Наконец Харкорт встрепенулся и поднялся на ноги.
- Пожалуй, надо залезть на вершину, - сказал он. - Оттуда, может
быть, виден тот берег. До края болота должно быть не так уж далеко.
- Я пойду с тобой, - сказал Шишковатый.
"Наверное, лезть вверх по этим камням, - подумал Харкорт, - примерно
то же самое, что подниматься на великие египетские пирамиды, о которых
рассказывал мне дядя Рауль много лет назад. Пожалуй, даже труднее: в
пирамидах плиты уложены аккуратно, а эти камни навалены как попало и порой
так неустойчивы, что опасно на них ступать".
Осторожно выбирая дорогу, Харкорт и Шишковатый взбирались по грудам
камней. Кое-где приходилось двигаться вбок, отыскивая место, где можно
сделать еще шаг наверх. Но мало-помалу они продвигались к вершине.
Наконец Харкорт увидел, что осталось только перелезть через последний
гладкий белый камень, который навис у него над головой. Встав на цыпочки,
он протянул руки как можно выше и охватил пальцами край камня. Потом
подтянулся, нащупал ногой точку опоры и рывком передвинулся выше, так что
уже мог положить локти на поверхность камня. Поднатужившись изо всех сил,
он перекинул через край сначала ногу, а потом и все тело. Он только
собрался повернуться и протянуть руку Шишковатому, как вдруг увидел то,
что находилось прямо перед ним.
Там был скелет - сначала Харкорт решил, что человеческий, но тут же
понял, что ошибся. Скелет висел на приземистом кресте, нижний конец
которого был зажат между двумя каменными глыбами. Крест стоял наклонившись
вперед, и Харкорту в первое мгновение показалось, будто скелет бросился на
него и застыл в воздухе на полпути.
От неожиданности и ужаса у него перехватило дыхание. В сумеречном
свете кости казались еще светлее, чем камни под ногами, а череп злобно
ухмылялся сверкающими белыми зубами. Он увидел, что скелет прикручен к
кресту цепями так основательно, что большинство костей все еще оставалось
на месте. Череп был цел, нижняя челюсть держалась в нем крепко, все ребра
тоже были налицо. Только на одной руке отвалились все пальцы, а на другой
осталось только два или три. Немного покривившийся хребет опирался на
массивный крестец.
- Чарлз, - раздался снизу голос Шишковатого, - дай мне руку, я никак
не могу ухватиться.
Харкорт обернулся, выглянул из-за края камня и протянул руку.
Шишковатый уцепился за нее и с помощью Харкорта перевалился через край. Он
хотел подняться на ноги, но, увидев скелет на кресте, застыл на
четвереньках.
- Это еще что? - спросил он.
- Он не человеческий, - ответил Харкорт. - Сначала мне показалось,
что это человек.
- Это великан-людоед, - сказал Шишковатый. - Клянусь чем угодно, это
великан. И должен сказать, что тут ему самое место.
Он выпрямился и встал рядом с Харкортом. Они подошли к кресту.
- Как ты думаешь, он был жив?.. - спросил Харкорт.
- Жив? - перебил Шишковатый. - Конечно, был жив. Кому пришло бы в
голову привязывать мертвого великана к кресту из кедрового дерева? Перед
тобой, Чарлз, акт справедливого возмездия. Здесь пришел конец одному из
племени Нечисти, который в свое время немало навредил человечеству. С ним
счеты сведены, или почти сведены. Он умер не так, как умер на кресте ваш
Христос. Его приковали к кресту цепями, и смерть наступила не от телесных
ран, как у других распятых. Этого прикончил голод. Он висел тут, пока не
умер от голода и жажды. Скорее всего, от жажды.
- Но как это жестоко, как беспощадно...
- Те, кто это сделал, несомненно, имели все основания быть жестокими
и беспощадными.
- Все равно мне это не нравится, - сказал Харкорт. - Одно дело -
быстрая смерть от удара клинка, совсем другое - вот такая. Это какая-то
безумная ненависть.
- Вероятно, люди, обитавшие в этих местах, - сказал Шишковатый, -
имели все основания для ненависти. Жизнь их научила.
- Что мы будем с ним делать?
- Ничего не будем делать. Пусть висит. А что ты хотел предложить -
христианское погребение?
- Ну нет.
- Так оставим его в покое. Пусть и дальше висит, ухмыляясь.
- Пожалуй, да.
Шишковатый отвернулся от креста со скелетом, поглядел на запад и
показал пальцем в том направлении.
- Вот. Мы теперь знаем то, что хотели выяснить. Берег болота совсем
недалеко. Смотри!
Глава 12.
Проведя кое-как ночь на каменистом островке, они на рассвете
пересекли последний участок болота и вышли на сушу. Дальше на западе
высились голубые холмы.
Харкорт почти не спал - лишь несколько раз ему удалось ненадолго
задремать. С наступлением ночи болото превратилось в средоточие кошмаров:
повсюду вокруг стонали и рыдали призраки. Временами Харкорту казалось, что
он их видит, хотя каждый раз оставалось сомнение - призрак это в белом
саване или просто один из плывущих в воздухе клочьев тумана.
Над болотом то и дело раздавались крики ночных птиц, а совсем
недалеко, на востоке, время от времени кто-то как будто бухал в барабан.
Харкорт лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к странному звуку и
пытаясь определить, на что он больше похож - на кваканье или на барабанный
бой. Он убеждал себя, - хотя в то же время страшился этой мысли, - что
слышит кваканье того бородавчатого, похожего на жабу существа, которое
привиделось ему под действием наваждения. Но он так и не смог окончательно
в это поверить, потому что временами готов был поклясться, что это не
кваканье, а удары в барабан. Но кто мог глубокой ночью сидеть посреди
болота и бить в барабан?
Отправившись утром в путь, Харкорт и его спутники первое время шли по
заболоченной местности, но потом земля под ногами стала совсем сухой и
идти стало легко. Довольные, что болото наконец осталось позади, они
направлялись к цепочке холмов на горизонте. Иоланда ушла вперед и скоро
исчезла из вида. Наверное, ищет место, где будет легче подниматься на
холмы, подумал Харкорт и еще раз подивился ее подвижности и выносливости.
Время от времени Харкорт задирал голову и смотрел на небо. Вчерашние
драконы произвели на него большее впечатление, чем ему показалось сначала.
Но теперь в небе виднелось только несколько ястребов - драконов нигде не
было видно.
Они шли по высокой траве, испещренной луговыми цветами. Мало-помалу
холмы перестали казаться голубыми - стало видно, что они поросли лесом и
не так высоки, как те, что поднимались вдоль реки.
Аббат, шедший немного впереди Харкорта и Шишковатого, замедлил шаг,
чтобы дать им поравняться с ним. Он снова был в своем обычном прекрасном
настроении.
- Вот теперь мы двигаемся как следует, - сказал он. - Может быть,
если повезет, наверстаем время, которое потеряли в этом болоте.
- Это как получится, - сказал Шишковатый. - У меня такое ощущение,
что нам еще не раз придется задерживаться.
- Но ничего подобного этому ужасному болоту больше не будет, - сказал
аббат.
Часа через два они приблизились к подножью холмов и увидели, что там
их поджидает Иоланда.
- Давайте возьмем немного севернее, - сказала она. - Я нашла
извилистую долину, по которой можно подняться.
- Скоро нам придется остановиться и перекусить, - сказал аббат. -
Перед тем как трогаться в путь утром, мы ничего не ели, если не считать
кусочка сыра и горбушки хлеба.
- Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь кроме своего огромного брюха?
- спросил Шишковатый. - Дай тебе волю, и мы останавливались бы перекусить
через каждые пол-лиги.
- Для путника главное - сытое брюхо, - сказал аббат. - О своем я
всегда стараюсь позаботиться.
- Как только доберемся до той долины, - пообещала ему Иоланда, -
найдем место, где можно будет остановиться и поесть. Там бежит ручеек и
много деревьев.
Они отыскали долину и, покинув луг, вошли в уютную рощицу на берегу
ручья, который весело бежал по камням в сторону болота. У самой воды, где
они устроили привал, рос лишь густой ивняк, но оба склона долины заросли
огромными дубами, кленами, буками и березой.
Немного выше по течению склоны долины стали сближаться, образуя узкий
овраг, подниматься по которому местами было нелегко. Уходя все дальше в
глубь холмов, овраг становился все уже, а густой лес спускался по его
склонам все ниже, пока кроны деревьев не сомкнулись над ручьем,
превратившимся к этому времени в крохотный ручеек. Вдоль него шла едва
заметная тропинка, которая то и дело перебегала с берега на берег, - идти
по ней было лучше, чем по бездорожью, но не намного: тропинка была крутая
и извилистая, а посреди нее торчали корни деревьев и каменные глыбы.
В середине дня они увидели развилку: от тропинки, по которой они шли,
отходила другая, поменьше, поднимавшаяся по склону оврага. Иоланда
остановилась и вгляделась в глубь леса.
- Стойте и ждите меня, - сказала она. - Я сейчас вернусь.
Довольные, что представился случай передохнуть, они остановились, а
Иоланда начала быстро подниматься вверх по склону.
- Эта девчонка не знает усталости, - сказал аббат. - Бегает и скачет,
как бешеная коза, и никак не угомонится.
Стоя на тропинке, Харкорт впервые заметил, как угрюм этот лес. Он
громоздился над ними со всех сторон, словно пытаясь задушить их в своих
объятьях. Если не считать журчанья ручейка на камнях и вздохов ветра в
макушках деревьев, в лесу стояла тишина.
Вскоре на тропинке показалась Иоланда, которая бегом спускалась вниз.
- Я нашла место для ночлега, - сказала она. - Пещеру. В ней кто-то
жил, но сейчас там его нет. Я думаю, он возражать не станет.
- Откуда ты можешь это знать? - спросил Шишковатый.
- А я не знаю, - ответила она. - Я только предполагаю и надеюсь.
- Возможно, мы уйдем оттуда раньше, чем кто-нибудь появится, - сказал
аббат. - Кто бы он ни был, он ничего не узнает.
Они поднялись по тропинке и подошли к пещере. Она была невелика и не
очень глубока. Перед ней простиралась широкая ровная площадка -
продолжение каменного пола пещеры. На площадке, недалеко от входа, был
устроен очаг, полный золы и почерневших головешек. В глубине пещеры стояло
на поленьях самодельное подобие кровати. У дальней стены лежали три
сковородки и вертел, а у самого входа были аккуратно сложены сухие дрова.
Угол пещеры был выложен камнями, на которых валялось несколько кожаных
мешков.
Нагнувшись, чтобы не задеть головой за низкую кровлю пещеры, аббат
неуклюже вошел внутрь и уселся на кровать.
- Пожалуйста, - сказал ему Шишковатый, - будь как дома.
- А почему бы и нет? - вспылил аббат. - Если наш неизвестный хозяин
приличный человек, он ничего не будет иметь против того, чтобы гости
чувствовали себя как дома.
- Вопрос только в том, - возразил Шишковатый, - можем ли мы считаться
гостями.
- Пусть этот вопрос вас не волнует, - послышался с тропинки чей-то
голос. - Вы действительно мои гости, и гости желанные.
Они обернулись и увидели, что на тропинке немного ниже пещеры стоит
маленький человечек. Его дочерна загорелое, гладко выбритое лицо украшали
щетинистые бакенбарды. Он смотрел на них, привычно щуря глаза, окруженные
множеством морщинок: видно было, что он помногу бывает на ярком солнце.
Через плечо у него был перекинут пустой мешок, хотя его сгорбленная,
сутулая фигура свидетельствовала о том, что ему частенько приходится
таскать на спине груз и потяжелее. В руке он держал посох, какие бывают у
пилигримов. Ноги у него были босые, штаны рваные, а верхнюю часть тела
прикрывала овчинная куртка мехом наружу.
- Я Андре, коробейник, - сказал он. - А это мое скромное жилище. За
все годы, что я здесь живу, вы первые оказали мне честь заглянуть ко мне в
гости, и я рад, что вы меня посетили.
Он усталой походкой поднялся на площадку перед пещерой, остановился и
внимательно посмотрел на них.
- Мы путники, - сказал ему Харкорт, - и остановились здесь совсем
ненадолго.
Коробейник утер пот с лица.
- Странно. Мало кто путешествует по этим местам. Они не слишком
гостеприимны.
- Меня зовут Чарлз, я из замка Харкортов на той стороне реки. Мы
разыскиваем моего дядю, который пропал без вести. У нас есть основания
думать, что он на Брошенных Землях. Может быть, ты что-нибудь о нем
слышал?
Коробейник покачал головой:
- Ничего не слышал. Ни намека. Ни один разумный человек не станет
здесь бродить.
- Мой дядя - человек неразумный, - заметил Харкорт. - Он всегда был
такой.
- Ну ладно, пока оставим это, - сказал коробейник, - Вы ночуете
здесь. Можете остаться и дольше, если хотите. Я сейчас разведу огонь...
- Нет, - сказал Шишковатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
- Пожалуй, надо залезть на вершину, - сказал он. - Оттуда, может
быть, виден тот берег. До края болота должно быть не так уж далеко.
- Я пойду с тобой, - сказал Шишковатый.
"Наверное, лезть вверх по этим камням, - подумал Харкорт, - примерно
то же самое, что подниматься на великие египетские пирамиды, о которых
рассказывал мне дядя Рауль много лет назад. Пожалуй, даже труднее: в
пирамидах плиты уложены аккуратно, а эти камни навалены как попало и порой
так неустойчивы, что опасно на них ступать".
Осторожно выбирая дорогу, Харкорт и Шишковатый взбирались по грудам
камней. Кое-где приходилось двигаться вбок, отыскивая место, где можно
сделать еще шаг наверх. Но мало-помалу они продвигались к вершине.
Наконец Харкорт увидел, что осталось только перелезть через последний
гладкий белый камень, который навис у него над головой. Встав на цыпочки,
он протянул руки как можно выше и охватил пальцами край камня. Потом
подтянулся, нащупал ногой точку опоры и рывком передвинулся выше, так что
уже мог положить локти на поверхность камня. Поднатужившись изо всех сил,
он перекинул через край сначала ногу, а потом и все тело. Он только
собрался повернуться и протянуть руку Шишковатому, как вдруг увидел то,
что находилось прямо перед ним.
Там был скелет - сначала Харкорт решил, что человеческий, но тут же
понял, что ошибся. Скелет висел на приземистом кресте, нижний конец
которого был зажат между двумя каменными глыбами. Крест стоял наклонившись
вперед, и Харкорту в первое мгновение показалось, будто скелет бросился на
него и застыл в воздухе на полпути.
От неожиданности и ужаса у него перехватило дыхание. В сумеречном
свете кости казались еще светлее, чем камни под ногами, а череп злобно
ухмылялся сверкающими белыми зубами. Он увидел, что скелет прикручен к
кресту цепями так основательно, что большинство костей все еще оставалось
на месте. Череп был цел, нижняя челюсть держалась в нем крепко, все ребра
тоже были налицо. Только на одной руке отвалились все пальцы, а на другой
осталось только два или три. Немного покривившийся хребет опирался на
массивный крестец.
- Чарлз, - раздался снизу голос Шишковатого, - дай мне руку, я никак
не могу ухватиться.
Харкорт обернулся, выглянул из-за края камня и протянул руку.
Шишковатый уцепился за нее и с помощью Харкорта перевалился через край. Он
хотел подняться на ноги, но, увидев скелет на кресте, застыл на
четвереньках.
- Это еще что? - спросил он.
- Он не человеческий, - ответил Харкорт. - Сначала мне показалось,
что это человек.
- Это великан-людоед, - сказал Шишковатый. - Клянусь чем угодно, это
великан. И должен сказать, что тут ему самое место.
Он выпрямился и встал рядом с Харкортом. Они подошли к кресту.
- Как ты думаешь, он был жив?.. - спросил Харкорт.
- Жив? - перебил Шишковатый. - Конечно, был жив. Кому пришло бы в
голову привязывать мертвого великана к кресту из кедрового дерева? Перед
тобой, Чарлз, акт справедливого возмездия. Здесь пришел конец одному из
племени Нечисти, который в свое время немало навредил человечеству. С ним
счеты сведены, или почти сведены. Он умер не так, как умер на кресте ваш
Христос. Его приковали к кресту цепями, и смерть наступила не от телесных
ран, как у других распятых. Этого прикончил голод. Он висел тут, пока не
умер от голода и жажды. Скорее всего, от жажды.
- Но как это жестоко, как беспощадно...
- Те, кто это сделал, несомненно, имели все основания быть жестокими
и беспощадными.
- Все равно мне это не нравится, - сказал Харкорт. - Одно дело -
быстрая смерть от удара клинка, совсем другое - вот такая. Это какая-то
безумная ненависть.
- Вероятно, люди, обитавшие в этих местах, - сказал Шишковатый, -
имели все основания для ненависти. Жизнь их научила.
- Что мы будем с ним делать?
- Ничего не будем делать. Пусть висит. А что ты хотел предложить -
христианское погребение?
- Ну нет.
- Так оставим его в покое. Пусть и дальше висит, ухмыляясь.
- Пожалуй, да.
Шишковатый отвернулся от креста со скелетом, поглядел на запад и
показал пальцем в том направлении.
- Вот. Мы теперь знаем то, что хотели выяснить. Берег болота совсем
недалеко. Смотри!
Глава 12.
Проведя кое-как ночь на каменистом островке, они на рассвете
пересекли последний участок болота и вышли на сушу. Дальше на западе
высились голубые холмы.
Харкорт почти не спал - лишь несколько раз ему удалось ненадолго
задремать. С наступлением ночи болото превратилось в средоточие кошмаров:
повсюду вокруг стонали и рыдали призраки. Временами Харкорту казалось, что
он их видит, хотя каждый раз оставалось сомнение - призрак это в белом
саване или просто один из плывущих в воздухе клочьев тумана.
Над болотом то и дело раздавались крики ночных птиц, а совсем
недалеко, на востоке, время от времени кто-то как будто бухал в барабан.
Харкорт лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к странному звуку и
пытаясь определить, на что он больше похож - на кваканье или на барабанный
бой. Он убеждал себя, - хотя в то же время страшился этой мысли, - что
слышит кваканье того бородавчатого, похожего на жабу существа, которое
привиделось ему под действием наваждения. Но он так и не смог окончательно
в это поверить, потому что временами готов был поклясться, что это не
кваканье, а удары в барабан. Но кто мог глубокой ночью сидеть посреди
болота и бить в барабан?
Отправившись утром в путь, Харкорт и его спутники первое время шли по
заболоченной местности, но потом земля под ногами стала совсем сухой и
идти стало легко. Довольные, что болото наконец осталось позади, они
направлялись к цепочке холмов на горизонте. Иоланда ушла вперед и скоро
исчезла из вида. Наверное, ищет место, где будет легче подниматься на
холмы, подумал Харкорт и еще раз подивился ее подвижности и выносливости.
Время от времени Харкорт задирал голову и смотрел на небо. Вчерашние
драконы произвели на него большее впечатление, чем ему показалось сначала.
Но теперь в небе виднелось только несколько ястребов - драконов нигде не
было видно.
Они шли по высокой траве, испещренной луговыми цветами. Мало-помалу
холмы перестали казаться голубыми - стало видно, что они поросли лесом и
не так высоки, как те, что поднимались вдоль реки.
Аббат, шедший немного впереди Харкорта и Шишковатого, замедлил шаг,
чтобы дать им поравняться с ним. Он снова был в своем обычном прекрасном
настроении.
- Вот теперь мы двигаемся как следует, - сказал он. - Может быть,
если повезет, наверстаем время, которое потеряли в этом болоте.
- Это как получится, - сказал Шишковатый. - У меня такое ощущение,
что нам еще не раз придется задерживаться.
- Но ничего подобного этому ужасному болоту больше не будет, - сказал
аббат.
Часа через два они приблизились к подножью холмов и увидели, что там
их поджидает Иоланда.
- Давайте возьмем немного севернее, - сказала она. - Я нашла
извилистую долину, по которой можно подняться.
- Скоро нам придется остановиться и перекусить, - сказал аббат. -
Перед тем как трогаться в путь утром, мы ничего не ели, если не считать
кусочка сыра и горбушки хлеба.
- Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь кроме своего огромного брюха?
- спросил Шишковатый. - Дай тебе волю, и мы останавливались бы перекусить
через каждые пол-лиги.
- Для путника главное - сытое брюхо, - сказал аббат. - О своем я
всегда стараюсь позаботиться.
- Как только доберемся до той долины, - пообещала ему Иоланда, -
найдем место, где можно будет остановиться и поесть. Там бежит ручеек и
много деревьев.
Они отыскали долину и, покинув луг, вошли в уютную рощицу на берегу
ручья, который весело бежал по камням в сторону болота. У самой воды, где
они устроили привал, рос лишь густой ивняк, но оба склона долины заросли
огромными дубами, кленами, буками и березой.
Немного выше по течению склоны долины стали сближаться, образуя узкий
овраг, подниматься по которому местами было нелегко. Уходя все дальше в
глубь холмов, овраг становился все уже, а густой лес спускался по его
склонам все ниже, пока кроны деревьев не сомкнулись над ручьем,
превратившимся к этому времени в крохотный ручеек. Вдоль него шла едва
заметная тропинка, которая то и дело перебегала с берега на берег, - идти
по ней было лучше, чем по бездорожью, но не намного: тропинка была крутая
и извилистая, а посреди нее торчали корни деревьев и каменные глыбы.
В середине дня они увидели развилку: от тропинки, по которой они шли,
отходила другая, поменьше, поднимавшаяся по склону оврага. Иоланда
остановилась и вгляделась в глубь леса.
- Стойте и ждите меня, - сказала она. - Я сейчас вернусь.
Довольные, что представился случай передохнуть, они остановились, а
Иоланда начала быстро подниматься вверх по склону.
- Эта девчонка не знает усталости, - сказал аббат. - Бегает и скачет,
как бешеная коза, и никак не угомонится.
Стоя на тропинке, Харкорт впервые заметил, как угрюм этот лес. Он
громоздился над ними со всех сторон, словно пытаясь задушить их в своих
объятьях. Если не считать журчанья ручейка на камнях и вздохов ветра в
макушках деревьев, в лесу стояла тишина.
Вскоре на тропинке показалась Иоланда, которая бегом спускалась вниз.
- Я нашла место для ночлега, - сказала она. - Пещеру. В ней кто-то
жил, но сейчас там его нет. Я думаю, он возражать не станет.
- Откуда ты можешь это знать? - спросил Шишковатый.
- А я не знаю, - ответила она. - Я только предполагаю и надеюсь.
- Возможно, мы уйдем оттуда раньше, чем кто-нибудь появится, - сказал
аббат. - Кто бы он ни был, он ничего не узнает.
Они поднялись по тропинке и подошли к пещере. Она была невелика и не
очень глубока. Перед ней простиралась широкая ровная площадка -
продолжение каменного пола пещеры. На площадке, недалеко от входа, был
устроен очаг, полный золы и почерневших головешек. В глубине пещеры стояло
на поленьях самодельное подобие кровати. У дальней стены лежали три
сковородки и вертел, а у самого входа были аккуратно сложены сухие дрова.
Угол пещеры был выложен камнями, на которых валялось несколько кожаных
мешков.
Нагнувшись, чтобы не задеть головой за низкую кровлю пещеры, аббат
неуклюже вошел внутрь и уселся на кровать.
- Пожалуйста, - сказал ему Шишковатый, - будь как дома.
- А почему бы и нет? - вспылил аббат. - Если наш неизвестный хозяин
приличный человек, он ничего не будет иметь против того, чтобы гости
чувствовали себя как дома.
- Вопрос только в том, - возразил Шишковатый, - можем ли мы считаться
гостями.
- Пусть этот вопрос вас не волнует, - послышался с тропинки чей-то
голос. - Вы действительно мои гости, и гости желанные.
Они обернулись и увидели, что на тропинке немного ниже пещеры стоит
маленький человечек. Его дочерна загорелое, гладко выбритое лицо украшали
щетинистые бакенбарды. Он смотрел на них, привычно щуря глаза, окруженные
множеством морщинок: видно было, что он помногу бывает на ярком солнце.
Через плечо у него был перекинут пустой мешок, хотя его сгорбленная,
сутулая фигура свидетельствовала о том, что ему частенько приходится
таскать на спине груз и потяжелее. В руке он держал посох, какие бывают у
пилигримов. Ноги у него были босые, штаны рваные, а верхнюю часть тела
прикрывала овчинная куртка мехом наружу.
- Я Андре, коробейник, - сказал он. - А это мое скромное жилище. За
все годы, что я здесь живу, вы первые оказали мне честь заглянуть ко мне в
гости, и я рад, что вы меня посетили.
Он усталой походкой поднялся на площадку перед пещерой, остановился и
внимательно посмотрел на них.
- Мы путники, - сказал ему Харкорт, - и остановились здесь совсем
ненадолго.
Коробейник утер пот с лица.
- Странно. Мало кто путешествует по этим местам. Они не слишком
гостеприимны.
- Меня зовут Чарлз, я из замка Харкортов на той стороне реки. Мы
разыскиваем моего дядю, который пропал без вести. У нас есть основания
думать, что он на Брошенных Землях. Может быть, ты что-нибудь о нем
слышал?
Коробейник покачал головой:
- Ничего не слышал. Ни намека. Ни один разумный человек не станет
здесь бродить.
- Мой дядя - человек неразумный, - заметил Харкорт. - Он всегда был
такой.
- Ну ладно, пока оставим это, - сказал коробейник, - Вы ночуете
здесь. Можете остаться и дольше, если хотите. Я сейчас разведу огонь...
- Нет, - сказал Шишковатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43