— Луна умирает!
Сине хватило одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Месяц назад в логове Ур Логги она предсказала затмение. Волнения последних дней и тревога за Ньяла вытеснили это из ее памяти, но вот теперь луна над головой тускнела, принимала болезненно-красноватый оттенок.
В ту же секунду началась паника. Сина воздела руки и закричала, что это просто затмение, что бояться нечего, но удирающие со всех ног эльфы едва не повалили и не растоптали ее. Финн Дарга, спрятавшись за рослой чародейкой, прижал к себе жену. Мейга махала руками, крича:
— Стойте! Стойте! Послушайте меня!
Но кроме мужей, распростершихся перед мейгой, и Фейдрин, все остальное эльфийское население разбежалось по лесу. Внезапная тишина воцарилась на поляне, слышны были лишь негромкие рыдания мейги.
— Пойдемте, мама, пойдемте отсюда. — Сохранившая самообладание Фейдрин взяла мать под руку. Сина и чета пикси пошли за ними. Позади толкались королевские мужья, испуганно поглядывая на черную дыру в небе. Фейдрин подвела мать к трону.
— Конец, — рыдала мейга. — Это конец для всех нас!
— Нет, ваше величество, — убеждала мейгу Сина, наклонившись к. ней. — Луна очень скоро вернется! Это только затмение!
Мейга подняла голову. Ее крошечное заплаканное личико вспыхнуло такой злобой, что Сина вздрогнула.
— Ты знала это? — хрипло спросила мейга. — Ты знала, что Глаз Лафа умрет сегодня, в ночь Приветствия? И ты не сказала мне? Как ты посмела не сказать мне! Как ты посмела унизить меня перед моими подданными и моими гостями-пикси! Ты лгунья, разглагольствующая о Законе!
— Глаз Лафа не умер, — прошептала Фейдрин. — Если чародейка права, он только мигнул.
— Простите меня, ваше величество, — сказала Сина. — Я тревожусь за Ньяла, да еще Камень разбился, и я совсем забыла…
Серебряный голосок мейги зазвенел так пронзительно, что у Сины заболели уши.
— Ты забыла?! Ты погубила меня! Лживая чародейка! Ты сговорилась с королем пикси, чтобы свергнуть меня! Все вон! Все! — закричала она ошарашенным мужьям. — Чума на всех человеческих чародеек! Уберите ее с глаз моих! Чума на пикси! Предатели! Вон!!
Фейдрин склонилась над матерью со стаканом бренди, жестом дав понять Сине, что ей лучше уйти.
Финн Дарга увел оглушенную чародейку из парадного зала, подальше от беснующейся мейги.
— Госпожа Сина, вам нельзя здесь оставаться. Мы уходим немедленно, — твердо сказал он и повернулся к Фир Дан. — Любовь моя, иди уложи вещи, а я проверю припасы. Сина, найдите вашего раненого гнома. Надеюсь, он сможет идти сам, иначе нам придется оставить его в нежных коготках мейги. Если поторопимся, к полудню мы покинем земли эльфов. Я не трус, но не настолько, чтобы еще раз за эту ночь встретиться с мейгой после того, что случилось!
По приказу Финна его помощник побежал будить отряд. Пикси собрались быстро. В полном молчании вышли они за деревянные ворота дворца мейги. Засеребрился край луны и слабо осветил путь.
Руф был не настолько силен, чтобы идти наравне с быстро шагающими пикси. Это стало ясно сразу, как только беглецы вошли в лес. Опираясь на руку Сины, он хрипло и часто дышал, лоб его быстро покрылся испариной. А пикси не по плечу была такая тяжелая ноша, как больной гном. Чувствуя, что ее охватывает паника, Сина попыталась сообразить, как поступил бы в этом положении Фаллон, но в отчаянии поняла, что Фаллон ни за что бы не забыл сообщить Другим о движении небес. Может, вернуться во дворец? Все-таки она чародейка и защищена Магией, что бы там ни говорила мейга.
Вдруг на удивление проворный Финн Дарга споткнулся и с размаху полетел на землю. Что-то заметалось на тропе. Вскоре все выяснилось. Зацепившийся за веревку Финн кипел от злости, а Фир Дан успокаивала испуганного черного с белым пони, привязанного к дереву.
— Кто, спрашивается, привязывает пони посреди леса? — вопрошал Финн, потирая ушибленные коленки.
— Только эльфы, — ответила мужу королева пикси. — Что за странное племя!
Руф, пользуясь остановкой, опустился на землю, пытаясь перевести дух.
— Садитесь на пони, Руф, — приказал вдруг Финн Дарга.
— Он может быть из табуна мейги, — предостерегла Сина. Последователи Новой Веры вечно возмущались тем, что пикси — воры и не уважают частную собственность.
— Она уже изгнала вас за ваше колдовское искусство, — сказала Фир Дан. — Вряд ли наказание за украденную лошадь будет больше.
Пони тихо заржал и тряхнул головой так, будто был согласен.
С помощью пикси Руф забрался на лошадку. Великолепно сложенный пони был таким маленьким, что ноги гнома почти касались земли. Большие пятна на шерсти пони ярко белели под луной, а луна светила все ярче. Резвый и сильный, пони казался ласковым и дружелюбным и понравился Сине. Она назвала его Бихан.
Когда отряд ушел на несколько миль от дворца мейги, Фир Дан запела походную песню. Один за другим голоса остальных пикси присоединились к ее высокому чистому альту. Когда встало солнце, они все еще пели, быстро и легко шагая по лесу. Птичий свист и щебет пересыпали их песню. Бихан бежал рядом с Синой неутомимой рысью, несмотря на тяжелую ношу. Светло-голубые глаза пони горели от волнения, время от времени он добавлял к хору голосов и свое ржание, похожее на смех молодого эльфа.
Глава 24
Преследуемый Недом, Адлером и остальными лордами, Авелаэр мчался по узкой тропе так, как может мчаться только дикий конь. Когда дорога повернула в предгорья, конь уже достаточно далеко оторвался от погони, и Ньял немного придержал его. За первым же гребнем у обочины хозяина ждал Тим. Он махнул рукой.
— Сэр, следуйте за мной! — Конюх повернулся и исчез в темном сосняке на своем саврасом.
Ньял направил Авелаэра к лесу. Жеребец легко перепрыгнул низкий кустарник, и они оказались на узкой тропинке, идущей вдоль края крутого уступа. Сосновая хвоя толстым слоем покрывала тропу, и конь ступал совершенно бесшумно. Свернув в узкую лощину, Ньял остановил жеребца и спрыгнул на землю. Обхватив голову Авелаэра, юноша сжал его челюсти изо всех сил, чтобы не дать жеребцу заржать, когда лошади лордов мчались мимо поверху.
— Они напали на меня, Тим! — воскликнул Ньял, когда лорды проехали. — Они думают, что я убил Телерхайда!
Тим выругался.
— Права была леди Сина, когда говорила, что странные дела нынче творятся! — проворчал он. — Такие странные, что дальше некуда. Надеюсь, лорды проскачут еще милю-другую, прежде чем поймут, что мы запутали след. Пойду замету наши следы с обочины. Сэр, да вы ранены!
Ньял пошевелил правой рукой. В пальцах чувствовалась слабость, рукав намок от крови. Но Авелаэру пришлось еще хуже. Удар должен был поразить подколенное сухожилие жеребца, но меч угодил в мышцу и оставил на ляжке глубокую рану. Белоснежная шерсть коня побурела от грязи и крови. Пока Тим уничтожал следы, Ньял перевязал рану Авелаэра, а потом сам стоически терпел, когда Тим заматывал его раненую руку полосой ткани, оторванной от плаща.
— Мы должны схватить Лотена, — заявил Ньял, скрежеща зубами от боли.
— Простите, сэр, но вы не можете путешествовать в таком состоянии. Вашему жеребцу нужен отдых, не говоря уж о вас самих. — Заметив, что Ньял пропустил его слова мимо ушей, Тим пожал плечами. — Лотен свернул с дороги там, недалеко. Похоже, он двинулся на север.
— В Элию скорее всего. Трогаем за ним.
— Хорошо, сэр. — Тим повел саврасого по уступу. — Ведите жеребца под уздцы, если он слушается. Попробуем спуститься здесь.
Ньял вел Авелаэра левой рукой, прижав правую к груди. Они шли медленно, но рана на ноге у жеребца снова открылась.
Следы лошади Лотена отчетливо проступали на мягкой лесной земле. К счастью, тропа шла под уклон, что облегчало путь. К вечеру они вышли на узкую, с глубокими колеями, дорогу. Следы вели по ней на север, к крестьянским угодьям. Ветви деревьев нависали над дорогой, вокруг было безлюдно и тихо. Тим шел впереди. Время от времени он слышал сзади раздраженное щелканье зубов Авелаэра и успокаивающие слова Ньяла: «Тихо, мальчик». Когда жеребец от боли совсем разбушевался, Тим остановился и помог Ньялу усмирить его.
Встала луна, еле видная за пеленой облаков. Стало совсем темно, и дорогу было уже не разглядеть. Тим развел костерок у обочины. Припасов у них не было, так что они завернулись в плащи и легли спать около огня.
На рассвете они снова повели лошадей по холмам. Следы лошади Лотена нагло следовали вдоль колеи, пока дорога не слилась с другой — широкой и грязной.
— Ничего, — сказал Ньял. — Мы знаем, что он едет на север. Не так уж тут много дорог, чтобы мы его потеряли.
Они шли мимо приземистых крестьянских домов. Занималась заря, в каждом хлеву горел светильник: крестьяне доили коров и коз. Ньял остановился спросить, не видел ли кто всадника с черным щитом. Один из работников как будто видел и показал на север.
Дорожная грязь засасывала ноги. Тим, устав тащиться пешком, сел верхом на саврасого. Было уже за полдень, когда они добрели до маленького трактира. У крыльца хозяин колол дрова.
— Что угодно, сэр? — спросил он.
— Вы не видели всадника? — поинтересовался Ньял. — С черным щитом? Он мог проезжать здесь ночью или утром.
— Да, был тут один такой — серая лошадь, черный щит. Проезжал ночью. Поужинал и поехал дальше. Я подумал: не иначе как возвращается с Движения Камня. Спросил его, а он только посмеялся надо мной. Мерзкий тип, господин, извиняюсь за выражение. Надеюсь, он вам не друг?
— Не друг, — ответил Ньял, а Тим согласно фыркнул. — У вас не найдется для нас чего-нибудь поесть? И зерна для лошадей?
— Только что поставил котелок, сэр. Подождете немного?
Ньял отправился с трактирщиком в хлев, чтобы привязать лошадей, а Тим тем временем отнес наверх в крохотную комнатушку их немногочисленные пожитки. Вконец обессиленный, он прилег на минутку на единственную кровать. Скоро Ньял поднимется наверх, и тогда Тим пойдет в конюшню на привычное ему ложе, — так решил слуга. Его ноги подергивались, будто он все еще шел, глаза закрылись сами собой, и тихое похрапывание наполнило комнату.
Разбудили Тима голоса во дворе и тяжелые шаги по лестнице. Он приподнялся на постели. Дверь распахнулась, и на пороге появился лорд Бенаре с обнаженным мечом, в сопровождении трактирщика.
— Тут он, ваша светлость, — лепетал хозяин. — Я и не знал, что он лиходей! Но пожалуйста, сэр, убейте его во дворе, чтобы не запачкать постель.
Тим обмер и натянул одеяло до подбородка. Бенаре взглянул на него равнодушно.
— Кто ты?
— Тимерил, сэр, — заикаясь, выдавил Тим, слишком испуганный, чтобы лгать.
— Откуда едешь?
— С Движения Камня, сэр.
Бенаре вошел в комнату так осторожно, будто убийца мог в любой момент возникнуть из воздуха.
— Ты один едешь? — спросил Бенаре, тыкая концом меча в плащ Тима, висящий на спинке кровати.
— Да, сэр.
Меч медленно опустился.
— Прости, что побеспокоил тебя, — сказал Бенаре. — Мы ищем Ньяла из Кровелла, который сбежал, нарушив Мир. Он напал на эйкона и убил его слугу. Если встретишь его, остерегайся: он опасно ранил лорда Ландеса.
— Хорошо, сэр. Прискорбно слышать это, сэр, — ответил Тим, покачав головой.
— Вы уж простите, — с явным облегчением сказал трактирщик Тиму, когда Бенаре удалился. — Такой свирепый лорд, знаете ли. Их сюда целая толпа приехала и спросили, нет ли у меня гостей. Надеюсь, вы не обижаетесь, сэр. Я знал, что это не вы, но должен же я был что-то сказать ему, вы ж понимаете…
Тим сбежал вниз. Десять лошадей стояли на привязи у крыльца, а из маленького зала, где пылал огонь в очаге, долетали раздраженные голоса, требующие еды. Быстро прошмыгнув по двору, Тим помедлил минутку в дверях хлева, дав глазам привыкнуть к полутьме.
Хлев был маленький и грязный. Резкий запах мочи и навоза ударил в ноздри. Стойл в хлеву не было, саврасый и Авелаэр были стреножены и привязаны к тяжелой деревянной перекладине; перед каждым стояли ведра с овсом и водой. Ньял дремал, сидя возле своего жеребца.
— Сэр! — прошептал Тим. — Вставайте! — Ньял пошевелился и открыл глаза. — Лорды здесь, сэр. — Ньял сонно таращился на слугу. — Приссии моря! Лорды убьют нас обоих, если мы не поторопимся, сэр! — Вне себя от страха, Тим рывком поднял Ньяла на ноги и толкнул к жеребцу. — Берите седло!
Тим уже оседлал саврасого и был готов трогаться в путь, а Ньял только-только успел расправить на спине коня потник. Отстранив юношу, Тим все сделал сам, бдительно следя за копытами и зубами жеребца. Авелаэр даже не попытался лягнуть или укусить слугу. Тим озабоченно нахмурился, пощупал ногу жеребца.
— Рана воспалилась. Да и сами вы плоховато выглядите, сэр. Надо найти хорошего кузнеца. Вы можете спрятать лицо? Лорды меня не узнали, так что держитесь сзади, а говорить буду я. Может, они вас не заметят, и нам удастся снова выбраться на дорогу. Тогда мы найдем вашему жеребцу кузнеца, а себе — обед.
Ньял вел жеребца под уздцы, но не прошли они и мили, как рана на ноге Авелаэра снова открылась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54