Елю Чуцай строго запретил мне пересекать площадь или предпринимать какие бы то ни было иные попытки встретиться с Угэдэем. Старый китаец все еще не отказался от мысли, что я могу оказаться одним из ассасинов или даже самим главой зловещей секты. Иезуитские обычаи китайского двора уже успели прочно укорениться среди монгольской знати, и я не мог сделать даже шага без ведома главного советника Великого хана.
Но пока еще никто не запрещал мне заниматься поисками Аримана, и целыми днями Агла и я бродили по улочкам монгольской столицы в поисках Владыки Тьмы. Каракорум был столицей огромной империи, но для самих монголов он, по сути дела, оставался всего лишь очередным лагерем, просто несколько большим, чем предыдущий. Примитивные кочевники не могли понять разницы между временной стоянкой на несколько десятков семей и большим городом, где постоянно проживали десятки, а может быть, и сотни тысяч жителей.
Санитарии как таковой вообще не существовало. Человеческие экскременты, навоз и отходы домашнего хозяйства просто выбрасывались на улицу, хорошо еще, если позади юрты. Воду доставляли на спинах рабов из реки, протекавшей поблизости, в которую во время дождя устремлялись сточные воды со всего города. О личной гигиене здесь тем более никто не имел понятия. Рано или поздно эпидемия тифа или какой-нибудь другой заразной болезни должна была опустошить столицу монголов. Оставалось только удивляться, что этого до сих пор не произошло.
Шум повсюду стоял ужасный. Похоже, здесь просто никто не умел разговаривать нормальным тоном, а обязательно старался перекричать своего собеседника. Тяжело нагруженные повозки, которые обычно тащили несколько быков, едва могли разминуться на узких, кривых улочках. Проносившиеся то и дело всадники поднимали облака пыли. В случае дождя улицы превращались в бурные потоки, обычно смывавшие непрочные глинобитные хижины. Удивительно, но юрты кочевников и роскошные шатры местной знати лучше противостояли такого рода природным катаклизмам, нежели так называемые постоянные сооружения. После дождей в воздух поднимались огромные тучи москитов, которых в сухое время года сменяло не меньшее количество мух.
Как ни странно, но никто из местных жителей, с которыми мне приходилось разговаривать, по-видимому, ничего не слышали об Аримане. Елю Чуцай при встрече со мной признал, что виделся с Владыкой Тьмы, после чего тот даже имел беседу с Угэдэем. Но и он ни единым словом не обмолвился о том, где мой враг находится в настоящий момент. Так что день за днем Агла и я в сопровождении двух неизменных спутников безрезультатно блуждали по улицам монгольской столицы, с трудом пробираясь сквозь густую толпу ее обитателей. Я заглядывал в каждую церковь, встречавшуюся на нашем пути, будь то маленькая хижина христианского проповедника или величественный буддийский храм.
После примерно недели безуспешных поисков я наконец нашел то, что так долго искал, – небольшое приземистое строение с глухими стенами, построенное из серого камня и расположенное на самой окраине города.
Лицо Аглы скривилось в пренебрежительной гримасе.
– Давай поскорее уйдем отсюда, – предложила она. – Здесь нет ничего, кроме смрада и грязи.
– И Аримана, – добавил я, указывая на маленькое здание.
– Здесь?
– Я уверен. Кому принадлежит этот храм? – спросил я, поворачиваясь к воинам.
Они переглянулись и пожали плечами, давая тем самым понять, что не в состоянии ответить на мой вопрос. Возможно, им было приказано так или иначе помешать моей встрече с Ариманом, хотя не исключено, что они просто боялись вступать во владения Владыки Тьмы. Для меня последнее не имело особого значения. Не задавая больше бесполезных вопросов, я направился к низкой, широкой двери, которая вела внутрь здания.
– Лучше сюда не ходить, – нерешительно заметил один из монголов.
– Вы можете подождать меня снаружи, – огрызнулся я, не поворачивая головы.
– Постойте, – крикнул он, загораживая мне дорогу.
– Я так или иначе войду туда. Не пытайтесь остановить меня.
Ему явно не понравилось мое намерение, но и в открытую бросить мне вызов он так и не решился. Слух о том, как я расправился с двумя напавшими на меня убийцами, давно распространился по монгольской столице. Для очистки совести он отправил своего напарника выяснить, существует ли у здания второй выход. Как и можно было ожидать, такового не оказалось. Удовлетворенный тем, что бежать нам не удастся, стражник отступил в сторону.
– Если вам будет угрожать опасность, позовите меня! – крикнул он на прощание.
– Обязательно, – ответила за меня Агла.
Воин презрительно пропустил ее слова мимо ушей.
Нам пришлось нагнуться, чтобы войти в низкую дверь. Внутри помещения было темно, как в могиле. Испуганная Агла жалась ко мне.
– Я ничего не вижу, – прошептала она.
Зато я видел все. Мои глаза моментально привыкли к темноте, и, хотя помещение по-прежнему было погружено в кромешную тьму, я разглядел каменный алтарь на слегка возвышавшейся над полом платформе и странные символы, выбитые на стене над ним.
– Я давно поджидаю тебя, – донесся до меня зловещий шепот Аримана.
Я мгновенно повернулся в сторону источника звука и увидел огромную, массивную фигуру в дальнем углу комнаты.
– Подойди ко мне, – приказал он. – Девушка может оставаться там, где стоит. Я не причиню ей вреда.
Агла, казалось, превратилась в мраморную статую. Она неподвижно стояла рядом со мной, все еще продолжая цепляться за мою руку, и напряженно вглядывалась в непроницаемую темноту.
– Она не увидит и не услышит ничего, – предупредил меня Ариман. – Оставь ее и иди ко мне.
Я осторожно освободил свою руку. Девушка была еще теплой и живой, хотя я не мог уловить ни ее дыхания, ни биения сердца.
– Я просто ускорил ход времени для нас обоих, – объяснил Ариман. – Теперь мы сможем побеседовать совершенно свободно. Никто не подслушает нашего разговора и не помешает нам.
Я сделал несколько шагов в его сторону. Каменные плиты под моими ногами казались по-прежнему массивными и реальными. Ариман выглядел таким же, каким я запомнил его. Темное, мощное тело и красные, полыхающие ненавистью глаза.
– Когда ты вернешься к своей спутнице, она даже не заметит, что ты отсутствовал, – продолжал Ариман. – Сейчас для нее не существует времени.
– Похоже, игра со временем ваше любимое занятие, – иронично заметил я.
Владыка Тьмы стоял широко расставив ноги, уперевшись массивными кулаками в бедра. На нем была широкая, отороченная мехом мантия и высокие кожаные сапоги. Я не заметил у него никакого оружия, да и зачем оно ему при его силе?
– Ты и сам неплохо порхаешь по времени, – заметил Ариман. – Как прошло твое путешествие из лагеря Хулагу до Каракорума?
– Вам самому, надо полагать, не было нужды тащиться сюда с караваном верблюдов?
На его широком мрачном лице появилось подобие улыбки.
– Нет, я предпочитаю другие способы передвижения. К слову, я нахожусь в Каракоруме уже около трех месяцев. Здесь я играю роль священника новой религии, специально предназначенной для воинов.
– Это вы подослали ко мне двух ассасинов?
– Да, – не раздумывая, подтвердил он. – Я не надеялся, впрочем, что им удастся добиться успеха, но мне хотелось знать, обладаешь ли ты по-прежнему той силой, которую имел во время нашей последней встречи.
– Когда ты попытался взорвать термоядерный реактор?
Его густые черные брови удивленно поползли вверх.
– Ядерный… ЧТО?
Однако его замешательство продолжалось всего одно мгновение.
– Ах да, конечно, – произнес он, переведя дыхание. – Ты двигаешься против потока времени, назад к Войне. Я следую его течению и поэтому до сих пор не достиг той точки вектора времени.
Я тоже помнил о том, что мы путешествуем во времени в различных направлениях. Мы встречались и раньше, и нам предстояло встретиться снова.
– Тебе удалось… убить меня тогда? – Голос Аримана зазвучал почти тревожно.
– Нет, – ответил я честно. – Вы убили меня.
Ариман не мог скрыть своего удовлетворения.
– Тогда я еще успею выполнить свою миссию.
– Уничтожить человечество?
Он презрительно отмахнулся от меня.
– Подумаешь, люди. Посмотри, чего достигли монголы. Обрати внимание, как они без зазрения совести убивают сотни тысяч себе подобных, а их помощники, считающие себя цивилизованными людьми, аплодируют им и пытаются извлечь выгоду из кровавой бойни. Кого интересуют люди?
– Вам больше нравится ваш собственный план? Убивать нас миллиардами?
– Я собираюсь исправить ошибку, совершенную пятьдесят тысяч лет назад, – рявкнул Ариман. – Погибнет одна форма жизни, останется другая. Мой народ будет жить, твой исчезнет. Умрет и ваш создатель, тот, кто называет себя Ормуздом.
– Война произошла пятьдесят тысяч лет назад?
– Всему свое время, – пообещал он насмешливо. – Там мы и встретимся. Иначе чего ради Ормузд создал тебя так, чтобы ты двигался от Конца к Войне? Да, только для того, чтобы оставить тебя в неведении.
Я закрыл глаза, стараясь помешать новой лжи проникнуть в мое сознание. Сравнение Ормузда и Аримана было явно не в пользу последнего. Владыка Тьмы и бог Света – носитель Жизни и Истины. Ариман назвал его моим создателем и угрожал убить нас обоих.
– Моя миссия – убить вас, – сказал я, открывая глаза.
– Знаю. Но только убью тебя я. Убью с удовольствием, и так же легка, как ты раздавил бы каблуком надоедливое насекомое.
– Так же просто, как вы убили ее?
– Девчонку?
– У нее было имя. Арета… так ее звали в двадцатом столетии.
– Там я еще не успел побывать.
– Побываете. И убьете ее. Даже если бы у меня не было других причин ненавидеть вас, одной вполне хватило бы.
Он пренебрежительно передернул массивными плечами.
– Ты можешь ненавидеть, можешь любить. Ормузд довольно удачно запрограммировал тебя.
Я был совсем рядом с ним, и мне ничего не стоило бы схватить его за горло. Но мне уже довелось испытать на себе всю колоссальную мощь не по-человечески сильных рук его, и повторять опыт мне не хотелось. Я прекрасно понимал, что какой бы силой я сам ни обладал, он способен отбросить меня от себя так же легко, как обгоревшую спичку.
– Монголы создали у себя неподходящие условия для поединков, – заметил Ариман, словно прочитав мои мысли. – У них существуют свои законы, и они умеют заставлять чужаков уважать их.
– Я добьюсь аудиенции у Угэдэя и предупрежу его о ваших планах. Вам не удастся добиться успеха.
Его безгубый рот искривился в пренебрежительной ухмылке.
– Болван! Я уже добился полного успеха. И, кстати, помог мне в этом ты.
– Что вы хотите этим сказать?
Он снисходительно взглянул на меня красными глазами.
– Интересно узнать, против каких моих намерений ты собираешься предостеречь Угэдэя? Ты полагаешь, что я явился сюда, чтобы убить его?
– Разве вы не глава секты ассасинов?
Его улыбка преобразилась в глумливую гримасу.
– О нет, мой вечный противник. Я не Горный старец. Только люди убивают себе подобных ради денег. Владыка ассасинов такой же человек, как и ты. Он был когда-то другом Омара Хайяма, ставшего затем знаменитым астрономом. Ты, должно быть, слышал его имя?
– Я знаю его как поэта, – резко ответил я.
– Да, он любил побаловаться виршами, но дело сейчас не в этом. Не беспокойся, Хулагу раздавит осиное гнездо ассасинов после того, как возьмет Багдад, и уничтожит самый пышный цветок культуры ислама.
– Вы упомянули, что уже успешно завершили свою миссию в Каракоруме и что я помог вам, – напомнил я.
– Да, – подтвердил Ариман, и его лицо снова стало серьезным. – Иди сюда, я кое-что покажу тебе.
Он повернулся ко мне спиной и подошел к массивной каменной стене. Еще полный свежих воспоминаний о своих подвигах в двадцатом столетии, я без колебаний последовал за ним.
Я свободно прошел через стену, почувствовав еще раз, как холод пространства на мгновение пронизал мое тело. Мы оказались в дремучем лесу, в окружении могучих деревьев, чьи кроны слегка колыхались под порывами ночного ветра. Не говоря ни слова, Ариман пошел по тропинке, петлявшей среди молодого подлеска. Высоко над головой я мог видеть серп луны, плывущей среди кучевых облаков. Из темноты доносилось уханье совы и непрекращающаяся трескотня ночных насекомых.
Мы вышли на опушку леса, к склону холма, круто спускавшегося к широкой, поросшей травой равнине. На всем обозримом пространстве перед нами были видны шатры, подле которых паслись стреноженные лошади. Погруженный в сон лагерь нисколько не напоминал походные биваки монголов.
– Цвет европейского рыцарства, – прошептал Ариман, – собрался здесь под знаменем Белы, короля Венгрии.
– Где мы находимся?
– На равнинах Венгрии, недалеко от Токая, известного винодельческого района. Там остановились на ночь монголы Субудая… Или, вернее, так думает король Бела…
В тусклом свете луны мне удалось разглядеть часовых, стоявших на страже вокруг огромного лагеря, пересеченного небольшой рекой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47