Они были сильно смазаны маслом. Когда доктор Сингх поворачивал ключ, вы бы не услышали ни звука, ни малейшего стука, даже если бы вы были совсем рядом. Однако ни у кого не было основательной причины скрываться буквально в двух шагах. Открыв дверь и убедившись, что оба раненых находятся под действием седативных препаратов, — а если это было не так, он быстро приводил их в соответствующее состояние, — он мог пользоваться радио в полное своё удовольствие. Не удивлюсь, если выяснится, что он пользовался им достаточно часто. Основная, главная цель радио заключалась в том, что он постоянно посылал сигналы о нашем местонахождении.
— И всё-таки я не могу поверить в это, — медленно произнёс Паттерсон, как человек, который все ещё пытается выйти из состояния транса. — Конечно, это так, должно быть, так, но, тем не менее, всё это кажется не правдоподобным. Он был такой хороший человек, добрый, прекрасный врач. Не правда ли, доктор Синклер?
— Он был превосходным врачом. Тут сомнений быть не может. Блестящий хирург.
— Таким же был и доктор Криппен, знаменитый убийца, насколько мне известно, — заметил Маккиннон. — Мне это так же кажется непостижимым, как и вам, мистер Паттерсон. Я понятия не имею, какие мотивы двигали его поступками, и думаю, мы этого никогда не узнаем. Он был очень умным человеком, очень осторожным, не полагающимся на счастливый случай, человеком, который тщательно заметал свои следы. Если бы не дурость пушечного расчета подводной лодки, мы никогда бы не узнали, кто такой Невидимка. Его предательство может быть каким-то образом связано с его происхождением. Хотя он говорил с пакистанским акцентом, он, безусловно, был индусом, а, насколько я понимаю, образованные индусы не испытывают особой любви к Британскому владычеству. Возможно, это имеет какую-то связь с религией. Если он — пакистанских корней, тогда, вполне возможно, он был мусульманином. Где искать ответ, понятия не имею. Существует десятки причин кроме национальности, политики или религии, из-за которых человек может стать предателем. Откуда, доктор Синклер, появились эти аптечки для борьбы с остановкой сердца?
— Их загрузили в Галифаксе, в Новой Шотландии.
— Мне это известно. Но вы знаете, откуда они поступили?
— Понятия не имею. А разве это имеет значение?
— Может и иметь. Дело в том, что мы не знаем, установил ли доктор Сингх радиопередатчик уже после того, как эти аптечки появились на борту, или же одна из них была снабжена передатчиком. Довольно рискованная вещь. Не так-то просто спрятать передатчик на борту, а кроме того, куда девать лекарства из аптечки, если она приспособлена под хранение передатчика?
— Я сказал, что не знаю, откуда поступили эти аптечки, и это действительно так, — сказал Синклер. — Но мне известна страна-производитель. Это Британия.
— Почему вы так решили?
— По маркировке.
— Много ли в Британии фирм, которые изготовляют подобные аптечки?
— Понятия не имею. Даже в голову такой вопрос не мог прийти. Аптечка как аптечка. Но думаю, что немного.
— Значит тогда можно будет довольно быстро определить источник. И я ни на секунду не сомневаюсь в том, что аптечка вышла из ворот фабрики, уже снабжённая радиопередатчиком. — Он посмотрел на Паттерсона. — Военно-морскую разведку наверняка заинтересует маршрут, по которому прошла эта аптечка на пути от ворот фабрики до «Сан-Андреаса» и какие она остановки делала по дороге.
— Наверняка заинтересуются. И им понадобится немного времени, чтобы выяснить, где она получила свою начинку. Довольно глупо со стороны наших диверсантов оставлять такие следы.
— Ничего не глупо, сэр. Просто они не думали, что это обнаружится.
— Да, пожалуй, так и есть. Скажите мне, боцман, почему вам понадобилось так много времени, чтобы решиться рассказать нам о докторе Сингхе.
— Потому что сперва у меня была такая же реакция, как и у вас. Мне пришлось затратить чертовски много усилий, прежде чем я убедился в справедливости того, что я увидел. Кроме того, вы все очень высоко ценили доктора Сингха, а никому не хочется быть вестником плохих известий. — Он посмотрел на Джемисона. — Сколько времени займет, сэр, чтобы установить на сестринском столе в палате А звонок, зуммер которого можно было бы слышать, скажем, здесь, на мостике и в машинном отделении?
— Практически нисколько, — Джемисон немного помолчал. — Я думаю, у вас есть весьма основательные причины для создания этой — как бы сказать? — системы оповещения. Можно поинтересоваться, с какое целью?
— Конечно. Чтобы сестры или сиделки, находящиеся на дежурстве в палате А, имели возможность дать нам знать, если в палату вошёл человек, которому не разрешено туда входить. Это человек совершенно не будет знать, так же как и мы сейчас, в рабочем состоянии находится передатчик или нет. Он должен будет допустить мысль, что в рабочем, он должен будет уверить себя в том, что мы в состоянии послать SOS в штаб-квартиру Королевского флота. Для немцев чрезвычайно важно, чтобы такого сигнала не было и мы остались бы незащищенными и в одиночестве. Мы нужны им, нужны живыми, так что незваный гость сделает все, что в его силах, чтобы уничтожить приёмник.
— Минуточку, минуточку, — прервал боцмана Паттерсон. — Незваный гость? Неизвестное лицо? Какое ещё неизвестное лицо? Доктор Сингх ведь мертв.
— Понятия не имею, кто он такой. Я только уверен, что такой человек есть. Может быть, вы помните, как я раньше говорил о том, что на борту скорее всего несколько Невидимок. Теперь я в этом уверен. Доктор Синклер, за целый час до появления лейтенанта Ульбрихта и его «фокке-вульфа» вы вместе с доктором Сингхом оперировали двоих раненых матросов с «Аргоса», матросов, которые сейчас мертвы. Правильно?
— Да. И по виду, и по голосу было ясно, что доктор Синклер смущен.
— Вы хоть на секунду выходили из операционной?
— Ни разу.
— Но именно в это самое время кто-то неизвестный ковырялся в нашей электропроводке и с нашими предохранителями. Выходит, Невидимка номер два?
— Как это только не пришло нам в голову? — заметил Джемисон. — Конечно, вы правы. Мы могли бы и сами до этого додуматься.
— Могли бы. Обнаружение трупа доктора Сингха и ознакомление с тем, что он представлял из себя на самом деле, — этого вполне достаточно, чтобы лишить вас соображения. Это только сейчас пришло мне в голову. Выходит, мне понадобилось больше времени, чтобы преодолеть шок.
— Возражаю, — заявил Паттерсон. — Если передатчик разбит, у немцев нет способов преследовать нас.
— Они и не преследуют нас сейчас, — продолжал терпеливо объяснить Маккиннон. — Батарейные контакты разъединены. Передатчик разбит, но это меньшее из двух зол. Больше всего Невидимке номер два не хочется видеть на горизонте судно Королевского флота. Они могут спрятать где-нибудь другой передатчик, хотя я очень сильно в этом сомневаюсь. Доктор Синклер, проверьте аптечку в амбулатории, хотя я уверен, что с нею все в порядке.
— Хорошо, — сказал Синклер, — есть, по крайней мере, хоть какое-то удовлетворение от сознания того, что они нас потеряли.
— В этом случае я бы не стал заключать пари, доктор. Скорее всего, я бы поспорил, что они, напротив, продолжают следить за нами. Подводная лодка не может пользоваться радиопередатчиком под водой, но вы не забывайте, что этот тип преследовал нас на воде и наверняка постоянно находился в контакте с береговой базой. Им точно известно наше местонахождение и курс в момент гибели их подводной лодки. Я даже не удивлюсь, если вдруг окажется, что за нами по пятам следует другая подводная лодка — по какой-то неясной причине мы представляем для немцев большой интерес. И вам не следует забывать о том, что чём больше мы продвигаемся на юго-запад, тем длиннее становятся дни. Небо довольно ясное. Вполне пригодные условия для «фокке-вульфа» или ещё для кого-нибудь, кто может нас подобрать среди бела дня.
Паттерсон холодно на него посмотрел.
— Вы — великолепный утешитель, боцман.
Маккиннон улыбнулся.
— Извините, сэр. Просто взвешивал наши шансы, вот и всё.
— Шансы, — повторила Джанет. — Так вы сомневаетесь в том, что у нас есть шансы добраться до Либердина, да, Арчи?
Маккиннон повернул руки ладонями вверх.
— Я — не игрок. Слишком много неизвестных. Любое мнение может сыграть важную роль. Я не сомневаюсь в наших шансах, Джанет. Думаю, что определённый шанс у нас есть. — Он помолчал. — Но надо сделать три вещи.
Сходить к капитану Андрополосу и его людям. «Радио» — международное слово. Если не слово, то язык жестов поможет. Большая часть команды «Аргоса» спаслась, так что вполне возможно, что среди них есть радист.
Он может взглянуть на эту машину и сказать, сможем ли мы ею воспользоваться как передатчиком. Лейтенант Ульбрихт, я был бы очень благодарен вам, если бы вы в полдень поднялись на мостик и сделали необходимые расчеты. И, наконец, третье. Если свет в палате А вдруг погаснет, то, кто бы ни был на дежурстве, он должен немедленно нажать на сигнальную кнопку.
Маккиннон поднялся, остановился и посмотрел на своей недопитый стакан.
— Ну и напоследок за тех, кто уже не с нами. Тут ещё полагается выругаться по галльски. Доктор Сингх. Да пусть твоя тень с сегодняшней ночи гуляет только по темной стороне ада. — Он поднял стакан. — За Невидимку.
Только боцман осушил свой стакан.
Глава 9
Прошло менее десяти минут после возвращения Маккиннона на мостик, как раздался телефонный звонок.
— Это Джемисон, — раздался голос в трубке. — Похоже, неприятности на этом чёртовом судне продолжаются. Очередной несчастный случай.
— Несчастный случай?
— Причём преднамеренный. Пострадал ваш приятель — Лимассол.
Это имя Маккиннон дал радиооператору, которого он отыскал среди команды «Аргоса». Ему также удалось выяснить, что этот человек — греческий киприот, родом из Лимассола.
— И что же произошло с моим дружищей Лимассолом?
— Его ударили чем-то тяжёлым по голове.
— Так, ясно, — спокойно произнёс Маккиннон, который по своей природе не был склонен к проявлению чувств. — Кто ударил его?
— Боцман, вы же прекрасно знаете ответ, так что зачем задавать этот вопрос? Откуда, чёрт побери, мне может быть известно, кто его ударил? Никому ничего неизвестно, кто что делает на борту «Сан-Андреаса». Старший помощник капитана оказался пророком, как будто он точно знал, какое следует дать имя этому кораблю. Название местности, где происходили одни несчастья. Я могу только изложить факты, так, как они мне известны. В тот момент, когда Лимассол уселся за передатчик, чтобы посмотреть, что с ним такое, дежурила сестра Мария. Спустя какое-то время Лимассол встал и знаками стал показывать, что ему нужны инструменты. Первого, кто подвернулся ей под руку, она послала с ним в машинное отделение. Я был там и дал ему все необходимые инструменты. Он также взял с собой мегомметр. Короче, он производил впечатление человека, который прекрасно знает, что делает. На обратной дороге, когда он проходил по коридору, ведущему в столовую, его ударили по голове. Чем-то тяжелым.
— А чем именно?
— Если вы немного подождёте, я свяжу вас с палатой А, куда мы его положили. За ним присматривает доктор Синклер, который может ответить на этот вопрос лучше, чем я.
После непродолжительного молчания в трубке раздался голос Синклера.
— Боцман? Вот вам, чёрт побери, и подтверждение существования Невидимки номер два — не то чтобы подтверждение было необходимо, но я не думал, что это произойдет так быстро. Этот тип времени даром не теряет. Опасный, непредсказуемый, Действующий по своей собственной инициативе, мыслящий на одной и той же волне, что и мы с вами.
— В каком состоянии находится Лимассол?
— В довольно плачевном, если не сказать хуже. Ударили чем-то металлическим, вне всякого сомнения. Вполне возможно, что балкой. Думаю, что нападающий имел только одну цель — убить его. С любым другим он наверняка добился бы успеха, но у Лимассола череп по прочности как у слона. Конечно, есть трещины. Мне придется сделать рентген его головы. Рутинная, довольно нудная работа, но совершенно необходимая. Мозг, похоже, не затронуло, но категорически утверждать этого нельзя. Я уверен только в следующем, мистер Маккиннон. Он выживет, но какое-то время будет нетрудоспособен. Сколько, сказать трудно.
— Это очень напоминает доктора Сингха, который в отношении лейтенанта Куннингэма постоянно говорил: ему станет лучше через два часа, через два дня, через две недели, через два месяца.
— Я то же самое могу сказать, потому что понятия не имею, когда ему станет лучше. Единственное, что я точно знаю, что, даже если он быстро поправится, от него будет мало толку ещё много дней, так что вы можете спокойно вычеркнуть его из своих планов, если таковые у вас есть.
— Я сделаю поправку в своих планах, доктор.
— Вот так-то. Похоже, выбора у нас нет. Тут мистер Джемисон хочет ещё что-то вам сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— И всё-таки я не могу поверить в это, — медленно произнёс Паттерсон, как человек, который все ещё пытается выйти из состояния транса. — Конечно, это так, должно быть, так, но, тем не менее, всё это кажется не правдоподобным. Он был такой хороший человек, добрый, прекрасный врач. Не правда ли, доктор Синклер?
— Он был превосходным врачом. Тут сомнений быть не может. Блестящий хирург.
— Таким же был и доктор Криппен, знаменитый убийца, насколько мне известно, — заметил Маккиннон. — Мне это так же кажется непостижимым, как и вам, мистер Паттерсон. Я понятия не имею, какие мотивы двигали его поступками, и думаю, мы этого никогда не узнаем. Он был очень умным человеком, очень осторожным, не полагающимся на счастливый случай, человеком, который тщательно заметал свои следы. Если бы не дурость пушечного расчета подводной лодки, мы никогда бы не узнали, кто такой Невидимка. Его предательство может быть каким-то образом связано с его происхождением. Хотя он говорил с пакистанским акцентом, он, безусловно, был индусом, а, насколько я понимаю, образованные индусы не испытывают особой любви к Британскому владычеству. Возможно, это имеет какую-то связь с религией. Если он — пакистанских корней, тогда, вполне возможно, он был мусульманином. Где искать ответ, понятия не имею. Существует десятки причин кроме национальности, политики или религии, из-за которых человек может стать предателем. Откуда, доктор Синклер, появились эти аптечки для борьбы с остановкой сердца?
— Их загрузили в Галифаксе, в Новой Шотландии.
— Мне это известно. Но вы знаете, откуда они поступили?
— Понятия не имею. А разве это имеет значение?
— Может и иметь. Дело в том, что мы не знаем, установил ли доктор Сингх радиопередатчик уже после того, как эти аптечки появились на борту, или же одна из них была снабжена передатчиком. Довольно рискованная вещь. Не так-то просто спрятать передатчик на борту, а кроме того, куда девать лекарства из аптечки, если она приспособлена под хранение передатчика?
— Я сказал, что не знаю, откуда поступили эти аптечки, и это действительно так, — сказал Синклер. — Но мне известна страна-производитель. Это Британия.
— Почему вы так решили?
— По маркировке.
— Много ли в Британии фирм, которые изготовляют подобные аптечки?
— Понятия не имею. Даже в голову такой вопрос не мог прийти. Аптечка как аптечка. Но думаю, что немного.
— Значит тогда можно будет довольно быстро определить источник. И я ни на секунду не сомневаюсь в том, что аптечка вышла из ворот фабрики, уже снабжённая радиопередатчиком. — Он посмотрел на Паттерсона. — Военно-морскую разведку наверняка заинтересует маршрут, по которому прошла эта аптечка на пути от ворот фабрики до «Сан-Андреаса» и какие она остановки делала по дороге.
— Наверняка заинтересуются. И им понадобится немного времени, чтобы выяснить, где она получила свою начинку. Довольно глупо со стороны наших диверсантов оставлять такие следы.
— Ничего не глупо, сэр. Просто они не думали, что это обнаружится.
— Да, пожалуй, так и есть. Скажите мне, боцман, почему вам понадобилось так много времени, чтобы решиться рассказать нам о докторе Сингхе.
— Потому что сперва у меня была такая же реакция, как и у вас. Мне пришлось затратить чертовски много усилий, прежде чем я убедился в справедливости того, что я увидел. Кроме того, вы все очень высоко ценили доктора Сингха, а никому не хочется быть вестником плохих известий. — Он посмотрел на Джемисона. — Сколько времени займет, сэр, чтобы установить на сестринском столе в палате А звонок, зуммер которого можно было бы слышать, скажем, здесь, на мостике и в машинном отделении?
— Практически нисколько, — Джемисон немного помолчал. — Я думаю, у вас есть весьма основательные причины для создания этой — как бы сказать? — системы оповещения. Можно поинтересоваться, с какое целью?
— Конечно. Чтобы сестры или сиделки, находящиеся на дежурстве в палате А, имели возможность дать нам знать, если в палату вошёл человек, которому не разрешено туда входить. Это человек совершенно не будет знать, так же как и мы сейчас, в рабочем состоянии находится передатчик или нет. Он должен будет допустить мысль, что в рабочем, он должен будет уверить себя в том, что мы в состоянии послать SOS в штаб-квартиру Королевского флота. Для немцев чрезвычайно важно, чтобы такого сигнала не было и мы остались бы незащищенными и в одиночестве. Мы нужны им, нужны живыми, так что незваный гость сделает все, что в его силах, чтобы уничтожить приёмник.
— Минуточку, минуточку, — прервал боцмана Паттерсон. — Незваный гость? Неизвестное лицо? Какое ещё неизвестное лицо? Доктор Сингх ведь мертв.
— Понятия не имею, кто он такой. Я только уверен, что такой человек есть. Может быть, вы помните, как я раньше говорил о том, что на борту скорее всего несколько Невидимок. Теперь я в этом уверен. Доктор Синклер, за целый час до появления лейтенанта Ульбрихта и его «фокке-вульфа» вы вместе с доктором Сингхом оперировали двоих раненых матросов с «Аргоса», матросов, которые сейчас мертвы. Правильно?
— Да. И по виду, и по голосу было ясно, что доктор Синклер смущен.
— Вы хоть на секунду выходили из операционной?
— Ни разу.
— Но именно в это самое время кто-то неизвестный ковырялся в нашей электропроводке и с нашими предохранителями. Выходит, Невидимка номер два?
— Как это только не пришло нам в голову? — заметил Джемисон. — Конечно, вы правы. Мы могли бы и сами до этого додуматься.
— Могли бы. Обнаружение трупа доктора Сингха и ознакомление с тем, что он представлял из себя на самом деле, — этого вполне достаточно, чтобы лишить вас соображения. Это только сейчас пришло мне в голову. Выходит, мне понадобилось больше времени, чтобы преодолеть шок.
— Возражаю, — заявил Паттерсон. — Если передатчик разбит, у немцев нет способов преследовать нас.
— Они и не преследуют нас сейчас, — продолжал терпеливо объяснить Маккиннон. — Батарейные контакты разъединены. Передатчик разбит, но это меньшее из двух зол. Больше всего Невидимке номер два не хочется видеть на горизонте судно Королевского флота. Они могут спрятать где-нибудь другой передатчик, хотя я очень сильно в этом сомневаюсь. Доктор Синклер, проверьте аптечку в амбулатории, хотя я уверен, что с нею все в порядке.
— Хорошо, — сказал Синклер, — есть, по крайней мере, хоть какое-то удовлетворение от сознания того, что они нас потеряли.
— В этом случае я бы не стал заключать пари, доктор. Скорее всего, я бы поспорил, что они, напротив, продолжают следить за нами. Подводная лодка не может пользоваться радиопередатчиком под водой, но вы не забывайте, что этот тип преследовал нас на воде и наверняка постоянно находился в контакте с береговой базой. Им точно известно наше местонахождение и курс в момент гибели их подводной лодки. Я даже не удивлюсь, если вдруг окажется, что за нами по пятам следует другая подводная лодка — по какой-то неясной причине мы представляем для немцев большой интерес. И вам не следует забывать о том, что чём больше мы продвигаемся на юго-запад, тем длиннее становятся дни. Небо довольно ясное. Вполне пригодные условия для «фокке-вульфа» или ещё для кого-нибудь, кто может нас подобрать среди бела дня.
Паттерсон холодно на него посмотрел.
— Вы — великолепный утешитель, боцман.
Маккиннон улыбнулся.
— Извините, сэр. Просто взвешивал наши шансы, вот и всё.
— Шансы, — повторила Джанет. — Так вы сомневаетесь в том, что у нас есть шансы добраться до Либердина, да, Арчи?
Маккиннон повернул руки ладонями вверх.
— Я — не игрок. Слишком много неизвестных. Любое мнение может сыграть важную роль. Я не сомневаюсь в наших шансах, Джанет. Думаю, что определённый шанс у нас есть. — Он помолчал. — Но надо сделать три вещи.
Сходить к капитану Андрополосу и его людям. «Радио» — международное слово. Если не слово, то язык жестов поможет. Большая часть команды «Аргоса» спаслась, так что вполне возможно, что среди них есть радист.
Он может взглянуть на эту машину и сказать, сможем ли мы ею воспользоваться как передатчиком. Лейтенант Ульбрихт, я был бы очень благодарен вам, если бы вы в полдень поднялись на мостик и сделали необходимые расчеты. И, наконец, третье. Если свет в палате А вдруг погаснет, то, кто бы ни был на дежурстве, он должен немедленно нажать на сигнальную кнопку.
Маккиннон поднялся, остановился и посмотрел на своей недопитый стакан.
— Ну и напоследок за тех, кто уже не с нами. Тут ещё полагается выругаться по галльски. Доктор Сингх. Да пусть твоя тень с сегодняшней ночи гуляет только по темной стороне ада. — Он поднял стакан. — За Невидимку.
Только боцман осушил свой стакан.
Глава 9
Прошло менее десяти минут после возвращения Маккиннона на мостик, как раздался телефонный звонок.
— Это Джемисон, — раздался голос в трубке. — Похоже, неприятности на этом чёртовом судне продолжаются. Очередной несчастный случай.
— Несчастный случай?
— Причём преднамеренный. Пострадал ваш приятель — Лимассол.
Это имя Маккиннон дал радиооператору, которого он отыскал среди команды «Аргоса». Ему также удалось выяснить, что этот человек — греческий киприот, родом из Лимассола.
— И что же произошло с моим дружищей Лимассолом?
— Его ударили чем-то тяжёлым по голове.
— Так, ясно, — спокойно произнёс Маккиннон, который по своей природе не был склонен к проявлению чувств. — Кто ударил его?
— Боцман, вы же прекрасно знаете ответ, так что зачем задавать этот вопрос? Откуда, чёрт побери, мне может быть известно, кто его ударил? Никому ничего неизвестно, кто что делает на борту «Сан-Андреаса». Старший помощник капитана оказался пророком, как будто он точно знал, какое следует дать имя этому кораблю. Название местности, где происходили одни несчастья. Я могу только изложить факты, так, как они мне известны. В тот момент, когда Лимассол уселся за передатчик, чтобы посмотреть, что с ним такое, дежурила сестра Мария. Спустя какое-то время Лимассол встал и знаками стал показывать, что ему нужны инструменты. Первого, кто подвернулся ей под руку, она послала с ним в машинное отделение. Я был там и дал ему все необходимые инструменты. Он также взял с собой мегомметр. Короче, он производил впечатление человека, который прекрасно знает, что делает. На обратной дороге, когда он проходил по коридору, ведущему в столовую, его ударили по голове. Чем-то тяжелым.
— А чем именно?
— Если вы немного подождёте, я свяжу вас с палатой А, куда мы его положили. За ним присматривает доктор Синклер, который может ответить на этот вопрос лучше, чем я.
После непродолжительного молчания в трубке раздался голос Синклера.
— Боцман? Вот вам, чёрт побери, и подтверждение существования Невидимки номер два — не то чтобы подтверждение было необходимо, но я не думал, что это произойдет так быстро. Этот тип времени даром не теряет. Опасный, непредсказуемый, Действующий по своей собственной инициативе, мыслящий на одной и той же волне, что и мы с вами.
— В каком состоянии находится Лимассол?
— В довольно плачевном, если не сказать хуже. Ударили чем-то металлическим, вне всякого сомнения. Вполне возможно, что балкой. Думаю, что нападающий имел только одну цель — убить его. С любым другим он наверняка добился бы успеха, но у Лимассола череп по прочности как у слона. Конечно, есть трещины. Мне придется сделать рентген его головы. Рутинная, довольно нудная работа, но совершенно необходимая. Мозг, похоже, не затронуло, но категорически утверждать этого нельзя. Я уверен только в следующем, мистер Маккиннон. Он выживет, но какое-то время будет нетрудоспособен. Сколько, сказать трудно.
— Это очень напоминает доктора Сингха, который в отношении лейтенанта Куннингэма постоянно говорил: ему станет лучше через два часа, через два дня, через две недели, через два месяца.
— Я то же самое могу сказать, потому что понятия не имею, когда ему станет лучше. Единственное, что я точно знаю, что, даже если он быстро поправится, от него будет мало толку ещё много дней, так что вы можете спокойно вычеркнуть его из своих планов, если таковые у вас есть.
— Я сделаю поправку в своих планах, доктор.
— Вот так-то. Похоже, выбора у нас нет. Тут мистер Джемисон хочет ещё что-то вам сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40