Право, такой пустяк…
— Знаешь, Спэгг, — оборвал его Солдат, усаживаясь в седло, — иногда от твоих разглагольствований у меня дух захватывает.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Два всадника продолжали путь по заснеженным просторам, направляясь к возвышающимся на западе хребтам. Укутавшись в теплые меха, они пригибались к шеям своих коней, защищаясь от пронизывающего, леденящего ветра, дующего со стороны гор. Днем было холодно. Кроваво-красное солнце изредка проглядывало сквозь пелену облаков, затянувшую небо, но тепла не давало. Ночью становилось еще холоднее. Путники спали под мертвенно-синей луной, а с ветвей деревьев к ним спускались искрящиеся сосульки, достигающие в длину трех футов. Когда они отдыхали, их покрывал ледяной иней; когда двигались, морозный воздух обжигал легкие. Лошади с трудом пробирались по глубокому снегу, увязая по грудь. Находить воду становилось все труднее: как правило, она скрывалась под слоем льда толщиной шесть футов. В отличие от похода на людей-зверей, когда войско двигалось по населенной местности, усеянной деревнями и отдельными хуторами, на западе земли были совершенно безлюдными. Холодный, пустынный, негостеприимный край.
— Если бы я был богом, — ворчал Спэгг, — я бы поджег этот мир или раскрыл бы в земле пару бездонных расселин, пробудив к жизни вулканы, — сделал бы все что угодно, лишь бы избавиться от зимы.
— Если бы ты был богом, — отвечал Солдат, — в этом мире все перевернулось бы вверх тормашками.
После встречи с ведьмой он стал угрюмым и неуверенным в себе. По прошествии некоторого времени воспоминания превратились в кошмарный сон, и порой Солдат гадал, не приснилось ли ему случившееся. Может, он стал жертвой каких-нибудь естественных снадобий? Есть растения и грибы, отведав которые человек начинает видеть то, чего с ним никогда не было. Или, может, он надышался болотного газа, оказавшего такое воздействие на рассудок? Сколько Солдат ни ломал голову, он не мог с определенностью сказать, действительно ли побывал в жуткой подводной пещере. Ему казалось, он перенес какую-то болезнь, затронувшую не только его тело, но и разум.
— Как приятно находиться в твоем обществе, — язвительно заметил Спэгг. — Ты похож на надувшуюся недовольную жабу.
Солдат вынужден был признать справедливость этих слов.
Однажды утром путники выехали в долину, где из-под земли били горячие источники, а в расселинах бурлила теплая грязь. Здесь, в сернистых испарениях, зеленела пышная трава. Путники решили устроить привал, радуясь возможности искупаться в теплой воде. Набрав птичьих яиц, они сварили их в горячей грязи. После ледяного холода предгорий эта долина была райским блаженством.
Чем дальше углублялись путники в страну богов, тем более диковинными становились чудеса природы. В долине горячих источников Солдат увидел зрелище, напоминающее то, которое он наблюдал вместе с Велион во время военного похода. Спасаясь от преследования врага, птицы просто растворялись на фоне окружающей местности. Становились растениями, среди которых прятались.
Эти пестрые создания размером с дрозда, почувствовав опасность, в прямом смысле превращались в цветы. Но как только вокруг снова становилось спокойно, они преобразовывались обратно в птиц. Солдат увидел этих птиц, порхающих среди пышных красных цветов с длинными острыми лепестками, и постарался осторожно подкрасться к ним, но птицы мгновенно превратились в те самые алые бутоны, из которых они пили нектар. Их ноги стали стеблями, а головы и тела — цветками.
В другой раз, когда те же самые птицы кружили над желтыми лилиями на берегу заводи, при приближении Солдата они превратились в лилии. Приглядевшись внимательнее, Солдат увидел, что это «настоящие» цветы, а не птицы, притворяющиеся, что их крылья — лепестки, а ноги — стебли.
Как только Солдат отходил достаточно далеко, цветы превращались обратно в птиц. Солдат зачарованно смотрел на эти преобразования. Несколько раз он пытался приблизиться к стайке пернатых созданий, но те складывали крылья, их оперение становилось лепестками, клювы раскрывались восхитительными яркими колокольчиками или трубочками, а желтые язычки превращались в наполненные пыльцой тычинки. Дикая кошка или орел будут ошалело таращиться на маргаритки, гадая, куда исчезла добыча.
Птицы, превратившиеся в цветы, становились настолько «настоящими», что пчелы и другие насекомые тотчас же садились на них, находя щедрое угощение.
Но чудеса необыкновенной долины не ограничивались горячими источниками и птицами-цветами. Солдат увидел какое-то странное млекопитающее — нечто среднее между кротом и барсуком, — чье семейство помещалось у него внутри, словно вложенные друг в друга ящики убывающего размера. Сначала самка — Солдат определил это по молочным железам — раскрыла свою спину от шеи до хвоста. В нее забрался самец. Затем он раскрыл свою спину, и в него прыгнул самый крупный детеныш из выводка, и так продолжалось до тех пор, пока шесть животных не превратились в одно.
После этого мамаша продемонстрировала богатый арсенал оружия: зубы, когти, целый лес острых колючек на спине. Она и не собиралась бежать, а стояла на месте, готовая отразить нападение любого врага — человека, хищного зверя или же особи своего вида.
Весь этот процесс занял всего две-три секунды. Солдату пришлось наблюдать за ним несколько раз, прежде чем он смог разобрать, что именно происходит.
— Ты что, до конца жизни собираешься изучать живую природу? — спросил Спэгг, на которого чудеса не произвели никакого впечатления. — Мне на все это наплевать. Мало ли чего бывает на свете? Не забивай понапрасну голову.
— Твои философские воззрения не перестают меня поражать, — сухо заметил Солдат.
В полдень, когда путники варили на костре зеленые овощи, ножны запели тревожную песнь. Пристально вглядевшись в далекий горизонт, Солдат увидел на востоке пятерых всадников. Похожие на призраков, они приближались из затянутой молочной дымкой дали. Сначала снежная пелена искажала их силуэты, отчего они дрожали, словно мираж. Наконец всадники доскакали до полосы холодного, прозрачного воздуха. В тот самый момент, когда Солдат и Спэгг смогли хорошо их разглядеть, всадники, в свою очередь, заметили двоих путников. Они неслись так быстро, что у Солдата и Спэгга не было времени оседлать коней, не говоря уж о том, чтобы думать о бегстве. Схватив меч, Солдат прижался спиной к скале, готовый отразить нападение. Спэгг подбежал к нему, доставая из сапога кинжал.
— Ханнаки! — в ужасе воскликнул он.
Их было пятеро: огромные, свирепые. Защищаясь от холода, ханнаки надели вместо своей излюбленной одежды из человеческой кожи куртки из меха животных. Лишь у одного из них на голове что-то было: нижняя челюсть какого-то несчастного, чья борода стала украшением ханнака. Спэгг заявил, что это предводитель.
Вождь ханнаков имел устрашающий вид. Его челюсть была свернута вправо, отчего все лицо казалось кривым, оторванная нижняя губа открывала зубы и десны. Уже то, что ханнаку удалось выжить после такого страшного удара, свидетельствовало о его силе.
Теперь, перед лицом настоящей опасности, Солдат пожалел, что поторопился и отдал Спэггу волшебную кольчугу.
— Ханнаки приближаются, — пробормотал он. — Ты надел кольчугу? Ту самую, заколдованную, спасающую от верной смерти?
— Нет, на мне только куртка. Про кольчугу я совсем забыл. Она там, в сумке на муле.
Солдат решил было сбегать за кольчугой, но передумал. Он тоже был в одной куртке, опушенной мехом. Нагрудник остался привязанным к седлу; носить его все время было тяжело, кроме того, на морозе голые пальцы прилипали к железу. Что ж, придется встретить ханнаков без доспехов.
Грохоча копытами, лошади неслись вперед.
Они промчались по костру, и конь предводителя опрокинул копытом котелок с варевом. Лошади Солдата и Спэгга, привязанные к дереву неподалеку, тревожно заржали и попятились, освобождая дорогу коренастым лохматым лошадкам ханнаков, с выкрашенными охрой боками и мордами. Злобные скуластые лица молча уставились на двоих людей, прижавшихся спинами к гранитному утесу.
Пустив своего коня медленным шагом, предводитель выехал вперед. Солдат присел в боевой стойке, показывая всем своим видом решимость драться до конца.
Обернувшись к воинам, вожак ханнаков что-то крикнул им громким, резким голосом. Один из них хрипло рассмеялся, остальные улыбнулись. Но это были не те улыбки, что дарит мать своему ребенку или друг лучшему другу. Эти улыбки напоминали отвратительные свирепые ухмылки. Громко крича, ханнаки принялись крушить маленький лагерь.
— Почему они так вопят? — шепнул Солдат, обращаясь к Спэггу.
— У них очень маленькие уши, — ответил тот.
Солдат присмотрелся. Торговец говорил правду. Уши ханнаков напоминали крошечные ракушки.
И вдруг, когда предводитель подошел совсем близко, Спэгг метнул свой кинжал. Солдат поразился, насколько молниеносным было это движение. Рука рыночного торговца мелькнула вверх и вниз, и острое лезвие, сверкающим кругом пролетев по воздуху, глубоко застряло в горле ханнака. Предводитель выпучил глаза, словно изумляясь смелому поступку. Затем, вскинув руки, он выдернул нож. Из зияющей раны хлынул бурлящий поток крови. Ханнак протянул дрожащую руку к своему мечу, затем, пошатнувшись, на глазах у потрясенных воинов сполз с седла и свалился в тлеющий костер. Дернувшись, он затих, а его меховая куртка занялась огнем, отравляя свежий воздух отвратительным запахом горелой шерсти.
Остальные ханнаки пришли в смятение. Они приготовились напасть на стоящих у скалы людей, решив предварительно покричать друг на друга и на своего противника.
— Ну вот, ты все испортил, — пробормотал Солдат. — А я как раз собирался предложить им сделку.
— О чем ты? — спросил Спэгг, доставая откуда-то из складок одежды второй кинжал и взвешивая его в руке. — Расправившись с нами, ханнаки и так смогут забрать все.
— Я хотел предложить им кое-что из наших переметных сум, специально захватил с собой… Теперь все бесполезно. Мы убили одного из них. Ханнаки не отстанут от нас до тех пор, пока не отомстят за смерть предводителя.
— Ха, ты не знаешь ханнаков. Скорее всего они терпеть не могли своего вожака. Они совсем не похожи на нас. Месть у них стоит далеко не на первом месте. Больше всего ханнаки любят грабить и насиловать.
— Но тщеславие им тоже не чуждо?
— Это их наипервейший грех.
Спэгг достал левой рукой еще один нож из потайного кармана.
— И много их у тебя? — поинтересовался Солдат.
— Столько, сколько может понадобиться, — последовал уклончивый ответ.
Наконец ханнаки, перестав ругаться между собой, двинулись на противников, однако Солдат поднял руку.
— Ты говоришь на их языке? — шепотом спросил он у Спэгга.
— Немного.
— Тогда скажи, что я хочу предложить им сделку. Пожав плечами, Спэгг что-то прокаркал.
Конные ханнаки неумолимо надвигались вперед, размахивая боевыми топорами и булавами.
— Скажи им, что если они оставят нас в покое, их гладкие черепа обретут растительность.
Вздохнув, Спэгг снова пожал плечами, но передал ханнакам слова Солдата.
Четверо всадников, остановив коней, недоуменно переглянулись.
— Отлично, — заметил Спэгг. — Ты пробудил в них любопытство.
— Скажи, что я исцелю их лысины, но они должны дать слово отпустить нас на все четыре стороны.
— Надеюсь, ты не собираешься их обманывать, — испуганно прошептал Спэгг, — иначе нас разрежут на маленькие куски и съедят. Ты что, колдун?
Все же он довел до ханнаков предложение Солдата.
Лысые всадники начали совещаться. Обмен мнениями сопровождался бурными эмоциями. Ханнаки орали друг на друга, размахивая руками и угрожая оружием. Тыча в двух людей, стоявших у скалы, они смачно плевались на землю. Наконец один из них что-то крикнул Спэггу, и в его голосе прозвучала угроза.
Торговец, улыбнувшись, кивнул.
— Он хочет перейти к делу. Но он предупредил, что если ты солгал, он медленно вспорет тебе живот, обмотает тебя собственными внутренностями, а затем заставит идти до тех пор, пока ты не упадешь.
— Достаточно справедливо, — заметил Солдат. — Как ты думаешь, им можно верить — они нас отпустят?
— Понятия не имею. Выбора у нас нет, ведь так?
Убрав в ножны Ксанандру, Солдат медленно подошел к своему коню. Ханнаки пристально следили за каждым его движением, готовые к любой неожиданности. Развязав седельную сумку, Солдат начал доставать из нее волосатые предметы, закупленные перед самым путешествием. Любопытство ханнаков нарастало. Вытащив четыре предмета, Солдат шагнул к всадникам.
— Парики! — воскликнул Спэгг. — Так вот что было у тебя в сумке!
Это действительно были четыре парика — два черных, два каштановых. Ханнаки с неподдельным интересом смотрели на незнакомые вещи. Один из них, взяв парик, надел его на голову задом наперед, так что длинные волосы закрыли ему лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Знаешь, Спэгг, — оборвал его Солдат, усаживаясь в седло, — иногда от твоих разглагольствований у меня дух захватывает.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Два всадника продолжали путь по заснеженным просторам, направляясь к возвышающимся на западе хребтам. Укутавшись в теплые меха, они пригибались к шеям своих коней, защищаясь от пронизывающего, леденящего ветра, дующего со стороны гор. Днем было холодно. Кроваво-красное солнце изредка проглядывало сквозь пелену облаков, затянувшую небо, но тепла не давало. Ночью становилось еще холоднее. Путники спали под мертвенно-синей луной, а с ветвей деревьев к ним спускались искрящиеся сосульки, достигающие в длину трех футов. Когда они отдыхали, их покрывал ледяной иней; когда двигались, морозный воздух обжигал легкие. Лошади с трудом пробирались по глубокому снегу, увязая по грудь. Находить воду становилось все труднее: как правило, она скрывалась под слоем льда толщиной шесть футов. В отличие от похода на людей-зверей, когда войско двигалось по населенной местности, усеянной деревнями и отдельными хуторами, на западе земли были совершенно безлюдными. Холодный, пустынный, негостеприимный край.
— Если бы я был богом, — ворчал Спэгг, — я бы поджег этот мир или раскрыл бы в земле пару бездонных расселин, пробудив к жизни вулканы, — сделал бы все что угодно, лишь бы избавиться от зимы.
— Если бы ты был богом, — отвечал Солдат, — в этом мире все перевернулось бы вверх тормашками.
После встречи с ведьмой он стал угрюмым и неуверенным в себе. По прошествии некоторого времени воспоминания превратились в кошмарный сон, и порой Солдат гадал, не приснилось ли ему случившееся. Может, он стал жертвой каких-нибудь естественных снадобий? Есть растения и грибы, отведав которые человек начинает видеть то, чего с ним никогда не было. Или, может, он надышался болотного газа, оказавшего такое воздействие на рассудок? Сколько Солдат ни ломал голову, он не мог с определенностью сказать, действительно ли побывал в жуткой подводной пещере. Ему казалось, он перенес какую-то болезнь, затронувшую не только его тело, но и разум.
— Как приятно находиться в твоем обществе, — язвительно заметил Спэгг. — Ты похож на надувшуюся недовольную жабу.
Солдат вынужден был признать справедливость этих слов.
Однажды утром путники выехали в долину, где из-под земли били горячие источники, а в расселинах бурлила теплая грязь. Здесь, в сернистых испарениях, зеленела пышная трава. Путники решили устроить привал, радуясь возможности искупаться в теплой воде. Набрав птичьих яиц, они сварили их в горячей грязи. После ледяного холода предгорий эта долина была райским блаженством.
Чем дальше углублялись путники в страну богов, тем более диковинными становились чудеса природы. В долине горячих источников Солдат увидел зрелище, напоминающее то, которое он наблюдал вместе с Велион во время военного похода. Спасаясь от преследования врага, птицы просто растворялись на фоне окружающей местности. Становились растениями, среди которых прятались.
Эти пестрые создания размером с дрозда, почувствовав опасность, в прямом смысле превращались в цветы. Но как только вокруг снова становилось спокойно, они преобразовывались обратно в птиц. Солдат увидел этих птиц, порхающих среди пышных красных цветов с длинными острыми лепестками, и постарался осторожно подкрасться к ним, но птицы мгновенно превратились в те самые алые бутоны, из которых они пили нектар. Их ноги стали стеблями, а головы и тела — цветками.
В другой раз, когда те же самые птицы кружили над желтыми лилиями на берегу заводи, при приближении Солдата они превратились в лилии. Приглядевшись внимательнее, Солдат увидел, что это «настоящие» цветы, а не птицы, притворяющиеся, что их крылья — лепестки, а ноги — стебли.
Как только Солдат отходил достаточно далеко, цветы превращались обратно в птиц. Солдат зачарованно смотрел на эти преобразования. Несколько раз он пытался приблизиться к стайке пернатых созданий, но те складывали крылья, их оперение становилось лепестками, клювы раскрывались восхитительными яркими колокольчиками или трубочками, а желтые язычки превращались в наполненные пыльцой тычинки. Дикая кошка или орел будут ошалело таращиться на маргаритки, гадая, куда исчезла добыча.
Птицы, превратившиеся в цветы, становились настолько «настоящими», что пчелы и другие насекомые тотчас же садились на них, находя щедрое угощение.
Но чудеса необыкновенной долины не ограничивались горячими источниками и птицами-цветами. Солдат увидел какое-то странное млекопитающее — нечто среднее между кротом и барсуком, — чье семейство помещалось у него внутри, словно вложенные друг в друга ящики убывающего размера. Сначала самка — Солдат определил это по молочным железам — раскрыла свою спину от шеи до хвоста. В нее забрался самец. Затем он раскрыл свою спину, и в него прыгнул самый крупный детеныш из выводка, и так продолжалось до тех пор, пока шесть животных не превратились в одно.
После этого мамаша продемонстрировала богатый арсенал оружия: зубы, когти, целый лес острых колючек на спине. Она и не собиралась бежать, а стояла на месте, готовая отразить нападение любого врага — человека, хищного зверя или же особи своего вида.
Весь этот процесс занял всего две-три секунды. Солдату пришлось наблюдать за ним несколько раз, прежде чем он смог разобрать, что именно происходит.
— Ты что, до конца жизни собираешься изучать живую природу? — спросил Спэгг, на которого чудеса не произвели никакого впечатления. — Мне на все это наплевать. Мало ли чего бывает на свете? Не забивай понапрасну голову.
— Твои философские воззрения не перестают меня поражать, — сухо заметил Солдат.
В полдень, когда путники варили на костре зеленые овощи, ножны запели тревожную песнь. Пристально вглядевшись в далекий горизонт, Солдат увидел на востоке пятерых всадников. Похожие на призраков, они приближались из затянутой молочной дымкой дали. Сначала снежная пелена искажала их силуэты, отчего они дрожали, словно мираж. Наконец всадники доскакали до полосы холодного, прозрачного воздуха. В тот самый момент, когда Солдат и Спэгг смогли хорошо их разглядеть, всадники, в свою очередь, заметили двоих путников. Они неслись так быстро, что у Солдата и Спэгга не было времени оседлать коней, не говоря уж о том, чтобы думать о бегстве. Схватив меч, Солдат прижался спиной к скале, готовый отразить нападение. Спэгг подбежал к нему, доставая из сапога кинжал.
— Ханнаки! — в ужасе воскликнул он.
Их было пятеро: огромные, свирепые. Защищаясь от холода, ханнаки надели вместо своей излюбленной одежды из человеческой кожи куртки из меха животных. Лишь у одного из них на голове что-то было: нижняя челюсть какого-то несчастного, чья борода стала украшением ханнака. Спэгг заявил, что это предводитель.
Вождь ханнаков имел устрашающий вид. Его челюсть была свернута вправо, отчего все лицо казалось кривым, оторванная нижняя губа открывала зубы и десны. Уже то, что ханнаку удалось выжить после такого страшного удара, свидетельствовало о его силе.
Теперь, перед лицом настоящей опасности, Солдат пожалел, что поторопился и отдал Спэггу волшебную кольчугу.
— Ханнаки приближаются, — пробормотал он. — Ты надел кольчугу? Ту самую, заколдованную, спасающую от верной смерти?
— Нет, на мне только куртка. Про кольчугу я совсем забыл. Она там, в сумке на муле.
Солдат решил было сбегать за кольчугой, но передумал. Он тоже был в одной куртке, опушенной мехом. Нагрудник остался привязанным к седлу; носить его все время было тяжело, кроме того, на морозе голые пальцы прилипали к железу. Что ж, придется встретить ханнаков без доспехов.
Грохоча копытами, лошади неслись вперед.
Они промчались по костру, и конь предводителя опрокинул копытом котелок с варевом. Лошади Солдата и Спэгга, привязанные к дереву неподалеку, тревожно заржали и попятились, освобождая дорогу коренастым лохматым лошадкам ханнаков, с выкрашенными охрой боками и мордами. Злобные скуластые лица молча уставились на двоих людей, прижавшихся спинами к гранитному утесу.
Пустив своего коня медленным шагом, предводитель выехал вперед. Солдат присел в боевой стойке, показывая всем своим видом решимость драться до конца.
Обернувшись к воинам, вожак ханнаков что-то крикнул им громким, резким голосом. Один из них хрипло рассмеялся, остальные улыбнулись. Но это были не те улыбки, что дарит мать своему ребенку или друг лучшему другу. Эти улыбки напоминали отвратительные свирепые ухмылки. Громко крича, ханнаки принялись крушить маленький лагерь.
— Почему они так вопят? — шепнул Солдат, обращаясь к Спэггу.
— У них очень маленькие уши, — ответил тот.
Солдат присмотрелся. Торговец говорил правду. Уши ханнаков напоминали крошечные ракушки.
И вдруг, когда предводитель подошел совсем близко, Спэгг метнул свой кинжал. Солдат поразился, насколько молниеносным было это движение. Рука рыночного торговца мелькнула вверх и вниз, и острое лезвие, сверкающим кругом пролетев по воздуху, глубоко застряло в горле ханнака. Предводитель выпучил глаза, словно изумляясь смелому поступку. Затем, вскинув руки, он выдернул нож. Из зияющей раны хлынул бурлящий поток крови. Ханнак протянул дрожащую руку к своему мечу, затем, пошатнувшись, на глазах у потрясенных воинов сполз с седла и свалился в тлеющий костер. Дернувшись, он затих, а его меховая куртка занялась огнем, отравляя свежий воздух отвратительным запахом горелой шерсти.
Остальные ханнаки пришли в смятение. Они приготовились напасть на стоящих у скалы людей, решив предварительно покричать друг на друга и на своего противника.
— Ну вот, ты все испортил, — пробормотал Солдат. — А я как раз собирался предложить им сделку.
— О чем ты? — спросил Спэгг, доставая откуда-то из складок одежды второй кинжал и взвешивая его в руке. — Расправившись с нами, ханнаки и так смогут забрать все.
— Я хотел предложить им кое-что из наших переметных сум, специально захватил с собой… Теперь все бесполезно. Мы убили одного из них. Ханнаки не отстанут от нас до тех пор, пока не отомстят за смерть предводителя.
— Ха, ты не знаешь ханнаков. Скорее всего они терпеть не могли своего вожака. Они совсем не похожи на нас. Месть у них стоит далеко не на первом месте. Больше всего ханнаки любят грабить и насиловать.
— Но тщеславие им тоже не чуждо?
— Это их наипервейший грех.
Спэгг достал левой рукой еще один нож из потайного кармана.
— И много их у тебя? — поинтересовался Солдат.
— Столько, сколько может понадобиться, — последовал уклончивый ответ.
Наконец ханнаки, перестав ругаться между собой, двинулись на противников, однако Солдат поднял руку.
— Ты говоришь на их языке? — шепотом спросил он у Спэгга.
— Немного.
— Тогда скажи, что я хочу предложить им сделку. Пожав плечами, Спэгг что-то прокаркал.
Конные ханнаки неумолимо надвигались вперед, размахивая боевыми топорами и булавами.
— Скажи им, что если они оставят нас в покое, их гладкие черепа обретут растительность.
Вздохнув, Спэгг снова пожал плечами, но передал ханнакам слова Солдата.
Четверо всадников, остановив коней, недоуменно переглянулись.
— Отлично, — заметил Спэгг. — Ты пробудил в них любопытство.
— Скажи, что я исцелю их лысины, но они должны дать слово отпустить нас на все четыре стороны.
— Надеюсь, ты не собираешься их обманывать, — испуганно прошептал Спэгг, — иначе нас разрежут на маленькие куски и съедят. Ты что, колдун?
Все же он довел до ханнаков предложение Солдата.
Лысые всадники начали совещаться. Обмен мнениями сопровождался бурными эмоциями. Ханнаки орали друг на друга, размахивая руками и угрожая оружием. Тыча в двух людей, стоявших у скалы, они смачно плевались на землю. Наконец один из них что-то крикнул Спэггу, и в его голосе прозвучала угроза.
Торговец, улыбнувшись, кивнул.
— Он хочет перейти к делу. Но он предупредил, что если ты солгал, он медленно вспорет тебе живот, обмотает тебя собственными внутренностями, а затем заставит идти до тех пор, пока ты не упадешь.
— Достаточно справедливо, — заметил Солдат. — Как ты думаешь, им можно верить — они нас отпустят?
— Понятия не имею. Выбора у нас нет, ведь так?
Убрав в ножны Ксанандру, Солдат медленно подошел к своему коню. Ханнаки пристально следили за каждым его движением, готовые к любой неожиданности. Развязав седельную сумку, Солдат начал доставать из нее волосатые предметы, закупленные перед самым путешествием. Любопытство ханнаков нарастало. Вытащив четыре предмета, Солдат шагнул к всадникам.
— Парики! — воскликнул Спэгг. — Так вот что было у тебя в сумке!
Это действительно были четыре парика — два черных, два каштановых. Ханнаки с неподдельным интересом смотрели на незнакомые вещи. Один из них, взяв парик, надел его на голову задом наперед, так что длинные волосы закрыли ему лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47