Геррик знал это твердо, потому что именно он спроектировал и рассчитал структуру купола, – но это происходило у него на глазах.
Он немедленно повернулся к остальным опорам, которые держали тот же участок купола, что и этот стержень. Посторонний даже не знал бы, на что смотреть, но для Геррика это было так же очевидно, как если бы он этим утром изучал схемы. Он с ужасом увидел, что одна из этих опор тоже проворачивается.
Одно ужасное бесконечное мгновение он глядел на нее, как инженер уже представляя себе грядущее несчастье. Это длилось всего лишь мгновение, не больше четырех секунд – возможно, пять, и уж никак не больше шести, – но этот момент ошеломленного бездействия будет потом мучить Адама Геррика всю оставшуюся жизнь. Он ничего не мог изменить. Он знал это, даже не думал, а знал. Слишком большая масса пришла в движение. Неизбежная цепь событий уже не поддавалась человеческому контролю. Никакие его действия ничего бы не изменили, но Геррик так и не простил себя за это мгновение бездействия.
Двигающиеся опоры издали тихий, почти неслышный стон, и панель кристаллопласта отскочила. Она обрушилась вниз, уже не дрейфуя изящно на опорах антигравов, а падая как сверкающая гильотина, и Адам Геррик побежал.
Он бросился вниз с помоста, выкрикивая предупреждения, мчась прямо к кошмару его рушащейся мечты.
Это было безумие, гонка, которая закончилась бы его смертью в случае выигрыша, но об этом он не думал. Он думал только о детях, стоявших в месте, считавшемся самым безопасным на всей стройке… прямо под дрожащими и стонущими опорами.
Если бы он среагировал быстрее, говорил он себе потом, если бы сразу бросился бежать, если бы кричал громче, возможно, это что-то изменило бы. Инженер в нем, та часть его мозга и души, которая оперировала числами, нагрузками и векторами силы, знала, что все было бессмысленно. Но Геррик был отцом двоих детей, и как отец он не простил себя за то, что не смог ничего изменить.
Один ребенок повернулся и посмотрел на него. Это была девочка не старше одиннадцати лет, и она улыбнулась Геррику, не зная, что происходит. Она помахала ему рукой, счастливая и взволнованная всем происходящим, а потом восемьдесят тысяч тонн сверхпрочного сплава и кристаллопласта навсегда стерли эту улыбку.
Глава 20
Хонор Харрингтон сидела в своей каюте и тупо смотрела в никуда. Нимиц свернулся у нее на руках, зарывшись мордочкой ей в бок. Даже он был слишком подавлен, чтобы утешать ее, – он тоже любил детей.
Тридцать, подумала она измученно. Тридцать детей, самому старшему тринадцать, уничтожила кошмарная авария. Их раздавило насмерть, разорвало на куски под восьмьюдесятью тысячами тонн обломков, и все по ее вине. Что бы ни случилось, что бы ни привело к несчастью, это она изначально финансировала «Небесные купола». Ее деньги принесли компании успех, и ее стремление найти работу и новые доходы жителям своего поместья распространили деятельность компании по всей планете.
По ее лицу стекла слеза, странно покалывая искусственные нервы левой щеки, но она не стала ее стирать. Дети, подумала она в отчаянии. Намеренно или нет, она убила детей.
И с ними погибли еще пятьдесят два человека, напомнил безжалостный голос в мозгу. Трое из них – учителя, пришедшие со школьной экскурсией, которые наверняка успели на один жуткий момент осознать, что происходит. Остальные были работники «Небесных куполов». Работники Хонор, большинство из ее собственного поместья.
Она глубоко вздохнула и прижала к себе живого и теплого Нимица, отчетливо вспоминая сообщение Адама Геррика. Она видела перед собой его разодранную одежду, израненные руки – он в отчаянии пытался разобрать завалы над детьми, – пятна крови и его измученное, залитое слезами лицо. Он выглядел как человек, заглянувший в ад. Как будто он жалел, что сам не умер под обломками своей мечты. И она его прекрасно понимала.
* * *
– Нет, черт возьми! – закричал Адам Геррик, и его израненные руки дрожали от желания придушить стоявшего перед ним ублюдка, лезущего не в свое дело. – Мои люди должны участвовать в расследовании!
– Боюсь, это невозможно, – холодно и язвительно ответил строительный инспектор.
Они стояли один напротив другого на развалинах средней школы Уинстона Мюллера, а за ними, как две враждебные армии, стояли их работники. Уцелевшие рабочие «Небесных куполов» работали как сумасшедшие, вместе со спасателями Мюллера рискуя жизнью и здоровьем, чтобы спасти как можно больше людей Но последнего выжившего вытащили несколько часов назад. Даже с мантикорским оборудованием потребуется несколько дней, чтобы достать все тела. Теперь отчаяние, не позволявшее им задуматься о том, как это все произошло, ослабло, и шок, сделавший их врагами, превратился в жгучий гнев.
– Так сделайте, чтобы это было возможно! – гневно заявил Геррик – Черт, у меня еще двадцать три проекта! Мне надо знать, что тут произошло!
– Произошло вот что, господин Геррик, – сказал инспектор тем же холодным злым голосом. – Ваши работники только что убили восемьдесят два человека, включая тридцать детей из этого поместья – Геррик дернулся, как от удара, и глаза инспектора заблестели от яростного удовлетворения. – Что до причины, я не сомневаюсь, что мы обнаружим некачественные материалы и технологии, которые к этому привели.
– Нет, – почти прошептал Геррик. Он яростно потряс головой. – «Небесные купола» на это не способны! Господи, здесь наших людей погибло пятьдесят! Вы же не думаете, что мы… что мы…
– А мне и думать не надо, господин Геррик! – инспектор кивнул одному из своих помощников.
Тот протянул кусок того, что должно было быть термоупрочненным керамобетоном. Помощник посмотрел прямо в глаза Адаму Геррику и сжал кулак, и «керамобетон» рассыпался, как пересохшая на солнце земля. Пыль просыпалась сквозь пальцы, и ее развеял вечерний ветерок. В обращенном на Геррика взгляде пылала неприкрытая ненависть.
– Если вы, ублюдки , хоть на секунду подумали, что я предоставлю вам возможность прикрыть это, то вы очень ошибаетесь, господин Геррик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62