Они шли по одной из улиц Лабиринта. Неожиданно появившаяся на их пути
развеселая компания заставила их потесниться. Поэтому, если бы Квач и
захотел сказать что-то в ответ, его слова пропали бы в шуме и гаме
многочисленной уличной толпы.
Когда, наконец, они выбрались из людского потока, Сталвиг продолжил
свои рассуждения:
- Так или иначе, мы не должны забывать, что у божественного Ильса
тысяча глаз. Что, надо думать, означает, что он способен видеть каждого и
в любой момент, где бы он ни находился. А вот в отношении Саванкалы, так
же, как и его сына Вашанки, ничего что-то не говорят о множестве глаз.
Поэтому можно предположить, что Вашанка не знает, что... - Испугавшись и
запутавшись, он замолчал. Уже ведь случилось так, что богиня Азиуна
добралась до Инаса Йорла со своим предостережением. И, ясное дело, ее
бог-брат-сожитель со своим ограниченным зрением не знал, что она сделает
это. - И все это в общей сложности, - неуклюже подытожил Сталвиг, -
похоже, касается только моей персоны, меня, которого угораздило навлечь на
себя гнев одного из могущественных существ.
Квач сохранял спокойствие.
- Не первый день живу на белом свете, - сказал он, - поэтому я,
пожалуй, смогу кое-что рассказать тебе и объяснить, чтобы ты мог оценить
всю серьезность своего положения.
Немного помолчав, он продолжил:
- Начать вмешиваться в дела и судьбы людские здесь, в Санктуарии,
всемогущие боги могут лишь по одной причине... Кто-то из людей сделал
что-то или повел себя не так, как полагается. Чем может "провиниться"
знахарь? Обманутая им женщина знатного рода? Оскорбление бога или жреца?
Не был ли повинен в таких грехах твой отец?
- Гм-м!.. - предался размышлениям Сталвиг.
В знак согласия он задумчиво, из стороны в сторону, как это было
принято в Санктуарии, покачал головой.
- Да, конечно, это не было случайным убийством. Убийца без особого
труда проник в закрытое помещение, совершил убийство и ушел, не взяв при
этом ничего из ценных вещей. Принимая во внимание то, что в этом городе
ежедневно совершаются убийства с целью ограбления, в случае убийства моего
отца, когда ценности остались нетронутыми, ничего другого не остается, как
сделать вывод о наличии некоего личного мотива. - И расстроенным тоном
добавил: - Должен признаться, что причина, по которой я, услышав его крик,
не прибежал сразу к нему на помощь, заключается в том, что у нас с ним был
уговор не вторгаться друг к другу в ночное время. Очень может быть, что то
была месть из-за какой-то знатной дамы.
В течение какого-то времени они молча шли, а затем офицер произнес:
- Я все-таки советовал бы тебе отказаться от расследования.
Квач сказал совершенно искренне:
- Вернись к своим обычным знахарским занятиям, а убийц пусть
разыскивает полиция.
На этот раз Сталвиг покачал головой вперед-назад, в знак несогласия.
И сказал несчастным тоном:
- Уж если сам Ильс является в вещем сне, недвусмысленно приказывая
мне выследить убийцу, то у меня просто нет выбора.
С бесстрастным выражением лица цербер сказал категоричным тоном:
- Не забывай, однако, что ваш Ильс оставил без помощи свой народ в
Санктуарии, допустив разрушение города полчищами почитателей другого
божества.
- Город был наказан за повсеместный разгул греха и бесчестия.
Сталвиг бездумно повторил при этом стандартные объяснения, которые
обычно давали жрецы Ильса:
- Вот когда мы чему-нибудь научимся на этом примере и искупим свои
грехи, тогда захватчики вынуждены будут уйти.
- Когда я уходил из дворца, - сказал Квач, - я что-то не заметил,
чтобы кто-нибудь из прислужников Принца укладывал его вещи. - И, пожав
плечами, продолжил: - Трудно даже представить себе, чтобы такой уход
произошел по этой причине, и я думаю, ты всерьез не возлагаешь надежду на
это. - Вдруг он резко оборвал себя: - О, да мы уже пришли! Ты там, внутри,
ведь в безопасности. Ну, а мы, конечно, осмотрим все вокруг, чтобы
убедиться в том, что никто здесь не притаился в темном углу.
Через некоторое время Сталвиг растроганно сказал им:
- Спасибо вам! - он проводил их взглядом, затем поднялся по лестнице.
Квач на прощанье оглянулся и вопросительно посмотрел на него, а Сталвиг
после этого тщательно запер и забаррикадировал дверь.
Вот он и на месте.
Был тихий вечер. Двое пациентов-мужчин и еще одна женщина постучались
к нему и попросили оказать им помощь. Не открывая дверь, используя
переговорную трубку, от отослал мужчин к Керду, приемная которого была на
той же улице. Они отнеслись к этому совершенно спокойно, и один за другим,
с некоторым интервалом во времени, ушли.
Услышав женский голос, Сталвиг засомневался. Это была его постоянная
пациентка, и платила она ему золотом. Тем не менее, он тоже отослал ее к
лекарю по имени Немце. Когда же она стала возражать, он, извинившись,
сослался на то, что съел что-то неподходящее и поэтому неважно себя
чувствует. Казалось, она приняла его извинения, и тоже ушла.
Вскоре после полуночи в дверь постучали в четвертый раз, и очень
нерешительно. Услышав шепот Иллиры, а это была она, Сталвиг вздрогнул и
затрепетал от возбуждения. Она сказала, что пришла, как они договорились с
ним утром.
Оживившийся Сталвиг открыл дверь и впустил ее в дом, провел в свою
спальню. И пока она возилась и шуршала своими бесчисленными юбками, он
снова старательно забаррикадировал дверь. Еще несколько минут
потребовалось для того, чтобы загасить все свечи и сбросить с себя одежду.
В полной темноте он юркнул в постель и улегся рядом с ней. Прижимаясь и
прикасаясь к ее обнаженному телу, он не испытывал чувства вины, не находя
ничего предосудительного в этом.
Всем в Санктуарии были известны правила игры. Каждая женщина здесь,
нравилось это ей или нет, была чьей-то любовницей. Каждый мужчина был сам
по себе, и использовал любую возможность, если подвернется случай. Правда,
существовали еще законы чести и совести. Но они не распространялись на
любовные отношения, спиртные напитки, а также на способ добывания средств
к существованию. Над всем господствовало право на сделку: купля-продажа.
Если представляется удобный случай, в уме мгновенно просчитываются
все возможные варианты его использования. Затем принимается жесткое
решение, проводится обсуждение условий сделки, предусматривающих
соблюдение интересов каждой из сторон - участников сделки. Таковы правила
игры.
Именно так и попала красавица Иллира в его объятия. Она сама решила,
что станет доступной для него в извечных отношениях между мужчиной и
женщиной, пока не случится что-нибудь и не помешает этому.
Видимо, исходя из того, что сделка состоялась, она принимала все как
должное. В темноте Сталвиг ясно почувствовал, что ее нагое тело полностью
отдано в его распоряжение. Со множеством легких телодвижений, волнующих
жестов и эмоций. Большинство женщин, которые расплачивались за прием у
него в постели, лежали рядом с ним, как ледяные статуи, в редких случаях
оживляясь немного в самом конце акта. После чего поспешно выскальзывали из
постели, одевались и затем, чуть ли не бегом, мчались по ступенькам вниз и
дальше в город.
С Иллирой все было иначе, особенно когда его ладони легко скользили
по ее коже. Сталвиг поймал себя на том, что думает о том огромном кузнеце,
который был ее постоянным любовником. Как-то трудно было представить себе
эту женщину, даже если она и была крупнее, чем ему казалось, лежащей внизу
под массивным телом великана. Хотя...
И вдруг он понял: он ощущал под собой на удивление сильные мускулы...
Не такая она уж и слабенькая, оказывается. И впрямь...
Продолжая планомерно заниматься любовью, Сталвиг вдруг понял, что
мысленно покачивает головой... Эти многоярусные юбки танцовщицы скрывают
далеко не хрупкую фигуру, и он с удивлением обнаружил, что на самом деле
Иллира была достаточно пухленькая. Совершенно очевидно, что эти юбки она
надевала для того, чтобы зрители не догадывались о том, что у нее
значительно более крупное тело, чем им казалось. Скрыть это от них не
составляло большого труда, ей, с ее таким юным и тонким личиком.
Не имеет значения. Она не из тех женщин, которые легко сдаются. Но
вот она здесь, и так активно ему отдается. Только интересно, почему такая
необычно теплая у нее кожа - будто у нее температура.
Он уже приближался к кульминационной точке, когда постепенно она
начала увеличиваться в размерах. Осознание того, что ее аппетитное тело
превращается в тело мифической Амазонки, вызвало в нем ощущение, будто из
мира сладких грез он попал в кошмарный сон.
Совершенно невероятное ощущение: он чувствовал под своим телом
женщину ростом не менее шести футов, а ее распростертые под ним бедра
оказались на целый фут шире, чем был он сам.
Он высказал сногсшибательное предположение:
- Иллира, что это?! Волшебный фокус? - В одно мгновение соскользнув с
нее, он с облегчением освободился от этого громоздкого женского тела.
Сполз на пол, встал на ноги.
И в этот самый момент вдруг вспыхнул необыкновенно яркий свет,
который залил всю комнату и озарил теперь уже сидевшую в постели странную,
невообразимых размеров нагую женщину.
Сияние это исходило от фигуры вошедшего в комнату огромного мужчины.
Он прошел через дверь, напрямую соединявшую комнату Альтена с комнатой
отца, когда тот еще был жив. Однако дверь эту Альтен собственноручно
наглухо забил, и уже давно. Но именно через нее сейчас проникла в спальню
Сталвига излучающая свет фигура. Одного только взгляда на нее было
достаточно, чтобы Сталвиг, весь охваченный ужасом и отчаянием, понял, что
на самом деле произошло: в облике огненного и слепящего глаза свечения
предстал перед ним сам бог Вашанка...
Когда до него, наконец, дошло это, он трясущимися от волнения руками
схватил свою палку-посох и тут же, как был, голышом, бросился к переходу,
который вел в теплицу.
Тем временем божество уже орало низким баритоном на сидящую на краю
постели обнаженную Амазонку. Она, в свою очередь, отвечала ему тем же, но
ее голос походил на мужской тенор. Разговор происходил на каком-то
непонятном языке.
В свое время Сталвигу довелось выучить примерно несколько сотен
наиболее часто встречающихся в диалектах распространенных на территории
Рэнканской Империи специальных медицинских терминов, И теперь, сумев
разобрать несколько донесшихся до его слуха и показавшихся ему знакомыми
слов, он, кажется все понял.
Это Вашанка сурово отчитывал Азиуну, принявшую облик женщины, за
неверность и измену. А она в ответ громко упрекала его самого в постоянных
изменах с земными женщинами.
Открытие это просто ошеломило Сталвига. Выходит, действительно, эти
небожители, как об этом было сказано в старых преданиях, имеют те же
физические потребности, что и люди. Физическое влечение к женщине.
Яростные перепалки. И даже, наверное, те же физиологические отправления
после приема пищи, что и у земных существ.
Но самым серьезным и важным в этой ситуации было, конечно, то, что
она, богиня, вступила в интимную связь с земным мужчиной...
"Вот и пойми, попробуй, женщину!.." - подумал Сталвиг.
Вот она, проклинающая себя за недостойную связь, униженная,
отчаявшаяся и несчастная, и при всем при том приревновавшая своего
бога-мужа-любовника, когда он, спустившись с небес, вступил в связь, точно
так же, как делали боги с незапамятных времен, с какой-то земной женщиной,
или с двумя, а может быть с тысячью!..
Тогда-то она и решила отыграться. Приняв облик земная женщины,
хитростью заманила в свои сети земного мужчину - в данном случае его,
Сталвига - а три с половиной года тому назад уложила в постель его отца.
Не так уж и трудно было сделать это в погрязшем в разврате Санктуарии.
И тогда ослепленный лютой ревностью убийца десятерых превратился в
убийцу одиннадцати - если, конечно, такие человеческие существа, как
Сталвиг-старший, принимаются у небожителей во внимание при подсчете.
Стоя в центре теплицы, Сталвиг с отчаянием думал о том, что сбежать
оттуда у него нет ни малейшей возможности: слишком много времени
требовалось для того, чтобы разобрать баррикаду у двери. И тогда, собрав
всю свою волю в кулак и крепко сжимая в руке свой посох, он стал ждать
неизвестно чего.
Словесная баталия, как он вскоре понял, подошла к концу. Женщина была
уже на ногах, она торопливо обертывала свою могучую талию бесчисленными
юбками профессиональной танцовщицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38