К этому времени голосили уже все окрестные птицы, так что, несмотря на час Лла, я сочла за благо плюнуть на эту деревню и ночевать в ближайшей роще. Наконец, последнюю ночь перед Лланкерой — и перед Новым годом — я провела в заброшенной полуразвалившейся хибаре у дороги, в холоде, но хотя бы под крышей.
И вот настал вечер, когда я подъехала к стенам Лланкеры. Уже смеркалось; в честь праздника на стенах и башнях горели многочисленные факелы, а вскоре должны были взвиться огни фейерверков…
Карнавал будет продолжаться всю ночь, если, конечно, пришельцы не внесли, вольно или невольно, свои коррективы в городские порядки.
Даже суеверное простонародье считает, что в новогоднюю ночь злые духи Лла не имеют силы. В Йартнаре я никогда не участвовала в карнавалах, хотя, казалось бы, для крылатой это была прекрасная возможность почувствовать себя среди многочисленных ряженых такой, как все…
Но я не хочу чувствовать себя такой, как все. И вообще, те, кто может радоваться только толпой и по команде, достойны в лучшем случае жалости.
Теперь, однако, мне этот обычай был как нельзя кстати. Я решительно поехала к городским воротам, уже облаченная в карнавальный костюм. Это был костюм гвардейца — высокая островерхая шапка с гербом, синяя накидка, бело-красно-черная перевязь, даже скрещенные мечи ордена Доблести. Разумеется, герб был деревянный, накидка — из бумажной ткани, орден из фольги; все это выглядело откровенно бутафорски, и я надеялась, что на этом фоне такой же бутафорией воспринимается и моя шпага (я даже неряшливо обмотала фольгой ее рукоятку). Мое лицо закрывала маска с великолепным мужским носом, доходившим мне почти до подбородка. Рога Йарре я по обычаю перевила зелеными ленточками — символ наступающей весны.
Я попыталась воспользоваться уже испытанным приемом и пристроиться в качестве эскорта к саням зажиточных селян, въезжавшим в город, но бдительного капрала городской стражи это не убедило.
— Мальчик с вами? — строго осведомился он у сидевшего в санях главы семейства. Прежде чем крестьянин или я успели что-нибудь ответить, женщина — вероятно, его жена — быстро обернулась. Она поспешно и, как мне показалось, даже с некоторым испугом заявила:
— Нет, впервые видим.
— Проезжайте, — махнул рукой караульный, еще раз цепко окинув взглядом сани, и жестом преградил путь мне: — А вы, молодой аньйо, постойте.
Послушный моей команде, Йарре остановился в воротах. Мне вдруг стало жарко, нестерпимо захотелось обмахнуться крыльями. Я напомнила себе, что пока ничего страшного не происходит и вообще у них нет правильных примет.
— Как зовут? — осведомился капрал.
— Тайель Клаайре, — придумала я себе на ходу новое имя.
— Откуда?
— Из Тйертена, — назвала я город, который объехала стороной утром.
— Ну-ка снимите маску.
Вот это было уже скверно, но что делать? Я стянула маску на шею. Стражник хмыкнул:
— Мне казалось, Тайель — это мужское имя.
— Ну, Тайелла… Карнавал же. — Я попыталась улыбнуться той глупой улыбкой, которую мужчины обычно считают очаровательной.
— Карнавал для гуляющих, а не для стражи, — строго возразил караульный. — Ты едешь одна от самого Тйертена?
— Нет, что вы, — сказала я самым детским и невинным голоском, на который была способна, — мы поехали на праздник с папой, но у него расковался тйорл, и я поехала вперед… Еле упросила меня отпустить. Что мне торчать в той деревеньке, правда? Хочу поскорее попасть на карнавал. Надеюсь, я еще ничего особенного не пропустила? А то мы так долго ехали по этой раскисшей дороге…
— Славный у тебя тйорл, — перебил стражник мою болтовню. — Впервые вижу, чтобы девчонка ездила на этаком звере. Какой же тогда у твоего отца?
— Такой же, — продолжала я вдохновенно врать. — Они из одного помета.
Капрал о чем-то тихо перемолвился со своим товарищем. Напрягая слух, я уловила слова «не похожа… совсем малявка… тйорл…».
Дальнейшее заглушил шум подъехавшего сзади экипажа.
— Ну-ка спустись на землю, — принял решение капрал. Если он просто хотел измерить мой рост и сверить его со списком примет, то это только хорошо, но что, если он для очистки совести пожелает заглянуть под мой плащ? Пока я в седле, у меня, по крайней мере, оставалось преимущество перед пешими стражниками…
— Сейчас, — сказала я, лихорадочно обдумывая, что же делать. — Ой, погодите, сумка от седла отвязалась… сейчас подтяну ремень, а то свалится…
— Ну что вы там копаетесь? — раздался сзади раздраженный мужской голос. — Что привязались к ребенку?
Слово «ребенок» резануло мой слух, хотя я и стремилась произвести именно такой эффект.
— Обычная проверка, ваша милость! — вытянулся в струнку капрал. — Не извольте беспокоиться, мы сейчас!
— «Сейчас…» — передразнил голос. — Моя семья платит четыре тысячи годовых муниципального налога не для того, чтобы муниципальная стража не пускала меня в родной город!
Я обернулась. Мы с Йарре загораживали проезд роскошной карете. Она была запряжена четверней, а ее дверцы украшали гербы купеческого рода первой категории. В окно недовольно выглядывал молодой аньйо в опушенной мехом модной четырехугольной шляпе.
— Э… девочка… как там тебя… освободи дорогу его милости! — засуетился капрал.
Освободить дорогу я могла лишь одним способом — проехав вперед, в город. И хотя мне хотелось тут же сорваться в галоп и скрыться в лабиринте улиц, я двигалась нарочито медленно, оборачиваясь назад и всем своим видом демонстрируя готовность подчиниться дальнейшим распоряжениям стражников. Йарре при этом ступал боком, продолжая загораживать путь карете.
— Ладно, ладно, проезжай! — нетерпеливо махнул рукой капрал.
Карета обогнала меня. Пассажир покровительственно улыбнулся и тут же потерял ко мне всякий интерес. Я бросила последний взгляд на его надменный профиль в окне экипажа. А ведь он, пожалуй, старше меня от силы лет на пять и вряд ли имеет какие-то собственные заслуги… Неужели все в нашей жизни зависит от слепой игры случайностей, определяющей обстоятельства нашего рождения?
«Справедливости нет и не может быть…»
Снова надвинув маску, я ехала по улицам, украшенным лентами и гирляндами из бумажных цветов и листьев, и глазела по сторонам.
Народу было много, в основном пешие, большинство—в разноцветных маскарадных костюмах; отсутствием масок выделялись разве что разносчики сладостей и прочие мелкие торговцы, сновавшие в толпе. Горели факелы, укрепленные, конечно, подальше от бумажных гирлянд, и " стеклянные светильники, специально на эту ночь подвешенные на протянутых через улицу веревках (обычно муниципалитеты весьма экономят на уличном освещении). На перекрестке стоял большой снеговик на железном поддоне, а под поддоном были сложены вязанки хвороста. На рассвете их подожгут и растопят снежное чучело во славу наступившей весны. Дело вроде нехитрое, но тоже требует определенного искусства, чтобы вода не залила костер. Обычай вполне безобидный, но я его не люблю. Не могу отделаться от ассоциации с временами, когда в Ранайе на таких же кострах сжигали крылатых.
Все же народу на улицах было, пожалуй, меньше, чем в такие ночи в Йартнаре, а ведь жителей в Лланкере больше и улицы не шире.
Пришельцы, подумала я. В них все дело. Конечно, их прибытие привлекло любопытных, но, наверное, еще больше оказалось тех, кто предпочел в эти дни уехать от города подальше… Но главное — здесь ли еще пришельцы? После отъезда с ярмарки я и словом ни с кем не перебросилась, а ведь мало ли что могло измениться за несколько дней…
— Эй, парень, куда едешь верхом, там дальше не пустят, — окликнул меня какой-то веселый аньйо в расшитом перьями плаще и птичьей маске. — Только пешее гулянье. Сам подумай, ежели все в наши-то улочки со своими тйорлами, это же что получится? Сворачивай сюда, на Кузнечную улицу. Там в конце большой тйорлен для гостей и каретный сарай.
— Спасибо, сударь, — вежливо ответила я. — А скажите, пришельцы со звезд все еще в городе?
— А, эти-то… На них посмотреть приехал? Ничего не выйдет. Говорят, они все еще гостят в губернаторском дворце, только доподлинно никто не знает. Весь центр оцеплен, не пускают никого.
— А может быть, можно туда как-нибудь попасть?
— Да как туда попадешь, говорю же, перекрыто все.
— Ну, я не знаю… под землей как-нибудь… или по крышам. Понимаете, мне очень надо их увидеть. — Под маской я не видела выражение лица моего собеседника и поспешила добавить: — Я могу заплатить, если мне помогут.
— А ты смелый парень, — усмехнулся он. — Ладно, тебе повезло, что меня встретил. Ступай привяжи тйорла и возвращайся сюда.
Я поехала, куда он указал, и действительно обнаружила площадь, уже наполовину запруженную повозками. Не все загоняли свои экипажи в сарай — многие рассудили, что за ночь под открытым небом ничего с ними не случится. Длинный тйорлен в обычное время был, вероятно, складом какого-нибудь купца; теперь пол его был усыпан опилками, натянутые канаты и цепи огораживали символические стойла. Я подала медную монету смотрителю и оставила Йарре у самого выхода; наученная горьким опытом, я лишь обмотала веревку вокруг цепи, не завязывая узла, и, напутствовав тйорла словами: «Жди меня и будь умницей», поспешила на встречу с моим новым знакомым.
Он первый заприметил меня в пестрой толпе и, цапнув под руку, увлек за собой. Он без умолку болтал, но я не слишком внимательно его слушала, стараясь, во-первых, запомнить дорогу, а во-вторых, следить за сохранностью своего кошелька, ибо отчим не раз говорил, что если кому и есть реальная польза от этих карнавалов, так это карманным ворам. К тому же на улицах было шумно; мы пробирались мимо уличных клоунов и музыкантов, громкоголосых разносчиков и торговок, зрителей, криками подбадривавших жонглеров и акробатов, и просто перекрикивающейся и смеющейся публики. Наконец, несколько освоившись во всей этой толчее и суматохе, я попыталась расспросить своего провожатого о пришельцах, но ему было мало что известно.
По его словам выходило, что, хотя большая железная птица и летала несколько раз над Лланкерой и окрестностями, самих пришельцев в городе практически никто не видел, кроме губернатора и высших сановников. Впрочем, он тут же добавил, что некоторым из простых горожан все же удалось пообщаться с чужезвездными гостями, но они, эти горожане, слишком высоко задрали нос и рассказывают об этой встрече только тем, кто заплатит им полновесным серебром. Я пропустила этот прозрачный намек мимо ушей: что мне чьи-то рассказы, если я собираюсь сама встретиться с пришельцами! А вообще, наблюдая всю эту праздничную суету на улицах, я лишний раз подивилась, насколько мало пришельцы занимают простых ранайцев. Город, в центре которого впервые за всю историю находятся существа с неба, из другого мира, живет своей обычной жизнью, если не считать усиленных постов. Сюда не стекаются толпы паломников со всей страны, никто не штурмует заграждения… кажется, рождение двухголового тйорла (не такое уж небывалое событие) и то вызвало бы больше интереса. Ну, пришельцы, ну, непривычно, конечно, любопытно было бы взглянуть, но раз нельзя — значит, нельзя, мы ж понимаем… Поразительно.
Хотя, разумеется, эти аньйо никогда не жили мечтой о полетах и других мирах.
Мой провожатый тем временем перешел к конкретным предложениям. Лезть по крышам и ломать шею, равно как лезть под землю и ломать ноги нет никакой необходимости, объяснил он, ибо стражники во всем мире — народ продажный и Лланкера, слава богу, не исключение.
Тем более что у него имеется среди них знакомый, который как раз дежурит до полуночи. Конечно, несмотря на знакомство, платить все равно придется…
— Сколько? — спросила я.
Глаза сквозь прорези птичьей маски скользнули по моей фигуре.
— Полета серебряных.
— Пятьдесят йонков всего лишь за то, чтобы караульный пропустил меня?! — возмутилась я.
— Во-первых, он должен поделиться с товарищами. А во-вторых, не только пропустит, а проведет в самый дворец. А иначе — ну, пройдешь ты первый кордон, а дальше? Там же везде солдаты. И парень, кстати, тоже рискует — неведомо кого провести, за это и на каторгу можно, если ты, к примеру, делов натворишь… Ты не смотри, что праздник, город-то на особом положении и вся провинция тоже.
Мы вышли на длинную прямую улицу, и я вдруг заметила, что ее дальние дома видны как-то смутно, а огни факелов и светильников окружены мягким ореолом. После захода солнца похолодало, и в сыром воздухе сгущался туман. Такое ведь бывает не только летом.
Мой спутник вновь увлек меня с улицы, кишащей народом, в какой-то кривой переулок; мы прошли дворами и остановились под полукруглым сводом подворотни. Он выглянул наружу и удовлетворенно кивнул.
— Угу, вон они стоят. Ну, давай деньги, пойду договариваться.
Я выглянула следом за ним. Действительно, в конце (точнее, в начале, считая от центра) узкой улочки стояли, опираясь на алебарды, трое стражников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
И вот настал вечер, когда я подъехала к стенам Лланкеры. Уже смеркалось; в честь праздника на стенах и башнях горели многочисленные факелы, а вскоре должны были взвиться огни фейерверков…
Карнавал будет продолжаться всю ночь, если, конечно, пришельцы не внесли, вольно или невольно, свои коррективы в городские порядки.
Даже суеверное простонародье считает, что в новогоднюю ночь злые духи Лла не имеют силы. В Йартнаре я никогда не участвовала в карнавалах, хотя, казалось бы, для крылатой это была прекрасная возможность почувствовать себя среди многочисленных ряженых такой, как все…
Но я не хочу чувствовать себя такой, как все. И вообще, те, кто может радоваться только толпой и по команде, достойны в лучшем случае жалости.
Теперь, однако, мне этот обычай был как нельзя кстати. Я решительно поехала к городским воротам, уже облаченная в карнавальный костюм. Это был костюм гвардейца — высокая островерхая шапка с гербом, синяя накидка, бело-красно-черная перевязь, даже скрещенные мечи ордена Доблести. Разумеется, герб был деревянный, накидка — из бумажной ткани, орден из фольги; все это выглядело откровенно бутафорски, и я надеялась, что на этом фоне такой же бутафорией воспринимается и моя шпага (я даже неряшливо обмотала фольгой ее рукоятку). Мое лицо закрывала маска с великолепным мужским носом, доходившим мне почти до подбородка. Рога Йарре я по обычаю перевила зелеными ленточками — символ наступающей весны.
Я попыталась воспользоваться уже испытанным приемом и пристроиться в качестве эскорта к саням зажиточных селян, въезжавшим в город, но бдительного капрала городской стражи это не убедило.
— Мальчик с вами? — строго осведомился он у сидевшего в санях главы семейства. Прежде чем крестьянин или я успели что-нибудь ответить, женщина — вероятно, его жена — быстро обернулась. Она поспешно и, как мне показалось, даже с некоторым испугом заявила:
— Нет, впервые видим.
— Проезжайте, — махнул рукой караульный, еще раз цепко окинув взглядом сани, и жестом преградил путь мне: — А вы, молодой аньйо, постойте.
Послушный моей команде, Йарре остановился в воротах. Мне вдруг стало жарко, нестерпимо захотелось обмахнуться крыльями. Я напомнила себе, что пока ничего страшного не происходит и вообще у них нет правильных примет.
— Как зовут? — осведомился капрал.
— Тайель Клаайре, — придумала я себе на ходу новое имя.
— Откуда?
— Из Тйертена, — назвала я город, который объехала стороной утром.
— Ну-ка снимите маску.
Вот это было уже скверно, но что делать? Я стянула маску на шею. Стражник хмыкнул:
— Мне казалось, Тайель — это мужское имя.
— Ну, Тайелла… Карнавал же. — Я попыталась улыбнуться той глупой улыбкой, которую мужчины обычно считают очаровательной.
— Карнавал для гуляющих, а не для стражи, — строго возразил караульный. — Ты едешь одна от самого Тйертена?
— Нет, что вы, — сказала я самым детским и невинным голоском, на который была способна, — мы поехали на праздник с папой, но у него расковался тйорл, и я поехала вперед… Еле упросила меня отпустить. Что мне торчать в той деревеньке, правда? Хочу поскорее попасть на карнавал. Надеюсь, я еще ничего особенного не пропустила? А то мы так долго ехали по этой раскисшей дороге…
— Славный у тебя тйорл, — перебил стражник мою болтовню. — Впервые вижу, чтобы девчонка ездила на этаком звере. Какой же тогда у твоего отца?
— Такой же, — продолжала я вдохновенно врать. — Они из одного помета.
Капрал о чем-то тихо перемолвился со своим товарищем. Напрягая слух, я уловила слова «не похожа… совсем малявка… тйорл…».
Дальнейшее заглушил шум подъехавшего сзади экипажа.
— Ну-ка спустись на землю, — принял решение капрал. Если он просто хотел измерить мой рост и сверить его со списком примет, то это только хорошо, но что, если он для очистки совести пожелает заглянуть под мой плащ? Пока я в седле, у меня, по крайней мере, оставалось преимущество перед пешими стражниками…
— Сейчас, — сказала я, лихорадочно обдумывая, что же делать. — Ой, погодите, сумка от седла отвязалась… сейчас подтяну ремень, а то свалится…
— Ну что вы там копаетесь? — раздался сзади раздраженный мужской голос. — Что привязались к ребенку?
Слово «ребенок» резануло мой слух, хотя я и стремилась произвести именно такой эффект.
— Обычная проверка, ваша милость! — вытянулся в струнку капрал. — Не извольте беспокоиться, мы сейчас!
— «Сейчас…» — передразнил голос. — Моя семья платит четыре тысячи годовых муниципального налога не для того, чтобы муниципальная стража не пускала меня в родной город!
Я обернулась. Мы с Йарре загораживали проезд роскошной карете. Она была запряжена четверней, а ее дверцы украшали гербы купеческого рода первой категории. В окно недовольно выглядывал молодой аньйо в опушенной мехом модной четырехугольной шляпе.
— Э… девочка… как там тебя… освободи дорогу его милости! — засуетился капрал.
Освободить дорогу я могла лишь одним способом — проехав вперед, в город. И хотя мне хотелось тут же сорваться в галоп и скрыться в лабиринте улиц, я двигалась нарочито медленно, оборачиваясь назад и всем своим видом демонстрируя готовность подчиниться дальнейшим распоряжениям стражников. Йарре при этом ступал боком, продолжая загораживать путь карете.
— Ладно, ладно, проезжай! — нетерпеливо махнул рукой капрал.
Карета обогнала меня. Пассажир покровительственно улыбнулся и тут же потерял ко мне всякий интерес. Я бросила последний взгляд на его надменный профиль в окне экипажа. А ведь он, пожалуй, старше меня от силы лет на пять и вряд ли имеет какие-то собственные заслуги… Неужели все в нашей жизни зависит от слепой игры случайностей, определяющей обстоятельства нашего рождения?
«Справедливости нет и не может быть…»
Снова надвинув маску, я ехала по улицам, украшенным лентами и гирляндами из бумажных цветов и листьев, и глазела по сторонам.
Народу было много, в основном пешие, большинство—в разноцветных маскарадных костюмах; отсутствием масок выделялись разве что разносчики сладостей и прочие мелкие торговцы, сновавшие в толпе. Горели факелы, укрепленные, конечно, подальше от бумажных гирлянд, и " стеклянные светильники, специально на эту ночь подвешенные на протянутых через улицу веревках (обычно муниципалитеты весьма экономят на уличном освещении). На перекрестке стоял большой снеговик на железном поддоне, а под поддоном были сложены вязанки хвороста. На рассвете их подожгут и растопят снежное чучело во славу наступившей весны. Дело вроде нехитрое, но тоже требует определенного искусства, чтобы вода не залила костер. Обычай вполне безобидный, но я его не люблю. Не могу отделаться от ассоциации с временами, когда в Ранайе на таких же кострах сжигали крылатых.
Все же народу на улицах было, пожалуй, меньше, чем в такие ночи в Йартнаре, а ведь жителей в Лланкере больше и улицы не шире.
Пришельцы, подумала я. В них все дело. Конечно, их прибытие привлекло любопытных, но, наверное, еще больше оказалось тех, кто предпочел в эти дни уехать от города подальше… Но главное — здесь ли еще пришельцы? После отъезда с ярмарки я и словом ни с кем не перебросилась, а ведь мало ли что могло измениться за несколько дней…
— Эй, парень, куда едешь верхом, там дальше не пустят, — окликнул меня какой-то веселый аньйо в расшитом перьями плаще и птичьей маске. — Только пешее гулянье. Сам подумай, ежели все в наши-то улочки со своими тйорлами, это же что получится? Сворачивай сюда, на Кузнечную улицу. Там в конце большой тйорлен для гостей и каретный сарай.
— Спасибо, сударь, — вежливо ответила я. — А скажите, пришельцы со звезд все еще в городе?
— А, эти-то… На них посмотреть приехал? Ничего не выйдет. Говорят, они все еще гостят в губернаторском дворце, только доподлинно никто не знает. Весь центр оцеплен, не пускают никого.
— А может быть, можно туда как-нибудь попасть?
— Да как туда попадешь, говорю же, перекрыто все.
— Ну, я не знаю… под землей как-нибудь… или по крышам. Понимаете, мне очень надо их увидеть. — Под маской я не видела выражение лица моего собеседника и поспешила добавить: — Я могу заплатить, если мне помогут.
— А ты смелый парень, — усмехнулся он. — Ладно, тебе повезло, что меня встретил. Ступай привяжи тйорла и возвращайся сюда.
Я поехала, куда он указал, и действительно обнаружила площадь, уже наполовину запруженную повозками. Не все загоняли свои экипажи в сарай — многие рассудили, что за ночь под открытым небом ничего с ними не случится. Длинный тйорлен в обычное время был, вероятно, складом какого-нибудь купца; теперь пол его был усыпан опилками, натянутые канаты и цепи огораживали символические стойла. Я подала медную монету смотрителю и оставила Йарре у самого выхода; наученная горьким опытом, я лишь обмотала веревку вокруг цепи, не завязывая узла, и, напутствовав тйорла словами: «Жди меня и будь умницей», поспешила на встречу с моим новым знакомым.
Он первый заприметил меня в пестрой толпе и, цапнув под руку, увлек за собой. Он без умолку болтал, но я не слишком внимательно его слушала, стараясь, во-первых, запомнить дорогу, а во-вторых, следить за сохранностью своего кошелька, ибо отчим не раз говорил, что если кому и есть реальная польза от этих карнавалов, так это карманным ворам. К тому же на улицах было шумно; мы пробирались мимо уличных клоунов и музыкантов, громкоголосых разносчиков и торговок, зрителей, криками подбадривавших жонглеров и акробатов, и просто перекрикивающейся и смеющейся публики. Наконец, несколько освоившись во всей этой толчее и суматохе, я попыталась расспросить своего провожатого о пришельцах, но ему было мало что известно.
По его словам выходило, что, хотя большая железная птица и летала несколько раз над Лланкерой и окрестностями, самих пришельцев в городе практически никто не видел, кроме губернатора и высших сановников. Впрочем, он тут же добавил, что некоторым из простых горожан все же удалось пообщаться с чужезвездными гостями, но они, эти горожане, слишком высоко задрали нос и рассказывают об этой встрече только тем, кто заплатит им полновесным серебром. Я пропустила этот прозрачный намек мимо ушей: что мне чьи-то рассказы, если я собираюсь сама встретиться с пришельцами! А вообще, наблюдая всю эту праздничную суету на улицах, я лишний раз подивилась, насколько мало пришельцы занимают простых ранайцев. Город, в центре которого впервые за всю историю находятся существа с неба, из другого мира, живет своей обычной жизнью, если не считать усиленных постов. Сюда не стекаются толпы паломников со всей страны, никто не штурмует заграждения… кажется, рождение двухголового тйорла (не такое уж небывалое событие) и то вызвало бы больше интереса. Ну, пришельцы, ну, непривычно, конечно, любопытно было бы взглянуть, но раз нельзя — значит, нельзя, мы ж понимаем… Поразительно.
Хотя, разумеется, эти аньйо никогда не жили мечтой о полетах и других мирах.
Мой провожатый тем временем перешел к конкретным предложениям. Лезть по крышам и ломать шею, равно как лезть под землю и ломать ноги нет никакой необходимости, объяснил он, ибо стражники во всем мире — народ продажный и Лланкера, слава богу, не исключение.
Тем более что у него имеется среди них знакомый, который как раз дежурит до полуночи. Конечно, несмотря на знакомство, платить все равно придется…
— Сколько? — спросила я.
Глаза сквозь прорези птичьей маски скользнули по моей фигуре.
— Полета серебряных.
— Пятьдесят йонков всего лишь за то, чтобы караульный пропустил меня?! — возмутилась я.
— Во-первых, он должен поделиться с товарищами. А во-вторых, не только пропустит, а проведет в самый дворец. А иначе — ну, пройдешь ты первый кордон, а дальше? Там же везде солдаты. И парень, кстати, тоже рискует — неведомо кого провести, за это и на каторгу можно, если ты, к примеру, делов натворишь… Ты не смотри, что праздник, город-то на особом положении и вся провинция тоже.
Мы вышли на длинную прямую улицу, и я вдруг заметила, что ее дальние дома видны как-то смутно, а огни факелов и светильников окружены мягким ореолом. После захода солнца похолодало, и в сыром воздухе сгущался туман. Такое ведь бывает не только летом.
Мой спутник вновь увлек меня с улицы, кишащей народом, в какой-то кривой переулок; мы прошли дворами и остановились под полукруглым сводом подворотни. Он выглянул наружу и удовлетворенно кивнул.
— Угу, вон они стоят. Ну, давай деньги, пойду договариваться.
Я выглянула следом за ним. Действительно, в конце (точнее, в начале, считая от центра) узкой улочки стояли, опираясь на алебарды, трое стражников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93