— Пошел отсюда! Тоже мне… Эдгар Аллан Кар!
Он вздыбил хохолок и зашипел, но все же расправил крылья, спланировал на пол и зашагал к двери. «Бедняга, он обиделся, — подумал я. — Он ведь ничего дурного не хотел. Наверняка Джинни неловко так жестоко наказывать его. Но едва ли это успокоит нашу птичку».
— Нам так жаль, мистер Снип, — обратилась Джинни к инквизитору. Ну, бьюсь об заклад, тут его одежка молчала, поскольку Джинни не стала уточнять, чего именно нам жаль. — Гостей так не встречают. — Святая правда, только он не гость, а незваный инспектор. — Эдгар живет у нас недавно. И иногда ведет себя как сущий ребенок. Понимаете?
— Я все понимаю, — отрезал он.
Джинни врубила улыбку на сорок киловатт.
— Значит, у вас тоже есть дети? — Она села и предложила ему кофе. Я остался стоять за спиной супруги, чтобы не мешать ее природным чарам брать свое.
Снип не сильно поддался ее очарованию; но несколько минут непринужденной болтовни моей жены и неизбежных ответов на ее вопросы все же успокоили его.
— Лучше начнем работать, — наконец выдавил он.
— Я принесу себе стул, — предложил я.
— Не стоит, — снисходительно улыбнулась мне Джинни. — Семейными счетами занимаюсь я. Просто побудь поблизости, и мы позовем тебя, если будет нужно.
«Большей любви не бывает», — подумал я, послал жене воздушный поцелуй и сбежал с поля боя, пока мне позволили его покинуть.
Я сразу же пошел проверить, как там Эдгар. Сделал круг по дому, но поиски так и не увенчались успехом, а на улице стояло настоящее пекло, так что едва ли он вылетел наружу. Дверь в мастерскую закрыта. Я знал, что там Вэл и Свартальф готовили уроки по магическому искусству, как дочка и обещала. Наверное, ворон покаркал под дверью, и Вэл его впустила. Вероятно, сейчас они втроем воспроизводят какой-нибудь заковыристый ритуал. Любой инквизиторский детектор воспримет это как слабое волшебство и проигнорирует. Все книги и инструменты в доме были магически запечатаны против чужаков, и Вэл постепенно училась ими пользоваться. Она уже овладела приемами, далеко выходящими за ее девятую ступень посвящения, но не настолько, чтобы начать беспокоиться.
Если она злилась, то я мог ее понять. Зачатая и рожденная под счастливой звездой, с безграничными способностями мага, она изнывала от каждого нелепого запрета и ограничения. Особенно раздражало ее то, что придется ждать до шестнадцати лет, чтобы получить летные права, хотя она уже прекрасно справлялась с управлением помелом. Я сам преподал ей теорию полета и вывозил в пустыню попрактиковаться — очень уж ей хотелось научиться летать. И я не сомневался, что она подбивала на подобные авантюры пару-тройку своих старших приятелей. Ничего удивительного. Я сам когда-то сдавался на просьбы юных девушек.
Нет, лучше сейчас ей не мешать. Я взял из холодильника банку пива и отправился к себе. Там я попытался забыться в каком-то сборнике детективных рассказов. Но на «Деле об отравляющем заклятии» сломался. Сидеть сложа руки, когда меня ждет настоящая работа, было выше моих сил. Конечно, по сравнению с тем, чем сейчас занимается Джинни…
Крики и шум рывком подняли меня на ноги. Я выскочил из комнаты, и увидел Бена, загорелого и запыленного, который вприпрыжку проскакал в кабинет. Я бросился за ним.
Письменный стол был завален документами. Снип сидел, склонившись над бумагами. Судя по виду Джинни, она уже больше часа сидела молча, глядя в окно, пока инспектор самозабвенно шерстил наши записи.
— Ма! — завопил наш сын. — Вот ты где! Я вернулся! Там было так классно! Гляди! — Он протянул руки. Я пригляделся, что там он приволок. — Во какая жабища! Можно я ее оставлю? Мистер Голдштейн дал ей имя — Налоговая Страшила…
Сам не знаю как, но я утащил сына из кабинета, сунул его в ванну, дал чистую одежду и так далее. А Джинни пока пыталась ликвидировать нанесенный ущерб.
После она призналась, что едва справилась с испытанием. Оно явно было послано не свыше, а прямиком из Преисподней. Снип требовал компьютерной точности. И цеплялся за каждую неувязку. Ведьма моя жена или нет, но разве она может удержать в голове все мельчайшие детали и подробности? Ей пришлось самой разбирать наши счета и записи и восстанавливать события, случившиеся два или три года назад. А поди вспомни все по одной-единственной строчке!
К шести часам вечера они разобрали большую часть бумаг, и Снип отложил целую кучу документов.
— Я возьму это с собой и проверю, — заявил он. — Потом сообщу результат.
— Я могу сделать для вас копии, — предложила Джинни.
— Если вы не против, доктор Матучек, мы сделаем это сами. Мера предосторожности против подлога. Если здесь все в порядке, мы вернем вам оригиналы.
— Пришлось взять себя в руки и согласиться, — рассказывала она. — Он и так два раза чуть инфаркт не схватил сегодня. И все же…
Потом я вылез из своего убежища. Джинни направила меня проводить мистера Снипа. Крисса игралась с куклами, пытаясь напоить их чаем. Валерия, Свартальф и Эдгар сидели в гостиной. Дочка улыбнулась так зловеще, что я встревожился. Но что я мог сделать?
Я открыл входную дверь. Снип вышел в вечерний зной. Тихо, как кошка, Вэл вскочила, и только я заметил, как она щелкнула пальцами и что-то пробормотала.
Дорогая шляпа Снипа захлопала полями и взлетела с его головы.
— Что? — возопил инквизитор. — Эй, куда?
Валерия кинулась к двери, держа Эдгара На согнутой в локте руке.
— Взять! — радостно крикнула она. Ворон взмыл в воздух.
— Стой! Не надо! — закричала Джинни. Она тоже бросилась на улицу и взмахнула руками, чтобы утихомирить шляпу.
Увы, Эдгар уже настиг ее. Шляпа попыталась неуклюже увернуться. Ворон ухватил ее за тулью. Шляпа начала вырываться. Тогда птица долбанула ее клювом. Израненная шляпа спикировала на дорожку.
— Свартальф, — промурлыкала Вэл.
Старый котяра все еще умел при необходимости летать как стрела. В мгновение ока он набросился на беглянку. Шляпа попыталась спастись. Он повалил ее, рванул когтями и впился зубами в дорогую материю.
Подоспело заклинание Джинни. Шляпа, вернее то, что от нее осталось, безжизненно поникла. Свартальф взял ее в зубы и гордо затрусил к нам. Эдгар взлетел на водосточную трубу. «Ках-ха-хар, — возликовал он. — Билли Бонс умер!»
Даже не хочу описывать, что потом произошло. Мы просили прощения и предлагали уплатить стоимость шляпы, но не слишком униженно. Вэл отослали в дом, не хотели выговаривать ей перед чужим человеком. Снип был холодно-вежлив. Провожая его, я подумал, что инквизитор сохранил за собой моральное превосходство.
Когда мы остались одни, Вэл досталось на орехи.
— Но вы его ненавидели, — возразила девочка.
— Нет, — сказал я более-менее искренне. — Может, мы далеко не без ума от него, но он выполнял свой долг, как он его понимает, — тоже более-менее правда, — и заслуживал обычной вежливости.
— Притом, — вставила Джинни, — ты плохо выучила уроки социологии. Древняя мудрость: никогда не делай себе врагов из тех, кого ты не собираешься убить.
Валерия попыталась заглянуть матери в глаза, но та смотрела в сторону.
— Более того, — продолжала Джинни, — что еще важнее: не нужно думать, что ты хотела защитить нашу семью такой детской и дурацкой выходкой. Ты напала на него, потому что он был легкой и удобной мишенью. Ты никогда не получишь лицензию ведьмы, если не научишься держать себя в руках.
Уф, слава богу, что я далек от всего этого. Джинни читает мне мораль лишь время от времени, но и того достаточно.
В наказание Вэл отправили спать без ужина — ничего она не потеряла, потому что ужинали все в тягостном молчании, — и на неделю обеспечили домашний арест. Дочка восприняла приговор стойко, как настоящий солдат. Я знал, что вскоре мы все друг другу простим.
А пока день был испорчен окончательно и несчастье продолжало висеть над нашим домом. Словно какое-то проклятие. Может, для того, чтобы ослабить нас?
ГЛАВА 11
Хотя назавтра была суббота, мы с Джинни принялись за работу. Собственно, она просто обзвонила клиентов, сообщила, что свободна, и назначила несколько встреч. А я полетел в Твердыню.
Городок казался заброшенным. Целую неделю здесь было не протолкнуться, а теперь народу осталось раз-два и обчелся. Обслуживающий персонал был распущен в отпуска, и многие побаивались, что отпуск плавно перейдет в увольнение. Вполне возможно, если только проект «Селена» не изыщет средств для новой попытки отправить корабль. Конгресс прервал заседание, его члены вернулись домой к своим избирателям. Новое собрание назначено на сентябрь. Насколько я успел узнать, на особую щедрость с их стороны нам рассчитывать не приходится.
И все-таки охрана свирепствовала, как новоявленные торквемады ('Томас Торквемада — глава испанской инквизиции, жил во второй половине XV века.). Четверо вооруженных охранников стояли под импровизированным тентом у полупустой площадки для метел. Может, они тут от скуки ворон считали, но, как только появился я, они уставились на меня во все глаза. А я был уже по горло сыт постоянной подозрительностью. В управлении, куда я двинулся, чтобы взять свой бейджик, меня тормознул страж.
— Простите, но у нас нововведение. Пожалуйста, пройдите на идентификацию.
— Чего? — не понял я. — Вы же знаете меня, Гитлинг!
— Да, мистер Матучек, но таковы правила. Мы должны быть уверены, что на вас нет иллюзии и… никто посторонний не пройдет сюда.
— Великий боже, а что, кто-то маскировался? Для чего?
— Извините, сэр. Приказ из Вашингтона.
Специальная комната, оборудованная как зал инквизиции.
Ведьма поводила надо мной определителем, прочла заклятие против магии, сняла отпечаток пальца, потом заставила меня написать мое тайное имя и махала копией бумаги, пока та не затрепетала в ответ. (Естественно, не мое истинное тайное имя, а имя, данное мне при поступлении на работу.)
— Сколько крови вам надо? — хмыкнул я.
— Нисколько, сэр, вы ведь прошли медосмотр при поступлении.
Ведьмочка была молодая и хорошенькая, так что мое раздражение улеглось само собой, и очень усталая, из-за чего я немедленно проникся к ней симпатией.
— Тяжелая работа, а? — посочувствовал я.
— Да нет, не очень. Но когда приказ только поступил… Все эти наемные рабочие, консультанты, инвесторы, журналисты, политики… Особенно достали журналисты и политики.
— Понятно. Эти небось подняли вой до небес. Все никак не определятся, кому принадлежит Вселенная. Кажется, сейчас наплыв стал поменьше.
— Остались только специалисты, — кивнула она.
— Все-таки это не способствует популярности проекта. Все эти дурацкие приказы свыше… Так и до саботажа недалеко. Интересно, что по этому поводу думает аль-Банни?
Она изогнула губки.
— Я слышала, как он упоминал… э-э, «дедушку тысячи паршивых верблюдов».
— Ну, это неточный перевод. По-арабски наверняка все гораздо цветистей. Ну, пока! — Я взял свой бейджик и вышел. Она предупредила, что покинуть Твердыню будет намного проще.
Погода менялась к лучшему. По небу бежали облачка, солнце уже не жарило как сумасшедшее. С кромки леса на юге долетал легкий ароматный ветерок, свежий и обнадеживающий.
Но следующий поворот открыл зрелище, которое моментально вернуло меня в пучину отчаяния. Я увидел взлетную площадку. Это был сущий кошмар. Казалось, что бронза, из которой был сделан прекрасный гордый конь, успела потускнеть и пойти пятнами. Часть конструкции была взята на экспертизу, и теперь там чернели отвратительные дыры. Машины, которых пригнали сюда вчера, стояли в стороне, готовые завершить разборку в понедельник. Ветерок вздыхал о недавнем славном прошлом.
Я вернулся к зданию, где размещалась лаборатория по средствам связи. Гулкое эхо встретило меня на входе. На втором этаже сияли огни, сверкали инструменты и были разложены части поврежденного оборудования. Волчьим чутьем я уловил отдаленный запах магии — не так отчетливо, как если бы я обернулся, но вполне ощутимо. В зале никого не было, кроме Джима Франклина и пары ассистентов. Помощники кивнули мне и вернулись к работе. Джим подошел поздороваться и постарался развеять гнетущее ощущение бодрой улыбкой.
— Стив, ты вернулся. Справил свои дела?
— Почти.
Сомнительно, конечно. Но мне не хотелось посвящать его в наши налоговые трудности, а о Балавадиве лучше пока вообще молчать.
— А что у вас?
— Ну, пришлось потрудиться, чтобы разобраться, что стряслось со связью. Пока не густо — удар был чертовски сильный, но кое-что все-таки уцелело. Вот локатор заклинило в противоположных показаниях: красная черта на приближение, синяя — на удаление. А сейчас мы работаем над переговорным устройством, оно выдает только писк и вой.
— Шуточка в стиле Койота, — пробормотал я.
— Возможно. Я вот думаю, не он ли подстроил одну штуку, про которую мне рассказывал отец.
— Когда?
— Во время войны. Папа работал в Сухом ущелье, брал пробы грунта. Они собирались ударить оттуда по врагу, ты, наверное, слышал про это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59