Последнее время у него столько дел, он такой расстроенный ходит. Наверное, все из-за этих противных воришек.
— Ага, — осклабился Тротт. — Ну, теперь-то все будет в порядке. Деливио поймал одного из них.
— Знаю. Торопись, дорогой Тротт, Деливио ждет.
— Бегу. А эти телохранители вооружены?
— Конечно, как же иначе?
Спустя совсем немного времени Тротт погибнет от руки таинственных нападающих. А пока…
Кальвия и двое людей Роханы остались одни возле дверей Нефритового зала, за которыми Моравиус допрашивал пойманного вора.
«Аффендос», — услышала она приглушенный деревянной панелью чуть хрипловатый голос с той стороны.
* * *
— Ты не ослышался, — продолжал Конан. — Я так и сказал: Аффендос. Тебе это имя что-нибудь говорит?
Киммериец почувствовал, как лопнуло, не выдержав нагрузки одно из волокон веревки. Ну наконец-то. А сколько их всего? Ага, Моравиус заинтригован. Откуда, дескать, этот варвар знает мое второе имя? Тяни время, Конан, тяни время, говори что-нибудь, заинтересуй сенатора, пусть он будет слушать тебя, задавать глупые вопросы… Веревка обжигала кисти рук, но он продолжал упорно перетирать ее.
Моравиус медленно кивнул, не отрывая взора от лица пленного, на котором выступили бисеринки пота.
— Знакомо, — сказал сенатор. — И что дальше?
Киммериец перевел дух. А хорошо держится этот Король Теней. По нему и не скажешь, что он взволнован, испуган или разозлен — просто интересно человеку, что такое с этим Аффендосом.
Говори, Конан, плети паутину, путай правду с вымыслом.
— Я приехал сюда из Заморы, из города Ларши, что лежит неподалеку от Шадизара, города воров — слышал о таком? Да, сенатор, я вор, но одновременно
я — посланник из Шадизара. Я прибыл в Конверум по приказу тамошнего короля воров, чтобы встретиться с тобой и обговорить, не найдутся ли у нас
какие-нибудь общие интересы. Ведь расширение влияния — это и твоя цель, не так ли?
Перетерлось еще одно волокно веревки.
* * *
— Нападение! Нападение! — неслось по этажам дома сенатора Моравиуса. — Всей страже собраться в северном крыле! Сообщить городской страже! Вызвать подмогу!..
Какие-то оборванцы, казалось, лезли из всех щелей — темнокожие, в странных мешковатых одеяниях, с тонкими прутиками в руках.
— Нергалью печень в рот Сету, те самые! — взревел Деливио. — Стража, занимай оборону! Соблюдать осторожность, у них отравленные копья!..
* * *
Мимо Кальвии пронеслось несколько охранников, но она почти не обратила на них внимания, уловив лишь, что кто-то неизвестный забрался в дом. Она всецело была поглощена подслушиванием. Слышно было плохо, тяжелые дубовые двери скрадывали звуки, однако отдельные слова долетали до ее ушей. И слова эти пугали ее. Пугали до смерти. В конце концов, она была лишь женщиной, а женский разум не всегда выдерживает сильные переживания.
* * *
Помаявшись некоторое время по Бирюзовой гостиной, погадав, куда подевались ее телохранители, Рохана решила пройтись по дому — поискать сестру и заодно выяснить, почему все шумят и суетятся.
* * *
— Продолжай, Конан, продолжай. Это очень интересно, — осторожно произнес Моравиус. — Итак, король воров Шадизара послал тебя сюда, чтобы ты встретился с местным Королем Теней?
— Именно так, благородный сенатор. — Киммериец сделал ударение на последних словах, но сенатор сделал вид, что не заметил подтекста.
— И как? Удалось ли тебе встретиться с Аффендосом?
— Полагаю, да.
Мерзавец, он все еще делает вид, что не имеет никакого отношения к воровскому миру Конверума! Осторожничает. Ну и пусть, мне это только на руку. Он сам тянет время, не понимая, что уже начал плясать под мою дудку… Погоди, Аффендос, дай только с этой веревкой разобраться, а уж потом поговорим по душам…
И ни один, ни второй не слышали, что немногочисленная (зачем держать целый полк в доме одного из самых уважаемых людей города?) охрана дома из последних сил сдерживает наступление дикарей из Черных Королевств, что несколько чернокожих уже проникли в залы первого этажа.
* * *
— Удалось тебе встретиться с Аффендосом?», «Полагаю, да», — услышала Кальвия из-за двери. И сжала кулачки. Ужас охватил ее разум колючими лапками.
* * *
Шаман Манумба слышал биение сердец своих воинов, доносящееся с разных сторон Большой пещеры.
Одно заколотилось часто-часто — то воин Грогру вступил в схватку с пауками. Вот сердце воина радостно трепыхнулось — значит, убит белый гаденыш. Сердце екнуло — Грогру ранен? Опять вздрогнуло от восторга — ага, не стало еще одного паука. А! Сердце Грогру стало биться тише, все тише… Остановилось. Возвращайся, Грогру, в живот Нанги, чтобы снова выйти оттуда через много лун с новым лицом и именем.
Скоро все сердца, кроме сердца воина Папчуу, дали знать Манумбе, что все его воины, кроме Папчуу, сражаются с пауками.
Вот не стало воина, не стало паука, еще паука и еще. Еще, еще, еще, еще паука. Ах, воин Стрр Хйох ушел, воин Ыйы ушел. Ага, паук убит!..
…Много пауков убили его воины, очень много, но все, кроме Папчуу, один за другим вернулись в живот Нанги. Но жив Папчуу, сын Уучпапа, и пока он жив, шаман Манумба останется на дереве. Не станет Папчуу — шаман Манумба слезет с дерева и пойдет на пауков. Один. И освободит Пьйонгу.
По неизменяющемуся биению сердца Папчуу Манумба догадался, что воин пока обходит паучьи ловушки и засады. Молодец Папчуу! Как и его отец, он — величайший воин мира!
* * *
Папчуу не обходил никакие ловушки и засаду. Поняв, что пауков неизмеримо больше, чем настоящих воинов, он предпочел спрятаться — до поры до времени — в маленькой темной пещере. Он не знал, что пауки называют ее чуланом. Во мраке ему удалось разглядеть странные паучьи штучки, среди которых он не заметил ни одного знакомого. Папчуу сидел в пещерке долго, он боялся выйти из нее, эти пауки слишком хорошо воюют, они убьют его. Вот отец его, Уучпап, тот бы справился с белыми насекомыми, но Папчуу не настолько великий воин. Зато он великий подражатель крикам Хвостатых Полулюдей — макакук.
Вход в пещерку неожиданно открылся, на пороге возник белый паук. Папчуу бросился на него и ткнул отравленным копьем. Паук что-то бросил, что-то, проткнувшее Папчуу сердце.
* * *
Подобно коричневым тараканам, коричневокожие нападающие разбредались по всему дому, залезали в каждую щель, неожиданно набрасывались на стражников. Конечно, их тонкие копья-палочки не могли противостоять остро отточенным мечам охранников, к тому же предупрежденных о коварных свойствах их оружия, но если уж темнокожему вторженцу удавалось царапнуть наконечником копья кожу стражника…
Деливио медленно продвигался ПО тускло оспе щенному коридору. Опять эти черные! Почему они преследуют его? Или это пособники Конана и дохлого Вайгала? Пришли сюда, чтобы освободить своего подельника?..
Из каморки под лестницей, что вела на второй этаж, донесся неясный, едва слышный шум, но чуткое ухо начальника сенаторской стражи уловило его. Выхватив из кармана металлический кружок с заточенными зубцами, он распахнул дверцу и метнул в темноту. В ответ из темноты вылетело тонкое копье, и, зажатый тесным пространством, Деливио не смог увернуться. Начальник стражи Моравиуса и темнокожий воин Папчуу умерли одновременно.
* * *
Рохана почувствовала страх. В доме царил переполох — бегали туда-сюда слуги, выкрикивали какие-то команды стражники, а снизу доносились звуки битвы. Ну где же Дарк и Томак? Почему их нет рядом, — когда их хозяйка в опасности?! Ох и задаст она им! Когда найдет…
Протяженными коридорами Рохана приближалась к Нефритовому залу — и к развязке всей этой истории.
Глава XXX
Шаман услышал волнение сердца Папчуу — потом оно отозвалось радостью победы над белым пауком — и тут же перестало биться. Последний настоящий воин вернулся в живот Нанги.
Манумба слез с дерева: что ж, настал его час. Сейчас силой Вудайю он расправится с белыми пауками. Сейчас… Хорошо было бы, конечно, наслать на паучков стада Носатых Гор, они бы в миг разворотили пещеру и перетоптали бы всех белых гадин. Но не встречались во владениях белых пауков Носатые Горы, а ждать, пока они придут из родных земель, шаман не мог.
Он обойдется и без Носатых Гор.
Шаман закусил конец бардовой бороды, выплюнул его и произнес заклятие Вудайю Хохочущего.
Вытатуированные на его теле звери зашевелились: зашипели, оскалились, задвигали лапами, завертели головами, забили хвостами, потом вдруг соскочили с кожи и завертелись вокруг улыбающегося встрече с ними Манумбы. Шаман сказал:
— Вофым!
И звери, обретшие плоть, подхватили его, понесли по воздуху. Приблизили к одной из дыр в Большом камне, пронесли внутрь, опустили на землю, сделанную из дерева. Но не было у шамана времени разглядывать ухищрения белых пауков. Ему, пока рядом нет трусливых и жестоких тварей, надо успеть произнести три слова Вудайю… Произнес. Зажегся Светильник Нанги. О Пьйонга! Твое воплощение совсем близко.
Шаман заторопился на свет Нанги; рядом с ним, как собаки, сопровождающие охотника, бежали его звери, забегая вперед, заглядывая ему в глаза, преданно виляя шипастыми хвостами.
* * *
В Нефритовом зале по-прежнему царила тишина: строитель дома Моравиуса специально позаботился о том, чтобы внутрь не долетало ни звука и чтобы ничто не отвлекало сенатора от важных дел.
— То есть, Конан, ты хочешь сказать, что тебе известно, кто такой Аффендос? — проникновенно спросил Моравиус, наклоняясь поближе к киммерийцу.
«Ну не убьет же он меня сразу, не выяснив, кто еще, кроме меня, знает о нем? И не выслушав «предложение» короля воров Шадизара?..»
Конан набрал полную грудь воздуха и сказал, твердо глядя в глаза сенатора. Точно в воду нырнул:
— Да, сенатор. Мне известно, кто он, Король Теней.
Сенатор выпрямился. Помолчал немного задумчиво, покачиваясь с пятки на носок. И наконец изрек:
— Хорошо. Это хорошо. Но об этом мы поговорим позже. А теперь я все же хотел вернуться к вопросу об украденных документах…
Ослабло очередное волокно веревки, которой были связаны руки Конана.
В этот момент дверь позади Моравиуса отворилась.
* * *
«Да, сенатор. Мне известно, кто он, Король Теней», — услышала Кальвия голос пленного. И мгновенно обернулась к телохранителям сестры.
— Томак, останешься тут. Никто в зал войти не должен, пока я не позову. Дарк, ты идешь со мной. Будь готов действовать.
Томак кивнул и взял арбалет на изготовку.
* * *
Сенатор обернулся на звук открываемой двери.
— Кальвия!
Конан едва не вскрикнул от удивления: это же одна из тех шлюх-близняшек, что заманили его и заставили скакать ночь напролет! Она-то что тут делает?.. Да с ней еще и тот боец, которого Конан поколотил в спальне, где кровать с черными простынями!
Шлюха мельком глянула на пленного варвара, но если и узнала его, то ничем не выдала своих чувств. Телохранитель, вытащив кинжал, переместился влево, выйдя из поля зрения киммерийца. Конан еще яростнее заработал кистями руки. Ну же, когда же эта треклятая веревка наконец поймет, что ей не совладать с северянином!..
— Дорогой, мне так страшно! — воскликнула жена Моравиуса, заламывая руки, — Какие-то люди забрались в дом, стражники носятся туда-сюда. Мне пришлось попросить телохранителей Роханы оберегать меня. Я сижу там совсем одна, ты меня бросил… Л внизу идет настоящее сражение!
— Не сейчас, Кальвия, не сейчас, — отмахнулся сенатор. — Я уверен, что Деливио справится со всеми неприятностями. Этот пленный говорит такие интересные вещи… — И Моравиус вновь склонился над Конаном. — Так я жду ответа, варвар.
— Наверное, это мои люди из Шадизара — пришли вызволить меня, — как можно безмятежнее сообщил Конан, используя любую возможность, чтобы еще немного, еще чуть-чуть потянуть время. — Тебе не удержать меня, сена…
Он вдруг запнулся, только сейчас уловив некую странность во всем происходящем. Разум опытного воина забил тревогу, Конан почти ощущал, как в воздухе скопились раскаленные добела опасность и угроза смерти. Но от кого они исходят? Он не мог больше произнести ни звука. Мысли метались в мозгу, как лошади в охваченной пожаром конюшне. Сенатор, Кальвия, охранник за спиной… Почему — так? Неужели… Не может быть!
…Телохранитель обнажил кинжал. Он готов напасть. — На кого? Пленный же связан…
…Аффендос, как сказал Вайгал, это Моравиус. Но почему сам сенатор не выказывает ни толики беспокойства, лишь любопытство?..
…Зачем шлюха явилась сюда, ведь она не должна лезть в дела своего мужа?..
…Зачем она спряталась у сенатора за спиной? Не меня же она боится…
«…За спиной мужчины всегда стоит женщина, — сказал когда-то Конану хромоногий юноша-маг, что сидел возле трупа своего учителя. — И женщины любят убивать…»
Истина открылась перед киммерийцем, подобно тому, как солнце выходит из-за туч, и ослепила его.
— Сенатор, сзади! — гаркнул Конан и рванулся изо всех сил. Веревка затрещала, однако не пустила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Ага, — осклабился Тротт. — Ну, теперь-то все будет в порядке. Деливио поймал одного из них.
— Знаю. Торопись, дорогой Тротт, Деливио ждет.
— Бегу. А эти телохранители вооружены?
— Конечно, как же иначе?
Спустя совсем немного времени Тротт погибнет от руки таинственных нападающих. А пока…
Кальвия и двое людей Роханы остались одни возле дверей Нефритового зала, за которыми Моравиус допрашивал пойманного вора.
«Аффендос», — услышала она приглушенный деревянной панелью чуть хрипловатый голос с той стороны.
* * *
— Ты не ослышался, — продолжал Конан. — Я так и сказал: Аффендос. Тебе это имя что-нибудь говорит?
Киммериец почувствовал, как лопнуло, не выдержав нагрузки одно из волокон веревки. Ну наконец-то. А сколько их всего? Ага, Моравиус заинтригован. Откуда, дескать, этот варвар знает мое второе имя? Тяни время, Конан, тяни время, говори что-нибудь, заинтересуй сенатора, пусть он будет слушать тебя, задавать глупые вопросы… Веревка обжигала кисти рук, но он продолжал упорно перетирать ее.
Моравиус медленно кивнул, не отрывая взора от лица пленного, на котором выступили бисеринки пота.
— Знакомо, — сказал сенатор. — И что дальше?
Киммериец перевел дух. А хорошо держится этот Король Теней. По нему и не скажешь, что он взволнован, испуган или разозлен — просто интересно человеку, что такое с этим Аффендосом.
Говори, Конан, плети паутину, путай правду с вымыслом.
— Я приехал сюда из Заморы, из города Ларши, что лежит неподалеку от Шадизара, города воров — слышал о таком? Да, сенатор, я вор, но одновременно
я — посланник из Шадизара. Я прибыл в Конверум по приказу тамошнего короля воров, чтобы встретиться с тобой и обговорить, не найдутся ли у нас
какие-нибудь общие интересы. Ведь расширение влияния — это и твоя цель, не так ли?
Перетерлось еще одно волокно веревки.
* * *
— Нападение! Нападение! — неслось по этажам дома сенатора Моравиуса. — Всей страже собраться в северном крыле! Сообщить городской страже! Вызвать подмогу!..
Какие-то оборванцы, казалось, лезли из всех щелей — темнокожие, в странных мешковатых одеяниях, с тонкими прутиками в руках.
— Нергалью печень в рот Сету, те самые! — взревел Деливио. — Стража, занимай оборону! Соблюдать осторожность, у них отравленные копья!..
* * *
Мимо Кальвии пронеслось несколько охранников, но она почти не обратила на них внимания, уловив лишь, что кто-то неизвестный забрался в дом. Она всецело была поглощена подслушиванием. Слышно было плохо, тяжелые дубовые двери скрадывали звуки, однако отдельные слова долетали до ее ушей. И слова эти пугали ее. Пугали до смерти. В конце концов, она была лишь женщиной, а женский разум не всегда выдерживает сильные переживания.
* * *
Помаявшись некоторое время по Бирюзовой гостиной, погадав, куда подевались ее телохранители, Рохана решила пройтись по дому — поискать сестру и заодно выяснить, почему все шумят и суетятся.
* * *
— Продолжай, Конан, продолжай. Это очень интересно, — осторожно произнес Моравиус. — Итак, король воров Шадизара послал тебя сюда, чтобы ты встретился с местным Королем Теней?
— Именно так, благородный сенатор. — Киммериец сделал ударение на последних словах, но сенатор сделал вид, что не заметил подтекста.
— И как? Удалось ли тебе встретиться с Аффендосом?
— Полагаю, да.
Мерзавец, он все еще делает вид, что не имеет никакого отношения к воровскому миру Конверума! Осторожничает. Ну и пусть, мне это только на руку. Он сам тянет время, не понимая, что уже начал плясать под мою дудку… Погоди, Аффендос, дай только с этой веревкой разобраться, а уж потом поговорим по душам…
И ни один, ни второй не слышали, что немногочисленная (зачем держать целый полк в доме одного из самых уважаемых людей города?) охрана дома из последних сил сдерживает наступление дикарей из Черных Королевств, что несколько чернокожих уже проникли в залы первого этажа.
* * *
— Удалось тебе встретиться с Аффендосом?», «Полагаю, да», — услышала Кальвия из-за двери. И сжала кулачки. Ужас охватил ее разум колючими лапками.
* * *
Шаман Манумба слышал биение сердец своих воинов, доносящееся с разных сторон Большой пещеры.
Одно заколотилось часто-часто — то воин Грогру вступил в схватку с пауками. Вот сердце воина радостно трепыхнулось — значит, убит белый гаденыш. Сердце екнуло — Грогру ранен? Опять вздрогнуло от восторга — ага, не стало еще одного паука. А! Сердце Грогру стало биться тише, все тише… Остановилось. Возвращайся, Грогру, в живот Нанги, чтобы снова выйти оттуда через много лун с новым лицом и именем.
Скоро все сердца, кроме сердца воина Папчуу, дали знать Манумбе, что все его воины, кроме Папчуу, сражаются с пауками.
Вот не стало воина, не стало паука, еще паука и еще. Еще, еще, еще, еще паука. Ах, воин Стрр Хйох ушел, воин Ыйы ушел. Ага, паук убит!..
…Много пауков убили его воины, очень много, но все, кроме Папчуу, один за другим вернулись в живот Нанги. Но жив Папчуу, сын Уучпапа, и пока он жив, шаман Манумба останется на дереве. Не станет Папчуу — шаман Манумба слезет с дерева и пойдет на пауков. Один. И освободит Пьйонгу.
По неизменяющемуся биению сердца Папчуу Манумба догадался, что воин пока обходит паучьи ловушки и засады. Молодец Папчуу! Как и его отец, он — величайший воин мира!
* * *
Папчуу не обходил никакие ловушки и засаду. Поняв, что пауков неизмеримо больше, чем настоящих воинов, он предпочел спрятаться — до поры до времени — в маленькой темной пещере. Он не знал, что пауки называют ее чуланом. Во мраке ему удалось разглядеть странные паучьи штучки, среди которых он не заметил ни одного знакомого. Папчуу сидел в пещерке долго, он боялся выйти из нее, эти пауки слишком хорошо воюют, они убьют его. Вот отец его, Уучпап, тот бы справился с белыми насекомыми, но Папчуу не настолько великий воин. Зато он великий подражатель крикам Хвостатых Полулюдей — макакук.
Вход в пещерку неожиданно открылся, на пороге возник белый паук. Папчуу бросился на него и ткнул отравленным копьем. Паук что-то бросил, что-то, проткнувшее Папчуу сердце.
* * *
Подобно коричневым тараканам, коричневокожие нападающие разбредались по всему дому, залезали в каждую щель, неожиданно набрасывались на стражников. Конечно, их тонкие копья-палочки не могли противостоять остро отточенным мечам охранников, к тому же предупрежденных о коварных свойствах их оружия, но если уж темнокожему вторженцу удавалось царапнуть наконечником копья кожу стражника…
Деливио медленно продвигался ПО тускло оспе щенному коридору. Опять эти черные! Почему они преследуют его? Или это пособники Конана и дохлого Вайгала? Пришли сюда, чтобы освободить своего подельника?..
Из каморки под лестницей, что вела на второй этаж, донесся неясный, едва слышный шум, но чуткое ухо начальника сенаторской стражи уловило его. Выхватив из кармана металлический кружок с заточенными зубцами, он распахнул дверцу и метнул в темноту. В ответ из темноты вылетело тонкое копье, и, зажатый тесным пространством, Деливио не смог увернуться. Начальник стражи Моравиуса и темнокожий воин Папчуу умерли одновременно.
* * *
Рохана почувствовала страх. В доме царил переполох — бегали туда-сюда слуги, выкрикивали какие-то команды стражники, а снизу доносились звуки битвы. Ну где же Дарк и Томак? Почему их нет рядом, — когда их хозяйка в опасности?! Ох и задаст она им! Когда найдет…
Протяженными коридорами Рохана приближалась к Нефритовому залу — и к развязке всей этой истории.
Глава XXX
Шаман услышал волнение сердца Папчуу — потом оно отозвалось радостью победы над белым пауком — и тут же перестало биться. Последний настоящий воин вернулся в живот Нанги.
Манумба слез с дерева: что ж, настал его час. Сейчас силой Вудайю он расправится с белыми пауками. Сейчас… Хорошо было бы, конечно, наслать на паучков стада Носатых Гор, они бы в миг разворотили пещеру и перетоптали бы всех белых гадин. Но не встречались во владениях белых пауков Носатые Горы, а ждать, пока они придут из родных земель, шаман не мог.
Он обойдется и без Носатых Гор.
Шаман закусил конец бардовой бороды, выплюнул его и произнес заклятие Вудайю Хохочущего.
Вытатуированные на его теле звери зашевелились: зашипели, оскалились, задвигали лапами, завертели головами, забили хвостами, потом вдруг соскочили с кожи и завертелись вокруг улыбающегося встрече с ними Манумбы. Шаман сказал:
— Вофым!
И звери, обретшие плоть, подхватили его, понесли по воздуху. Приблизили к одной из дыр в Большом камне, пронесли внутрь, опустили на землю, сделанную из дерева. Но не было у шамана времени разглядывать ухищрения белых пауков. Ему, пока рядом нет трусливых и жестоких тварей, надо успеть произнести три слова Вудайю… Произнес. Зажегся Светильник Нанги. О Пьйонга! Твое воплощение совсем близко.
Шаман заторопился на свет Нанги; рядом с ним, как собаки, сопровождающие охотника, бежали его звери, забегая вперед, заглядывая ему в глаза, преданно виляя шипастыми хвостами.
* * *
В Нефритовом зале по-прежнему царила тишина: строитель дома Моравиуса специально позаботился о том, чтобы внутрь не долетало ни звука и чтобы ничто не отвлекало сенатора от важных дел.
— То есть, Конан, ты хочешь сказать, что тебе известно, кто такой Аффендос? — проникновенно спросил Моравиус, наклоняясь поближе к киммерийцу.
«Ну не убьет же он меня сразу, не выяснив, кто еще, кроме меня, знает о нем? И не выслушав «предложение» короля воров Шадизара?..»
Конан набрал полную грудь воздуха и сказал, твердо глядя в глаза сенатора. Точно в воду нырнул:
— Да, сенатор. Мне известно, кто он, Король Теней.
Сенатор выпрямился. Помолчал немного задумчиво, покачиваясь с пятки на носок. И наконец изрек:
— Хорошо. Это хорошо. Но об этом мы поговорим позже. А теперь я все же хотел вернуться к вопросу об украденных документах…
Ослабло очередное волокно веревки, которой были связаны руки Конана.
В этот момент дверь позади Моравиуса отворилась.
* * *
«Да, сенатор. Мне известно, кто он, Король Теней», — услышала Кальвия голос пленного. И мгновенно обернулась к телохранителям сестры.
— Томак, останешься тут. Никто в зал войти не должен, пока я не позову. Дарк, ты идешь со мной. Будь готов действовать.
Томак кивнул и взял арбалет на изготовку.
* * *
Сенатор обернулся на звук открываемой двери.
— Кальвия!
Конан едва не вскрикнул от удивления: это же одна из тех шлюх-близняшек, что заманили его и заставили скакать ночь напролет! Она-то что тут делает?.. Да с ней еще и тот боец, которого Конан поколотил в спальне, где кровать с черными простынями!
Шлюха мельком глянула на пленного варвара, но если и узнала его, то ничем не выдала своих чувств. Телохранитель, вытащив кинжал, переместился влево, выйдя из поля зрения киммерийца. Конан еще яростнее заработал кистями руки. Ну же, когда же эта треклятая веревка наконец поймет, что ей не совладать с северянином!..
— Дорогой, мне так страшно! — воскликнула жена Моравиуса, заламывая руки, — Какие-то люди забрались в дом, стражники носятся туда-сюда. Мне пришлось попросить телохранителей Роханы оберегать меня. Я сижу там совсем одна, ты меня бросил… Л внизу идет настоящее сражение!
— Не сейчас, Кальвия, не сейчас, — отмахнулся сенатор. — Я уверен, что Деливио справится со всеми неприятностями. Этот пленный говорит такие интересные вещи… — И Моравиус вновь склонился над Конаном. — Так я жду ответа, варвар.
— Наверное, это мои люди из Шадизара — пришли вызволить меня, — как можно безмятежнее сообщил Конан, используя любую возможность, чтобы еще немного, еще чуть-чуть потянуть время. — Тебе не удержать меня, сена…
Он вдруг запнулся, только сейчас уловив некую странность во всем происходящем. Разум опытного воина забил тревогу, Конан почти ощущал, как в воздухе скопились раскаленные добела опасность и угроза смерти. Но от кого они исходят? Он не мог больше произнести ни звука. Мысли метались в мозгу, как лошади в охваченной пожаром конюшне. Сенатор, Кальвия, охранник за спиной… Почему — так? Неужели… Не может быть!
…Телохранитель обнажил кинжал. Он готов напасть. — На кого? Пленный же связан…
…Аффендос, как сказал Вайгал, это Моравиус. Но почему сам сенатор не выказывает ни толики беспокойства, лишь любопытство?..
…Зачем шлюха явилась сюда, ведь она не должна лезть в дела своего мужа?..
…Зачем она спряталась у сенатора за спиной? Не меня же она боится…
«…За спиной мужчины всегда стоит женщина, — сказал когда-то Конану хромоногий юноша-маг, что сидел возле трупа своего учителя. — И женщины любят убивать…»
Истина открылась перед киммерийцем, подобно тому, как солнце выходит из-за туч, и ослепила его.
— Сенатор, сзади! — гаркнул Конан и рванулся изо всех сил. Веревка затрещала, однако не пустила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28