Вернуться домой и... и...
Да, вернуться к нормальной повседневной жизни.
Вряд ли, конечно, можно считать это удачным способом напомнить самому
себе о грубых реалиях жизни. Перед его мысленным взором предстала картина
возвращения к повседневным будничным занятиям, будто и не было никакого
предостережения... Но он не мог отделаться от вселяющего страх
предчувствия, что его еще что-то ожидает, или от него что-то ждут. Но
чего? И что это может быть?
Был уже полдень.
Сияющее высоко в небе светило обжигало Сталвига своими лучами. Лицо
его, и так уже нещадно обожженное солнцем, время от времени искажала
гримаса страдания, он то и дело почесывался, кляня себя при этом и думая,
каким в сущности наказанием стала для него сверхчувствительная к солнечным
лучам кожа: ведь ему практически не помогали ни мази, ни целебные травы. А
тут еще приходится тащиться под палящими лучами, делая себе только хуже.
Неуверенной походкой продолжал он брести по солнцепеку, почти ничего
не видя перед собой и из-за полного физического дискомфорта, и еще в
большей степени - из-за сумбура в мыслях и душевной сумятицы, практически
не замечая бурлящую и клокочущую вокруг него толпу. И вдруг!.. та часть
его существа, которая, позволяя ему избежать резких столкновений, как бы
направляла его и помогала прокладывать путь сквозь бурное море людской
толпы, именно эта, осуществляющая неусыпное наблюдение за всем
происходящим часть его существа, обратила внимание Сталвига на мелькнувшее
в толпе знакомое мужское лицо.
Альтен остановился, как вкопанный. Но человек уже скрылся из виду, и
звук шагов и скрип уличного песка под его ногами, оставшийся как
воспоминание о нем, сразу слился с монотонным дыханием и шуршанием песка
под ногами спешащих по улице других прохожих.
В другое время Сталвиг дал бы ему уйти. Но не сейчас! Опершись на
свой энергично воткнутый в землю посох, он круто развернулся и, сделав
всего четыре размашистых шага, нагнал его!
Осторожно, почти ласково прикоснувшись к рукаву его одежды, он
почувствовал под ним сильную мужскую руку.
- Каппен Варра! - окликнул его Сталвиг.
Молодой человек, с длинными, спадающими на плечи черными волосами,
обернулся. В голосе и интонациях Сталвига не было ничего угрожающего, и
поэтому Каппен Просто остановился. И даже не сделал попытки схватиться за
рукоять кинжала у себя на поясе.
Не сразу, казалось, а лишь через несколько мгновений узнал он того,
кто осмелился его окликнуть. И сказал:
- А, это ты, лекарь? - фраза прозвучала с некоторым недоумением.
Очень вежливо Сталвиг ответил ему:
- Я хотел бы поговорить с тобой, господин! Я припоминаю, что однажды
ты обращался ко мне за помощью. И, как я слышал, ты будто бы уезжал
недавно из Санктуария к себе, в родные места?
Уличный певец ответил не сразу. В мыслях своих он уже был где-то
далеко отсюда, вдали от этого мощного бесконечно движущегося людского
потока. Мысленно он вернулся к тому фруктовому дереву, под которым стоял
стол, с множеством небольших ящичков на нем, в каждом из которых было
около полудюжины подвижных и шумных маленьких съедобных птичек...
Сталвиг все не отставал от него, и наконец, Каппен тихо сказал:
- Это был поворотный момент в моей жизни. Травы, которые ты дал мне
тогда, перевернули все у меня внутри, и, возможно, это спасло мне жизнь.
- Мне нужно посоветоваться, - сказал Альтен Сталвиг.
- Мы можем поговорить прямо здесь, - ответил Каппен.
Нелегко дался целителю этот разговор. Несколько раз он мучительно
откашливался после того, как песок из-под ног прохожих чуть ли не горстями
летел ему в лицо. И все это на фоне уличного шума и гама. Но вот
повествование его подошло к концу. И тут его собеседник, с широко
раскрытыми глазами, как бы пораженный внезапно осенившей его мыслью,
сказал:
- Ты хочешь сказать мне, что на полном серьезе преследуешь убийцу
своего отца, несмотря на то, что тебе стало известно, что убийца - не кто
иной как один из двух самых могущественных богов Рэнканской Империи?
Впервые суть дела была сформулирована так точно. Сталвиг
почувствовал, что взволнован и потрясен не меньше, чем сам вопрошающий. И
прежде, чем он успел заговорить, симпатичный худощавый менестрель
продолжил свою мысль:
- Подумай! Ну, что, что произойдет, если он все-таки позволит тебе
поймать себя?
Тон, которым были произнесены эти слова, странным образом добавил
Сталвигу уверенности в себе.
Он ответил:
- Как известно, Вашанка может появиться у меня в любое время, как сам
того пожелает. Для меня проблема заключается в том, что я не знаю, зачем
он приходил к отцу, и, тем более, не знаю, зачем ему приходить ко мне.
Если бы я смог это понять, я пошел бы к священникам и попросил бы у них
помощи.
Каппен нахмурился, затем сказал:
- Коль скоро у тебя такие серьезные намерения, я, пожалуй напомню
тебе одну легенду, - и продолжил. - Ты должен знать, что Вашанка - это бог
войны и сражений, бог огня и прочих разрушительных сил. Тебе известно это?
- Да, но я никак не могу понять, - расстроенно ответил ему Сталвиг, -
зачем понадобилось всемогущему божеству убивать моего отца?
Слегка пожав плечами, собеседник сказал:
- Может быть, они добивались благосклонности одной и той же женщины,
и стали соперниками.
И дальше:
- Уже давно известно, что боги часто принимают человеческий облик,
чтобы насладиться любовью земных женщин. - При этих словах прекрасное лицо
мужчины исказилось гримасой, и он устремил пылающий взор прямо на
Сталвига, встретившись с ним взглядом. - Многие рассказывали мне, что ты,
как и твой отец раньше, часто принимаешь женские ласки в качестве
благодарности и платы за свои профессиональные услуги. Женщине, не имеющей
ни гроша за душой, приходится расплачиваться собственным телом. В
результате повсюду на этих улицах ты то и дело сталкиваешься со своими
бесчисленными единокровными братьями, а от тебя самого - так мне говорили
- зачаты не менее дюжины сыновей и дочерей, не признанных конечно, потому
как ни один человек не может с уверенностью сказать, кто именно является
отцом всех этих беспризорных детей, не считая, конечно, очень редких
случаев поразительного внешнего сходства. - И вновь пожал плечами. - Я это
не к тому, чтобы осуждать тебя. Такова печальная правда жизни. Но... - Он
умолк. Затем, рывком дотянувшись рукой до деревянного посоха Сталвига,
пощупал его. - Прочное дерево!
Сталвигу стало как-то не по себе.
- Нужно сказать, что не так уж и удобно ходить с этом палкой по узким
улочкам, да и от повелителя огня она вряд ли может защитить!
- И тем не менее, - сказал Каппен, - это лучшее средство защиты для
тебя. Только крепче держись за него и следи за тем, чтобы оно всегда
находилось между тобой и нападающим. Упирайся ногами в землю и, как только
наступит подходящий момент - не раньше! - сразу удирай!
- Но, - возразил ему Сталвиг, - допустим, Вашанка разыщет меня. И что
мне тогда, с палкой выступить против бога войны?
Каппен продолжал стоять с бесстрастным видом. А Сталвиг с отчаянием в
голосе продолжал свою речь.
- Существует много рассказов о том, как в былые времена бог Ильс
помогал некоторым людям. Но я-то вырос уже после того, как победили
рэнканцы... - Тут Сталвиг совсем уж приуныл, но продолжил: - Даже говорить
о возможностях поверженного верховного божества древних Илсигов, а тем
более надеяться на его помощь, вряд ли имеет смысл. И я понятия не имею,
что он там сделал и что произошло.
Резким нетерпеливым тоном Каппен Варра сказал:
- Ты просил у меня совета, ты его получил. Прощай!
И он растворился в окружавшей их со всех сторон толпе.
...Они приволокли Сталвига прямо к Принцу, и тот сразу узнал его.
- Да это же знахарь! - воскликнул он и вопросительно посмотрел на
Молина Факельщика.
Зал Правосудия был целиком залит лучами послеполуденного солнца.
Светило находилось в тот момент в такой точке зенита, что лучи его падали
непосредственно во входные отверстия изогнутых трубок, предназначенных для
сбора и отвода дождевой воды...
Верховный жрец произнес обвинительным тоном:
- Всемилостивейший и светлейший господин наш! Мы обнаружили этого
почитателя бога Ильса в Храме Вашанки.
Сталвиг под дождем льющихся на него сверху лучей ослепительного света
направился в сторону возвышения в конце зала. Державшие его за руки двое
церберов отпустили его.
Остановился он лишь тогда, когда вплотную подошел к длинному
деревянному барьеру, отделявшему группу обвиняемых от высокого судейского
кресла, в котором расположился Принц. Стоя у этой ограды, Сталвиг заявил
свой протест.
- Я не причинил никому никакого вреда, Ваша Светлость, да и не
собирался этого делать. - Обратившись в сторону Факельщика, он сказал: -
Ты скажи Его Высочеству, ведь это твои люди нашли меня распростертым
перед... Он запнулся, чуть было не сказал "идолом". С трудом и не сразу он
подыскал было слово "статуя", но и его он, содрогнувшись, отбросил.
Наконец после долгой паузы он продолжил, запинаясь:
- ...перед самим Вашанкой, умоляя его о заступничестве.
- Да, но почитатель Ильса, который молится сыну Саванкалы... - голос
Факельщика звучал неумолимо, - это же категорически запрещено постулатами
веры!
Казалось, что ему уже не на что было надеяться. И ощущая полную свою
беспомощность, он просто ждал. Месяц прошел с тех пор, когда в последний
раз он видел Принца, и теперь вот молодой правитель Рэнканы должен был
решить его судьбу. Сталвигу бросилось в глаза, что молодой человек сильно
изменился внешне, причем в лучшую сторону, как ему показалось.
Принцу, как известно, было в тот момент двадцать лет. Император, его
старший сводный брат, сделал его своим наместником в Санктуарии всего лишь
на год, но и за это время Принц значительно возмужал. Что-то мальчишеское
еще сохранилось в его лице, но в общем и целом он обрел вид человека,
внушающего доверие.
Молодой правитель сказал не очень уверенным тоном:
- Ну, вряд ли это можно считать таким уж серьезным преступлением. Я
думаю, нам следовало бы поощрять, а не наказывать новообращенных.
Помедлив, он продолжал в том же умиротворяющем тоне:
- Какое взыскание можно было бы применить к нему? - вежливо обратился
он к Верховному жрецу Рэнканы.
Последовало поразительно долгое молчание. Показалось даже, что
почтенный старец занят мыслями о чем-то другом. Наконец, Факельщик сказал:
- Может быть, нам следовало бы узнать, о чем он молился. А потом уж
решать.
- Превосходная мысль! - с явным облегчением согласился с ним Принц.
И вот в которой раз уже Сталвиг изложил свою историю, скромно
закончив речь словами:
- И как только я понял, господин мой, что скорее всего, это сами
всемогущие божества не поладили в чем-то друг с другом, я решился в своих
молитвах обратиться к богу Вашанке и узнать, чего он хочет от меня, а
также спросить у него, что я должен сделать, чтобы искупить свою вину, в
чем бы она ни заключалась.
Он умолк и с удивлением заметил, что Принц сидит с нахмуренным видом.
Немного погодя молодой правитель повернулся и наклонился к одному из
мужчин, сидевших за столом в нижнем ряду от него, которому сказал что-то
тихим голосом. Так же тихо прозвучала и ответная реплика.
Самый молодой правитель Санктуария оказался прозорливым. Устремив
взгляд на Сталвига, он сказал настораживающе строгим тоном:
- Есть несколько человек в наших краях, за местонахождением которых
нам приходится следить. По некоторым причинам, в их числе оказался и
Каппен Варра. Итак, я должен сказать тебе, что Каппен Варра недели две
тому назад покинул Санктуарий и вернется не раньше, чем через два месяца.
- Н-н-но!.. - начал заикаясь, Сталвиг, и вдруг осекся. А затем
раздался пронзительный вопль:
- Тот, тот человек из вещего сна ясновидящей!.. С длинными черными
волосами до плеч. Ильс, Ильс в человеческом облике!
Мертвая тишина воцарилась в огромном Зале Правосудия, где на
возвышении, оглядывая зал сверху, в высоком судейском кресле сидел молодой
правитель Рэнканы. В глубине зала ожидали своей участи несколько других
обвиняемых, которых охраняли невольники. А те два цербера, что привели
сюда Сталвига, следили за ними всеми вместе.
Таким образом, имелось достаточно свидетелей этого судилища. Какой
оборот ни приняло бы дело, свидетели могли пригодиться в случае появления
новых сведений и фактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Да, вернуться к нормальной повседневной жизни.
Вряд ли, конечно, можно считать это удачным способом напомнить самому
себе о грубых реалиях жизни. Перед его мысленным взором предстала картина
возвращения к повседневным будничным занятиям, будто и не было никакого
предостережения... Но он не мог отделаться от вселяющего страх
предчувствия, что его еще что-то ожидает, или от него что-то ждут. Но
чего? И что это может быть?
Был уже полдень.
Сияющее высоко в небе светило обжигало Сталвига своими лучами. Лицо
его, и так уже нещадно обожженное солнцем, время от времени искажала
гримаса страдания, он то и дело почесывался, кляня себя при этом и думая,
каким в сущности наказанием стала для него сверхчувствительная к солнечным
лучам кожа: ведь ему практически не помогали ни мази, ни целебные травы. А
тут еще приходится тащиться под палящими лучами, делая себе только хуже.
Неуверенной походкой продолжал он брести по солнцепеку, почти ничего
не видя перед собой и из-за полного физического дискомфорта, и еще в
большей степени - из-за сумбура в мыслях и душевной сумятицы, практически
не замечая бурлящую и клокочущую вокруг него толпу. И вдруг!.. та часть
его существа, которая, позволяя ему избежать резких столкновений, как бы
направляла его и помогала прокладывать путь сквозь бурное море людской
толпы, именно эта, осуществляющая неусыпное наблюдение за всем
происходящим часть его существа, обратила внимание Сталвига на мелькнувшее
в толпе знакомое мужское лицо.
Альтен остановился, как вкопанный. Но человек уже скрылся из виду, и
звук шагов и скрип уличного песка под его ногами, оставшийся как
воспоминание о нем, сразу слился с монотонным дыханием и шуршанием песка
под ногами спешащих по улице других прохожих.
В другое время Сталвиг дал бы ему уйти. Но не сейчас! Опершись на
свой энергично воткнутый в землю посох, он круто развернулся и, сделав
всего четыре размашистых шага, нагнал его!
Осторожно, почти ласково прикоснувшись к рукаву его одежды, он
почувствовал под ним сильную мужскую руку.
- Каппен Варра! - окликнул его Сталвиг.
Молодой человек, с длинными, спадающими на плечи черными волосами,
обернулся. В голосе и интонациях Сталвига не было ничего угрожающего, и
поэтому Каппен Просто остановился. И даже не сделал попытки схватиться за
рукоять кинжала у себя на поясе.
Не сразу, казалось, а лишь через несколько мгновений узнал он того,
кто осмелился его окликнуть. И сказал:
- А, это ты, лекарь? - фраза прозвучала с некоторым недоумением.
Очень вежливо Сталвиг ответил ему:
- Я хотел бы поговорить с тобой, господин! Я припоминаю, что однажды
ты обращался ко мне за помощью. И, как я слышал, ты будто бы уезжал
недавно из Санктуария к себе, в родные места?
Уличный певец ответил не сразу. В мыслях своих он уже был где-то
далеко отсюда, вдали от этого мощного бесконечно движущегося людского
потока. Мысленно он вернулся к тому фруктовому дереву, под которым стоял
стол, с множеством небольших ящичков на нем, в каждом из которых было
около полудюжины подвижных и шумных маленьких съедобных птичек...
Сталвиг все не отставал от него, и наконец, Каппен тихо сказал:
- Это был поворотный момент в моей жизни. Травы, которые ты дал мне
тогда, перевернули все у меня внутри, и, возможно, это спасло мне жизнь.
- Мне нужно посоветоваться, - сказал Альтен Сталвиг.
- Мы можем поговорить прямо здесь, - ответил Каппен.
Нелегко дался целителю этот разговор. Несколько раз он мучительно
откашливался после того, как песок из-под ног прохожих чуть ли не горстями
летел ему в лицо. И все это на фоне уличного шума и гама. Но вот
повествование его подошло к концу. И тут его собеседник, с широко
раскрытыми глазами, как бы пораженный внезапно осенившей его мыслью,
сказал:
- Ты хочешь сказать мне, что на полном серьезе преследуешь убийцу
своего отца, несмотря на то, что тебе стало известно, что убийца - не кто
иной как один из двух самых могущественных богов Рэнканской Империи?
Впервые суть дела была сформулирована так точно. Сталвиг
почувствовал, что взволнован и потрясен не меньше, чем сам вопрошающий. И
прежде, чем он успел заговорить, симпатичный худощавый менестрель
продолжил свою мысль:
- Подумай! Ну, что, что произойдет, если он все-таки позволит тебе
поймать себя?
Тон, которым были произнесены эти слова, странным образом добавил
Сталвигу уверенности в себе.
Он ответил:
- Как известно, Вашанка может появиться у меня в любое время, как сам
того пожелает. Для меня проблема заключается в том, что я не знаю, зачем
он приходил к отцу, и, тем более, не знаю, зачем ему приходить ко мне.
Если бы я смог это понять, я пошел бы к священникам и попросил бы у них
помощи.
Каппен нахмурился, затем сказал:
- Коль скоро у тебя такие серьезные намерения, я, пожалуй напомню
тебе одну легенду, - и продолжил. - Ты должен знать, что Вашанка - это бог
войны и сражений, бог огня и прочих разрушительных сил. Тебе известно это?
- Да, но я никак не могу понять, - расстроенно ответил ему Сталвиг, -
зачем понадобилось всемогущему божеству убивать моего отца?
Слегка пожав плечами, собеседник сказал:
- Может быть, они добивались благосклонности одной и той же женщины,
и стали соперниками.
И дальше:
- Уже давно известно, что боги часто принимают человеческий облик,
чтобы насладиться любовью земных женщин. - При этих словах прекрасное лицо
мужчины исказилось гримасой, и он устремил пылающий взор прямо на
Сталвига, встретившись с ним взглядом. - Многие рассказывали мне, что ты,
как и твой отец раньше, часто принимаешь женские ласки в качестве
благодарности и платы за свои профессиональные услуги. Женщине, не имеющей
ни гроша за душой, приходится расплачиваться собственным телом. В
результате повсюду на этих улицах ты то и дело сталкиваешься со своими
бесчисленными единокровными братьями, а от тебя самого - так мне говорили
- зачаты не менее дюжины сыновей и дочерей, не признанных конечно, потому
как ни один человек не может с уверенностью сказать, кто именно является
отцом всех этих беспризорных детей, не считая, конечно, очень редких
случаев поразительного внешнего сходства. - И вновь пожал плечами. - Я это
не к тому, чтобы осуждать тебя. Такова печальная правда жизни. Но... - Он
умолк. Затем, рывком дотянувшись рукой до деревянного посоха Сталвига,
пощупал его. - Прочное дерево!
Сталвигу стало как-то не по себе.
- Нужно сказать, что не так уж и удобно ходить с этом палкой по узким
улочкам, да и от повелителя огня она вряд ли может защитить!
- И тем не менее, - сказал Каппен, - это лучшее средство защиты для
тебя. Только крепче держись за него и следи за тем, чтобы оно всегда
находилось между тобой и нападающим. Упирайся ногами в землю и, как только
наступит подходящий момент - не раньше! - сразу удирай!
- Но, - возразил ему Сталвиг, - допустим, Вашанка разыщет меня. И что
мне тогда, с палкой выступить против бога войны?
Каппен продолжал стоять с бесстрастным видом. А Сталвиг с отчаянием в
голосе продолжал свою речь.
- Существует много рассказов о том, как в былые времена бог Ильс
помогал некоторым людям. Но я-то вырос уже после того, как победили
рэнканцы... - Тут Сталвиг совсем уж приуныл, но продолжил: - Даже говорить
о возможностях поверженного верховного божества древних Илсигов, а тем
более надеяться на его помощь, вряд ли имеет смысл. И я понятия не имею,
что он там сделал и что произошло.
Резким нетерпеливым тоном Каппен Варра сказал:
- Ты просил у меня совета, ты его получил. Прощай!
И он растворился в окружавшей их со всех сторон толпе.
...Они приволокли Сталвига прямо к Принцу, и тот сразу узнал его.
- Да это же знахарь! - воскликнул он и вопросительно посмотрел на
Молина Факельщика.
Зал Правосудия был целиком залит лучами послеполуденного солнца.
Светило находилось в тот момент в такой точке зенита, что лучи его падали
непосредственно во входные отверстия изогнутых трубок, предназначенных для
сбора и отвода дождевой воды...
Верховный жрец произнес обвинительным тоном:
- Всемилостивейший и светлейший господин наш! Мы обнаружили этого
почитателя бога Ильса в Храме Вашанки.
Сталвиг под дождем льющихся на него сверху лучей ослепительного света
направился в сторону возвышения в конце зала. Державшие его за руки двое
церберов отпустили его.
Остановился он лишь тогда, когда вплотную подошел к длинному
деревянному барьеру, отделявшему группу обвиняемых от высокого судейского
кресла, в котором расположился Принц. Стоя у этой ограды, Сталвиг заявил
свой протест.
- Я не причинил никому никакого вреда, Ваша Светлость, да и не
собирался этого делать. - Обратившись в сторону Факельщика, он сказал: -
Ты скажи Его Высочеству, ведь это твои люди нашли меня распростертым
перед... Он запнулся, чуть было не сказал "идолом". С трудом и не сразу он
подыскал было слово "статуя", но и его он, содрогнувшись, отбросил.
Наконец после долгой паузы он продолжил, запинаясь:
- ...перед самим Вашанкой, умоляя его о заступничестве.
- Да, но почитатель Ильса, который молится сыну Саванкалы... - голос
Факельщика звучал неумолимо, - это же категорически запрещено постулатами
веры!
Казалось, что ему уже не на что было надеяться. И ощущая полную свою
беспомощность, он просто ждал. Месяц прошел с тех пор, когда в последний
раз он видел Принца, и теперь вот молодой правитель Рэнканы должен был
решить его судьбу. Сталвигу бросилось в глаза, что молодой человек сильно
изменился внешне, причем в лучшую сторону, как ему показалось.
Принцу, как известно, было в тот момент двадцать лет. Император, его
старший сводный брат, сделал его своим наместником в Санктуарии всего лишь
на год, но и за это время Принц значительно возмужал. Что-то мальчишеское
еще сохранилось в его лице, но в общем и целом он обрел вид человека,
внушающего доверие.
Молодой правитель сказал не очень уверенным тоном:
- Ну, вряд ли это можно считать таким уж серьезным преступлением. Я
думаю, нам следовало бы поощрять, а не наказывать новообращенных.
Помедлив, он продолжал в том же умиротворяющем тоне:
- Какое взыскание можно было бы применить к нему? - вежливо обратился
он к Верховному жрецу Рэнканы.
Последовало поразительно долгое молчание. Показалось даже, что
почтенный старец занят мыслями о чем-то другом. Наконец, Факельщик сказал:
- Может быть, нам следовало бы узнать, о чем он молился. А потом уж
решать.
- Превосходная мысль! - с явным облегчением согласился с ним Принц.
И вот в которой раз уже Сталвиг изложил свою историю, скромно
закончив речь словами:
- И как только я понял, господин мой, что скорее всего, это сами
всемогущие божества не поладили в чем-то друг с другом, я решился в своих
молитвах обратиться к богу Вашанке и узнать, чего он хочет от меня, а
также спросить у него, что я должен сделать, чтобы искупить свою вину, в
чем бы она ни заключалась.
Он умолк и с удивлением заметил, что Принц сидит с нахмуренным видом.
Немного погодя молодой правитель повернулся и наклонился к одному из
мужчин, сидевших за столом в нижнем ряду от него, которому сказал что-то
тихим голосом. Так же тихо прозвучала и ответная реплика.
Самый молодой правитель Санктуария оказался прозорливым. Устремив
взгляд на Сталвига, он сказал настораживающе строгим тоном:
- Есть несколько человек в наших краях, за местонахождением которых
нам приходится следить. По некоторым причинам, в их числе оказался и
Каппен Варра. Итак, я должен сказать тебе, что Каппен Варра недели две
тому назад покинул Санктуарий и вернется не раньше, чем через два месяца.
- Н-н-но!.. - начал заикаясь, Сталвиг, и вдруг осекся. А затем
раздался пронзительный вопль:
- Тот, тот человек из вещего сна ясновидящей!.. С длинными черными
волосами до плеч. Ильс, Ильс в человеческом облике!
Мертвая тишина воцарилась в огромном Зале Правосудия, где на
возвышении, оглядывая зал сверху, в высоком судейском кресле сидел молодой
правитель Рэнканы. В глубине зала ожидали своей участи несколько других
обвиняемых, которых охраняли невольники. А те два цербера, что привели
сюда Сталвига, следили за ними всеми вместе.
Таким образом, имелось достаточно свидетелей этого судилища. Какой
оборот ни приняло бы дело, свидетели могли пригодиться в случае появления
новых сведений и фактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38