— И не станет использовать по мелочам ценных демонов. — Она вспомнила разнообразные атаки, коснувшиеся ее семьи.
— Возможно, какие-нибудь серьезные события произойдут после того, как я вступил в должность, — предположил Хронос. — Тогда понятно, почему мне ничего не известно. Сатана умеет очень ловко заметать следы.
— Да! Луна должна спасти человечество в будущем, может быть, лет через двадцать. Сатана исключительно терпелив и хитер; он может ждать, чтобы скрыть от тебя свои планы. По-видимому, результат того, что демон совершит сейчас, проявится через некоторое время.
— Он уже не раз так поступал, — согласился с ней Хронос. — Впрочем, насколько мне известно, его планы никогда не были такими долгосрочными. Временами мне удавалось ему помешать — когда речь шла о каких-то непосредственных кознях. Должен признать, что это всегда было непросто. Очень утомительно; если бы ты и Клото мне не помогали — я имею в виду преемницу нынешней Клото, — я бы, наверное, сдался.
Ниоба решила не обращать внимания на его слова о преемнице Клото и надеялась, что та ничего не слышала; никто из них не хотел знать, когда наступит ее время уйти в мир смертных — несмотря на то что это всегда происходило добровольно.
— Похоже, мы правы. Что может совершить демон сегодня, чтобы эффект от его действия возник только через двадцать лет? Временная бомба?
— Подобные устройства страшно ненадежны. Скорее всего где-то произойдет смена Персонала, и некто будет не в силах противостоять Сатане в критический момент.
— Мы довольно надежно защитили Луну, — проговорила Ниоба. — Не думаю, что демон в состоянии причинить ей зло. Насколько мне известно, она единственная личность, чье благополучие критично для нашей победы.
— Как-то раз Сатана послал демона, чтобы тот аннулировал случайное отравление, и сенатор, которого она должна была сменить…
— Подожди, Хронос! Ты имеешь в виду будущее? Не нужно ничего раскрывать. Пожалуйста, говори в общем.
— Извини. Я хотел сказать, что если Сатана может воздействовать на людей, с которыми Луна входит в контакт, значит, косвенным образом влияет и на нее. Если Луна не сделает политической карьеры, центральное место займет кто-то другой.
— Теперь я поняла. Ты говоришь, она должна стать сенатором?
— Да, если ты не возражаешь против данной информации. Кстати, очень хорошим сенатором.
— Выходит, сенат — самая вероятная арена для… чего бы там ни было?
— Думаю, да.
— В таком случае мне следует проверить потенциальные варианты изменений в составе сената. Я уже свободнее читаю нити и потому смогу справиться с этой задачей лучше, чем когда речь шла о химической бомбе. Кстати, я поблагодарила тебя за помощь?
— Химическая бомба? Ах да, в альтернативной реальности что-то такое было. В здании ООН?
— Правильно. А если бы я поблагодарила тебя в прошлом месяце, ты не знал бы сейчас.
— Я уверен, вы сделали то, что следовало делать — и я тоже так поступлю.
— Хорошо. В любом случае большое тебе спасибо… за все.
Ниоба покинула Хроноса и помедлила некоторое время, прежде чем возвращаться в жилище, чтобы не столкнуться с собой из непосредственного прошлого; ее это всегда немного раздражало. Однажды она совершенно сознательно встретилась сама с собой, во времена Хроноса-ребенка. Было страшно любопытно… Однако сейчас Ниоба понимала, что должна спешить, развлекаться некогда.
Она скользнула по нити к Луне, просто чтобы предупредить о том, что возникли новые проблемы. Она не виделась с внучкой с тех самых пор, как стала Лахесис, и уже давно следовало нанести ей визит.
Ниоба опустилась у ворот элегантного поместья, который окружала солидная ограда и охраняли два злобных грифона. Когда стражи попытались на нее наброситься, Ниоба прошла сквозь них при помощи своей нити, чтобы показать, с кем они имеют дело.
Дверь распахнулась, и на пороге Ниоба увидела Луну.
— Дорогая! — воскликнула она. — Что ты сотворила со своими волосами?
— Бабушка! — обрадовалась Луна. — Заходи!
Они прекрасно поболтали. Ниоба узнала, что Луна, переехав в Америку, воспользовалась заклинанием, чтобы сделать волосы каштановыми.
— Отец настоял, — объяснила она. — Понятия не имею почему.
Ниоба вспомнила, как удивился Сатана, считавший, что у Луны более темные волосы. Он видел ее намного позже, чем Ниоба!
— Думаю, я знаю почему, — прошептала она, поняв, что ее сын и в самом деле очень серьезно отнесся к предсказанию.
Через некоторое время Ниоба поцеловала внучку и вернулась домой. Накопилась масса неотложных дел.
Она проверила на Гобелене нити нынешних сенаторов. Конечно, за двадцать лет произойдет немало перемен, так что сейчас еще ничего не заметно. Но…
Ниоба начала с самых молодых, которые скорее всего останутся на службе в течение следующих двадцати лет, а следовательно, могут заинтересовать Сатану. В конце концов, какой смысл иметь дело с человеком, который не доживет до интересующего его срока? Но все нити оказались совершенно нормальными. Ни на одной из них Ниоба не нашла знака Сатаны.
— Хорошо, что я проверила. Все равно это было всего лишь предположение.
— А почему бы не посмотреть на стариков? — предложила Атропос.
— Через двадцать лет их сменят другие.
— И все же взгляни на их нити. У меня появилось предчувствие.
Ниоба пожала плечами и нашла нить самого старого сенатора. Как только она на нее взглянула, глаза у нее округлились. Знак Сатаны!
Она отыскала нить еще одного старика — и снова обнаружила присутствие Сатаны, который определенно имел к нему отношение.
— Бессмыслица какая-то, — запротестовала Ниоба. — Одному из них семьдесят шесть, и у него слабое здоровье; он ни за что не протянет еще двадцать лет!
— Если только не получит эликсир молодости, — заявила Атропос.
— Эликсир молодости!
Наконец-то все встало на свое места! Только пожилой женщине могла прийти в голову подобная мысль! Продажный старик с радостью отдаст душу дьяволу за волшебное средство, дарующее молодость, тем более что он все равно отправится в Ад — уж это он наверняка знает. Сатана может предложить дополнительные двадцать лет жизни в обмен за поддержку в критический момент. Поскольку в противном случае на смену им придут более молодые и, возможно, почитающие Бога люди. Сатана заинтересован в том, чтобы переманить стариков на свою сторону.
А Луна в такой ситуации не станет сенатором.
Этого нельзя допустить!
Ниоба проверила еще несколько нитей. Четверо самых старых сенаторов вошли в сговор с дьяволом; нити двоих пока оставались нетронутыми.
— Демон пока не закончил раздавать взятки! — сказала она. — Еще не поздно ему помешать.
— Я не знаю, что следует делать, чтобы победить демона, — проговорила Клото. — Самурай учит меня самообороне, но он сказал, что против волшебства это не поможет, демона нельзя убить обычным способом.
— Можно, — возразила Атропос. — Брызни на него святой водой.
«А ведь она права», — подумала Ниоба.
— Кроме того, мы же воплощения, а следовательно, он ничего плохого нам не сделает. Ни демон, ни смертный не в силах пролить нашу кровь.
Они раздобыли флакон святой воды и отправились в резиденцию сенатора. Как это было принято, сенатор устроил себе вполне уютное гнездышко; их глазам предстало роскошное поместье с великолепным особняком, хозяйственными постройками, огромной зеленой лужайкой и изысканно подстриженными кустами.
Никакой видимой охраны они не заметили, лишь желтая линия окружала поместье. «Магия», — мрачно подумала Ниоба.
Она шла по дорожке, твердо зная, что никакое волшебство не в состоянии причинить воплощению вред. Вот одно из главных преимуществ ее прежнего опыта: она была совершенно уверена в собственных силах. Если бы все три аспекта Судьбы оказались новичками. Сатане ничего не стоило бы убедить их в том, что они уязвимы и могут стать жертвой как физического, так и магического нападения — и, значит, получить дополнительные очки в свою пользу. Танатос говорил, что Отец Лжи и его пытался обмануть таким же способом. Ниоба вспомнила, как Сатана едва не уговорил ее сложить с себя обязанности Клото, когда она впервые отправилась в Пустоту за пряжей. Ложь имеет столько разных обличий, а Сатана большой специалист своего дела!
В тот момент когда она пересекла желтую линию, раздался сигнал тревоги. С крыши дома сорвалась туча птиц и помчалась прямо к ней. Казалось, они посчитали Ниобу нарушителем спокойствия и, не колеблясь, бросились в атаку
— сложив крылья, птицы неслись на нее, точно маленькие охотничьи ястребы.
— Ой! — испуганно вскрикнула Клото.
Однако Ниоба при помощи нитей быстро соорудила что-то вроде сферы, окружившей их тело. Птицы метнулись вперед и тут же замедлили полет; они старались изо всех сил пробиться к воплощению Судьбы, но только теряли понапрасну силы.
— Совсем как татами, — проговорила Клото, которая набралась в процессе общения с Самураем разных словечек, связанных с боевыми искусствами. — Сам ковер мягкий, но защищает от тяжелых увечий.
— Именно, — проворчала Ниоба. — Нет ничего тоньше и одновременно жестче паутины Судьбы. Ни одно смертное существо не может уничтожить или проникнуть сквозь нее.
Она продолжала шагать вперед, в то время как птицы сдались и вернулись на крышу.
— Хороший у него домик, — заявила Атропос. — Я бы не отказалась в таком работать.
— Ты не служанка! — сердито фыркнула Клото. — Ты свободная женщина!
— Конечно, детка, свободная, — в голове, — согласилась с ней Атропос. — Но в реальном мире мне всегда приходилось зарабатывать себе на жизнь, и я этого не стыдилась.
Ниоба грустно улыбнулась. Она не была ни служанкой, ни женщиной, завоевавшей свою свободу, но в каком-то смысле — одновременно и той и другой. В отличие от Клото, она вышла замуж за человека, выбранного для нее отцом; и в отличие от Атропос, никогда не работала по найму. Однако, если бы в самом начале она возражала против решения отца более настойчиво, ей был бы уготован путь, по которому пошла Клото — а далее и судьба, выпавшая на долю Атропос. Потому что все-таки мир принадлежит мужчинам.
— Но ведь мы прядем нити жизни! — заявила Клото.
— И мы их обрезаем! — сказала свое слово Атропос.
— Ну, мы женщины, — улыбнулась Ниоба. — И обладаем властью, против которой не станет спорить ни один мужчина.
Она почти подошла к дому, когда с ближайшего дерева раздался пронзительный вопль, похожий на птичий крик и на голос сварливой женщины одновременно. А в следующее мгновение, хлопая огромными крыльями, с дерева слетела темная тень.
— Проклятье, гарпия! — сообразила Атропос.
— О-хо-хо! — пробормотала Ниоба. — Волшебные нити им не помеха; они тоже бессмертные.
— Может быть, воспользоваться уроками самообороны? — предложила Клото.
— Бессмысленно. Ты можешь нанести ей удар или отшвырнуть в сторону, но все равно к тебе пристанет грязь. Гарпия не сумеет причинить нам никакого вреда, даже если мы не станем защищаться, зато она может заставить нас почувствовать себя до тошноты грязными.
Мерзкое существо приближалось. У него было лицо и высохшая грудь старухи и тело стервятника. Близко посаженные, прячущиеся под складками кожи глазки уставились на Ниобу. Несколько мгновений гарпия удивленно висела над Судьбой, размахивая крыльями и навевая потоки вони, ароматизированной какими-то духами.
— Зачем явилась, Лахесис? — требовательно спросила гарпия, сверкнув длинными, желтыми зубами. — Назойливым мухам вроде тебя тут нечего делать!
— Мне есть что тут делать, вонючая курица! — рассердилась Ниоба. — Отойди, или я накину на тебя лассо из моих нитей. — Она блефовала, но надеялась, что гарпия этого не поймет.
— Никакая твоя нить меня не удержит, паучиха! — взвизгнула гарпия. — Уходи, или я выпущу в тебя залп!
Ниоба знала, что это не пустые угрозы. Но она твердо решила добраться до сенатора раньше демона, посланного Сатаной. И не могла позволить себе терять время попусту.
— Дай-ка мне тело! — потребовала Атропос. — Я умею с такими разговаривать!
Ниоба отодвинулась на второй план, а контроль над телом взяла Атропос, которая быстро сошла с дорожки и направилась через лужайку к ближайшему сараю.
— Так, значит, теперь к нам явилась Атропос! — проскрежетала гарпия, следуя за ней. — И что ты собираешься делать, старая рабыня?
— Хочу мусор вымести, — ответила Атропос, вошла в сарай и взяла там потрепанную, видавшую виды метлу.
— Давай, давай, подметай, безмозглая дура, батрачка! — взвыла гарпия, и ее растрепанные волосы взметнулись над головой Атропос. — Пожалуй, чтобы ты чувствовала себя как дома, я вылью на тебя горшок!
— Белые люди натравливали на нас собак, когда мы приходили, чтобы навести порядок в их домах, — проговорила Атропос и подняла метлу, которая в ее уверенных руках превратилась в оружие. — Знаешь, как мы с ними поступали?
— Становились кормом? — спросила гарпия и хрипло расхохоталась, сопроводив свои слова таким эпитетом расистского содержания, который никто, кроме гарпии, никогда не стал бы употреблять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52