Многие окна окружающих домов тоже были освещены — люди желали видеть, что будет дальше.
Девушка поднялась по ступеням на северо-восточную террасу, где находился действующий колодец. Сияние закатного неба очерчивало ее силуэт, так что на фоне темных камней она сама казалась светящейся.
Меж небом и землей повисло тяжелое безмолвие. Умолкли птицы, утих ветер, даже вечернее солнце словно замерло. Вот-вот произойдет нечто совершенно невероятное, невозможное по меркам обычной жизни... Висов на площади охватило нетерпеливое ожидание пополам со страхом, их души словно привстали на цыпочки. Люди Равнин чувствовали смутную боль в душе, как будто там открывались старые раны.
Девушка воздела руки.
Хойт Вардиец, торговец самой различной живностью от овец до рабов, испытал запредельное парящее чувство, знакомое по храмовым башням Континента-Побратима, где душа отделяется от тела и отправляется в свободный полет. Толпа вокруг раскачивалась в экстазе, накаляя воздух своими эмоциями. И вот родился звук, слышимый даже не ушами, но всем телом, словно кто-то вновь и вновь трогал незримую струну гигантской арфы. Казалось, что девушка наполнилась огнем, как светильник из алебастра. Ее волосы мерцали, шевелились, дрожали, словно пламя на ветру, которого не было.
Толпа застонала. Не от страха — это было что-то вроде крика, исторгнутого наслаждением.
Того, что случилось дальше, не ожидал никто.
В небо рванулся свет, башня света, в основании которой стояла девушка. Вернее, должна была стоять, поскольку свет был столь силен, что совершенно растворил ее силуэт. Какой-то миг не было ничего, кроме света. Затем он обрел форму.
И этой формой была Анакир.
Она вздымалась, как башня. Она парила. Ее плоть была белой горой, змеиный хвост — огненной рекой в половодье. Золотая голова касалась зенита — и там, в вышине, плескались Ее змеиные волосы, подобные молниям и молнии порождающие.
Ее нечеловеческое лицо было едва видно — так высоко и далеко, что казалось недостижимым, даже когда Она склонилась к потрясенным зрителям. На Ее шее лежало ожерелье из тронутых солнцем облаков, некоторые из них отрывались от него и медленно плыли прочь. Ее глаза были ярче, чем два слепящих солнца. И восемь рук, простертых в том же жесте, какой сделала девушка, невесомо парящие в воздухе — лишь запястья и длинные пальцы чуть шевелились. Струящийся змеиный хвост сгибался и разгибался.
Она была — живая. Она смотрела на людей, и, не имея сил выдержать Ее взгляд, они падали ниц, а некоторые — сразу в обморок.
Пять бесконечных мгновений стояла пред ними Анакир. Наконец Ее сияние стало нестерпимо ярким, а затем обжигающая белизна погасла, оставив лишь что-то вроде тени в закатном небе. Еще через миг не стало даже тени.
Придя в себя, Хойт увидел девушку, которая стояла у колодца, словно никак не затронутая той сущностью, которую только что воплотила. Она выглядела спокойной и полной сил. Вардиец с трудом нашел в себе силы, чтобы взглянуть ей в лицо — и оно было лицом Анакир. Оно всегда было им.
Оставив свою госпожу в опочивальне, Йеза с надеждой помедлила в передней. Ей так хотелось услышать стремительные шаги Повелителя Гроз! Но комнаты, озаренные свечами, были тихими и спокойными, как стоячий пруд. Как всегда... Никто не распахивал дверей перед прекрасным беловолосым королем, сгорающим от желания.
Йеза вздохнула. По большому счету, он мог прийти к невесте уже сегодня ночью — обряд обручения допускал это. Однако вмешались непредвиденные события — сначала неожиданно явивший себя миру принц Рармон, а затем прибытие посла из Кармисса, предвещающее серьезные изменения в королевских планах. Тем не менее свадьба, невзирая ни на что, должна была состояться завтра. Йеза нагрузила работой всех дам Улис-Анет — достать и подготовить роскошное одеяние, драгоценный головной убор, ароматические масла из цветов, способных вызвать желание. Завтра вечером покои принцессы будут перенесены в другую часть дворца. Она станет одной из пятнадцати младших жен Верховного короля. Неужели она, изысканное воплощение Зарависса, не удостоится даже одной ночи со своим супругом? Всем было хорошо известно, что каким-то несчастным образом ни у одной из жен Ральданаша — как младших, так и старших, светловолосых королев с другого континента — не получалось зачать. Правда, некоторые наложницы имели детей, но они считались незаконными, и никто из них не обнаруживал сходства с ваткрианским королем.
Возможно, он поражен мужским бессилием? Всем было столь же хорошо известно, что он даже не держит мальчиков для удовольствия.
Но ведь не могут же боги — особенно богини — желать, чтобы прервалась законная линия героя Ральднора!
Йеза вышла наружу, в один из внутренних садов дворца — и тут же какой-то мужчина железной хваткой сжал ее запястье. Девушка взвизгнула. Однако ночной дворец всегда был полон любовных вздохов и вскриков, и чтобы привлечь стражу, требовался совсем другой шум. Но не успела Йеза набрать в грудь побольше воздуха, как разглядела знакомые точеные черты в свете, падающем из полуоткрытой двери.
— Лорд Айрос?!
— Он у нее? — отрывисто бросил тот.
— Ты имеешь в виду короля? Это его право, — вызывающе ответила Йеза.
— Я спрашиваю тебя не об этом, шлюха.
— Я не то, чем ты меня...
— Отвечай, или я сломаю тебе руку!
Йеза тут же поверила ему. Прежде Айрос мало занимал ее, хотя его пылкие взгляды и волновали воображение девушки. Но за время долгого пути ее безразличие понемногу переросло в интерес.
— Нет. Она одна. Но, мой лорд, ты не можешь войти туда.
— Еще как могу. Я подкупил семь человек, чтобы быть уверенным в этом. Как, по-твоему, мне удалось пробраться незамеченным так далеко?
— Если кто-нибудь застанет тебя с принцессой, она умрет. Так же, как и ты.
— Кто может застать нас? Во всяком случае, не ее жених. Разве что ты сама выдашь меня.
Йеза заглянула в его сверкающие глаза — и дрогнула. Когда Айрос привлек ее к себе, целуя, она тихонько пискнула и растаяла в жаре его тела, хотя и знала, что он предназначен совсем другой женщине. Затем он оттолкнул ее, и Йеза едва не рухнула в траву. Дверь захлопнулась. Взволнованная и оскорбленная, неожиданно она обнаружила, что когда Айрос прижимал ее к себе, то сунул ей меж грудей золотую монету.
Отношение короля по-прежнему было далеким от братского дружелюбия. Ничего не изменилось, и было ясное ощущение, что и не может измениться.
— Добрый вечер, Рармон.
— Добрый вечер, мой повелитель. Сожалею, что задержался.
— Вижу, ты явился на мой зов прямо с колесницы. Прогуливался в холмах?
— В руинах, мой повелитель.
— О да, Корамвис... Нам всем случалось съездить взглянуть на него. Но мне кажется, что ты бывал там уже неоднократно.
Рармон промолчал. Не исключено, что его сводный брат-король приказал следить за ним. Сам Рармон возвысился слишком недавно, чтобы позволить себе аналогичные действия в отношении короля. Его гвардия полностью состояла из солдат Ральданаша. В своем нынешнем положении он даже не мог просто набрать для себя людей с улицы.
С той удивительной ночи правосудия эманакир Рармону не доводилось оказываться наедине с Повелителем Гроз. Разумеется, время от времени он видел Ральданаша, поскольку, к ужасу Совета, был официально признан его братом. Лорд-правитель Венкрек даже затеял собственное тайное расследование, менее мистическое и более прозаическое. Тем временем поднялся такой шум, что трудно было услышать самого себя.
Вызов короля не слишком удивил Рармона — он не мог не знать о прибытии кармианского посла. И хотя прошлое возникшего из ниоткуда сына Ральднора не афишировалось и даже не уточнялось, Рармон счел нужным обрисовать его в общих чертах. Ральданаш знал, что его сводный брат служил Кесару по меньшей мере два года. Вполне достаточно для того, чтобы...
— Похоже, я должен ехать на восток, — произнес Ральданаш. — Это будет официальная поездка. Король Кармисса послал в Дорфар своего человека, весьма ценного советника. Я должен лично встретить его близ Кумы. Предполагаются военные учения. Ты помнишь, как кармианцы потопили корабли Вольного Закориса?
— Разумеется.
— Мне интересно твое мнение по поводу предполагаемой стратегии, ибо ты имеешь представление о целях Кесара и его способе мышления. Поэтому ты поедешь со мной.
Рармон неохотно кивнул. Ему пришло в голову, что у короля могут быть свои скрытые причины для такого решения. Хотя бы то, что ему станет спокойнее, если за пределами Анкиры брат-бастард все время будет у него на глазах.
— Наша поездка должна храниться в тайне. У Вольных закорианцев есть лазутчики в Дорфаре. Я выезжаю завтра, и чем большим сюрпризом это станет для столицы, тем лучше.
— Я полагаю, мой повелитель, что сначала вы все-таки женитесь на заравийской принцессе.
— О да. Оскорблять Зарависс не входит в мои планы. Я возьму ее с собой. Кстати, это будет прекрасным оправданием поездки — показать новой жене свои владения. Тханн За’ат будет польщен. Ни одна из моих женщин не была удостоена такой чести, — Ральданаш не улыбался. Казалось, что его немыслимо отстраненный взгляд сосредоточен на вещах, не имеющих отношения ни к женитьбе, ни к войне. — Так что я намерен возложить на тебя еще одну обязанность — стать моим посланцем. Сегодня же вечером зайди в покои Улис-Анет и все ей расскажи. Она должна быть готова к отъезду сразу после утренней церемонии.
— Не поздно ли? — произнес Рармон, помедлив пару мгновений. — Скорее всего, она уже отдыхает.
— Если ты возьмешь с собой двух стражников и дворцового смотрителя, твой визит будет вполне официальным. Подожди, пока женщины вызовут принцессу, и лично расскажи ей обо всем. За исключением кармианских проблем, естественно, об этом я подумаю позднее. И конечно же, принеси извинения. Тебе понятно, почему я прошу об этой услуге именно тебя?
— Нет, мой повелитель, — ответил Рармон, хотя у него имелись кое-какие предположения.
— Потому что этикет требует в этом случае кого-нибудь высокопоставленного, и в то же время он должен быть причастен моим планам. Мне хочется, чтобы ты дал понять это моей невесте.
— Да, мой повелитель, — Рармон снова помедлил и очень мягко заметил: — Но, боюсь, принцессу удивит, что вы не явились к ней сами, дабы сообщить о своих секретах.
— Если я явлюсь туда сам, — ответил Ральданаш таким же ровным тоном, — то принцесса решит, что я пришел осуществить свои супружеские права.
Искренность, с которой король произнес эти слова, могла бы показаться забавной, если бы не обеспокоила Рармона. В поведении Ральданаша не было и следа смущения или уныния.
Пожалуй, умнее всего было промолчать. Так Рармон и сделал.
Выйдя от короля, он вызвал двух стражников и послал за дворцовым смотрителем, а сам попытался связать воедино открывшиеся ему факты. Итак, король не слишком-то желает свою последнюю жену — если вообще способен желать хоть кого-то. Ему было бы исключительно удобно свести ее со своим столь драматически объявившимся сводным братцем. Позже можно будет застигнуть их вдвоем и как следует покарать обоих. Рармон не имел оснований думать, что королю известны его постельные предпочтения, даже после того, как эманакир порылись в его сознании. Во всяком случае, ситуацию, которую можно поставить в вину, нетрудно и подстроить. С другой стороны, Рармон не мог с уверенностью подозревать Ральданаша в подобных намерениях. По сути, в отношении короля не было уверенности ни в чем — ни в дурном, ни в хорошем. Он обладал потрясающим очарованием, но не было никакой ясности, как он может использовать это свойство в личной жизни и в делах правления.
Когда маленькая процессия во главе с дворцовым смотрителем свернула из одного роскошного коридора в другой, путь ей преградил не кто иной, как сын Яннула.
— Нельзя ли вас на пару слов? — вежливо, но твердо обратился он к Рармону.
Лар-Ральднор, более известный во дворце как Лар-Яннул, являл собой зрелище совершенного спокойствия. Однако его глаза, казалось, кричали: «Это жизненно важное и срочное дело». Рармон отошел от эскорта, и они уединились в амбразуре окна.
— Он придет сегодня ночью к Улис-Анет?
— Если ты имеешь в виду Ральданаша, то не придет. Я несу ей послание от него.
— Кто-то пустил по дворцу рискованные слухи. Якобы сегодня ночью король намерен осуществить свои супружеские права. Йеза случайно подслушала эти россказни.
— Я так понял, что принцесса не одна?
— Этот проклятый шут Айрос подкупил все, что попалось ему на пути, и пролез через сад. Но чтобы уйти, ему придется пробраться через переднюю, поскольку стража сменилась. А передняя полна людей из королевского окружения.
— Ясно.
— Если возникнет хоть малейшее подозрение, что этот мужчина идет от принцессы... вы знаете, что гласит закон Дорфара по поводу супружеской измены. Ральднор промахнулся всего лишь на длину клинка, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Девушка поднялась по ступеням на северо-восточную террасу, где находился действующий колодец. Сияние закатного неба очерчивало ее силуэт, так что на фоне темных камней она сама казалась светящейся.
Меж небом и землей повисло тяжелое безмолвие. Умолкли птицы, утих ветер, даже вечернее солнце словно замерло. Вот-вот произойдет нечто совершенно невероятное, невозможное по меркам обычной жизни... Висов на площади охватило нетерпеливое ожидание пополам со страхом, их души словно привстали на цыпочки. Люди Равнин чувствовали смутную боль в душе, как будто там открывались старые раны.
Девушка воздела руки.
Хойт Вардиец, торговец самой различной живностью от овец до рабов, испытал запредельное парящее чувство, знакомое по храмовым башням Континента-Побратима, где душа отделяется от тела и отправляется в свободный полет. Толпа вокруг раскачивалась в экстазе, накаляя воздух своими эмоциями. И вот родился звук, слышимый даже не ушами, но всем телом, словно кто-то вновь и вновь трогал незримую струну гигантской арфы. Казалось, что девушка наполнилась огнем, как светильник из алебастра. Ее волосы мерцали, шевелились, дрожали, словно пламя на ветру, которого не было.
Толпа застонала. Не от страха — это было что-то вроде крика, исторгнутого наслаждением.
Того, что случилось дальше, не ожидал никто.
В небо рванулся свет, башня света, в основании которой стояла девушка. Вернее, должна была стоять, поскольку свет был столь силен, что совершенно растворил ее силуэт. Какой-то миг не было ничего, кроме света. Затем он обрел форму.
И этой формой была Анакир.
Она вздымалась, как башня. Она парила. Ее плоть была белой горой, змеиный хвост — огненной рекой в половодье. Золотая голова касалась зенита — и там, в вышине, плескались Ее змеиные волосы, подобные молниям и молнии порождающие.
Ее нечеловеческое лицо было едва видно — так высоко и далеко, что казалось недостижимым, даже когда Она склонилась к потрясенным зрителям. На Ее шее лежало ожерелье из тронутых солнцем облаков, некоторые из них отрывались от него и медленно плыли прочь. Ее глаза были ярче, чем два слепящих солнца. И восемь рук, простертых в том же жесте, какой сделала девушка, невесомо парящие в воздухе — лишь запястья и длинные пальцы чуть шевелились. Струящийся змеиный хвост сгибался и разгибался.
Она была — живая. Она смотрела на людей, и, не имея сил выдержать Ее взгляд, они падали ниц, а некоторые — сразу в обморок.
Пять бесконечных мгновений стояла пред ними Анакир. Наконец Ее сияние стало нестерпимо ярким, а затем обжигающая белизна погасла, оставив лишь что-то вроде тени в закатном небе. Еще через миг не стало даже тени.
Придя в себя, Хойт увидел девушку, которая стояла у колодца, словно никак не затронутая той сущностью, которую только что воплотила. Она выглядела спокойной и полной сил. Вардиец с трудом нашел в себе силы, чтобы взглянуть ей в лицо — и оно было лицом Анакир. Оно всегда было им.
Оставив свою госпожу в опочивальне, Йеза с надеждой помедлила в передней. Ей так хотелось услышать стремительные шаги Повелителя Гроз! Но комнаты, озаренные свечами, были тихими и спокойными, как стоячий пруд. Как всегда... Никто не распахивал дверей перед прекрасным беловолосым королем, сгорающим от желания.
Йеза вздохнула. По большому счету, он мог прийти к невесте уже сегодня ночью — обряд обручения допускал это. Однако вмешались непредвиденные события — сначала неожиданно явивший себя миру принц Рармон, а затем прибытие посла из Кармисса, предвещающее серьезные изменения в королевских планах. Тем не менее свадьба, невзирая ни на что, должна была состояться завтра. Йеза нагрузила работой всех дам Улис-Анет — достать и подготовить роскошное одеяние, драгоценный головной убор, ароматические масла из цветов, способных вызвать желание. Завтра вечером покои принцессы будут перенесены в другую часть дворца. Она станет одной из пятнадцати младших жен Верховного короля. Неужели она, изысканное воплощение Зарависса, не удостоится даже одной ночи со своим супругом? Всем было хорошо известно, что каким-то несчастным образом ни у одной из жен Ральданаша — как младших, так и старших, светловолосых королев с другого континента — не получалось зачать. Правда, некоторые наложницы имели детей, но они считались незаконными, и никто из них не обнаруживал сходства с ваткрианским королем.
Возможно, он поражен мужским бессилием? Всем было столь же хорошо известно, что он даже не держит мальчиков для удовольствия.
Но ведь не могут же боги — особенно богини — желать, чтобы прервалась законная линия героя Ральднора!
Йеза вышла наружу, в один из внутренних садов дворца — и тут же какой-то мужчина железной хваткой сжал ее запястье. Девушка взвизгнула. Однако ночной дворец всегда был полон любовных вздохов и вскриков, и чтобы привлечь стражу, требовался совсем другой шум. Но не успела Йеза набрать в грудь побольше воздуха, как разглядела знакомые точеные черты в свете, падающем из полуоткрытой двери.
— Лорд Айрос?!
— Он у нее? — отрывисто бросил тот.
— Ты имеешь в виду короля? Это его право, — вызывающе ответила Йеза.
— Я спрашиваю тебя не об этом, шлюха.
— Я не то, чем ты меня...
— Отвечай, или я сломаю тебе руку!
Йеза тут же поверила ему. Прежде Айрос мало занимал ее, хотя его пылкие взгляды и волновали воображение девушки. Но за время долгого пути ее безразличие понемногу переросло в интерес.
— Нет. Она одна. Но, мой лорд, ты не можешь войти туда.
— Еще как могу. Я подкупил семь человек, чтобы быть уверенным в этом. Как, по-твоему, мне удалось пробраться незамеченным так далеко?
— Если кто-нибудь застанет тебя с принцессой, она умрет. Так же, как и ты.
— Кто может застать нас? Во всяком случае, не ее жених. Разве что ты сама выдашь меня.
Йеза заглянула в его сверкающие глаза — и дрогнула. Когда Айрос привлек ее к себе, целуя, она тихонько пискнула и растаяла в жаре его тела, хотя и знала, что он предназначен совсем другой женщине. Затем он оттолкнул ее, и Йеза едва не рухнула в траву. Дверь захлопнулась. Взволнованная и оскорбленная, неожиданно она обнаружила, что когда Айрос прижимал ее к себе, то сунул ей меж грудей золотую монету.
Отношение короля по-прежнему было далеким от братского дружелюбия. Ничего не изменилось, и было ясное ощущение, что и не может измениться.
— Добрый вечер, Рармон.
— Добрый вечер, мой повелитель. Сожалею, что задержался.
— Вижу, ты явился на мой зов прямо с колесницы. Прогуливался в холмах?
— В руинах, мой повелитель.
— О да, Корамвис... Нам всем случалось съездить взглянуть на него. Но мне кажется, что ты бывал там уже неоднократно.
Рармон промолчал. Не исключено, что его сводный брат-король приказал следить за ним. Сам Рармон возвысился слишком недавно, чтобы позволить себе аналогичные действия в отношении короля. Его гвардия полностью состояла из солдат Ральданаша. В своем нынешнем положении он даже не мог просто набрать для себя людей с улицы.
С той удивительной ночи правосудия эманакир Рармону не доводилось оказываться наедине с Повелителем Гроз. Разумеется, время от времени он видел Ральданаша, поскольку, к ужасу Совета, был официально признан его братом. Лорд-правитель Венкрек даже затеял собственное тайное расследование, менее мистическое и более прозаическое. Тем временем поднялся такой шум, что трудно было услышать самого себя.
Вызов короля не слишком удивил Рармона — он не мог не знать о прибытии кармианского посла. И хотя прошлое возникшего из ниоткуда сына Ральднора не афишировалось и даже не уточнялось, Рармон счел нужным обрисовать его в общих чертах. Ральданаш знал, что его сводный брат служил Кесару по меньшей мере два года. Вполне достаточно для того, чтобы...
— Похоже, я должен ехать на восток, — произнес Ральданаш. — Это будет официальная поездка. Король Кармисса послал в Дорфар своего человека, весьма ценного советника. Я должен лично встретить его близ Кумы. Предполагаются военные учения. Ты помнишь, как кармианцы потопили корабли Вольного Закориса?
— Разумеется.
— Мне интересно твое мнение по поводу предполагаемой стратегии, ибо ты имеешь представление о целях Кесара и его способе мышления. Поэтому ты поедешь со мной.
Рармон неохотно кивнул. Ему пришло в голову, что у короля могут быть свои скрытые причины для такого решения. Хотя бы то, что ему станет спокойнее, если за пределами Анкиры брат-бастард все время будет у него на глазах.
— Наша поездка должна храниться в тайне. У Вольных закорианцев есть лазутчики в Дорфаре. Я выезжаю завтра, и чем большим сюрпризом это станет для столицы, тем лучше.
— Я полагаю, мой повелитель, что сначала вы все-таки женитесь на заравийской принцессе.
— О да. Оскорблять Зарависс не входит в мои планы. Я возьму ее с собой. Кстати, это будет прекрасным оправданием поездки — показать новой жене свои владения. Тханн За’ат будет польщен. Ни одна из моих женщин не была удостоена такой чести, — Ральданаш не улыбался. Казалось, что его немыслимо отстраненный взгляд сосредоточен на вещах, не имеющих отношения ни к женитьбе, ни к войне. — Так что я намерен возложить на тебя еще одну обязанность — стать моим посланцем. Сегодня же вечером зайди в покои Улис-Анет и все ей расскажи. Она должна быть готова к отъезду сразу после утренней церемонии.
— Не поздно ли? — произнес Рармон, помедлив пару мгновений. — Скорее всего, она уже отдыхает.
— Если ты возьмешь с собой двух стражников и дворцового смотрителя, твой визит будет вполне официальным. Подожди, пока женщины вызовут принцессу, и лично расскажи ей обо всем. За исключением кармианских проблем, естественно, об этом я подумаю позднее. И конечно же, принеси извинения. Тебе понятно, почему я прошу об этой услуге именно тебя?
— Нет, мой повелитель, — ответил Рармон, хотя у него имелись кое-какие предположения.
— Потому что этикет требует в этом случае кого-нибудь высокопоставленного, и в то же время он должен быть причастен моим планам. Мне хочется, чтобы ты дал понять это моей невесте.
— Да, мой повелитель, — Рармон снова помедлил и очень мягко заметил: — Но, боюсь, принцессу удивит, что вы не явились к ней сами, дабы сообщить о своих секретах.
— Если я явлюсь туда сам, — ответил Ральданаш таким же ровным тоном, — то принцесса решит, что я пришел осуществить свои супружеские права.
Искренность, с которой король произнес эти слова, могла бы показаться забавной, если бы не обеспокоила Рармона. В поведении Ральданаша не было и следа смущения или уныния.
Пожалуй, умнее всего было промолчать. Так Рармон и сделал.
Выйдя от короля, он вызвал двух стражников и послал за дворцовым смотрителем, а сам попытался связать воедино открывшиеся ему факты. Итак, король не слишком-то желает свою последнюю жену — если вообще способен желать хоть кого-то. Ему было бы исключительно удобно свести ее со своим столь драматически объявившимся сводным братцем. Позже можно будет застигнуть их вдвоем и как следует покарать обоих. Рармон не имел оснований думать, что королю известны его постельные предпочтения, даже после того, как эманакир порылись в его сознании. Во всяком случае, ситуацию, которую можно поставить в вину, нетрудно и подстроить. С другой стороны, Рармон не мог с уверенностью подозревать Ральданаша в подобных намерениях. По сути, в отношении короля не было уверенности ни в чем — ни в дурном, ни в хорошем. Он обладал потрясающим очарованием, но не было никакой ясности, как он может использовать это свойство в личной жизни и в делах правления.
Когда маленькая процессия во главе с дворцовым смотрителем свернула из одного роскошного коридора в другой, путь ей преградил не кто иной, как сын Яннула.
— Нельзя ли вас на пару слов? — вежливо, но твердо обратился он к Рармону.
Лар-Ральднор, более известный во дворце как Лар-Яннул, являл собой зрелище совершенного спокойствия. Однако его глаза, казалось, кричали: «Это жизненно важное и срочное дело». Рармон отошел от эскорта, и они уединились в амбразуре окна.
— Он придет сегодня ночью к Улис-Анет?
— Если ты имеешь в виду Ральданаша, то не придет. Я несу ей послание от него.
— Кто-то пустил по дворцу рискованные слухи. Якобы сегодня ночью король намерен осуществить свои супружеские права. Йеза случайно подслушала эти россказни.
— Я так понял, что принцесса не одна?
— Этот проклятый шут Айрос подкупил все, что попалось ему на пути, и пролез через сад. Но чтобы уйти, ему придется пробраться через переднюю, поскольку стража сменилась. А передняя полна людей из королевского окружения.
— Ясно.
— Если возникнет хоть малейшее подозрение, что этот мужчина идет от принцессы... вы знаете, что гласит закон Дорфара по поводу супружеской измены. Ральднор промахнулся всего лишь на длину клинка, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79