Она никогда прежде не тратила столько сил, как это было в архиве Трепитоса. Отыскивая информацию о деревянной скульптуре и ее возможном пути в Шлейфе, Лигейя дошла до грани истощения. Пришлось вспомнить, что она уже не та молодая женщина, какой была раньше.
— Тайци, — обратилась она к командиру культистов смерти, окружавших свою госпожу немым угрожающим кольцом. — Следуйте за мной.
Культисты смерти отстегнули ремни безопасности и приготовились выйти. Ксианг, обманчиво хрупкая молодая женщина, чья культовая маска позволяла видеть только пару глаз необычного разреза, взяла простой черный чемоданчик. В нем хранились вещи Лигейи.
Оставив на борту челнока команду Еретикус, Лигейя легко спустилась по трапу и огляделась. Челнок, по совету миссионария Полония, приземлился на большой круглой площади. Отсюда начиналась самая длинная улица Хаджишейма, ведущая ко дворцу Сверхкороля.
Перед инквизитором стояли здания Хаджишейма, выстроенные из светлого камня, с крышами из мраморной черепицы, ослепительно блестевшей в лучах яркого солнца. Дорога была вымощена светло-серыми, похожими на гранитные плитами. Стены домов были увешаны разноцветными знаменами, вывесками и занавесями. Надписи на уличных табличках и в витринах магазинов были выполнены на языке, в алфавите которого использовались аккуратные петли и завитки.
На этой улице и была подготовлена встреча. Лигейя заранее дала знать Полонию о своем визите, чтобы Сверхкороль мог приветствовать ее как высокопоставленного сановника.
Рашемха не разочаровал инквизитора. Вдоль всей улицы тянулись шеренги солдат в начищенных доспехах поверх ярко-красных мундиров, с копьями и щитами, на которых красовался двойной полумесяц — знак действующего Сверхкороля. За их спинами поглазеть на приезд гостьи собрались тысячи гомонящих мужчин, женщин и детей: слухи о посланце с неба распространились быстро, хотя, вероятно, и вопреки желанию Полония. Лигейя заметила у жителей Софано Секундоса странное сочетание смуглой кожи и светлых волос. Вкупе с принятой здесь яркой одеждой это придавало им весьма экзотический вид.
Улица между рядами солдат упиралась в королевский дворец — массивное сооружение из светлого камня, стоявшее на возвышении в центре города и украшенное многоцветными знаменами и стягами.
Из дворца показалась почетная стража. Сотня всадников личной кавалерии Сверхкороля, в сверкающих от яркого света полированных латах, с лентами на копьях, рысью приближалась к Лигейе. Всадники подъехали ближе, и Лигейя заметила, что большая часть воинов ехала не на конях, а на таррах. Согласно отрывистым сведениям о Софано Секундосе, эти странные горбатые животные с темной, шершавой и чешуйчатой шкурой могли бесстрашно нестись в самые яростные атаки.
Передняя шеренга офицеров, чей ранг подтверждали золотые шнуры на доспехах, скакала на более привычных глазу лошадях с Терры. Это было знаком престижа.
Из строя галопом вырвался вперед одинокий всадник. Лигейя ощутила, как напряглись ее культисты смерти, готовые в любой момент схватить рукояти мечей или метательных кинжалов. Одним движением пальца инквизитор остановила охранников. Вместо копья в руках всадника виднелся длинный изогнутый рог.
Герольд резко остановился в нескольких шагах от Лигейи и, поднеся рог к губам, издал долгий, пронзительный и скрипучий звук. По этому сигналу все воины Сверхкороля остановились.
— В девятнадцатый год правления Сверхкороля Рашемхи, — выкрикнул герольд на низком готике, приправленном местным акцентом, — его Сверхвеличество объявил, что его дом — это дом представителя небесных царств! Что его солдаты — это ее солдаты, что его народ — это и ее народ. Он восхваляет гостью и обязуется ее защищать. Во имя Императора и давно ушедших королей! Так повелел Сверхкороль!
Последовал еще один протяжный сигнал, и герольд вернулся в ряды отряда. Воины, подъехав медленной рысью, окружили Лигейю, чтобы сопровождать ее ко дворцу. Вперед на тарре выехал один из сопровождающих и предложил ей сесть на лошадь с Терры. Лигейя кивнула в знак благодарности и села в седло боком, как это принято у благородных дам. В юности ей приходилось раз или два садиться на лошадь, но она сочла нелишним предоставить сопровождающему держать поводья по пути во дворец.
Культисты смерти быстрым шагом двинулись параллельно эскорту. Им не надо было переходить на бег, чтобы держаться наравне с отрядом, скачущим быстрой рысью. Лигейя посмотрела на людей, стоявших вдоль улицы за спинами солдат, и поняла, что культисты смерти привлекли больше внимания, чем она сама. Скорее всего, на Софано Секундосе никогда не видели ничего подобного: полдюжины прекрасно натренированных мужчин и женщин в облегающих черных комбинезонах, неся на себе по три-четыре единицы оружия, двигались с такой ловкостью и грацией, что трудно было поверить в их принадлежность к человеческому роду. Их зловещие, почти безликие маски только усиливали впечатление; казалось, что под ними не может быть человеческих лиц.
Сверхкороль Рашемха встретил Лигейю в воротах дворцового комплекса — среди широких ухоженных газонов, цветочных клумб и экзотических деревьев, окружавших ослепительно белые стены. Рашемха оказался настоящим гигантом с ореховой кожей, снежного цвета волосами и бородой. Он был облачен в длинное разноцветное шелковое одеяние. Позади него стояла небольшая армия придворных и советников. Они как будто соревновались друг с другом в яркости и вычурности одежды, но все же уступали своему королю.
Немного в стороне от них стояла небольшая делегация скромно одетых молодых мужчин и женщин, представлявших миссию Полония.
Лигейя подъехала к королю и спешилась. Сверхкороль с тщательно отрепетированной улыбкой шагнул вперед и схватил руку Лигейи обеими своими лапищами.
— Наш народ — ваш народ, — пророкотал он мягким басом. — Приветствую вас.
Лигейя улыбнулась в ответ. От Сверхкороля сильно пахло какими-то специями.
— От имени Империума приветствую вас, ваше Сверхвеличество, — сказала инквизитор. — Я рада, что вы с такой готовностью согласились со мной встретиться. У меня срочное дело к миссионарию Полонию.
— Конечно. Но давайте войдем во дворец, Лигейя из далекого мира. Не могу допустить, чтобы небесные царства сочли Сверхкороля негостеприимным.
Вся делегация прошла по парку ко дворцу. Лигейе бросилась в глаза сероватая бледность представителей миссии. Инквизитор решила, что из-за многочасовых молитв под крышей храма эти люди почти не видели солнца. Все они носили простые балахоны из некрашеной ткани — вероятно, с целью продемонстрировать свое смирение перед Императором. Как они удивились бы, увидев экстравагантных экклезиархов, отправляющих службы в храмах столичных миров Империума!
— Наши земли богаты и плодородны, — рокотал Сверхкороль, заглушая поддакивания своих придворных. — Наш народ обожает своего короля и преклоняется перед духами давно умерших предшественников. Мы преуспеваем и почитаем вашего Императора…
Лигейя почти не слушала. Она уже знала, что центр Хаджишейма производит благоприятное впечатление, но остальная часть города — так же как и остальная часть государства Сверхкороля — погрязла в бедности и невежестве. Местечковые царьки и бароны не могут управлять своими людьми надлежащим образом.
Хвастовство Сверхкороля было менее интересно Лигейе, чем сам дворец. Внутри, вне досягаемости беспощадного солнца, обширные залы сохраняли прохладу. Мозаика разноцветного мрамора на полах изображала картины из жизни прошлых Сверхкоролей Софано Секундоса. Каждую колонну венчал двуглавый имперский орел, а религиозные тексты на высоком готике соседствовали с молитвами усопшим правителям. Между колонн собирались стайки придворных. Они глазели на Сверхкороля и его свиту и периодически аплодировали восхвалениям своего мира.
Лигейе потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, насколько уязвим Софано Секундос. Сверхкороль удерживал баронов в подчинении только силой своей личности. Его войско составляли несколько сотен кавалерии на таррах, а этого было недостаточно, чтобы править даже одним континентом, не говоря уж обо всей планете. Стихийное восстание могло повергнуть страну в хаос, и Лигейя знала, что такие случаи уже были в прошлом. Личное обаяние и молчаливое согласие придворных — вот в чем была сила Рашемхи. Но в этом была и его слабость. Человечество уже проходило этим путем, и Век Раздора показал, насколько опасно правление, не опирающееся на силу и бдительность.
Полоний поджидал инквизитора в боковой часовне, отделанной мрамором, в изобилии уставленной курильницами с ладаном,— это было типично для Империума. Лигейя принесла извинения Сверхкоролю и обещала присоединиться к нему вечером, за праздничным ужином. В сопровождении культистов смерти она отправилась в часовню. Король вместе с придворными продолжал путь к центру дворца — залу аудиенций. Рашемху Отважного ждал нелегкий труд по сплочению населения планеты.
Полоний был очень стар и давно согнулся под тяжестью лет. Длинное одеяние полностью скрывало немощное тело, и в клубах тлеющего ладана миссионарий двигался медленно, словно призрак. Голову покрывал плотный капюшон, на шее висел золотой орел — казалось, будто священник сгибается под его весом.
Лигейя жестом приказала культистам смерти отойти. Полония она застала в окружении многочисленных свитков и книг, лежащих на каменном полу и на передних скамьях.
— Миссионарий, — обратилась к нему Лигейя, — я представляю Императорскую Инквизицию, и мне необходима ваша помощь.
Полоний улыбнулся, и видимая нижняя половина его лица неприятно сморщилась.
— Инквизитор Лигейя, надеюсь, Сверхкороль оказал вам подобающие почести?
— Он постарался произвести на меня впечатление. Но мне гораздо важнее выслушать вас.
Лигейя прошла вглубь часовни и села на переднюю скамью, плотно сдвинув книги.
— Как вы можете убедиться, — заговорил Полоний, указывая морщинистой рукой на разложенные бумаги, — я готовился к вашему визиту. Ордо Маллеус может прислать ко мне своего представителя только по одной причине. Вы считаете, что я недостаточно хорошо подготавливаю мысли местных жителей к отражению неизбежной атаки Врага.
— Я здесь не для того, чтобы вас в чем-то обвинять, — спокойно ответила Лигейя, взяла первую попавшуюся книгу и повертела ее в руках. — Я пришла ради своих исследований. Кто-то или что-то на Софано Секундосе связан с близким по времени возрождением очень могущественного демона.
Полоний поднял голову, и Лигейя впервые увидела его глаза — большие и светлые, словно глаза морского существа.
— Демоны?! — воскликнул миссионарий. — Сохрани нас Трон!
— У инквизиторов, наблюдающих за Шлейфом, слишком мало информации о Софано Секундосе. Потому мне остается надеяться только на вас. — Лигейя говорила довольно быстро и в то же время изучала обложку взятой книги. Она оказалась старинной и очень тяжелой, с искусно сделанными медными застежками. — Я ищу любые признаки деятельности культов в этом мире.
Полоний покачал головой:
— Здешние люди преданы своей вере. Есть несколько противников Имперского культа, но это всего лишь сектанты, поклоняющиеся своим предкам. Я не обнаружил среди них ни малейших следов Врага, в противном случае тотчас сообщил бы кардиналам. Конечно, есть еще дикие племена, обитающие в лесах. С ними даже Сверхкороль ничего не может поделать, но это бандиты, а не фанатики.
Лигейя щелкнула пальцами, и Ксианг проворно приблизилась, держа в руке чемоданчик Лигейи. Ксианг притронулась к замкам и откинула крышку. Инквизитор вынула отвратительную фигуру с Виктрикс Соноры.
— Что вы можете рассказать мне об этом?
Полоний, шаркнув, шагнул вперед и внимательно рассмотрел скульптуру. Лигейя отметила, что от миссионария пахнет ладаном и химикатами, точно его древнее тело напичкано консервантами, предохраняющими от разрушения.
— Ужасная вещица. Мне кажется, давным-давно, когда поклонение святому Эвиссеру было в расцвете, такие предметы коллекционировали вырождающиеся аристократы. Торговцы покупали их у лесных людей. Но это было очень давно. Сегодня искусство на планете вызывает любопытство, и ничего больше.
— Когда в последний раз вывозились такие скульптуры?
Полоний пожал плечами:
— Пятьдесят лет назад… Семьдесят?.. У Сверхкороля есть советник-историк, он может точнее сказать, когда это было. Сам я считаю эти языческие поделки омерзительными. И упоминал о них в своих проповедях.
Полоний выпрямился, и Лигейя с радостью спрятала скульптуру, поскольку чувствовала, как та извивается в ее руках.
— В этом мире много проблем, — продолжал Полоний, — но среди них нет угрозы нашествия Врага. Люди бедны и невежественны, земля не слишком плодородна, но здесь нет признаков разложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Тайци, — обратилась она к командиру культистов смерти, окружавших свою госпожу немым угрожающим кольцом. — Следуйте за мной.
Культисты смерти отстегнули ремни безопасности и приготовились выйти. Ксианг, обманчиво хрупкая молодая женщина, чья культовая маска позволяла видеть только пару глаз необычного разреза, взяла простой черный чемоданчик. В нем хранились вещи Лигейи.
Оставив на борту челнока команду Еретикус, Лигейя легко спустилась по трапу и огляделась. Челнок, по совету миссионария Полония, приземлился на большой круглой площади. Отсюда начиналась самая длинная улица Хаджишейма, ведущая ко дворцу Сверхкороля.
Перед инквизитором стояли здания Хаджишейма, выстроенные из светлого камня, с крышами из мраморной черепицы, ослепительно блестевшей в лучах яркого солнца. Дорога была вымощена светло-серыми, похожими на гранитные плитами. Стены домов были увешаны разноцветными знаменами, вывесками и занавесями. Надписи на уличных табличках и в витринах магазинов были выполнены на языке, в алфавите которого использовались аккуратные петли и завитки.
На этой улице и была подготовлена встреча. Лигейя заранее дала знать Полонию о своем визите, чтобы Сверхкороль мог приветствовать ее как высокопоставленного сановника.
Рашемха не разочаровал инквизитора. Вдоль всей улицы тянулись шеренги солдат в начищенных доспехах поверх ярко-красных мундиров, с копьями и щитами, на которых красовался двойной полумесяц — знак действующего Сверхкороля. За их спинами поглазеть на приезд гостьи собрались тысячи гомонящих мужчин, женщин и детей: слухи о посланце с неба распространились быстро, хотя, вероятно, и вопреки желанию Полония. Лигейя заметила у жителей Софано Секундоса странное сочетание смуглой кожи и светлых волос. Вкупе с принятой здесь яркой одеждой это придавало им весьма экзотический вид.
Улица между рядами солдат упиралась в королевский дворец — массивное сооружение из светлого камня, стоявшее на возвышении в центре города и украшенное многоцветными знаменами и стягами.
Из дворца показалась почетная стража. Сотня всадников личной кавалерии Сверхкороля, в сверкающих от яркого света полированных латах, с лентами на копьях, рысью приближалась к Лигейе. Всадники подъехали ближе, и Лигейя заметила, что большая часть воинов ехала не на конях, а на таррах. Согласно отрывистым сведениям о Софано Секундосе, эти странные горбатые животные с темной, шершавой и чешуйчатой шкурой могли бесстрашно нестись в самые яростные атаки.
Передняя шеренга офицеров, чей ранг подтверждали золотые шнуры на доспехах, скакала на более привычных глазу лошадях с Терры. Это было знаком престижа.
Из строя галопом вырвался вперед одинокий всадник. Лигейя ощутила, как напряглись ее культисты смерти, готовые в любой момент схватить рукояти мечей или метательных кинжалов. Одним движением пальца инквизитор остановила охранников. Вместо копья в руках всадника виднелся длинный изогнутый рог.
Герольд резко остановился в нескольких шагах от Лигейи и, поднеся рог к губам, издал долгий, пронзительный и скрипучий звук. По этому сигналу все воины Сверхкороля остановились.
— В девятнадцатый год правления Сверхкороля Рашемхи, — выкрикнул герольд на низком готике, приправленном местным акцентом, — его Сверхвеличество объявил, что его дом — это дом представителя небесных царств! Что его солдаты — это ее солдаты, что его народ — это и ее народ. Он восхваляет гостью и обязуется ее защищать. Во имя Императора и давно ушедших королей! Так повелел Сверхкороль!
Последовал еще один протяжный сигнал, и герольд вернулся в ряды отряда. Воины, подъехав медленной рысью, окружили Лигейю, чтобы сопровождать ее ко дворцу. Вперед на тарре выехал один из сопровождающих и предложил ей сесть на лошадь с Терры. Лигейя кивнула в знак благодарности и села в седло боком, как это принято у благородных дам. В юности ей приходилось раз или два садиться на лошадь, но она сочла нелишним предоставить сопровождающему держать поводья по пути во дворец.
Культисты смерти быстрым шагом двинулись параллельно эскорту. Им не надо было переходить на бег, чтобы держаться наравне с отрядом, скачущим быстрой рысью. Лигейя посмотрела на людей, стоявших вдоль улицы за спинами солдат, и поняла, что культисты смерти привлекли больше внимания, чем она сама. Скорее всего, на Софано Секундосе никогда не видели ничего подобного: полдюжины прекрасно натренированных мужчин и женщин в облегающих черных комбинезонах, неся на себе по три-четыре единицы оружия, двигались с такой ловкостью и грацией, что трудно было поверить в их принадлежность к человеческому роду. Их зловещие, почти безликие маски только усиливали впечатление; казалось, что под ними не может быть человеческих лиц.
Сверхкороль Рашемха встретил Лигейю в воротах дворцового комплекса — среди широких ухоженных газонов, цветочных клумб и экзотических деревьев, окружавших ослепительно белые стены. Рашемха оказался настоящим гигантом с ореховой кожей, снежного цвета волосами и бородой. Он был облачен в длинное разноцветное шелковое одеяние. Позади него стояла небольшая армия придворных и советников. Они как будто соревновались друг с другом в яркости и вычурности одежды, но все же уступали своему королю.
Немного в стороне от них стояла небольшая делегация скромно одетых молодых мужчин и женщин, представлявших миссию Полония.
Лигейя подъехала к королю и спешилась. Сверхкороль с тщательно отрепетированной улыбкой шагнул вперед и схватил руку Лигейи обеими своими лапищами.
— Наш народ — ваш народ, — пророкотал он мягким басом. — Приветствую вас.
Лигейя улыбнулась в ответ. От Сверхкороля сильно пахло какими-то специями.
— От имени Империума приветствую вас, ваше Сверхвеличество, — сказала инквизитор. — Я рада, что вы с такой готовностью согласились со мной встретиться. У меня срочное дело к миссионарию Полонию.
— Конечно. Но давайте войдем во дворец, Лигейя из далекого мира. Не могу допустить, чтобы небесные царства сочли Сверхкороля негостеприимным.
Вся делегация прошла по парку ко дворцу. Лигейе бросилась в глаза сероватая бледность представителей миссии. Инквизитор решила, что из-за многочасовых молитв под крышей храма эти люди почти не видели солнца. Все они носили простые балахоны из некрашеной ткани — вероятно, с целью продемонстрировать свое смирение перед Императором. Как они удивились бы, увидев экстравагантных экклезиархов, отправляющих службы в храмах столичных миров Империума!
— Наши земли богаты и плодородны, — рокотал Сверхкороль, заглушая поддакивания своих придворных. — Наш народ обожает своего короля и преклоняется перед духами давно умерших предшественников. Мы преуспеваем и почитаем вашего Императора…
Лигейя почти не слушала. Она уже знала, что центр Хаджишейма производит благоприятное впечатление, но остальная часть города — так же как и остальная часть государства Сверхкороля — погрязла в бедности и невежестве. Местечковые царьки и бароны не могут управлять своими людьми надлежащим образом.
Хвастовство Сверхкороля было менее интересно Лигейе, чем сам дворец. Внутри, вне досягаемости беспощадного солнца, обширные залы сохраняли прохладу. Мозаика разноцветного мрамора на полах изображала картины из жизни прошлых Сверхкоролей Софано Секундоса. Каждую колонну венчал двуглавый имперский орел, а религиозные тексты на высоком готике соседствовали с молитвами усопшим правителям. Между колонн собирались стайки придворных. Они глазели на Сверхкороля и его свиту и периодически аплодировали восхвалениям своего мира.
Лигейе потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, насколько уязвим Софано Секундос. Сверхкороль удерживал баронов в подчинении только силой своей личности. Его войско составляли несколько сотен кавалерии на таррах, а этого было недостаточно, чтобы править даже одним континентом, не говоря уж обо всей планете. Стихийное восстание могло повергнуть страну в хаос, и Лигейя знала, что такие случаи уже были в прошлом. Личное обаяние и молчаливое согласие придворных — вот в чем была сила Рашемхи. Но в этом была и его слабость. Человечество уже проходило этим путем, и Век Раздора показал, насколько опасно правление, не опирающееся на силу и бдительность.
Полоний поджидал инквизитора в боковой часовне, отделанной мрамором, в изобилии уставленной курильницами с ладаном,— это было типично для Империума. Лигейя принесла извинения Сверхкоролю и обещала присоединиться к нему вечером, за праздничным ужином. В сопровождении культистов смерти она отправилась в часовню. Король вместе с придворными продолжал путь к центру дворца — залу аудиенций. Рашемху Отважного ждал нелегкий труд по сплочению населения планеты.
Полоний был очень стар и давно согнулся под тяжестью лет. Длинное одеяние полностью скрывало немощное тело, и в клубах тлеющего ладана миссионарий двигался медленно, словно призрак. Голову покрывал плотный капюшон, на шее висел золотой орел — казалось, будто священник сгибается под его весом.
Лигейя жестом приказала культистам смерти отойти. Полония она застала в окружении многочисленных свитков и книг, лежащих на каменном полу и на передних скамьях.
— Миссионарий, — обратилась к нему Лигейя, — я представляю Императорскую Инквизицию, и мне необходима ваша помощь.
Полоний улыбнулся, и видимая нижняя половина его лица неприятно сморщилась.
— Инквизитор Лигейя, надеюсь, Сверхкороль оказал вам подобающие почести?
— Он постарался произвести на меня впечатление. Но мне гораздо важнее выслушать вас.
Лигейя прошла вглубь часовни и села на переднюю скамью, плотно сдвинув книги.
— Как вы можете убедиться, — заговорил Полоний, указывая морщинистой рукой на разложенные бумаги, — я готовился к вашему визиту. Ордо Маллеус может прислать ко мне своего представителя только по одной причине. Вы считаете, что я недостаточно хорошо подготавливаю мысли местных жителей к отражению неизбежной атаки Врага.
— Я здесь не для того, чтобы вас в чем-то обвинять, — спокойно ответила Лигейя, взяла первую попавшуюся книгу и повертела ее в руках. — Я пришла ради своих исследований. Кто-то или что-то на Софано Секундосе связан с близким по времени возрождением очень могущественного демона.
Полоний поднял голову, и Лигейя впервые увидела его глаза — большие и светлые, словно глаза морского существа.
— Демоны?! — воскликнул миссионарий. — Сохрани нас Трон!
— У инквизиторов, наблюдающих за Шлейфом, слишком мало информации о Софано Секундосе. Потому мне остается надеяться только на вас. — Лигейя говорила довольно быстро и в то же время изучала обложку взятой книги. Она оказалась старинной и очень тяжелой, с искусно сделанными медными застежками. — Я ищу любые признаки деятельности культов в этом мире.
Полоний покачал головой:
— Здешние люди преданы своей вере. Есть несколько противников Имперского культа, но это всего лишь сектанты, поклоняющиеся своим предкам. Я не обнаружил среди них ни малейших следов Врага, в противном случае тотчас сообщил бы кардиналам. Конечно, есть еще дикие племена, обитающие в лесах. С ними даже Сверхкороль ничего не может поделать, но это бандиты, а не фанатики.
Лигейя щелкнула пальцами, и Ксианг проворно приблизилась, держа в руке чемоданчик Лигейи. Ксианг притронулась к замкам и откинула крышку. Инквизитор вынула отвратительную фигуру с Виктрикс Соноры.
— Что вы можете рассказать мне об этом?
Полоний, шаркнув, шагнул вперед и внимательно рассмотрел скульптуру. Лигейя отметила, что от миссионария пахнет ладаном и химикатами, точно его древнее тело напичкано консервантами, предохраняющими от разрушения.
— Ужасная вещица. Мне кажется, давным-давно, когда поклонение святому Эвиссеру было в расцвете, такие предметы коллекционировали вырождающиеся аристократы. Торговцы покупали их у лесных людей. Но это было очень давно. Сегодня искусство на планете вызывает любопытство, и ничего больше.
— Когда в последний раз вывозились такие скульптуры?
Полоний пожал плечами:
— Пятьдесят лет назад… Семьдесят?.. У Сверхкороля есть советник-историк, он может точнее сказать, когда это было. Сам я считаю эти языческие поделки омерзительными. И упоминал о них в своих проповедях.
Полоний выпрямился, и Лигейя с радостью спрятала скульптуру, поскольку чувствовала, как та извивается в ее руках.
— В этом мире много проблем, — продолжал Полоний, — но среди них нет угрозы нашествия Врага. Люди бедны и невежественны, земля не слишком плодородна, но здесь нет признаков разложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50