– А капитан Ю? – тихо спросила она, и Мерседес… И Мерседес улыбнулась.
– Вы хотите знать, не виню ли я его за то, что случилось с «Мадригалом», мэм? – Хонор кивнула, и она отрицательно покачала головой. – Он просто делал свою работу. Ничего личного тут не было, и он никак не связан с тем, что случилось на «Вороне». Вообще-то, он даже протестовал – не хотел, чтобы нас передали Уильямсу после того, как он нас подобрал.
– Да неужели? – резко переспросила Хонор. – На суде над Уильямсом об этом не говорили.
– Грейсонские обвинители об этом не знали, миледи, да Ю ни в чем и не обвиняли. В отличие от Тейсмана, он не был свидетелем событий, поэтому его не вызывали с показаниями, а на «Вороне» об этом знал только Уильямс. Думаете, он сказал бы хоть словечко, чтобы улучшить наше мнение об этом предателе Ю? – фыркнула Мерседес.
– Тогда откуда ты знаешь? Он сам тебе об этом рассказал?
В голосе Хонор слышалось несвойственное ей раздражение, и Мерседес посмотрела на нее с удивлением.
– Нет, мэм. Первое, что мы постарались заполучить после высадки, это масадские архивы и документы хевенитского посольства. Хевенитские секретные документы мы захватить не успели, но масадские собрали почти все, а Меч Саймондс сохранил копию «возмутительного» протеста капитана Ю.
– Понятно.
Хонор отвернулась и покраснела: ей хотелось, чтобы Ю сам рассказал Мерседес о существовании этого протеста. Ей хотелось верить, что он его выдумал в защиту личных интересов. Она покраснела еще сильнее, осознав, что ей хотелось хоть в чем-то обвинить нового капитана своего флагмана. Сидевший на крыше капсулы Нимиц резко повернулся к ней. Она почувствовала, что он упрекает ее за самобичевание, но на этот раз он был не прав.
– Понятно, – сказала она уже спокойнее и снова посмотрела на собеседницу. – Так ты не против того, чтобы служить с ним?
– Нет, – твердо сказала Мерседес. – Он сейчас в чертовски сложном положении, мэм, я бы на такое не решилась. Знаете, он ведь мог бы вернуться на Мантикору после того, как закончил работать с Бюро кораблестроения. Он сам решил здесь остаться. Гранд-адмирал Мэтьюс рад был его получить. Ю вполне заслужил свою репутацию, но он не может не знать, что многие офицеры на Грейсоне только и ждут, когда он допустит ошибку.
– Я знаю, – тихо сказала Хонор, почувствовав со стыдом, что и сама хотела того же. Она слегка постучала пальцами по подлокотнику, потом пожала плечами. – Ну что ж, если вы им довольны, начальник штаба, мне придется, по крайней мере, сохранять непредвзятость.
Мерседес молча кивнула, принимая высказанное мнение, а Хонор усмехнулась. Мерседес всегда была спокойна и тактична.
– Ладно, тогда хватит про капитана Ю. Сейчас я вызову Мака, пусть принесет мне какао, а тебе кофе, и ты мне расскажешь про остальной штаб.
Глава 11
– … таким образом граф Белой Гавани все еще угрожает хевенитам в системах Найтингейла и звезды Тревора, миледи, но не похоже, что они сдадутся в ближайшее время.
Лейтенант-коммандер Пакстон сделал паузу и нажал кнопку, заставив изображение на своем дисплее застыть. Он посмотрел на собравшихся за столом, словно приглашая задавать ему вопросы, но Хонор только кивнула. Доклад Пакстона о положении на фронте был настолько полон, насколько можно было ожидать от человека с его репутацией.
– Спасибо, коммандер, – сказала она. – Честно говоря, меня сейчас больше волнует местная ситуация. Что вы можете сказать нам про основные силы нашего флота?
Было странно называть так не мантикорское подразделение, но одиннадцать супердредноутов вполне заслуживали этого наименования.
– По всем признакам, миледи, скоро произойдут крупные изменения. Думаю, что коммандер Бэгвелл, – Пакстон обменялся взглядами с начальником оперативного отдела, – лучше разбирается в деталях, но лично я считаю, что монти…
Он оборвал фразу и густо покраснел, что явно было для него непривычно. Хонор прикрыла лицо ладонью, но у Нимица не было причин сдерживаться. В тишине его громкий мяв прозвучал на редкость насмешливо, и Пакстон покраснел еще сильнее.
– Извините, миледи, я хотел сказать «мантикорцы».
– Нет, коммандер, вы хотели сказать именно «монти». – Она опустила руку, позволив ему увидеть свою улыбку. – Знаете, я уже слышала это прозвище. Пока вы не добавляете никаких ругательных эпитетов, я на вас не обижаюсь.
– Я… – Пакстон помедлил, потом усмехнулся и вскинул руки вверх. – Пощады, миледи. Я сдаюсь. – Хонор широко улыбнулась в ответ, и лейтенант-коммандер встряхнулся. – Так или иначе, очевидно, что мантикорцы выведут оставшиеся корабли из системы Ельцина в течение следующих нескольких недель. Фред?
Он вопросительно взглянул на начальника оперотдела, и тот подтвердил.
– Официально об этом пока не объявлено, миледи, – сказал он, – но мы получили предупреждение из командного центра. Адмирал Суарез официально сообщил гранд-адмиралу Мэтьюсу, что Адмиралтейство Мантикоры планирует изменения в размещении войск. Учитывая положение на фронтах, командный центр считает, что они резко сократят свое присутствие в Ельцине, поскольку мы теперь можем сами о себе позаботиться. Но мантикорскому флоту принадлежит больше половины находящихся сейчас в нашей системе кораблей, так что… вы понимаете.
Хонор приподняла бровь, но Бэгвелл быстро покачал головой.
– Командный центр вовсе не жалуется, миледи. Если Альянс хочет продолжать наращивать наступление, им следует откуда-то приводить на фронт подкрепления, а наши корабли как раз кстати. С учетом обстоятельств они и так дали нам достаточно времени для переподготовки, Вторая эскадра уже готова к бою. Но тем не менее нашей обороне придется рассчитывать только на собственные силы. Центр хочет, чтобы наша эскадра была готова к операциям не позже… – он заглянул в планшет, – шестого марта.
– М-мм.
Хонор потерла висок, пытаясь пересчитать дату. Как и другие заселенные планеты, Грейсон имел собственный календарь, но здесь его, в отличие от остальных планет, использовали только для определения времени года. А события датировали не с первой высадки колонистов, как принято в других системах. С необычным даже для грейсонцев упрямством они цеплялись в официальных датах за древний григорианский календарь Старой Земли, который никак не подходил даже к продолжительности суток, не говоря уже о длине года. Хуже того, они сохранили датировку христианской эры, и, чтобы уж окончательно все запутать, в написании даты использовали обозначение A. D. – Anno Domini note 5, тогда как для всего остального мира эти буквы означали Ante Diaspora – После Расселения. Все это могло окончательно свести с ума любого несчастного новичка, и Хонор почему-то никак не могла запомнить, 3919 сейчас год или 3920, несмотря на уйму документов, которые ей приходилось подписывать. Хорошо хоть, они использовали сутки Старой Земли и на военных кораблях, так что не пришлось перестраиваться под новые единицы измерения. Осталось только вспомнить, сколько дней в каждом месяце.
Она припомнила глупый стишок, которому научил ее Говард Клинкскейлс, чтобы затвердить количество дней в месяцах, и нахмурилась. Февраль был самым коротким, так что до шестого марта осталось всего сорок дней. Хмурясь все сильнее, она проверила подсчеты, надеясь, что ошиблась. Но она не ошиблась, поняла Хонор и взглянула на Бэгвелла и Мерседес Брайэм.
– Значит, у нас очень мало времени. – По их лицам Хонор догадалась, что ляпнула очевидную банальность, и усмехнулась. – Справимся?
Бэгвелл посмотрел на Брайэм, явно обрадовавшись возможности переадресовать вопрос начальнику штаба.
– Можем попробовать, миледи, – сказала она. – Адмирал Брентуорт уже два месяца тренирует «Великолепный», «Отважный» и «Дар Мантикоры» как единый усиленный дивизион. «Яростный» и «Славный» только две недели как вступили в строй, но они уже тоже подтягиваются. Конечно, никто еще не участвовал в учениях целой эскадрой, а «Грозный» только в пятницу сошел с верфи. Тут весь вопрос в том, как скоро мы сможем полностью ввести его в действие.
– Вы согласны, капитан Ю?
Голос Хонор прозвучал чуть холоднее, но Ю, казалось, этого не заметил. Он откинулся в кресле, потер подбородок, прикрыв глаза, и кивнул.
– Да, миледи. Со сроками, однако, будет напряженно. Адмирал Брентуорт хорошо справился с учениями, так что у нас есть прочная база для дальнейшего развития, но адмирал Трейлман и адмирал Янаков – всего несколько дней в эскадре. Мы пока что даже на тренажерах не работали всей эскадрой, не то что в реале. Думаю, когда начнем, наши командиры быстро разберутся, что к чему, но в то же время, – глаза его помрачнели, – у «Грозного» до сих пор торчат на борту представители верфи для последних наладок, и я еще не провел ходовые испытания на полной мощности и тестовые стрельбы. Официально мы в строю, но, – он взглянул прямо в глаза Хонор, – вам стоит подумать о том, чтобы на несколько дней перенести флаг на другой корабль, миледи. Тогда вы сможете сразу начать работу с эскадрой в космосе, пока я тут заканчиваю приемку и разбираюсь с неожиданностями и осложнениями.
Хонор задумчиво посмотрела на него. Никакой капитан не любит признавать, что его корабль не вполне готов к вылету, а Ю находился к тому же в особых обстоятельствах. Он не мог не знать, что, если она хочет от него избавиться, он сам дает ей в руки прекрасный повод сделать это. Если «Грозный» задерживается, почему бы ей не выбрать другого флагманского капитана? А потом она вправе оставить этого капитана на месте Ю, поскольку у нее уже будет сработавшаяся команда.
Но Ю не опускался до уверток. Он высказал свое мнение – как лучше для эскадры, – и она знала, что он прав. Но Хонор почему-то ужасно не хотелось принимать его предложение. Не разобравшись в своих мотивах, она покачала головой.
– Пока нет, капитан. Сначала давайте посмотрим, как пройдут испытания, – она улыбнулась. – Я и сама командовала хромым флагманом. Я не могу быть с вами менее терпеливой, чем был мой адмирал со мной.
Сумрак во взгляде Альфредо Ю слегка рассеялся. Он ничего не сказал, только отрывисто кивнул в знак благодарности, и Хонор снова повернулась к Пакстону.
– Ладно, коммандер. Сейчас перейдем к оперативным вопросам. Но мы отвлеклись от вашего обзора ситуации.
– Да, миледи. – Пакстон заглянул в планшет. – Не считая перемещений в системе Ельцина, гранд-адмирал Мэтьюс решил укрепить заградительный отряд в системе Эндикотта половиной Второй эскадры линейных крейсеров. Это отражает его беспокойство по поводу…
Ясный четкий голос продолжил доклад о местных проблемах и перестановках, и Хонор, слушая, откинулась назад.
* * *
Гражданин вице-адмирал Терстон прочитал краткое сообщение, стараясь сохранять на лице абсолютно нейтральное выражение. Трудно скрывать свое презрение к глупости штатских выскочек, но за последний год у него было много поводов попрактиковаться. Он положил планшет рядом с блокнотом для заметок и, прежде чем поднять голову, проверил, удалось ли ему сохранить маску безразличия.
Может, Терстон официально и командовал операцией «Кинжал», но его собеседник слишком хорошо знал, как обстоит дело в реальности. На комбинезоне гражданина Михаила Презникова знаки различия отсутствовали, и это было проявлением своеобразного высокомерия. Он один на корабле «Конкистадор» не носил никаких знаков различия, потому что он был народным комиссаром линкора и прямым представителем Комитета общественного спасения.
А еще, напомнил себе Терстон, он мог заставить исчезнуть любого члена экипажа корабля, включая вице-адмирала, который посмел бы критиковать гражданскую власть или его приказы. Терстон старался помнить об этом постоянно – пока не придет время изменить ситуацию.
– У вас проблема, гражданин адмирал? – спросил Презников.
Терстон заставил себя ответить с чисто профессиональной озабоченностью.
– Еще одна задержка, – сказал он как можно мягче.
Он передал планшет Презникову – тот имел право читать любую информацию, как личную, так и официальную, – и мысленно скрежетал зубами, пока комиссар читал.
Александер Терстон был одним из немногих офицеров, не имевших никаких семейных связей с Законодателями, но дослужившихся при старом режиме до капитана флота Народной Республики Хевен. При Комитете общественного спасения это давало ему некоторые преимущества: отсутствие патронажа, которое гарантированно не позволило бы ему стать адмиралом при старом режиме, при новом стало почти гарантией продвижения. Он прекрасно понимал, почему так происходит… и Комитет ведь не будет править вечно. Слишком уж Пьер зависит от толпы; когда-нибудь он не сможет выполнить свое обещание, толпа набросится на него, и в образовавшемся хаосе появится просвет для победоносного военачальника… Терстон готов был мириться с нынешними неудобствами, чтобы основательно подготовиться к грядущему шансу, но ему не нравилось, когда приходилось считаться с навязчивыми советами прожженного политика, не имеющего военного опыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62