Это был Боре. По крайней мере я считала его Ворсом, пока он не заговорил.
— Приветствую всех вас, храбрые листосборцы! Мы справились с величайшими трудностями, благодаря славному хозяину судна и его отважной команде, — произнес он, слегка поклонившись капитану, который стоял позади него. — А теперь, во имя Гундарской купеческой гильдии, я приглашаю вас туда, где вас ждет счастливая судьба, — тут вдруг взгляд его остановился на мне, и с ужасной улыбкой он горделиво произнес: — Меня зовут Марик Гундарский, и если вы будете работать не разгибая спины в течение всей недели, пока мы будем пребывать на острове, вы вернетесь в Колмар с богатством, превышающим всякое воображение.
Марик! Смертельный враг моей матери! И Джеми годами твердил мне, как сильно я похожа на нее, проклятье! Проклятье, проклятье! Он, небось, едва только увидев меня в трактире «Белая Лошадь», сразу смекнул, что я дочь Маран. Теперь бежать было некуда. Я не могла даже затеряться в толпе листосборцев, ибо была на голову выше любого из них. Я попробовала повторить проклятие, которое слышала от одного из моряков во время бури. Это помогло, но ненамного.
Не знаю, рассчитывал ли Марик на это или нет, но он успел лишь объявить свое имя и едва начал объяснять нам наши обязанности, как сверху раздался возглас впередсмотрящего:
— Земля! Земля слева по борту! Мы доплыли.
Через некоторое время весь остров был в пределах видимости, однако достигли мы его только к сумеркам. Было решено встать на якорь недалеко от берега и переждать ночь. Причину такого решения никто не объяснял, но мне, да и другим, пришло в голову, что, возможно, таким образом Марик оттягивал свою встречу с драконами. Я помнила, что он не верил в их существование и собирался опровергнуть рассказы прочих купцов. И все же, даже если дело было в том, что Марик предпочитал распоряжаться жизнями других людей, нежели вести переговоры с драконами лично, все равно лучше было подождать начала следующего дня. Кроме того, существование подобных созданий легче было отрицать при ярком свете утра, чем в темноте расстилавшейся перед нами неведомой земли.
В ту ночь я спала неспокойно, и мне в последний раз пригрезились драконы, образ которых вот уже так давно неотступно преследовал меня в моих снах, — они сверкали чешуей на солнце, преисполненные восторга от встречи со мной, и вели себя благородно и учтиво.
Перед суровым лицом правды сны рассеиваются, точно дым в ветреный день.
Словно в противовес этому яркому видению мне пригрезилось и другое — мрачное и кровавое, и в нем звучал голос Джеми: «Он самое мерзостное из всех порождений Преисподней, каким только удавалось избежать меча». Марик, который — упаси Владычица! — мог быть моим отцом и, если и вправду им был, хотел с помощью меня завершить свою грязную сделку. Во сне меня трясло, словно наше судно вновь попало в бурю; видения захлестнули меня с разных сторон, и я проснулась оттого, что почувствовала себя плохо, в сильном волнении и удивлении.
С первыми лучами солнца на небольшой лодке Марик и двое его телохранителей добрались до берега. Они не повстречали ни драконов, ни воинов — ни на берегу, ни дальше, углубившись в заросли деревьев, подходивших почти к самому срезу воды. Когда они заключили, что местность вполне безопасна, большинству из нас было велено приступить к выгрузке мешков и скота из трюмов, вместе с палатками, постельными принадлежностями и котлами для варки, вмещавших столько еды, что хватило бы на целую деревню. Капитан попросил, чтобы вызвалось несколько добровольцев, которые отправятся на берег и будут разгружать лодки. Я пыталась втолковать себе, что чем больше людей вокруг, тем безопаснее, что мне следует остаться на корабле и не искушать судьбу, стремясь на берег, где будут лишь несколько листосборцев и Марик с его людьми.
Но я никогда не прислушивалась к голосу разума.

Книга вторая
ДРАКОНИЙ ОСТРОВ
Глава 7СТРАЖ РУБЕЖА
Ланен
Если мои воспоминания о Корли подобны осеннему туману, то мои первые шаги по Драконьему острову кажутся мне ясным и свежим зимним днем, холодным, чистым и прозрачным, словно алмаз.
Казалось, сама земля приподнимается мне навстречу, приветствуя меня, когда я вслед за своими товарищами выпрыгнула из лодки на мелководье. Возможно, дело было всего лишь в том, что я впервые за двенадцать дней ощутила под ногами твердую землю, однако впечатление это помнится мне до сих пор. Выйдя из воды, я ступила на черные камни, узкой полоской тянувшиеся вдоль берега, а оттуда — на жесткую траву, росшую недалеко от края воды. Даже запах травы под ногами казался мне доселе неведомым: он был подобен запаху весны на заре мира.
Примятая трава под ногами…
Никогда мне этого не забыть.
Я стояла на берегу, и сердце мое билось часто и громко, и мне казалось, что грудь моя словно перетянута железными полосами, как у преданного слуги из одной старой сказки, хотя в моем случае они не позволяют моему сердцу разорваться от радости, а не от горя. С большим трудом мне удавалось дышать: я стояла на краю собственной мечты.
Я сделала еще один шаг вперед.
Остров не исчез у меня под ногами, не ушел под воду и не растворился в темноте моей комнаты в Хадронстеде.
Я шагала по Драконьему острову, освещенному лучами солнца. Сердце мое ликовало, и от такой необыкновенной легкости, несмотря на грозившую мне опасность, я рассмеялась вслух. Я лицезрела мир явственно и четко, как никогда прежде — и теперь осознавала, что всю свою жизнь бродила в тумане, даже не подозревая об этом. Угроза, исходившая от Марика, не была надуманной, и этого не следовало забывать; но в тот миг я была охвачена радостью, и мне не хотелось больше мыслить ни о чем.
Приступив в лучах утреннего солнца к своим нелегким обязанностям, я то и дело находила мгновение, чтобы оглядеться вокруг, и все больше и больше встречала для себя нового, отчего приходила в неописуемый восторг. Это было сном странника, сделавшимся вдруг явью и представшим в своем лучшем свете, — так мне казалось, пока я была занята работой, вдыхая запахи этой неведомой земли. Солнце ярко светило, воздух был холоден и свеж, и в нем витал какой-то неведомый мне аромат — нечто вроде смеси корицы и муската, но только насыщеннее, явственнее. Вскоре я узнала, что это был запах осеннего лансипа, когда увядающие листья засыхают на соленом морском воздухе.
Примятая трава под ногами… Никогда мне этого не забыть.
Кантри
Я наблюдал за ней, пока она бродила и смеялась в лучах солнца. Как же мне хотелось подойти к ней! Тем другим, которых я встречал раньше, более столетия назад, ведомы были лишь страх и алчность. Она же была совершенно иной, и я желал узнать, что придает ей такую исключительность. Я прекрасно знал, что лишь немногие отваживаются являться на наш остров, а причин для такого путешествия и того меньше. Но она двигалась с таким изяществом, какого я не видел у прочих представителей ее племени, а радость ее была подобна радости детеныша, только что появившегося на свет. Я почти чуял в воздухе ее настроение, сам едва не смеясь от восторга, который она испытывала при виде нового, доселе неизвестного ей места, — и уже ради этого я готов был оставить свой пост и приблизиться к ней. Я знал, что она не убежит. Я надеялся — и мне очень хотелось в этом убедиться, — что она действительно та, которую я видел в своих вех-грезах; мое мудрое сердце уже тогда знало о ней. И все-таки привычка удержала меня от этого порыва, как и подчинение законам нашего рода. Я оставался в укрытии и ждал.
Ланен
Высадившись на берег, мы прошли довольно далеко к северу, минуя густые заросли лансиповых деревьев. Легкий северный ветерок веял нам в лицо, неся с собой запах — восхитительный и терпкий, придающий бодрость. Настроение у всех нас было едва ли не праздничным; думаю, причиной являлось то самое чудо, что наполняло наши ноздри редчайшим ароматом, вот уже сто лет никому не ведомым. Ощущение было бесподобным — по крайней мере для тех, кто шел впереди стада скота.
Примерно через час мы достигли небольшой прогалины, одной из трех. Я была удивлена, увидев сохранившиеся там две старые хижины, сложенные из темно-красных бревен какого-то неведомого мне дерева. Люди Марика, казалось, были хорошо знакомы с островом: они направили листосборцев к следующей прогалине, на которой уже не было никаких построек, — она представляла собою лишь большое открытое пространство среди деревьев. Могу лишь догадываться; что они руководствовались старинными рассказами купцов. Место это отдавало какой-то древностью и одиночеством, словно преданно ждало, когда вернутся люди, чтобы вновь оживить его.
Мы быстро раскинули палатки, которые принесли с собой. В каждой вполне хватало места для четверых, но, поскольку во время плаванья мы потеряли многих своих товарищей, тесниться нам не пришлось, и я добилась, чтобы одна палатка досталась только нам с Реллой. Всем нам немедленно были даны распоряжения: одни отправились за водой к ближайшему ручью, другие принялись разводить костер, третьи присматривали за скотом. Мы заметили, что многие из моряков, помогавших нам нести поклажу, также предпочли остаться — да и почему нет? Деревья, росшие здесь, могли принести целое состояние — глупо было бы упускать возможность разбогатеть.
Я едва отдавала себе отчет в том, что мы делали. Мне казалось, я чую запах драконов в воздухе, ощущаю их присутствие позади меня за деревьями, словно они наблюдают за мной и ждут.
Ждут, конечно же, меня…
О Владычица, было ли это? Неужели я и в самом деле была тогда столь молода?
Кантри
Когда я проследил за ними до лагеря гедри и мне стало понятно, что та, за которой я наблюдал, не собирается пока взывать ко мне, я препоручил наблюдение за ней Хадрэйшикрару. Время для возобновления договора почти подошло, если только гедри помнили об этом. Ведь минуло более ста лет. Я изучал их и знаю, что для них столь короткий отрезок времени равен трем или четырем поколениям. А многие из моего народа даже не заметили его.
Поэтому я рад был найти в назначенном месте нового представителя. Он был повыше своих спутников и отличался золотисто-рыжими волосами — насколько я мог рассудить, он, должно быть, был вожаком собирателей листвы. Он выждал какое-то время, после чего воззвал:
— Итак, сейчас полдень, и я здесь. Покажись же, дракон, молю тебя! У меня не слишком много времени: еще много чего нужно сделать!
В голосе его звучало какое-то оскорбительное высокомерие, которое удивило меня. Гедри редко бывают настолько самоуверенными перед лицом моего народа.
Солнце стояло прямо над головой, когда я пробрался к просвету между деревьями, где меня было бы видно, и ответил ему:
— Приветс-с-ствую тебя, детищ-ще гедри. Ч-что привело тебя ч-чрез-з море в обетованную з-землю моего народа?
Я всегда стараюсь, чтобы моя человеческая речь звучала для листосборцев несколько устарело и необычно — каждый раз, когда мы возобновляем с ними договор.
Услышав мой голос, представитель судорожно вздрогнул.
— Так вы и в самом деле существуете, — сказал он, и голос его теперь звучал намного тише и даже дрожал. — Прости меня. Мне говорили… я полагал, что вы — всего лишь легенда, — он стоял, охваченный страхом.
— Многие годы минули с-с той поры, когда прих-ходили вы за ланс-с-сипом. Вед-домы ли тебе, аки преж-жде, ус-словия договора?
Наконец он сумел выговорить:
— Я… нет, прошу прощения, господин дракон, я даже не знаю ни о каком договоре, — произнес он.
Меня поражал его голос, Несмотря на чувствовавшийся в нем страх, было очень похоже, будто говорит один из моих сородичей, мне было приятно узнать, что и среди гедри встречаются столь певучие голоса.
— Вс-се же вы з-здес-сь ради лис-ствы?
— Да, господин дракон. Но что это за договор? Простите, господин, я не думал, что вы окажетесь здесь…
— Нич-чего х-хитрого, детищ-ще гедри. Рубеж-ж нах-ходитсся к с-северу и много з-западнее — это ограда в лес-су, отделяющ-щ-щая твой народ от моего. Юж-жнее леж-жит мес-сто, где вы выс-садилис-сь, восточ-чнее — море. Пус-сть же ты и твои родичи обретаютс-ся по эту сторону ограды, где рас-стут ланс-сиповы древа; мы же не намерены прес-секать ее и ч-чинить вам препятс-ствия. И случ-чится тебе либо кому-то из рода твоего пресеч-чь сию границу, рас-сплатою будет ж-жизнь ваша — мы предадим вас-с с-смерти, едва лиш-шь увидим. Коли будет нуж-жда тебе говорить с нами, явис-сь с-сюда в полдень, и тебе ответят. До рассвета с-седьмого дня вам долж-жно с-собрать вес-сь ланс-сип, с-сколько вам надобно. В этот день, как с-солнце появитс-ся из-за грани мира, ты вс-стретиш-шься со мною з-здес-сь, дабы прос-ститься. Не пропус-сти сию встреч-чу, ибо она будет залогом того, ч-что вы покидаете остров. Случис-сь вам возж-желать ос-статься дольш-ше, вас зас-ставят уех-хать с-силой. Понимаеш-шь ли ты?
— Я… да-да, думаю, понимаю. Мы будем оставаться по эту сторону Рубежа, у нас будет шесть дней, чтобы набрать лансипа, и я встречусь с тобой, прежде чем мы покинем остров на рассвете седьмого дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71