Глава 8
Брезент не мог заглушить голоса, доносящиеся из палатки. Ждущий под стражей Син ясно различал их.
— Неужели я должен пить кофе и обмениваться рукопожатиями с каждым пленником? Я и так работаю за десятерых, а вы добавляете мне еще забот. Пошлите их к полевым командирам. Пошлите, наконец, в Преторию, и пускай их запрут там. Если он шпион, делайте что угодно, но не тащите его ко мне!
Син улыбался. Жан-Поль не потерял голос. Потом последовало относительное затишье — это шляпа делал доклад командиру. Вдруг опять послышался рык:
— Нет! Ни за что! Убери его!
Син наполнил легкие воздухом, сложив руки рупором, поднес их ко рту и крикнул в сторону палатки:
— Эй, ты, голландец кровопийца! Ты боишься новой встречи со мной? Думаешь, я опять пересчитаю тебе зубы, как в прошлый раз?
На несколько мгновений воцарилась тишина, послышался шум опрокинутого стула, и наконец кто-то отбросил кусок брезента, закрывающий вход в палатку. Щурясь от солнечного света, с венчиком рыжих волос, обрамляющих лысую макушку, агрессивно расправив плечи, вышел Жан-Поль.
— Я здесь! — крикнул Син, и Жан-Поль замер.
— Ты! — Он сделал шаг вперед. — Это ты, ведь правда, Син? — И Жан-Поль расхохотался. Разжав огромный кулак, он протянул руку к Сину. — Син! О Боже, Син!
Они обменялись рукопожатиями, улыбаясь друг другу.
— Пошли в палатку.
Войдя внутрь, Жан-Поль первым делом спросил:
— Где же Катрин? Где моя маленькая сестренка?
Улыбка медленно сползла с лица Сина. Он тяжело опустился на плетеный стул и перед тем, как ответить, снял шляпу.
— Она мертва, Поль. Она умерла четыре года назад.
Лицо Жан-Поля застыло в гримасе боли.
— От чего? — спросил он.
«Разве я могу ему сказать, что она покончила с собой по какой-то одной ей ведомой причине?» Син опустил голову:
— Лихорадка. Лихорадка черной воды.
— И ты не послал нам никакой весточки?
— Я не знал, где найти тебя. А твои родители?..
— Они умерли, — резко сказал Жан-Поль и, отвернувшись от Сина, вперился в белый брезент палатки.
Воцарилась тишина, они оба с болью вспоминали умерших, и эта грусть делала их беспомощными. Наконец Син встал и подошел к входу в палатку.
— Дирк, иди сюда.
Мбеджан подтолкнул мальчика вперед, подойдя к Сину, он, как маленький, взял отца за руку и вошел вместе с ним в палатку.
— Это сын Катрин.
Жан-Поль сверху вниз посмотрел на мальчика:
— Иди сюда.
Дирк нерешительно приблизился. Неожиданно Жан-Поль сел на корточки и заглянул прямо в глаза ребенка. Он сжал лицо Дирка ладонями, внимательно изучая его.
— Да. Именно такого сына она и должна была вскормить. Эти глаза… — Его голос дрожал. Он не мог оторвать взгляда от мальчика.
— Гордись, что у тебя такая мать, — сказал он и встал.
Син подтолкнул Дирка к выходу, и мальчик радостно побежал к Мбеджану.
— Что будешь делать дальше? — спросил Жан-Поль.
— Хочу пройти через укрепления.
— Ты уедешь в Англию?
— Я — англичанин.
— Ты даешь мне слово не общаться с ними? — Жан-Поль нахмурился.
— Нет, — ответил Син.
Жан-Поль кивнул, будто бы ждал именно такого ответа.
— Я тебе должен, — тихо сказал шурин. — Я не забыл время слонов. Вот моя расплата. — Он направился к переносной конторке и обмакнул перо. Даже стоя он писал очень быстро. Промокнув бумагу, протянул ее Сину. — Отправляйся, — приказал он. — Надеюсь, мы никогда не встретимся снова. Потому что в следующий раз я убью тебя.
— Или я тебя.
Глава 9
В тот день Син повел свой маленький отряд через стальной железнодорожный мост над Тугелой, потом через пустынную деревушку Коленсо и далее по равнине. Где-то далеко впереди, рассеянные в траве, как дикие маргаритки, белели палатки огромного британского лагеря в Чивели-Сидинг. Но еще до этого Син наткнулся на вооруженный пост, где дежурили сержант и четверо рядовых в форме йоркширского полка.
— Послушай, ты соображаешь, куда тебя занесло?
— Я — британский подданный, — заметил Син.
Сержант окинул взглядом бороду Сина и залатанную одежду, мохнатая лошаденка под седоком переступала с ноги на ногу.
— Повтори, что сказал. — Сержант решил подразнить его.
— Я — британский подданный, — вежливо повторил Син с акцентом, который был явно тяжеловат для йоркширского уха.
— А я — неотесанный японец, — весело согласился сержант. — Давай свое ружье, старина.
Два дня Син томился за колючей тюремной проволокой, ожидая, пока развед-отдел свяжется с британской регистрационной службой Ледибурга и получит ответ. Два долгих дня, в течение которых Син непрерывно размышлял, но не о свалившихся на него напастях, а о женщине, которую он нашел, полюбил и безвозвратно потерял. Эти два дня вынужденного бездействия стали одними из самых тяжких в его жизни. Мысленно повторяя каждое слово, вспоминая нежное и жадное слияние их тел, ее лицо, губы, запах ее волос, смешавшихся со свежестью грозы, он больно ранил свою душу. Этот сильный мужчина так глубоко в себе похоронил воспоминания той ночи, что они остались в нем до конца его дней. Син был уверен, что никогда не забудет эту женщину.
К тому времени, когда его отпустили с извинениями, отдав лошадей, ружье, сумку с деньгами и поклажу, Син находился в состоянии такой глубокой депрессии, что его могли спасти либо вино, либо насилие.
Деревушка Фрер, место их первой остановки на южном побережье, сулила и то и другое.
— Возьми с собой Дирка, — приказал Син, — за городом найди лагерь в стороне от дорог и разложи большой костер, чтобы я смог найти вас в темноте.
— А что будешь делать ты, хозяин?
Син посмотрел в сторону маленького невзрачного бара.
— Я иду туда.
— Пошли, сын хозяина.
Пока они с Дирком ехали вниз по улице, Мбеджан размышлял», сколько времени дать Сину оттянуться и когда идти вытаскивать его. Прошло много лет с тех пор, как хозяин последний раз проводил время в баре в таком же подавленном настроении. Но тогда у него были причины повесомей. Пожалуй, подожду до полуночи, решил Мбеджан, а потом Сину пора спать.
Бар оказался комнатой внушительных размеров с возвышающейся стойкой вдоль задней стенки. Здесь было уютно, тепло, многолюдно. Запах вина сливался с запахом сигар. Все еще стоя у входа, засунув руки в карманы брюк, Син в уме подсчитывал свой капитал. Он мог позволить себе истратить десять соверенов. Это было более чем достаточно, чтобы расплатиться за выпивку.
Идя сквозь толпу к стойке, он рассматривал людей: солдаты самых разных полков, колониальных и императорских войск, среди которых преобладали рядовые, группа младших офицеров. Было несколько штатских, скорее всего, возницы, поставщики, а может, и бизнесмены. Две женщины, в профессии которых не приходилось сомневаться, излишне громко смеялись. Клиентов обслуживали с десяток черных официантов.
— Что будешь, парень? — спросила грузная женщина за стойкой, когда Син подошел к ней. Первым делом он обратил внимание на ее усы и содрогнулся.
— Бренди. — Он не был настроен говорить комплименты.
— Бутылку? — Она знала, что ему нужно.
— Для начала, — согласился Син.
Он выпил три большие порции и с огорчением понял, что они не подействовали, а лишь обострили воображение до такой степени, что лицо Рут отчетливо предстало перед ним в мельчайших деталях, включая маленькую черную родинку на щеке и поднимающиеся вверх уголки глаз, когда она улыбалась. Он должен был найти более сильное средство, чтобы забыться.
Откинувшись назад, поставив локти на стойку, он еще раз оглядел присутствующих. Представляя каждого из них в качестве возможного объекта нападения, он разочаровывался и переключал внимание на следующего, пока наконец не остановился на маленькой группе за игральным столом.
Семь игроков в покер, притом, насколько он мог видеть, не слабаки. Прихватив бутылку, он пересек комнату и присоединился к кружку зрителей, став за сержантом территориальной добровольческой части, который скоро должен был скинуть карты. Через несколько ходов сержант вытащил одну, чтобы пополнить масть, ошибся, стал мухлевать, вынул еще две, пока ему не ответили двумя парами с другой стороны стола. Он опустил руки и сквозь зубы с отвращением процедил:
— Эта игра вычистила мои карманы. — Он собрал несколько монет, лежащих перед ним на столе, и встал.
— Не повезло, Джек. Кто-нибудь хочет занять его место? — Выигравший оглядел зрителей. — Просто принять участие в скромной дружеской игре с маленькими ставками.
— Возьмите меня. — Син сел, поставил стакан и бутылку у правой руки и выложил перед собой ставку в пять золотых соверенов.
— У этого мужчины золото! Милости просим.
На первом ходу Син обанкротился, на втором — потерял два фунта на трех семерках и выиграл пять фунтов на третьем. Удача улыбнулась ему, он играл с холодной целеустремленностью, и когда ему нужна была какая-то карта, казалось, стоило лишь пожелать, чтобы она пришла.
Поистине права пословица: если везет в карты, не везет в любви. Син горько усмехнулся и, заполнив малый ряд пятью червями, побил три семерки и выиграл крупную сумму. Столбик монет перед ним рос. Фунтов тридцать. Он начинал сам себе нравиться.
— Надо вам подучиться, джентльмены. — Три игрока откололись за последний час, и за столом осталось четверо. — Как насчет того, чтобы дать проигравшим шанс отыграться?
— Вы хотите повысить ставки? — поинтересовался Син у говорившего.
Этот большой мужчина, пропахший лошадьми, с красным лицом, был вторым и последним победителем. Возможно, он был возчиком.
— Да, если все согласны. Пускай минимальная ставка будет пять фунтов.
— Подходит, — сказал Син, и за столом послышался одобрительный шепот.
Сначала игра велась осторожно, так как речь шла о больших деньгах, но постепенно темп увеличивался. Сину стало везти меньше, но где-то через час благодаря мелким выигрышам у него было семьдесят пять фунтов. Потом он сделал странный ход.
Первый кричащий слева от Сина вылетел до выигрыша, и вышиб его джентльмен, пропахший лошадьми, потом кричал номер, третий, и Сину пришла в голову фантазия открыть карты.
С отчаянной радостью он обнаружил семерку, восьмерку, девятку и десятку треф с бубновой шестеркой. В общем-то неплохая сдача.
— Кричу двадцать и поднимаю до двадцати, — предложил он.
Наблюдавшие оживленно зашевелились.
— Кричу. — Номер первый был не при деньгах.
— Кричу, — эхом отозвался лошадиный дух, и его золото со звоном влилось в общую массу.
— Сдаю. — Номер первый смешал карты и отбросил их.
Син снова повернулся к номеру первому.
— Сколько карт?
— Сыграю этими. — И Син почувствовал первые признаки надвигающейся беды. — А вы? — спросил он у лошадиного духа.
— Я вполне счастлив теми, что имею.
Двое не сменили карт, а у него малый ряд. Из масти у Сина четыре трефы, и одна из них точно прогорит. Син ощутил подступающую тошноту, сулящую беду и проигрыш. Разбив ряд, он пошел с трефы, не самой сильной, но попытка — не пытка.
— Я возьму одну. — Он выбросил бубновую шестерку и взял другую карту сверху колоды.
— Моя ставка. — Лицо номера первого светилось от удовольствия. — Я поднимаю максимум — еще сорок. Заплатите еще восемьдесят и смотрите на меня, мальчики. Давайте посмотрим, какого цвета у вас денежки.
— Я бы хотел подтолкнуть вас на большее, но это предел. — Лицо лошадиного духа было бесстрастным, но лоб покрылся испариной.
— Шесть взяток. — Син взял карты, и за свои четыре положил ту, которую вытащил. Она была черная, а когда он выдвинул ее побольше, то оказалось, что это — черная шестерка. Чувствуя, что внутри у него все кипит, он, глубоко вздохнув, полностью открыл карту. — Я тоже кричу. — Его голос звучал отрывисто.
— Картинка — закричал номер первый. — Все королевы. Что, скушали?
Лошадиный дух злобно отшвырнул карты, его красное лицо передернулось.
— Черт подери! У меня был первоклассный флэш. — Номер первый захихикал от радости и потянулся за деньгами.
— Подожди-ка, друг. — Син выложил свои карты на стол.
— Масть, мои дамы бьют, — запротестовал номер первый.
— Посчитай очки. — Син дотрагивался до каждой карты, называя ее. — Шесть, семь, восемь, девять и десять — все трефы. Сегодня ты пришел вторым. — Он убрал руку номера первого с денег и начал складывать их в столбик по двадцать.
— Слишком уж тебе везет. — Лошадиный дух даже не пытался скрыть свое огорчение.
— Да, — согласился Син. Двести шестьдесят восемь фунтов. Совсем неплохо.
— Забавно, что удача приходит к человеку с такими длинными руками, — продолжал лошадиный дух, — да еще когда он сдает. Какая, говоришь, у тебя профессия?
Не поднимая глаз, Син начал перекладывать соверены в карман, невольно улыбаясь. Конец замечательному вечеру, решил он.
Убедившись, что деньги в безопасности, Син поднял глаза на лошадиного духа и широко улыбнулся.
— Пошли пройдемся, паренек, — предложил он.
— Это будет здорово! — Лошадиный дух отбросил стул и встал.
— Просто отлично, — согласился Син.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54