– Вы боитесь Пауйса?
– Он сказал мне, что меня убьют, если я когда-нибудь снова с ним свяжусь.
– Ни в коем случае, я обещаю, – сказал Алан.
Бенедикт все еще держался настороженно. Алан внезапно ударил его в челюсть. Наркоман рухнул.
– Давай его оденем, – сказал Денхольм. – Негоже ему выходить одетым не как подобает.
Они практически без хлопот доставили Бенедикта в квартиру Хэлен. Обычно строгий порядок в чрезвычайных обстоятельствах, похоже, рассыпался на куски.
Пока Хэлен старалась вернуть Бенедикта к жизни, а Денхольм связывал ему руки, замигал сигнал вызова на блоке лазервида. Алан включил приемник. На него взглянул начальник полиции Сэндаи.
– Вы, видимо, не единственный сумасшедший в этой звездной системе, – сказал он. – Я обдумал то, что вы мне сказали, и решил, что ничего страшного не случится, если я тайно пошлю нескольких человек в Мэйфэр проверить ваши слова. Это показало вашу правоту. Мы обнаружили там Биаса и Джаннэра. Мы держим их под стражей по законам чрезвычайного положения, на принятии которых настоял Саймон Пауйс, по обвинению в заговоре с целью поджога. Кроме того, мы взяли одного из Сынов Огненного Шута. Но нам требуется больше доказательств – и я все еще не убежден в том, что вы говорили правду о Саймоне Пауйсе!
Алан отошел в сторону, чтобы Сэндаи увидел Бенедикта.
– Узнаете этого человека?
– У меня такое ощущение, что да, но точно припомнить не могу. Кто он?
– Он первым вывел Саймона Пауйса на связь с Биасом. Он наркоман. Если его продержать некоторое время без дозы, он нам расскажет все, что знает.
– Если это правда, то вам чертовски повезло, молодой человек.
– Давненько мы ждали этого везения, – сухо сказал Алан. – Вы можете нас забрать? Неплохо бы обеспечить охрану.
Сэндаи кивнул. Экран погас.
Внешне спокойным оставался один Биас. Бенедикт расплылся на стуле, возможно, даже упиваясь поражением. Джаннэр сидел к ним спиной, глядя на горы в окне. Из тюрьмы открывался великолепный вид.
Биас сказал:
– Господин Сэндаи, какими вы располагаете доказательствами, предъявляя столь фантастические обвинения? Предстаньте с вашими обвинениями перед Саймоном Пауйсом. Он рассмеется вам в лицо!
Сэндаи обернулся к Денхольму.
– Где сейчас Пауйс? Вы меня убедили.
– На чрезвычайном заседании в Солнечном доме. Парламентарии задают вопросы по поводу его военной политики. Он вынужден отвечать, так как сохранились еще остатки демократии.
– Что вы собираетесь предпринять, господин Сэндаи? – спросил Алан.
– Нечто эффектное, – сказал Сэндаи. – Это, возможно, единственное, что мы можем сейчас сделать, чтобы лишить Пауйса власти перед лицом парламента. Иначе может оказаться слишком поздно.
– После всего испытанного мною за последние день-два, – мрачно сказала Хэлен, – я начинаю сомневаться, может ли кто-нибудь свалить дядю Саймона!
Гордо стоя перед могущественным собранием солнечных представителей, Саймон Пауйс веским и звучным голосом отвечал на их вопросы. Он являл образчик провидца и человека действия. Казалось, на его плечи тяжело давит груз ответственности, но он несет его мужественно, если не сказать лицемерно.
Алан видел его на экране у главного входа в Зал собраний. Он, Денхольм и Хэлен стояли по одну сторону, Сэндаи, четверо полицейских и скованная троица – Джаннэр, Биас и Бенедикт – по другую.
Они хорошо выбрали время войти, когда представитель Афганистана спросил Саймона Пауйса, как проходит расследование дела Огненного Шута.
Сэндаи нажал кнопку, открывавшую двустворчатую дверь. Дверь распахнулась, и отряд двинулся вперед.
– Полиция, – возвестил Сэндаи, – схватила большинство людей, ответственных за нынешнее положение. – Он театральным жестом показал на закованных в кандалы людей. – Вот они – недостает лишь одного!
Алан увидел, что лицо Саймона Пауйса приобрело выражение, похожее на то, которое появилось в тот вечер, когда внук предъявил ему обвинение.
Но держался он хорошо, решил Алан, принимая в расчет все.
– Что означает ваше вмешательство, господин Сэндаи?
Сэндаи заговорил лаконично.
– На основании предоставленных мне правительством Солнечной системы чрезвычайных полномочий я удерживаю под стражей троих людей, которых вы здесь видите – Франсуа Биаса, предполагаемого торговца оружием, Нильса Бенедикта, связного оружейного синдиката, и Юджина Джаннэра, личного секретаря министра Саймона Пауйса. Все эти люди, подстрекаемые Саймоном Пауйсом, предположительно, вовлечены в некий заговор с целью подставить Огненного Шута, начать военную истерию при помощи взрывов ядерных бомб и поджогов, и, таким образом, обеспечить министру Саймону Пауйсу полную политическую власть в качестве президента Солнечной системы!
Биас сказал:
– Он лжет, господин министр.
Но Нильс Бенедикт, лишенный моральных качеств Биаса, продолжил заданную тему.
– Мы ни в чем не сознались, сэр! Я ни слова не сказал о той сделке!
Саймон Пауйс прогремел:
– Тихо! Я лишаю вас полномочий, Сэндаи. Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот зал!
Но в гуле голосов остальных представителей утонуло все, что он, возможно, хотел сказать.
Алан быстро подошел к срединному возвышению и взобрался на него.
– У нас теперь есть свидетели, дед! Есть доказательство, которое ты нам советовал добыть!
Со своего места поднялся Бенджозеф.
– Что все это значит, господин Пауйс?
– Мой дед, сэр, не оправдал ничьего доверия – ни вашего, ни всей Солнечной системы.
Алан коротко обрисовал факты.
Бенджозеф повернулся к Саймону Пауйсу, все еще стоявшему неподвижно, словно окаменев, на прежнем месте.
– Это правда, Пауйс?
– Нет! – Пауйс ожил, на лице его появилось отчаянное и жалкое выражение. – Нет! Неужели вы не видите, что все это – работа приверженцев Огненного Шута, попытка опозорить меня и посеять неуверенность в наших рядах в час опасности? Мой внук лжет!
Но Саймон Пауйс потерял самообладание. Его неистовое отрицание убедило собрание в его виновности. Он это знал. Он оглядывался вокруг, неровно дыша, с расширенными глазами. Он придвинулся к Бенджозефу.
– Я сейчас управляю Солнечной системой, а не ты! Ты не сможешь ничего сделать! Народ со мной!
– Возможно, – тихо сказал Бенджозеф с легким оттенком торжества, – но, очевидно, это собрание – нет.
Бенджозеф явно наслаждался падением своего предполагаемого преемника.
– Я понимал, министр, что вы хотели занять мое место президента, но не ожидал, что вы до такого дойдете. – Он махнул начальнику полиции. – Сэндаи, боюсь, вам следует арестовать министра Пауйса.
Саймон Пауйс бросился со своей трибуны, споткнулся и упал. Поднялся, очевидно, с трудом, и стоял, задыхаясь, пока Сэндаи осторожно шагал к нему.
– Глупец! Я мог сделать мир лучше. Я знал, что он размягчается. Я мог остановить это гниение! Вы подчиняетесь мне, Сэндаи, не слушайте Бенджозефа!
Сэндаи вытащил из-за пояса пару электрокандалов.
– Нет! – Теперь Саймон Пауйс всхлипывал. – Огненный Шут уничтожит нас! Он уничтожит вас всех! Он обесчестил мою дочь!
Алан удивленно взглянул на него. Значит, он всегда знал, что Огненный Шут – его отец! Более того, это объясняло его бессмысленную ненависть у Огненному Шуту.
Он подошел к старику, преисполнившись жалости.
– Дед, я знаю, ты страдал, но…
Старый Саймон Пауйс повернул свою большую голову и посмотрел в глаза Алану. Взгляд его сейчас был спутанным, полным слез взглядом ребенка.
– Это было для ее блага, – сказал он прерывисто. – Для ее и для твоего, Алан.
Кандалы загудели и обвились вокруг запястий Пауйса. С поникшей головой, с морщинистым лицом, которое прочертили слезы, он позволил Сэндаи вывести себя из зала собраний.
Бенджозеф сошел с возвышения и взял Алана за руку.
– Мне жаль, что тебе пришлось сделать то, что ты сделал, мой мальчик. Признаюсь, мне никогда не нравился твой дед. Я всегда считал его, ну, в чем-то слабым, наверное. Вот почему я и многие члены партии никогда не выдвигали его на более заметные посты; и поэтому он никогда до сей поры не становился кандидатом в президенты. Очевидно, в конечном итоге я был прав. – Он обернулся к Хэлен Картис. – Мир, мне кажется, скоро будет благодарен вам обоим. В общественном мнении, видимо, до выборов произойдет очередной крутой поворот. Надеюсь, вы станете хорошим президентом, мисс Картис.
– Благодарю вас, сэр, – сказала Хэлен, озабоченно поглядывая на Алана.
Алан провел по лицу ладонью. Он с трудом сглотнул и со злостью посмотрел в пол. Потом высвободился от прикосновения Бенджозефа.
– Я рад, что вы оказались правы, – с горечью сказал он. – Я чертовски рад этому счастливому концу.
И прямо по проходу вышел из Солнечного дома, быстро зашагал по лужайкам. Его сердце колотилось, глаза горели, кулаки сжимались, а в мыслях царил беспорядок.
Глава 17
Двумя днями позже Алан вышел из пещеры на первом уровне, где скрывался ото всех, и поднялся на Вершину, пройдя мимо великого множества говорящих плакатов, призывавших выбрать президентом Хэлен Картис. Стоило прислушаться к разговорам, и его вера в глупость человеческую полностью восстановилась. В быстрой череде событий общество благоволило сначала к Огненному Шуту, потом – к Саймону Пауйсу, и вот теперь – к Хэлен Картис.
«Почему им так нужны герои? – недоумевал Алан. – Что случилось с людьми, если они не могут найти то, что им нужно, внутри себя? Откуда они узнали, что Хэлен чем-то лучше остальных?»
Газеты оповещали о том, что всех торговцев оружием выловили и нашли все существующие ядерные склады. Это была первая хорошая новость. Кроме того, газеты сообщали о полном восстановлении порядка. Алан удивился. Может быть, внешне это и соответствовало действительности. А как же беспорядок, который должен еще оставаться в сердцах и умах большей части общества?
Он добрался до Вершины и вошел в полицейское управление. Немного погодя его ввели в кабинет Сэндаи.
– Господин Пауйс! Вас искали повсюду! Вы и мисс Картис – герои дня. За вами охотились каждая лазервид-станция, каждая газета Солнечной системы.
– В таком случае, – невозмутимо сказал Алан, – я рад, что они не смогли меня найти. Я хотел бы увидеться со своим дедом, если это возможно.
– Разумеется. Знаете, он во всем признался. Сразу после ареста он стал очень подавленным и не доставлял нам никаких забот.
– Хорошо. Смогу я увидеть его прямо сейчас?
Саймону Пауйсу обеспечили если и не совсем уж домашние удобства, то, во всяком случае, его комната с прекрасным видом ясного летнего неба и окутанных облачной дымкой дальних горных вершин совсем не напоминала тюремную камеру.
Когда вошел Алан, его дед как раз и стоял, глядя на эти горы, отодвинув стул от стола.
– Дед…
Старик обернулся. На внука изможденно глядел в самом деле старик. Вся живость покинула его. Он выглядел вконец обессиленным.
– Здравствуй, Алан. Рад тебя видеть. Садись, пожалуйста. – Он рассеянно показал в сторону единственного лишнего стула.
– Как ты себя чувствуешь? – глупо спросил Алан.
Саймон Пауйс слабо улыбнулся.
– Так же хорошо, как и следовало ожидать, – сказал он. – А как ты?
Алан уселся на краешек стула.
– Я сожалею, что мне пришлось это сделать, дед, но ты знаешь, почему это было необходимо.
– Да. В каком-то смысле я рад этому, хотя едва ли вынесу позор. Не знаю, поймешь ли ты, Алан, но я в каком-то смысле обезумел. Я проснулся посреди кошмара – мое честолюбие, моя ненависть, мои планы убегали вместе со мной. Знаешь ли ты, что, когда мне улыбнулась удача после того дела с Огненным Шутом, я стал жить как во сне? И чувствую себя, будто только что пробудился. Я помню, как обвинил тебя в том, что в тебе нет крови Пауйсов. Мне не следовало так делать, и я жалею об этом. Я почти сразу же попытался по-своему извиниться. Но, видимо, твоя кровь лучше моей. Я всегда сознавал присущую мне слабость, сознавал, что я не из племени предков, но я всегда с нею боролся, Алан. Я старался не дать ей взять надо мной верх. Она меня, конечно, одолела, но в другом.
– Ты на самом деле ненавидел Огненного Шута вовсе не за то, что он делал, ведь так? – мягко сказал Алан. – Ты ненавидел его за то, что он любил мою мать и подарил ей сына – меня. Ты всегда знал, что он – Румяный Мэнни.
– Да, – Саймон Пауйс вздохнул и опять загляделся в окно. – Я знал, что он – Румяный Мэнни. Это я послал его в экспедицию на Сатурн. Полагаю, то была моя первая значительная ошибка. Но я не мог позволить своей дочери выйти замуж за простого космонавта, каким бы он ни был героем в глазах публики. Я не представлял себе, что скоро родишься ты. Он отсутствовал два года. Когда он вернулся, ты уже рос, а твоя мать убила себя.
– Убила себя! Я не знал…
– Я сказал ей, что ее Румяный Мэнни мертв – погиб в космической аварии. Я не ожидал, конечно, таких последствий. Это была первая смерть, за которую я косвенно отвечал. Будучи министром космотранспорта, я имел превосходную возможность посылать Румяного Мэнни куда только пожелаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26