– Я тоже. Сегодня днем я снова говорила с президентом.
– Вот как?
– Да. Боюсь, я назвала его идиотом. Весьма вероятно, что меня уволят или заставят подать в отставку к тому времени, когда вы будете на орбите.
– Для вас это лучше, – заметил Лэньер.
– Сядьте. Поговорите со мной, расскажите, на что все это похоже. Мне так хочется оказаться там…
Она пододвинула стул, и они сели друг напротив друга.
– Зачем? – спросил Лэньер. – Вы же видели блоки, изучили всю информацию.
– Глупый вопрос.
– Да, – согласился он. Оба они выглядели уже слегка пьяными, хотя алкоголь вряд ли успел подействовать. Лэньер замечал у себя подобное состояние и прежде – в минуты стресса.
– Черт побери, я прекрасно понимаю, что так беспокоит русских, – помолчав, начала Джудит. – За последние десять лет мы далеко обогнали их во всех областях – в дипломатии и в технике, в космосе и на Земле. Мы зайцы по сравнению с их черепахой. Они динозавры, и они ненавидят все быстрое и современное. Да что там, юный Иван не в состоянии отличить компьютерный терминал от тракторного руля. Даже китайцы их обогнали.
– Китайцы могут опередить и нас через поколение или два.
– Ладно, на наш век хватит, – парировала она. – Появляется Камень, и мы перехватываем его, заявляем на него свои права, позволяем им слегка в нем покопаться в интересах международного сотрудничества… И что бы ни оказалось на Камне, он может с тем же успехом стать могильным камнем для Восточного блока. В наших руках невообразимо мощная техника. Господи, если бы мы могли спокойно сесть вместе с ними и обсудить… Но они слишком напуганы, а наш президент слишком глуп.
– Я не думаю, что «глуп» – подходящее слово. Скорее, шокирован.
– Он слишком мало знал о Камне, когда был избран.
– Он знал о его появлении, – возразил Лэньер. – Никто тогда не знал больше.
– Ладно, черт с ним, если он не в состоянии ничего понять, – сказала Хоффман, глядя на оконные жалюзи. – Когда вы были пилотом, – продолжала она, – вы однажды попали в катастрофу. Где вам хотелось оказаться, когда падал самолет?
– За штурвалом, – не колеблясь, ответил Гарри. – Мне так отчаянно хотелось спасти машину, что я даже не думал о том, чтобы катапультироваться. Он – самолет – был прекрасным созданием, и я хотел спасти его. Кроме того, я хотел предотвратить гибель других людей. Так что мы оба упали в озеро.
– Я не такая смелая, – сказала Джудит. – Я считаю, что Земля прекрасна, я хочу спасти ее и ради этого готова на все. И что я за это имею? Ведь ваш самолет не вызвал вас на ковер за то, что вы сделали, верно?
Лэньер покачал головой.
– А здесь происходит именно это. Так что я сказала себе: «Черт с ними со всеми». Я хочу быть на Камне, когда это произойдет.
– Если на Земле все провалится в тартарары, мы многие годы не сможем покинуть Камень. Даже лунные поселения не помогут нам.
– Земля выживет?
– Вряд ли, – вздохнул Лэньер. – Год отрицательных температур по всему Северному полушарию, эпидемии, голод, революции. Если библиотеки отражают нашу реальность, возможно, погибнет три или четыре миллиарда человек.
– Это не конец света.
– Нет. Это даже может не произойти.
– Вы в это верите?
Лэньер долго молчал. Хоффман ждала, устремив на него немигающий взгляд.
– Нет. Не сейчас. Может быть, если бы Камень никогда не появлялся…
Хоффман поставила свой бокал и провела пальцами по его краю.
– Ну что ж. Я намерена попытаться попасть туда. Не спрашивайте, как. Если это удастся, мы встретимся на Камне. Если нет… У вас будет много дел. Мне бы хотелось еще поработать с вами. – Она протянула руки и привлекла Гарри к себе, поцеловав в лоб. – Спасибо вам.
Полчаса спустя, после того как они выпили по три бокала, она проводила Лэньера к двери и сунула ему в руку сложенный листок бумаги.
– Возьмите это и используйте так, как захотите. Можете отдать генералу Герхардту или уничтожить. Вероятно, это сейчас уже не столь важно.
– Что это?
– Имя русского агента на Камне.
Лэньер зажал листок в кулак, не развернув его.
– Президент действует быстрее, чем я предполагала, – сообщила Хоффман. – Вероятно, завтра вы получите приказ закрыть библиотеки. Он хочет убедить Советы в том, что мы выполняем договоренности.
– Это безумие!
– Не совсем. Это политика. У него большие проблемы. Разве я не говорила? Да, сейчас я даже понимаю его. Я, наверное, пьяна. Впрочем, какое это имеет значение?
– Действительно.
– Тогда поступайте, как считаете нужным. Им потребуется несколько недель, чтобы обнаружить это и попытаться убрать вас. – Джудит улыбнулась. – Как только Васкес получит какие-то результаты, дайте мне знать, ладно? Еще не все карты разыграны. Некоторые сенаторы и ряд членов Объединенного Комитета – на моей стороне.
– Я сделаю это, – пообещал Лэньер, кладя листок в карман.
Джудит открыла дверь.
– До свидания, Гарри.
Агент, ожидавший в холле, невозмутимо посмотрел на него.
«Действительно ли я хочу это знать?»
Он должен знать.
Он должен подготовить Камень к тому, что может произойти.
Глава 15
Хайнеман пилотировал АВВП в одиночку, пользуясь его двигателями, для перемещения трубохода вдоль оси. Прошло всего сорок минут с тех пор, как он соединил вместе трубоход и АВВП в южной полярной скважине. «Земля» окружала его со всех сторон, вначале вызывая своеобразное чувство головокружения – каким образом здесь ориентироваться? Но он быстро адаптировался.
Используя радиомаяки, установленные в каждой камере, и сопоставляя данные, выдаваемые компьютерами АВВП, Хайнеман мог определить свое положение с точностью до нескольких сантиметров. Осторожно и любовно перемещал он комплекс из камеры в камеру, используя реактивные двигатели трубохода и аппарата и руководствуясь ведущей системой АВВП.
При приближении к очередной скважине его волосы вставали дыбом. В центре массивного серого купола виднелось крохотное отверстие. На самом деле его размеры превышали футбольное поле – никаких проблем, – но с такого расстояния оно было почти невидимо…
Он уверенно пролетел над темным готическим пейзажем пятой камеры, состоявшим из облаков, гор и ущелий. Входя в скважину между пятой и шестой камерами, Хайнеман отдал короткое распоряжение группе инженеров, ожидавших возле сингулярности: «Принимайте. Буду через несколько минут».
Хайнеман намеревался продеть нитку в иголку с первой попытки – медленно, но верно.
Соединенные друг с другом аппараты выглядели громоздко и чудовищно с точки зрения аэродинамики, но полету это не мешало. Близкая к вакууму среда у оси Камня не создавала никакого сопротивления.
Даже сосредоточившись на последней фазе доставки, Хайнеман не переставал думать о будущем полете.
Определенную сложность представляло возвращение. Когда трубоход войдет в скважину и окажется возле сингулярности, Хайнеман должен проверить крепления, переместившись на тридцать один километр вдоль оси. Снижение осуществлялось значительно проще – как ему говорили. Он мог спускаться почти по прямой вместо спирали, необходимой внутри вращающейся камеры.
АВВП должен был отсоединиться и уйти от оси с помощью коротких толчков двигателей, работавших на перекиси водорода. Затем он должен был падать без ускорения, встретив сопротивление на границе атмосферы, примерно в двадцати двух километрах от поверхности камеры и в трех километрах от оси. Толчки и восходящие потоки, вызванные силой Кориолиса и компрессионным нагревом, осложняли проход первого километра атмосферы. Пилот АВВП должен забыть многие истины, усвоенные на Земле.
Летательный аппарат использовал топливо чрезвычайно экономно. Он мог совершить двадцать взлетов и посадок и пролететь, примерно, четыре тысячи километров на крейсерской скорости, прежде чем возникнет необходимость заправиться из резервуаров трубохода топливом, кислородом и перекисью водорода. С полной загрузкой трубоход мог дозаправить АВВП пять раз, а находясь у сингулярности, можно было двигаться бесконечно, используя эффект пространственных преобразований.
Пока и самолет, и трубоход путешествовали налегке. Когда они войдут в скважину, их заправят топливом и кислородом на технической площадке седьмой камеры.
Сейчас вокруг него вращалась шестая камера – с разбросанными на нем пятнами, скрывающими технику, о которой Хайнеман узнал лишь три дня назад.
Он был почти убежден, что археологи и физики сговорились держать его подальше от самых интересных уголков Камня. «Там нет ничего особенного, – говорила Ленора Кэрролсон. – Мы не думаем, что вам это будет интересно». Ларри Хайнеман заскрежетал зубами, потом выдохнул со свистом. Оборудование шестой камеры внушало благоговейный страх. Он никогда не думал о том, что может увидеть нечто подобное – даже здесь. Это чуть не отвлекло его от управления трубоходом и АВВП.
Быстро приближалась последняя скважина. Хайнеман замедлил ход и сделал последний толчок. Внеся небольшие коррекции, связанные с влиянием на Камень орбит Земли и Луны, он сможет скользнуть прямо к сингулярности, затормозить комплекс, а затем продолжить испытания трубохода.
– Вот он.
Кэрролсон показала вдаль. Она смотрела в бинокль с поляроидными фильтрами на то место, где плазменная трубка соединялась с южным куполом, потом передала бинокль Фарли. Та прищурилась и отчетливо разглядела соединенные друг с другом аппараты, казалось, парящие без всякой опоры; сингулярность с такого расстояния различить было невозможно.
– Он собирается сегодня спуститься?
Кэрролсон кивнула.
– Хайнеман постарается это сделать и останется здесь до возвращения Лэньера.
Сзади подошел Римская и молча ждал, пока женщины передавали друг другу бинокль.
– Леди, – наконец напомнил он, – у нас есть работа.
– Конечно, – сказала Фарли.
Кэрролсон улыбнулась за спиной ученого. Все вернулись в палатку.
Глава 16
Васкес продолжала свое путешествие по городу третьей камеры из библиотеки. Она обнаружила, что с помощью записей можно свободно бродить, выбирая любой маршрут. Однако жилища все еще были закрыты для нее.
Как правило, она использовала эти путешествия, чтобы расслабиться между длительными периодами напряженного умственного труда. Еще она много ходила пешком. Независимость, которую она ощущала, идя по Камню с карманной картой или электронным блокнотом и блоками памяти – никто не интересовался ее намерениями, – подбадривала ее. Она могла отбросить прочь мрачные мысли – почти.
Она ездила на поездах из шестой камеры в третью по крайней мере, раз в сутки. Время от времени она пользовалась библиотекой второй камеры, иногда оставаясь ночевать на койке в темном читальном зале. Она не очень любила спать здесь, предпочитая палатку в седьмой камере, возле людей, но это место было наиболее уединенным. Даже Такахаси нечасто пользовался библиотекой второй камеры.
Библиотеки были двумя средоточиями ее работы. В то время, как проблемы крутились и обрабатывались в ее голове, она собирала информацию в большем количестве, чем ей реально требовалось, и наслаждалась такой интеллектуальной роскошью.
Когда Патриция запрашивала справочные материалы, имеющие отношение к устройству Камня, библиотека по-прежнему демонстрировала убедительный черный шар а ореоле шипов, а приятный голос объявлял: «В настоящее время доступ к материалам закрыт. Просьба проконсультироваться с библиотекарем».
Это расстраивало ее. В сущности, все материалы, касающиеся теории и конструкции шестой камеры, были недоступны. О седьмой камере и о коридоре вообще не было никаких данных. Ответ на ее запросы в этой области был прост: «Данные отсутствуют», – и сопровождался черным прямоугольником.
Огорченная подобными отказами, она вдруг сообразила, что можно по записям и поискать свои собственные статьи – даже будущие, – чтобы узнать, существует ли ее двойник, и оставил ли он след во Вселенной Камня.
Однако Патриция ощущала почти суеверное нежелание заниматься этим достаточно глубоко, и когда она наконец наткнулась на собственную фамилию, все произошло случайно.
Единственные ключи к шестой камере находились в Александрийской библиотеке и были заключенны в семидесяти пяти томах справочников, выглядевших так, словно их отпечатали как коллекционное издание для любителей или награду для пенсионеров.
В сорок пятом томе, солидном издании в две тысячи страниц, содержавшем теорию старинного оборудования шестой камеры и инерционного торможения, она обнаружила в сноске свою фамилию.
В темном читальном зале, где настольные лампы и потолочные полосы были единственным освещением, она, застыв, смотрела на библиографическую ссылку.
«Патриция Луиза Васкес, – читала она, и сами звуки казались ее волшебными, – „Теория пи-пространственной геодезии в приложении к ньютоновской физике со специальным рассмотрением р-Симплонских мировых линий“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73