— оскорбилась я. — Мне почти шестнадцать. И после всего, через что я прошла, меня не так легко напугать. Если бы он и вправду хотел причинить мне зло, он бы сказал вам об этом на инглише.
— Сильна, — восхитился Сергей. — Раджив, сознавайся, твоя работа?
— По-твоему, я уже не понимаю разницы между флаером и челночной ракетой? — возмутился пилот, на мой взгляд, чересчур бурно.
— Раджив тут ни при чем! — заверила я их. — Я сама.
— Это вы Джорджу будете рассказывать. Я решила сменить тему.
— Так выглядит Земля из космоса? — спросила я, указывая на голубой серп. — Красиво.
— Нет, — ответил Сергей, — это Лийа. Твоя Земля вот, — он показал себе под ноги.
Теперь я уже и сама видела свою ошибку — сквозь голубизну проглядывали очертания гор и круглых кратеров, совсем не похожие на знакомую мне географическую карту. Но где же Земля? Под столом я видела только черноту. И лишь вглядевшись, различила, что она чуть светлее, чем космос вокруг, и лишена звезд, а с дальней от меня стороны стола ее очерчивает тоненькая синяя дуга.
— Мы над ночной стороной, — пояснил Раджив.
— А где «Дарвин»?
— Далеко, на бруноцентрической орбите. Отсюда его не видно, он с другой стороны. — Раджив ткнул в пол.
— Разве мы летим не туда?
— Нет, на нашу базу на Лийе, — ответил пилот, а Сергей довольно осклабился:
— Что, не ожидала при жизни попасть в рай? Впрочем, можем и в ад доставить — на Лла у нас тоже станция наблюдения.
— Я никогда не верила в эти поповские глупости, — гневно сверкнула на него глазами я и вновь обратилась к Радживу: — А зачем вам так много баз?
— С Лла удобно наблюдать за планетой, но это просто астероид, хотя для астероида он довольно крупный, там совсем маленькая сила тяжести, а в этом есть свои неудобства. Лучше уж потратить лишнее топливо на взлет, благо мы можем наделать его в любых количествах, чем взлететь, когда ты вовсе этого не желаешь. Поэтому на Лла у нас только автоматика. А Лийа больше и массивнее, там наша главная база.
— Погоди, как это — Лийа больше? Всегда же считалось, что наоборот… Это и невооруженным глазом видно.
— Лийа просто дальше, — хохотнул Сергей. — Они имеют кратные периоды вращения и разные плоскости орбиты, поэтому вы никогда не наблюдали затмений. Но все равно ваши астрономы давно могли бы измерить параллакс и обнаружить это. Но как же, ведь невооруженным глазом видно, да и в Святом Троекнижии сказано…
— Не очень-то хорохорься, — осадила его Кирико. — Или тебе напомнить про Аристотеля? Вообрази себе, Эйольта, был у них в древности такой философ, который написал, что у мухи восемь ног. Муха — едва ли не самое распространенное насекомое нашей планеты, каждый человек видел ее за свою жизнь, наверное, миллион раз… Так вот почти за полторы тысячи лет ни один из этих европейских умников не удосужился проверить и убедиться, что ног на самом деле шесть!
— А вы в своей Японии профукали возможность стать великой морской державой, — мстительно ответил Сергей. — Вместо того чтобы колонизовать Америку, которая была у вас под боком, ваши даймё грызлись между собой, а Британия тем временем становилась владычицей морей. И опомнились вы только в двадцатом веке, когда было уже поздно.
— Коллеги! — одернул их Раджив. — Что о вас подумает другая цивилизация? Не обращай внимания, Эйольта, это они так шутят. Хотя, — добавил он задумчиво, — изложенные ими факты соответствуют действительности.
Я сделала вывод, что сам он не относится ни к европейцам, ни к японцам. Подняв глаза к голубому серпу, я спросила:
— А на Лийе есть жизнь?
— Нет, — покачал головой Раджив. — Там есть атмосфера, но она непригодна для жизни. Азот, метан, немного углекислого газа. И плотность — чуть больше процента от земной. Даже от метеоритов не защищает. Суточные перепады температур — больше полутора сотен градусов, впрочем, сутки там равны месяцу… Как видишь, условия и впрямь не райские.
— Как же вы там живете?
— Под герметичными куполами. — Он вдруг замер, похоже, осененный какой-то идеей. — Слушай, — произнес он, — а ведь это единственное место во Вселенной, где ты могла бы полетать. Я имею в виду…
Я вопросительно шевельнула крыльями.
— …Да, именно это. Под куполом нормальная атмосфера, а гравитация, как и на всей Лийе, впятеро меньше земной.
— Да, пожалуй, под куполом центрального склада места достаточно, — согласился Сергей. — Не роскошно, но пару кругов сделать можно. Разумеется, если Джордж согласится.
— Но ведь вы его попросите? — умоляюще обратилась я ко всем троим.
Они пообещали — сперва Раджив, потом, переглянувшись, остальные.
— А когда начнет уменьшаться сила тяжести? — нетерпеливо спросила я. — Мы ведь уже довольно далеко от Земли?
— Мы разгоняемся с ускорением в один g, — пояснил Раджив. — Примерно через полчаса развернемся и начнем тормозить. Так что лийскую гравитацию ты почувствуешь только после посадки.
Посадка прошла без всяких перегрузок — впрочем, я их уже и не боялась, ибо теперь сидела в кресле, а не лежала на полу. База людей располагалась в небольшом кратере; как объяснил Раджив, его стенки служат дополнительной защитой от метеоритов, летящих по пологой траектории. Это не значит, конечно, что метеориты так и сыплются дождем — в обычные дни ничего подобного, но за то время, что люди исследовали нашу Землю, она, а значит, и Лийа, уже трижды проходила через метеорные потоки.
Таинственному и грозному Джорджу сообщили по радио о «нештатной ситуации» — то есть обо мне — еще до посадки. При переговорах я не присутствовала и с трепетом ждала результатов. Уже после того, как ракета замерла на площадке и я ощутила долгожданную завораживающую легкость во всем теле, Раджив сообщил, что мне будет разрешено выйти на базу после дезинфекции и сканирования.
Я радостно вскочила, тут же взмыв почти на локоть, а затем непривычно медленно, словно сквозь воду, опустившись на пол. Мне не терпелось испробовать крылья, но Раджив предупредил, что в ракете делать этого не стоит — несмотря на создаваемую видеостенами иллюзию бесконечности, лишнего места здесь нет и потолки низкие. Вместе с пришельцами я спустилась на лифте и прошла через пассажирский шлюз, к которому был уже герметично пристыкован наклонный коридор, уводивший в один из куполов лийской станции. Затем мне вновь пришлось пройти через те же процедуры, что и по прибытии на зуграхскую базу; правда, утешением служило то, что они были предписаны и восьми прибывшим на ракете людям. Я было спросила испуганно, стоя в очереди к душевым кабинкам (их было всего шесть), не из-за моей ли гипотетической заразности страдают остальные, но мне ответили, что такова стандартная процедура при возвращении с обитаемых планет. Разве что людям перед сканированием не пришлось пить нанозоль, ибо в их телах жили их собственные нанохилеры.
А потом я встретилась с Джорджем. Он находился не на «Дарвине», а на Лийе.
Человеческий командир оказался вовсе не страшным, хотя вид у него был усталый и неприветливый. Наверное, из-за предотлетных хлопот. Он выглядел лет на сорок и был такой же розовокожий, как Валерия и Сергей, — и даже более, чем они. Я имею в виду, что его голова была совершенно безволосой. Я впервые видела лысого человека.
— Я знаю твою историю, Эйольта, — сказал он, принимая меня на фоне космического пейзажа с бело-желто-розово-красной, опоясанной плоскими концентрическими кольцами планетой. — Мои коллеги нарушили инструкции…
— Пожалуйста, не наказывайте их, — попросила я. — Они не виноваты, это все я сама!
— Как я могу их наказать? — усмехнулся Джордж. — У нас научная экспедиция, а не казарма. Мои коллеги — взрослые люди и сами отвечают за свои поступки. Но я хочу сказать, что понимаю их. Тот путь, что ты проделала ради встречи с нами, заслуживает по меньшей мере уважения. Думаю, на твоей планете найдется не много таких, как ты… Я имею в виду не анатомию. Таких, кто способен в одиночку бросить вызов всему миру… и победить. Не хочу сказать, что это всегда хорошо, бывает, что такие личности ведут мир к катастрофе, но без них невозможно движение цивилизации вперед. Впрочем, все это, конечно, не имело бы значения, если бы нарушение инструкций в твоем случае угрожало безопасности нашей экспедиции. Но я не вижу, что случится плохого, если, как просит Раджив, позволить тебе полетать под куполом склада. — Он улыбнулся.
— Спасибо! — воскликнула я.
— Только учти: отныне — никакой самодеятельности. Здесь, на главной базе, ты будешь делать только то, на что получишь прямое и недвусмысленное разрешение. Ты это хорошо поняла?
— Да, командир, — счастливо улыбалась я.
— И вот что, — добавил он, вновь посуровев. — Не хочу, чтобы ты лелеяла ложные надежды. Через три дня ты вернешься домой с последней ракетой. Это не обсуждается.
Я сочла, что пока благоразумней будет не спорить. Во-первых, я сама еще не решила окончательно, а во-вторых… иногда не то что трех дней, а и трех мгновений достаточно, чтобы полностью изменить все.
— Когда мне можно пойти на склад? — нетерпеливо спросила я.
— Ты не хочешь сначала поужинать? Насколько я понимаю, ты не ела с утра, а сейчас по зуграхскому времени уже ночь.
— Мне приходилось не есть и по две декады, — беспечно ответила я. — Я бы только не отказалась чего-нибудь попить.
— Ладно, — улыбнулся Джордж, и на его столе появился бокал с соком. — Если Раджив еще не лег спать, я попрошу его проводить тебя.
Довольный Раджив пришел почти сразу, и мы с ним направились на склад.
— Ну, как тебе Джордж? — осведомился он.
— По-моему, мы с ним вполне нашли общий язык. Слушай, а почему он лысый? Может, это у вас знак отличия командиров?
— Не-ет, — рассмеялся пилот, — просто мелкий дефект. Сейчас его предотвращают нанохилеры, но Джордж облысел раньше, чем они появились. Разумеется, его волосы легко можно было бы восстановить, но Джордж принципиально не хочет делать этого. Он говорит, что, во-первых, разумному существу не пристало заморачиваться по поводу своей внешности, а во-вторых, мытье, стрижка и причесывание волос — это совершенно бессмысленная трата времени.
Наконец, миновав очередной шлюз, — Раджив объяснил, что двойные двери нужны на случай разгерметизации, — мы вступили под своды купола. Собственно, мы и раньше находились внутри куполов, но те были разделены на этажи и помещения, а тут я впервые увидела купол изнутри целиком. В верхней точке он достигал, наверное, полусотни локтей и имел около трехсот локтей в диаметре. Вогнутая поверхность, как и во всех служебных, а не жилых помещениях людей, светилась ровным белым светом. Этот свет озарял ряды контейнеров на полу, занимавшие, впрочем, далеко не все свободное пространство, и несколько машин с прозрачными кабинами — я насчитала две колесные, три шагающие разных размеров и один флаер со сложенными крыльями. В одном из секторов, сложив ноги и щупальца, мирно дремали «пауки», их было несколько десятков.
Пока я разглядывала все это, поверхность купола вдруг стала голубой.
— Думаю, так будет лучше, — улыбнулся Раджив. — Больше похоже на небо. Только не забывай, что на самом деле этот небесный свод очень даже твердый. И пол тоже, не говоря уж об этих ящиках. Так что постарайся не падать, хоть тут и пониженная сила тяжести. Не залетай высоко, пока не будешь абсолютно в себе уверена. Учти, у тебя устойчивость и управляемость хуже, чем у флаера, и хуже, чем у других живых существ. У птиц — хвостовые перья, у вйофнов — на ногах длинные пальцы с перепонками, а у тебя — только башмаки, ими не очень-то порулишь.
— Ладно. — Я сделала несколько шагов в сторону центра и обернулась. — Я, пожалуй, начну?
— Думаю, тебе будет легче с разбега, — посоветовал пилот. — Крупные птицы всегда так делают. У тебя все-таки нет мощности флаера, чтобы взлетать с места.
Я выбрала траекторию, на которой не было препятствий почти до самой противоположной стены, и побежала. Точнее, помчалась огромными прыжками — даже без крыльев бег в условиях низкой тяжести представляет собой нечто незабываемое. Но я размахивала крыльями все быстрее, инстинктивно наклоняясь вперед, прыжки становились все длиннее, и уже на пятом или шестом я просто не опустилась на пол.
Сколько раз это снилось мне! Сколько раз я легко и непринужденно отрывалась от земли и скользила над ней, набирая высоту, и захлебывалась от счастья на волнах теплого ветра, а потом проклинала себя и весь мир за то, что проснулась… Но теперь, теперь это было взаправду!
Ву-ух, ву-ух, ву-ух — рассекали воздух крылья. Это было все же не совсем как во сне, там я не чувствовала усилий, а здесь в каждом взмахе словно опиралась на воздух, приятно обтекающий кожу. Пол уходил все ниже, и мне вдруг вспомнилось предупреждение Раджива. Я замедлила взмахи и начала плавно снижаться, затем, едва не коснувшись пола одной ногой, снова замахала быстрее.
— Эйольта, стена! — предостерегающе крикнул Раджив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Сильна, — восхитился Сергей. — Раджив, сознавайся, твоя работа?
— По-твоему, я уже не понимаю разницы между флаером и челночной ракетой? — возмутился пилот, на мой взгляд, чересчур бурно.
— Раджив тут ни при чем! — заверила я их. — Я сама.
— Это вы Джорджу будете рассказывать. Я решила сменить тему.
— Так выглядит Земля из космоса? — спросила я, указывая на голубой серп. — Красиво.
— Нет, — ответил Сергей, — это Лийа. Твоя Земля вот, — он показал себе под ноги.
Теперь я уже и сама видела свою ошибку — сквозь голубизну проглядывали очертания гор и круглых кратеров, совсем не похожие на знакомую мне географическую карту. Но где же Земля? Под столом я видела только черноту. И лишь вглядевшись, различила, что она чуть светлее, чем космос вокруг, и лишена звезд, а с дальней от меня стороны стола ее очерчивает тоненькая синяя дуга.
— Мы над ночной стороной, — пояснил Раджив.
— А где «Дарвин»?
— Далеко, на бруноцентрической орбите. Отсюда его не видно, он с другой стороны. — Раджив ткнул в пол.
— Разве мы летим не туда?
— Нет, на нашу базу на Лийе, — ответил пилот, а Сергей довольно осклабился:
— Что, не ожидала при жизни попасть в рай? Впрочем, можем и в ад доставить — на Лла у нас тоже станция наблюдения.
— Я никогда не верила в эти поповские глупости, — гневно сверкнула на него глазами я и вновь обратилась к Радживу: — А зачем вам так много баз?
— С Лла удобно наблюдать за планетой, но это просто астероид, хотя для астероида он довольно крупный, там совсем маленькая сила тяжести, а в этом есть свои неудобства. Лучше уж потратить лишнее топливо на взлет, благо мы можем наделать его в любых количествах, чем взлететь, когда ты вовсе этого не желаешь. Поэтому на Лла у нас только автоматика. А Лийа больше и массивнее, там наша главная база.
— Погоди, как это — Лийа больше? Всегда же считалось, что наоборот… Это и невооруженным глазом видно.
— Лийа просто дальше, — хохотнул Сергей. — Они имеют кратные периоды вращения и разные плоскости орбиты, поэтому вы никогда не наблюдали затмений. Но все равно ваши астрономы давно могли бы измерить параллакс и обнаружить это. Но как же, ведь невооруженным глазом видно, да и в Святом Троекнижии сказано…
— Не очень-то хорохорься, — осадила его Кирико. — Или тебе напомнить про Аристотеля? Вообрази себе, Эйольта, был у них в древности такой философ, который написал, что у мухи восемь ног. Муха — едва ли не самое распространенное насекомое нашей планеты, каждый человек видел ее за свою жизнь, наверное, миллион раз… Так вот почти за полторы тысячи лет ни один из этих европейских умников не удосужился проверить и убедиться, что ног на самом деле шесть!
— А вы в своей Японии профукали возможность стать великой морской державой, — мстительно ответил Сергей. — Вместо того чтобы колонизовать Америку, которая была у вас под боком, ваши даймё грызлись между собой, а Британия тем временем становилась владычицей морей. И опомнились вы только в двадцатом веке, когда было уже поздно.
— Коллеги! — одернул их Раджив. — Что о вас подумает другая цивилизация? Не обращай внимания, Эйольта, это они так шутят. Хотя, — добавил он задумчиво, — изложенные ими факты соответствуют действительности.
Я сделала вывод, что сам он не относится ни к европейцам, ни к японцам. Подняв глаза к голубому серпу, я спросила:
— А на Лийе есть жизнь?
— Нет, — покачал головой Раджив. — Там есть атмосфера, но она непригодна для жизни. Азот, метан, немного углекислого газа. И плотность — чуть больше процента от земной. Даже от метеоритов не защищает. Суточные перепады температур — больше полутора сотен градусов, впрочем, сутки там равны месяцу… Как видишь, условия и впрямь не райские.
— Как же вы там живете?
— Под герметичными куполами. — Он вдруг замер, похоже, осененный какой-то идеей. — Слушай, — произнес он, — а ведь это единственное место во Вселенной, где ты могла бы полетать. Я имею в виду…
Я вопросительно шевельнула крыльями.
— …Да, именно это. Под куполом нормальная атмосфера, а гравитация, как и на всей Лийе, впятеро меньше земной.
— Да, пожалуй, под куполом центрального склада места достаточно, — согласился Сергей. — Не роскошно, но пару кругов сделать можно. Разумеется, если Джордж согласится.
— Но ведь вы его попросите? — умоляюще обратилась я ко всем троим.
Они пообещали — сперва Раджив, потом, переглянувшись, остальные.
— А когда начнет уменьшаться сила тяжести? — нетерпеливо спросила я. — Мы ведь уже довольно далеко от Земли?
— Мы разгоняемся с ускорением в один g, — пояснил Раджив. — Примерно через полчаса развернемся и начнем тормозить. Так что лийскую гравитацию ты почувствуешь только после посадки.
Посадка прошла без всяких перегрузок — впрочем, я их уже и не боялась, ибо теперь сидела в кресле, а не лежала на полу. База людей располагалась в небольшом кратере; как объяснил Раджив, его стенки служат дополнительной защитой от метеоритов, летящих по пологой траектории. Это не значит, конечно, что метеориты так и сыплются дождем — в обычные дни ничего подобного, но за то время, что люди исследовали нашу Землю, она, а значит, и Лийа, уже трижды проходила через метеорные потоки.
Таинственному и грозному Джорджу сообщили по радио о «нештатной ситуации» — то есть обо мне — еще до посадки. При переговорах я не присутствовала и с трепетом ждала результатов. Уже после того, как ракета замерла на площадке и я ощутила долгожданную завораживающую легкость во всем теле, Раджив сообщил, что мне будет разрешено выйти на базу после дезинфекции и сканирования.
Я радостно вскочила, тут же взмыв почти на локоть, а затем непривычно медленно, словно сквозь воду, опустившись на пол. Мне не терпелось испробовать крылья, но Раджив предупредил, что в ракете делать этого не стоит — несмотря на создаваемую видеостенами иллюзию бесконечности, лишнего места здесь нет и потолки низкие. Вместе с пришельцами я спустилась на лифте и прошла через пассажирский шлюз, к которому был уже герметично пристыкован наклонный коридор, уводивший в один из куполов лийской станции. Затем мне вновь пришлось пройти через те же процедуры, что и по прибытии на зуграхскую базу; правда, утешением служило то, что они были предписаны и восьми прибывшим на ракете людям. Я было спросила испуганно, стоя в очереди к душевым кабинкам (их было всего шесть), не из-за моей ли гипотетической заразности страдают остальные, но мне ответили, что такова стандартная процедура при возвращении с обитаемых планет. Разве что людям перед сканированием не пришлось пить нанозоль, ибо в их телах жили их собственные нанохилеры.
А потом я встретилась с Джорджем. Он находился не на «Дарвине», а на Лийе.
Человеческий командир оказался вовсе не страшным, хотя вид у него был усталый и неприветливый. Наверное, из-за предотлетных хлопот. Он выглядел лет на сорок и был такой же розовокожий, как Валерия и Сергей, — и даже более, чем они. Я имею в виду, что его голова была совершенно безволосой. Я впервые видела лысого человека.
— Я знаю твою историю, Эйольта, — сказал он, принимая меня на фоне космического пейзажа с бело-желто-розово-красной, опоясанной плоскими концентрическими кольцами планетой. — Мои коллеги нарушили инструкции…
— Пожалуйста, не наказывайте их, — попросила я. — Они не виноваты, это все я сама!
— Как я могу их наказать? — усмехнулся Джордж. — У нас научная экспедиция, а не казарма. Мои коллеги — взрослые люди и сами отвечают за свои поступки. Но я хочу сказать, что понимаю их. Тот путь, что ты проделала ради встречи с нами, заслуживает по меньшей мере уважения. Думаю, на твоей планете найдется не много таких, как ты… Я имею в виду не анатомию. Таких, кто способен в одиночку бросить вызов всему миру… и победить. Не хочу сказать, что это всегда хорошо, бывает, что такие личности ведут мир к катастрофе, но без них невозможно движение цивилизации вперед. Впрочем, все это, конечно, не имело бы значения, если бы нарушение инструкций в твоем случае угрожало безопасности нашей экспедиции. Но я не вижу, что случится плохого, если, как просит Раджив, позволить тебе полетать под куполом склада. — Он улыбнулся.
— Спасибо! — воскликнула я.
— Только учти: отныне — никакой самодеятельности. Здесь, на главной базе, ты будешь делать только то, на что получишь прямое и недвусмысленное разрешение. Ты это хорошо поняла?
— Да, командир, — счастливо улыбалась я.
— И вот что, — добавил он, вновь посуровев. — Не хочу, чтобы ты лелеяла ложные надежды. Через три дня ты вернешься домой с последней ракетой. Это не обсуждается.
Я сочла, что пока благоразумней будет не спорить. Во-первых, я сама еще не решила окончательно, а во-вторых… иногда не то что трех дней, а и трех мгновений достаточно, чтобы полностью изменить все.
— Когда мне можно пойти на склад? — нетерпеливо спросила я.
— Ты не хочешь сначала поужинать? Насколько я понимаю, ты не ела с утра, а сейчас по зуграхскому времени уже ночь.
— Мне приходилось не есть и по две декады, — беспечно ответила я. — Я бы только не отказалась чего-нибудь попить.
— Ладно, — улыбнулся Джордж, и на его столе появился бокал с соком. — Если Раджив еще не лег спать, я попрошу его проводить тебя.
Довольный Раджив пришел почти сразу, и мы с ним направились на склад.
— Ну, как тебе Джордж? — осведомился он.
— По-моему, мы с ним вполне нашли общий язык. Слушай, а почему он лысый? Может, это у вас знак отличия командиров?
— Не-ет, — рассмеялся пилот, — просто мелкий дефект. Сейчас его предотвращают нанохилеры, но Джордж облысел раньше, чем они появились. Разумеется, его волосы легко можно было бы восстановить, но Джордж принципиально не хочет делать этого. Он говорит, что, во-первых, разумному существу не пристало заморачиваться по поводу своей внешности, а во-вторых, мытье, стрижка и причесывание волос — это совершенно бессмысленная трата времени.
Наконец, миновав очередной шлюз, — Раджив объяснил, что двойные двери нужны на случай разгерметизации, — мы вступили под своды купола. Собственно, мы и раньше находились внутри куполов, но те были разделены на этажи и помещения, а тут я впервые увидела купол изнутри целиком. В верхней точке он достигал, наверное, полусотни локтей и имел около трехсот локтей в диаметре. Вогнутая поверхность, как и во всех служебных, а не жилых помещениях людей, светилась ровным белым светом. Этот свет озарял ряды контейнеров на полу, занимавшие, впрочем, далеко не все свободное пространство, и несколько машин с прозрачными кабинами — я насчитала две колесные, три шагающие разных размеров и один флаер со сложенными крыльями. В одном из секторов, сложив ноги и щупальца, мирно дремали «пауки», их было несколько десятков.
Пока я разглядывала все это, поверхность купола вдруг стала голубой.
— Думаю, так будет лучше, — улыбнулся Раджив. — Больше похоже на небо. Только не забывай, что на самом деле этот небесный свод очень даже твердый. И пол тоже, не говоря уж об этих ящиках. Так что постарайся не падать, хоть тут и пониженная сила тяжести. Не залетай высоко, пока не будешь абсолютно в себе уверена. Учти, у тебя устойчивость и управляемость хуже, чем у флаера, и хуже, чем у других живых существ. У птиц — хвостовые перья, у вйофнов — на ногах длинные пальцы с перепонками, а у тебя — только башмаки, ими не очень-то порулишь.
— Ладно. — Я сделала несколько шагов в сторону центра и обернулась. — Я, пожалуй, начну?
— Думаю, тебе будет легче с разбега, — посоветовал пилот. — Крупные птицы всегда так делают. У тебя все-таки нет мощности флаера, чтобы взлетать с места.
Я выбрала траекторию, на которой не было препятствий почти до самой противоположной стены, и побежала. Точнее, помчалась огромными прыжками — даже без крыльев бег в условиях низкой тяжести представляет собой нечто незабываемое. Но я размахивала крыльями все быстрее, инстинктивно наклоняясь вперед, прыжки становились все длиннее, и уже на пятом или шестом я просто не опустилась на пол.
Сколько раз это снилось мне! Сколько раз я легко и непринужденно отрывалась от земли и скользила над ней, набирая высоту, и захлебывалась от счастья на волнах теплого ветра, а потом проклинала себя и весь мир за то, что проснулась… Но теперь, теперь это было взаправду!
Ву-ух, ву-ух, ву-ух — рассекали воздух крылья. Это было все же не совсем как во сне, там я не чувствовала усилий, а здесь в каждом взмахе словно опиралась на воздух, приятно обтекающий кожу. Пол уходил все ниже, и мне вдруг вспомнилось предупреждение Раджива. Я замедлила взмахи и начала плавно снижаться, затем, едва не коснувшись пола одной ногой, снова замахала быстрее.
— Эйольта, стена! — предостерегающе крикнул Раджив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93