– Тем не менее, – продолжал Марек, принимая нормальный вид, – они успешно глушат наши передачи, так что мы даже не можем сообщить нашему командованию на орбите, в каком положении оказались.
– Итак, мы отрезаны, – констатировал я.
Он повесил голову, словно именно на нем лежала вся ответственность за перебои в работе радиоаппаратуры.
– Слава Богу, мы еще можем принимать практически все передачи сверху, – он многозначительно указал пальцем в потолок, – сводки погоды и всякое такое. Ну, конечно, самое главное для нас – это мультиспектральное сканирование, с помощью которого мы можем определить, где твари концентрируют свои силы.
Он указал на экран монитора и нажал несколько клавиш на пульте управления. На экране вспыхнул сделанный со спутника мелкомасштабный фотоснимок, на котором были отчетливо видны скопления облаков, определявших область распространения мощного циклона.
– А вот здесь находимся мы. – Марек указал в левый нижний участок экрана.
Нажав клавишу, он резко увеличил масштаб изображения. Мои глаза невольно расширились от удивления. Несмотря на то что часть экрана скрывали от наблюдателя густые облака, там, где поверхность планеты была доступна наблюдению со спутника, я мог различить очертания суши, показавшиеся мне до боли знакомыми. Длинный полуостров, имевший форму сапога, уходил в море. Без сомнения, я видел Италию, хотя очертания береговой линии несколько отличались от тех, которые я помнил по картам двадцатого столетия. Между Апеннинским полуостровом и Сицилией протянулась узкая полоска земли, которой предстояло исчезнуть лишь через много тысячелетий. На север от Италии весь материк представлял собой однообразную белую поверхность. Ледник покрывал большую часть Европы. Итак, я не ошибся в своих расчетах и находился в ледниковом периоде.
Марек слегка подтолкнул меня локтем.
– Насмотрелся? Ну, а теперь приготовься к худшему.
Он еще поиграл клавишами, и картинка на экране снова изменилась. Теперь на ней был изображен сравнительно небольшой участок покрытой льдом суши, над поверхностью которого возвышалось несколько серых гранитных пиков.
– Вот здесь наша пещера, – подсказал Марек, указывая на горный массив, расположенный ближе к центру экрана. – А теперь смотри внимательнее. Сейчас увидишь позиции тварей.
На экране вспыхнуло скопление красных точек, охвативших плотным полукольцом фронтальную часть гранитного массива. По самой приблизительной оценке, их насчитывалось никак не меньше тысячи.
Мы были отрезаны от наших основных сил, противник, во много раз превосходивший нас численностью, по-видимому, ожидал лишь подходящего момента, чтобы начать массированную атаку.
Люди, собравшиеся в пещере, несмотря на свою молодость, уже принимали участие во многих сражениях. Они не тратили времени на пустые разговоры, отдавая предпочтение более полезным занятиям: ели, проверяли свое оружие, некоторые даже спали.
– Неплохо бы и нам поспать немного, пока на это есть еще время, – предложил Марек беззаботным тоном. – Ураган продлится еще никак не меньше шести часов. Твари не посмеют атаковать нас, пока он не закончится.
– Почему вы так уверены в этом?
На его лице появилось выражение крайнего изумления.
– Сколько лет вы служите? Можете ли вы припомнить хоть один случай, чтобы они решились атаковать в подобную погоду?
Поскольку я не знал, что ответить, то ограничился тем, что пожал плечами.
– Кроме того, вся территория перед пещерой находится под контролем сканеров. При проявлении малейшей активности противника мы будем тут же извещены об этом.
Несмотря на столь успокаивающее заявление, после того как я, поняв намек, удалился, Марек остался на своем посту, манипулируя клавишами в надежде тем или иным способом сообщить командованию о нашем местонахождении и сложившейся угрожающей обстановке.
По дороге я заметил Адену, в одиночестве стоявшую у входа в пещеру. Она уже успела надеть свое боевое снаряжение и, по-видимому, не разделяла спокойствия большинства своих товарищей, которые либо спали, либо притворялись спящими. В пещере стояла тишина, нарушаемая лишь треском электронной аппаратуры да завываниями ветра, доносившегося снаружи.
Кедар также находился на своем посту, рядом с целой батареей массивных зеленых цилиндров. Нетрудно было догадаться, что они и являлись силовой установкой, обеспечивавшей энергией боевое снаряжение отряда. Он бросил на меня подозрительный взгляд, когда я поднялся со своего места и направился к Адене, но не сказал ни слова.
– Вам бы лучше отдохнуть, – посоветовала Адена, прежде чем я успел открыть рот.
– Я вообще мало сплю, – возразил я, – и совсем не нуждаюсь в отдыхе.
– Нет ничего хуже ожидания, – вздохнула она. – Если бы у меня было побольше сил, я бы сделала вылазку и атаковала их прямо сейчас, пока они готовятся к нападению.
– Вы не помните меня? – прямо спросил я, посчитав излишним прибегать к дальнейшим уловкам.
Она повернулась в мою сторону.
– Разве мы встречались раньше?
– И не один раз.
– Вряд ли. – Она с сомнением покачала головой. – Я никогда не забываю своих друзей. Хотя…
– …Мое лицо кажется вам знакомым, – закончил я за нее фразу.
– Верно, – согласилась она.
– Думайте, – приказал я, мобилизуя всю свою волю. – Мы встречались, и не один раз. Правда, очень давно… В будущем…
– В будущем?
– Вспомните племя дикарей, цветущую долину у подножия горы… Столицу варварской империи посреди бескрайней степи… Огромный город с многоэтажными зданиями, стоящий на берегу полноводной реки.
Адена была явно смущена.
– Вы сошли с ума, – прошептала она. – Ваши так называемые воспоминания – не более чем результат шока, полученного во время урагана, или, может быть, последствия старого ранения.
– Думайте! – настаивал я. – Закройте глаза и сконцентрируйте свое внимание на том, что приходит вам на ум, когда вы видите меня.
Она бросила на меня недоверчивый взгляд, но тем не менее послушно закрыла глаза. В свою очередь я удвоил свои усилия.
– И что же вы видите? – спросил я спустя пару минут.
– Водопад, – произнесла она неуверенно.
– Что еще?
– Ничего… степь, странно одетых людей… и… каких-то необыкновенных животных. Я еду на спине одного из них, а рядом… рядом… вы… едете рядом со мной…
– Продолжайте.
– Тварь. Очень крупный экземпляр. В пещере… нет, скорее туннеле…
Она замолчала, и ее тело напряглось.
«Крысы», – подумал я.
Адена дрожащей рукой коснулась своего горла.
– Это ужасно… они… они…
– Тогда мы оба умерли, – сказал я. – Но мы прожили не одну жизнь. Теперь вы знаете об этом.
– Кто же вы?
– Я Орион Охотник. Я ищу Аримана, Владыку Тьмы, того самого, который натравил на вас крыс. Я обязан его убить.
– Кто же послал вас?
– Ормузд, – ответил я.
Адена снова закрыла глаза, и мне показалось, что воздух вокруг нас засветился холодным серебряным светом. Краем глаза я мог видеть замершего Кедара, словно превратившегося в мраморную статую. Когда Адена снова открыла глаза, передо мной была уже другая женщина.
– Спасибо тебе, Орион, – произнесла она. – С моих глаз словно спала пелена. Я вспомнила все теперь. Я знаю даже больше тебя.
И снова мы оказались одни, вне времени и пространства, до которых, впрочем, мне не было никакого дела.
– Адена, – сказал я, – я солгал тебе.
– Ты? Мне? Но это невозможно. – Она недоверчиво улыбнулась.
– Или, иными словами, я не сказал тебе всей правды. Я говорил тебе, что послан сюда найти и убить Аримана.
– Я помню и знаю.
– И все-таки это далеко не главное. Хотя Ормузд действительно направил меня сюда выследить и убить Владыку Тьмы, подлинной причиной моего появления здесь было желание найти тебя. Много раз я встречал тебя, но Ормузд каждый раз разлучал нас.
– На этот раз все будет иначе, Орион.
– Я люблю тебя, Адена… Арета… Странно, я даже не знаю твоего настоящего имени.
– Пусть будет Адена. Оно ничуть не хуже любого другого и больше всего подходит для того времени, в котором мы находимся. Зато ты всегда Орион, постоянный и верный.
– Каким же мне быть еще, Адена?
– А я и люблю тебя таким и буду любить всегда.
Я готов был выбежать из пещеры и прокричать на весь мир о моем счастье. Чтобы и Ормузд знал, что, вопреки всему его могуществу, я нашел женщину, которую любил и сумел завоевать ее любовь. Я хотел заключить Адену в объятия и никогда не выпускать ее из рук. Постоянно ощущать теплоту ее любви.
Вместо этого я просто стоял рядом с ней, парализованный сознанием свалившегося на меня счастья. Не посмел даже коснуться ее руки. Впрочем, мне было достаточно и того, что я наконец обрел ее.
– Орион, – сказала Адена, – ты многого еще не знаешь и еще большего не понимаешь. У того, кого ты знаешь под именем Ормузда, были свои причины действовать так по отношению к тебе.
– И, несомненно, по отношению к тебе тоже, – перебил я ее.
По ее губам скользнула легкая улыбка.
– Тем не менее я настояла на том, что должна быть здесь, рядом с тобой. Я добровольно приняла человеческий образ и стала обычной смертной женщиной. Я приняла его условия, и мне некого винить, кроме себя.
– А Ариман? Что ты скажешь о нем?
Ее лицо сделалось серьезным.
– Орион, любовь моя, поверь мне, знание всей правды не сделает тебя счастливым.
– Я хочу знать, – настаивал я. – Я имею право знать, кто я такой на самом деле и почему создан для подобной роли.
Она, соглашаясь; кивнула.
– Я понимаю тебя. Но не жди, что поймешь сразу.
– Скажи хоть что-нибудь, умоляю.
Адена указала на ледяную равнину, начинавшуюся у наших ног.
– Хорошо. Начнем с того, для чего мы находимся здесь. Наш отряд входит в состав ударной армии, целью которой является полное уничтожение противника. Мы должны очистить планету от тварей.
– И что будет потом?
– Всему свое время, любимый. Но прежде чем ты и я встретимся у подножия Арарата, прежде чем посетим Каракорум и увидимся в Нью-Йорке, мы должны уничтожить всех тварей.
Я глубоко вздохнул:
– Ариман находится среди них?
– Конечно. Он один из их наиболее влиятельных вождей. И ему не хуже нас известно, что, если ему удастся помешать нам выполнить поручение Ормузда, он одержит полную и окончательную победу.
Несколько секунд я не мог произнести ни слова.
– Ты хочешь сказать, что если мы потерпим неудачу, то мы, все люди, ты и я, перестанем существовать?
– Ты угадал, Орион. На карту поставлено само существование человечества.
– Континуум будет разрушен? Наступит коллапс времени и пространства? Вселенная погибнет?
– Так думает Ормузд. И у него есть основания предполагать это.
– Предполагать?! – взорвался я. – Мы взялись за уничтожение целого народа из-за каких-то предположений?
Адена печально улыбнулась в ответ.
– Орион, я уже объясняла тебе, что ты пока многого не можешь понять. Я бы не стала просить тебя участвовать в этой войне, если бы не была уверена в ее необходимости. Прости меня, если можешь.
Ее улыбка угасила мой гнев, но не уничтожила моих сомнений.
– Кто же тогда ты? И Ормузд? – спросил я напряженно.
Она заставила меня замолчать, приложив кончики пальцев к моим губам.
– Я тоже человек, и я смертна, как и ты, Орион. Я не всегда была такой, но я избрала свой путь. Я могу чувствовать боль и умереть.
– Но в отличие от остальных ты будешь жить снова и снова.
– Так же, как и ты, Орион.
– А они?
– Каждый человек обладает способностью продолжить свое существование после смерти, но очень немногие догадываются о такой возможности. И еще меньше людей могут добиваться этого.
– Ты можешь?
– Конечно. Но не ты. Без вмешательства Ормузда ты прожил бы только одну жизнь и умер бы, как и другие, подобные тебе.
– Подобные мне, – повторил я горько. – Но тогда ты не подобна мне. Ты упомянула, что сама решила принять человеческий образ. Из этого следует, что ты – другая.
Печальная улыбка Адены сказала мне все, прежде чем сама она успела произнести хотя бы одно слово.
– Я одна из тех, кого люди в будущем нарекут своими богами, Орион. Они построят храмы в мою честь. Но я сама хочу быть простой женщиной. Я хочу остаться с тобой… если только Ормузд разрешит мне сделать это.
36
Я стоял и смотрел в ее бездонные серые глаза и одновременно видел весь мир в его бесконечном разнообразии, миллиарды звезд и галактик, атомы и электроны, саму суть материи, находившейся в процессе вечного созидания и изменения. Я не понимал и не мог понять всего, что видел, как Адена и предупреждала меня, но тем не менее верил каждому ее слову.
Я любил богиню, которой много тысячелетий спустя человечество поставит величественные храмы. Благодарное человечество, сотворенное руками богов.
Пусть будет все так, как ей угодно. Пусть существуют циклы творения, а колесо жизни продолжает совершать свой известный бег. Пусть континуум мироздания остается таким, как он есть, если она этого хочет. Что оставалось мне, кроме безоговорочного признания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47