Не сомневалась она и в том, что Осборн и следователь Дагган непременно обменяются впечатлениями.
Она также видела: при внешне безупречных профессиональных манерах следователь Дагган внимательно к ней присматривается.
Они стояли в прихожей, где единственным предметом мебели было причудливое викторианское кресло. Придя в дом первый раз, она сказала Терезе Кернан, то хочет купить и его, и еще кое-что из обстановки. Тереза, прежняя хозяйка дома, указала на это кресло с легкой улыбкой:
— Я люблю эту вещь, но поверьте, она чисто декоративная. Кресло такое низенькое, что, чтобы подняться с него, надо преодолеть закон всемирного тяготения.
Эмили пригласила Осборна и следователя Даггана в гостиную. «Я ведь собиралась сегодня передвинуть кушетки», — вспомнила она. А вместо этого она разговаривает со следователем и во дворе ее нового дома толпятся полицейские, а в яме лежит скелет. Эмили попыталась отогнать от себя ощущение абсолютной нереальности происходящего.
Дагган достал блокнот.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, миссис Грэхем, — начал Осборн. — Как давно вы приняли решение приехать в Спринг-Лейк?
Ее рассказ о том, как она впервые появилась здесь три месяца назад и сразу же купила дом, даже для нее самой звучал сейчас неправдоподобно.
— Вы никогда не бывали здесь раньше и купили дом вот так, по первому побуждению?
В тоне Осборна явственно слышалось недоверие. В глазах Даггана отразилось раздумье. Эмили отвечала, тщательно выбирая слова:
— Я приехала в Спринг-Лейк, потому что всю жизнь хотела получше узнать эти места. Мои предки построили этот дом в 1875 году. Они владели им до 1892 года, когда продали его после исчезновения их старшей дочери Маделайн в 1891 году. Разыскивая адрес моих предков в городском архиве, я узнала, что дом продается. Я его посмотрела, он мне понравился, и я его купила. Больше мне нечего вам сообщить.
Эмили озадачило изумленное выражение на лицах ее собеседников.
— Я и понятия не имел, что это дом Шепли, — удивился Осборн. — Мы предполагаем, что найденные здесь останки принадлежат женщине, исчезнувшей более четырех лет назад. Она приехала сюда в гости к деду и бабке.
Легким движением головы он дал понять Даггану, что сейчас не время упоминать о костях, найденных рядом со скелетом.
У Эмили кровь отлила от лица.
— Молодая женщина исчезла четыре года назад и захоронена здесь? — прошептала она. — Господи, как это могло случиться?
— Сегодня печальный день для жителей нашего города, — сказал Осборн. — Боюсь, нам придется держать участок под охраной, пока идет расследование. Как только оно закончится, вы получите возможность продолжать работу по устройству бассейна.
«Не будет здесь никакого бассейна», — раздраженно подумала Эмили.
— Скоро здесь появятся представители средств массовой информации. Мы сделаем все возможное, чтобы они вам не досаждали, — сказал Осборн. — Возможно, у нас возникнет необходимость побеседовать с вами.
Эмили понимающе кивнула. Когда они уже направлялись к дверям, внизу настойчиво позвонили.
Фургон с вещами наконец прибыл из Олбэни.
6
Для жителей городка день начинался как обычно. Большинство дожидалось на станции поезда, чтобы отправиться в полуторачасовую поездку в Нью-Йорк к месту работы. Остальные, оставив свои машины в Атлантик-Хайлендс, сели на рейсовый катер, помчавший их к пристани Международного торгового центра.
Там, под бдительным оком Статуи Свободы, все они разошлись по своим офисам. Среди них были юристы и банкиры, многие работали на бирже.
В Спринг-Лейк утро шло по заведенному порядку: дети заполнили школьные классы, открылись бутики на Третьей авеню. В полдень излюбленным местом для ленча было кафе «У сестер» — там, как всегда, было многолюдно.
Исчезновение Марты Лоуренс четыре с половиной года назад потрясло сознание обывателей, но, не считая этого ужасного, необъяснимого события, преступности в городке практически не существовало.
Сегодня, в этот ветреный первый весенний день, чувство безопасности разлетелось в дым.
О действиях полиции на Хейз-авеню стало немедленно известно. Слухи об обнаружении человеческих останков также не замедлили распространиться. Экскаваторщик, который рыл бассейн, при первой возможности позвонил по мобильнику жене.
— Я слышал, как эксперт говорил, что, судя по состоянию костей, он полагает, что это та самая молодая женщина, — прошептал он. — Там еще кое-что есть, только они это скрывают.
Его жена тут же позвонила своим подругам. Одна из них, внештатный сотрудник Си-би-эс, немедленно сообщила им это известие. Тут же в Спринг-Лейк был выслан вертолет для сбора информации на месте.
Никто не сомневался, что этой жертвой окажется Марта Лоуренс. Друзья один за одним собирались в доме Лоуренсов. Один из них взял на себя обязанность известить родителей Марты в Филадельфии.
Еще не получив официального уведомления, Джордж и Аманда Лоуренс отложили поездку к старшей дочери в Бернардсвилль, штат Нью-Джерси, повидать новорожденную внучку. Вместо этого они отправились в Спринг-Лейк.
В шесть часов, когда на Восточное побережье опустился мрак, к Лоуренсам явился прокурор в сопровождении пастора церкви Святой Катарины. Слепки зубов Марты, так украшавших ее улыбку, совпали со слепками зубов скелета, сделанными доктором О'Брайеном.
Несколько прядей когда-то длинных белокурых волос прилипли к черепу. Исследования показали, что эти волосы принадлежали Марте — точно такие же были взяты полицией с подушки и расчески девушки после ее исчезновения.
В городе воцарился траур.
Полиция решила на время скрыть информацию о других костях, обнаруженных в яме. Это были останки молодой женщины, предположительно пролежавшие в земле более ста лет.
Не стали предавать огласке и информацию об орудии убийства Марты — шелковом шарфе с металлическими бусинами, обвитом вокруг ее шеи.
Однако самый страшный факт, который полиция не была готова обнародовать, заключался в том, что в пластиковом саване Марты была обнаружена пальцевая кость жертвы столетней давности, и на этой кости болталось кольцо с сапфиром.
7
Ни система сигнализации, ни присутствие полицейского в кабине для переодевания, охранявшего место преступления, не успокаивали Эмили в первую ночь в ее новом доме. Суета во дворе, необходимость распаковать вещи и привести дом в порядок ее немного отвлекли. Насколько это было в ее силах, она старалась не думать о том, что происходило у нее во дворе, о присутствии любопытных на улице и шуме барражирующего над головой вертолета.
В семь часов она отварила картошку, приготовила салат и поджарила телячьи котлеты.
Но хотя она задернула везде шторы и включила на полную мощность электрический камин в кухне, все равно не чувствовала себя спокойно.
Чтобы отвлечься, Эмили взяла со стола книгу, которую давно собиралась прочитать, но вскоре отложила ее в сторону — беспокойство не давало ей сосредоточиться. Эмили любила готовить, друзья часто говорили ей, что даже самые простые блюда получались у нее особенно вкусными. Сегодня же она едва прикоснулась к еде. Эмили дважды перечла первую главу книги, но слова казались ей лишенными смысла, бессвязными.
Ничто не могло заставить ее забыть о том, что у нее в саду были обнаружены останки молодой женщины.
Какое странное совпадение, говорила она себе, что сестра ее прапрабабушки исчезла из этого дома, а сегодня здесь нашлась другая, тоже пропавшая в Спринг-Лейк.
Эмили убрала в кухне, выключила камин, проверила все двери и включила сигнализацию. Она с нарастающей тревогой думала о том, что смерть ее дальней родственницы и смерть молодой женщины четыре с половиной года назад каким-то непостижимым образом связаны между собой. Она и себе самой, наверное, не смогла бы объяснить, почему эта мысль пришла ей в голову.
С книгой под мышкой она поднялась на второй этаж. Было еще только девять часов, но Эмили хотела только одного — принять душ, надеть теплую пижаму и лечь в постель, где бы можно почитать или посмотреть телевизор.
«Как прошлой ночью», — подумала она.
Кернаны предложили ей пользоваться услугами их приходящей домработницы, Дорин Салливэн. При подписании договора их поверенный сказал Эмили, что в качестве подарка на новоселье они поручили Дорин убраться, сменить постельное белье и полотенца в ванных комнатах.
Дом стоял на перекрестке двух улиц. Одна улица отделяла его от океана. Из хозяйской спальни с юга и с востока открывался вид на океан. Двадцать минут спустя после того, как она поднялась наверх, Эмили приняла душ, переоделась и с чувством облегчения отогнула край одеяла.
... И замерла. Она не могла вспомнить, закрыла ли она дверь на задвижку?
Конечно, наличие сигнализации в доме придавало ей спокойствие, но закрыть дверь понадежнее не помешало бы. Злясь на свою невнимательность, Эмили вышла на лестницу. Щелкнув на площадке выключателем, она стала спускаться в ярко освещенный холл.
Конверт на полу у входной двери она увидела сразу. "Боже, только не это! " — взмолилась она.
Эмили надорвала конверт. Внутри была фотография — женский силуэт на фоне освещенного окна. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в женщине на фотографии себя.
Эмили все вспомнила.
Вчерашний вечер. Гостиница «Свет свечи». Открыв окно, она задержалась около него, прежде чем опустить штору.
Значит, кто-то стоял на дорожке? Нет, это невозможно! Она же видела, что там никого не было.
Но кто-то же был на пляже, кто-то сфотографировал ее, проявил и напечатал снимок и только что просунул под дверь. Конверта здесь не было, когда она поднималась в спальню, она в этом уверена!
Значит, тот, кто преследовал ее в Олбэни, теперь здесь, в Спринг-Лейк? Но этого не может быть! Нэд Койлер сейчас в Грей-Мэнор, в психиатрической больнице, под надежной охраной.
Телефон в доме еще не был подключен. Эмили бросилась в спальню за мобильником. Дрожащими пальцами она нажимала кнопки.
— Олбэни, Нью-Йорк, больница Грей-Мэнор, — почему-то шепотом произнесла она.
Через несколько минут ей ответил дежурный врач отделения, где содержался Нэд Койлер. Эмили назвала себя.
— Мне знакома ваша фамилия, — сказал врач. — Это не вас ли преследовал Койлер?
— Его отпустили?
— Койлера? Ни в коем случае, миссис Грэхем.
— Не мог ли он сбежать?
— Час назад я сам видел, как он ложился спать.
Образ Нэда Койлера живо возник у нее в памяти: худенький человечек лет сорока, лысеющий, неуверенный в себе. На суде он все время беззвучно плакал. Она защищала Джоэля-Лейка, обвиняемого в убийстве матери Нэда при попытке грабежа ее квартиры.
Когда присяжные оправдали Лейка, Нэд Койлер словно обезумел и в ярости набросился на Эмили, выкрикивая оскорбления. Он кричал, что Эмили оправдала убийцу. Двое помощников шерифа с трудом справились с ним.
— Как он? — спросила Эмили.
— Тянет все ту же старую песню, что он невиновен. — Голос врача звучал успокаивающе. — Миссис Грэхем, жертвы преследования часто поддаются панике даже после того, как преследователь уже под замком. Никуда Койлер от нас не денется.
Положив трубку, Эмили задумалась. Снова и снова она анализировала эту ситуацию. Она стояла тогда на фоне освещенного окна — легкодоступная цель для кого-либо с оружием вместо фотоаппарата. Значит, и такое могло случиться?!
Нужно вызвать полицию. Как насчет полицейского во дворе, в кабине для переодевания? Но для этого надо открыть дверь. А вдруг полицейского там нет, а вместо него там кто-то другой?
«Может быть, позвонить 911? — лихорадочно соображала Эмили. — Хотя это не самая удачная мысль. Лучше позвонить в местный полицейский участок, телефон его, кажется, есть на календаре в кухне».
Не нужно машин с сиренами. Сигнализация включена. В дом никто не войдет.
Полицейский, принявший вызов, тотчас прислал машину. Мигалка, правда, была включена, но без сирены.
Приехавший полицейский был молод, ненамного старше двадцати. Она показала ему фотографию и рассказала про Нэда Койлера.
— Вы уверены, что он не на свободе?
— Я только что звонила в больницу.
— По-моему, какой-то парень, знающий вашу историю, решил подшутить, — сказал успокаивающе молодой полицейский. — Не найдется у вас пары пластиковых пакетов?
Взяв за края фотографию и конверт, он опустил их в пакеты.
— Проверим на отпечатки пальцев, — объяснил он. — Ну, я, наверное, пойду...
Эмили проводила его до двери.
— Мы будем следить за домом и дадим знать офицеру во дворе, чтобы и он держал ухо востро. Все будет в порядке, — заверил он Эмили.
«Хотелось бы верить», — подумала Эмили, запирая за ним дверь.
Она наконец легла, укрылась одеялом и после некоторых колебаний потушила свет. Было много шума, когда Нэда Койлера поймали и посадили, размышляла она. Может быть, какой-нибудь придурок решил ему подражать?
Но зачем? И как это можно объяснить иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Она также видела: при внешне безупречных профессиональных манерах следователь Дагган внимательно к ней присматривается.
Они стояли в прихожей, где единственным предметом мебели было причудливое викторианское кресло. Придя в дом первый раз, она сказала Терезе Кернан, то хочет купить и его, и еще кое-что из обстановки. Тереза, прежняя хозяйка дома, указала на это кресло с легкой улыбкой:
— Я люблю эту вещь, но поверьте, она чисто декоративная. Кресло такое низенькое, что, чтобы подняться с него, надо преодолеть закон всемирного тяготения.
Эмили пригласила Осборна и следователя Даггана в гостиную. «Я ведь собиралась сегодня передвинуть кушетки», — вспомнила она. А вместо этого она разговаривает со следователем и во дворе ее нового дома толпятся полицейские, а в яме лежит скелет. Эмили попыталась отогнать от себя ощущение абсолютной нереальности происходящего.
Дагган достал блокнот.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, миссис Грэхем, — начал Осборн. — Как давно вы приняли решение приехать в Спринг-Лейк?
Ее рассказ о том, как она впервые появилась здесь три месяца назад и сразу же купила дом, даже для нее самой звучал сейчас неправдоподобно.
— Вы никогда не бывали здесь раньше и купили дом вот так, по первому побуждению?
В тоне Осборна явственно слышалось недоверие. В глазах Даггана отразилось раздумье. Эмили отвечала, тщательно выбирая слова:
— Я приехала в Спринг-Лейк, потому что всю жизнь хотела получше узнать эти места. Мои предки построили этот дом в 1875 году. Они владели им до 1892 года, когда продали его после исчезновения их старшей дочери Маделайн в 1891 году. Разыскивая адрес моих предков в городском архиве, я узнала, что дом продается. Я его посмотрела, он мне понравился, и я его купила. Больше мне нечего вам сообщить.
Эмили озадачило изумленное выражение на лицах ее собеседников.
— Я и понятия не имел, что это дом Шепли, — удивился Осборн. — Мы предполагаем, что найденные здесь останки принадлежат женщине, исчезнувшей более четырех лет назад. Она приехала сюда в гости к деду и бабке.
Легким движением головы он дал понять Даггану, что сейчас не время упоминать о костях, найденных рядом со скелетом.
У Эмили кровь отлила от лица.
— Молодая женщина исчезла четыре года назад и захоронена здесь? — прошептала она. — Господи, как это могло случиться?
— Сегодня печальный день для жителей нашего города, — сказал Осборн. — Боюсь, нам придется держать участок под охраной, пока идет расследование. Как только оно закончится, вы получите возможность продолжать работу по устройству бассейна.
«Не будет здесь никакого бассейна», — раздраженно подумала Эмили.
— Скоро здесь появятся представители средств массовой информации. Мы сделаем все возможное, чтобы они вам не досаждали, — сказал Осборн. — Возможно, у нас возникнет необходимость побеседовать с вами.
Эмили понимающе кивнула. Когда они уже направлялись к дверям, внизу настойчиво позвонили.
Фургон с вещами наконец прибыл из Олбэни.
6
Для жителей городка день начинался как обычно. Большинство дожидалось на станции поезда, чтобы отправиться в полуторачасовую поездку в Нью-Йорк к месту работы. Остальные, оставив свои машины в Атлантик-Хайлендс, сели на рейсовый катер, помчавший их к пристани Международного торгового центра.
Там, под бдительным оком Статуи Свободы, все они разошлись по своим офисам. Среди них были юристы и банкиры, многие работали на бирже.
В Спринг-Лейк утро шло по заведенному порядку: дети заполнили школьные классы, открылись бутики на Третьей авеню. В полдень излюбленным местом для ленча было кафе «У сестер» — там, как всегда, было многолюдно.
Исчезновение Марты Лоуренс четыре с половиной года назад потрясло сознание обывателей, но, не считая этого ужасного, необъяснимого события, преступности в городке практически не существовало.
Сегодня, в этот ветреный первый весенний день, чувство безопасности разлетелось в дым.
О действиях полиции на Хейз-авеню стало немедленно известно. Слухи об обнаружении человеческих останков также не замедлили распространиться. Экскаваторщик, который рыл бассейн, при первой возможности позвонил по мобильнику жене.
— Я слышал, как эксперт говорил, что, судя по состоянию костей, он полагает, что это та самая молодая женщина, — прошептал он. — Там еще кое-что есть, только они это скрывают.
Его жена тут же позвонила своим подругам. Одна из них, внештатный сотрудник Си-би-эс, немедленно сообщила им это известие. Тут же в Спринг-Лейк был выслан вертолет для сбора информации на месте.
Никто не сомневался, что этой жертвой окажется Марта Лоуренс. Друзья один за одним собирались в доме Лоуренсов. Один из них взял на себя обязанность известить родителей Марты в Филадельфии.
Еще не получив официального уведомления, Джордж и Аманда Лоуренс отложили поездку к старшей дочери в Бернардсвилль, штат Нью-Джерси, повидать новорожденную внучку. Вместо этого они отправились в Спринг-Лейк.
В шесть часов, когда на Восточное побережье опустился мрак, к Лоуренсам явился прокурор в сопровождении пастора церкви Святой Катарины. Слепки зубов Марты, так украшавших ее улыбку, совпали со слепками зубов скелета, сделанными доктором О'Брайеном.
Несколько прядей когда-то длинных белокурых волос прилипли к черепу. Исследования показали, что эти волосы принадлежали Марте — точно такие же были взяты полицией с подушки и расчески девушки после ее исчезновения.
В городе воцарился траур.
Полиция решила на время скрыть информацию о других костях, обнаруженных в яме. Это были останки молодой женщины, предположительно пролежавшие в земле более ста лет.
Не стали предавать огласке и информацию об орудии убийства Марты — шелковом шарфе с металлическими бусинами, обвитом вокруг ее шеи.
Однако самый страшный факт, который полиция не была готова обнародовать, заключался в том, что в пластиковом саване Марты была обнаружена пальцевая кость жертвы столетней давности, и на этой кости болталось кольцо с сапфиром.
7
Ни система сигнализации, ни присутствие полицейского в кабине для переодевания, охранявшего место преступления, не успокаивали Эмили в первую ночь в ее новом доме. Суета во дворе, необходимость распаковать вещи и привести дом в порядок ее немного отвлекли. Насколько это было в ее силах, она старалась не думать о том, что происходило у нее во дворе, о присутствии любопытных на улице и шуме барражирующего над головой вертолета.
В семь часов она отварила картошку, приготовила салат и поджарила телячьи котлеты.
Но хотя она задернула везде шторы и включила на полную мощность электрический камин в кухне, все равно не чувствовала себя спокойно.
Чтобы отвлечься, Эмили взяла со стола книгу, которую давно собиралась прочитать, но вскоре отложила ее в сторону — беспокойство не давало ей сосредоточиться. Эмили любила готовить, друзья часто говорили ей, что даже самые простые блюда получались у нее особенно вкусными. Сегодня же она едва прикоснулась к еде. Эмили дважды перечла первую главу книги, но слова казались ей лишенными смысла, бессвязными.
Ничто не могло заставить ее забыть о том, что у нее в саду были обнаружены останки молодой женщины.
Какое странное совпадение, говорила она себе, что сестра ее прапрабабушки исчезла из этого дома, а сегодня здесь нашлась другая, тоже пропавшая в Спринг-Лейк.
Эмили убрала в кухне, выключила камин, проверила все двери и включила сигнализацию. Она с нарастающей тревогой думала о том, что смерть ее дальней родственницы и смерть молодой женщины четыре с половиной года назад каким-то непостижимым образом связаны между собой. Она и себе самой, наверное, не смогла бы объяснить, почему эта мысль пришла ей в голову.
С книгой под мышкой она поднялась на второй этаж. Было еще только девять часов, но Эмили хотела только одного — принять душ, надеть теплую пижаму и лечь в постель, где бы можно почитать или посмотреть телевизор.
«Как прошлой ночью», — подумала она.
Кернаны предложили ей пользоваться услугами их приходящей домработницы, Дорин Салливэн. При подписании договора их поверенный сказал Эмили, что в качестве подарка на новоселье они поручили Дорин убраться, сменить постельное белье и полотенца в ванных комнатах.
Дом стоял на перекрестке двух улиц. Одна улица отделяла его от океана. Из хозяйской спальни с юга и с востока открывался вид на океан. Двадцать минут спустя после того, как она поднялась наверх, Эмили приняла душ, переоделась и с чувством облегчения отогнула край одеяла.
... И замерла. Она не могла вспомнить, закрыла ли она дверь на задвижку?
Конечно, наличие сигнализации в доме придавало ей спокойствие, но закрыть дверь понадежнее не помешало бы. Злясь на свою невнимательность, Эмили вышла на лестницу. Щелкнув на площадке выключателем, она стала спускаться в ярко освещенный холл.
Конверт на полу у входной двери она увидела сразу. "Боже, только не это! " — взмолилась она.
Эмили надорвала конверт. Внутри была фотография — женский силуэт на фоне освещенного окна. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в женщине на фотографии себя.
Эмили все вспомнила.
Вчерашний вечер. Гостиница «Свет свечи». Открыв окно, она задержалась около него, прежде чем опустить штору.
Значит, кто-то стоял на дорожке? Нет, это невозможно! Она же видела, что там никого не было.
Но кто-то же был на пляже, кто-то сфотографировал ее, проявил и напечатал снимок и только что просунул под дверь. Конверта здесь не было, когда она поднималась в спальню, она в этом уверена!
Значит, тот, кто преследовал ее в Олбэни, теперь здесь, в Спринг-Лейк? Но этого не может быть! Нэд Койлер сейчас в Грей-Мэнор, в психиатрической больнице, под надежной охраной.
Телефон в доме еще не был подключен. Эмили бросилась в спальню за мобильником. Дрожащими пальцами она нажимала кнопки.
— Олбэни, Нью-Йорк, больница Грей-Мэнор, — почему-то шепотом произнесла она.
Через несколько минут ей ответил дежурный врач отделения, где содержался Нэд Койлер. Эмили назвала себя.
— Мне знакома ваша фамилия, — сказал врач. — Это не вас ли преследовал Койлер?
— Его отпустили?
— Койлера? Ни в коем случае, миссис Грэхем.
— Не мог ли он сбежать?
— Час назад я сам видел, как он ложился спать.
Образ Нэда Койлера живо возник у нее в памяти: худенький человечек лет сорока, лысеющий, неуверенный в себе. На суде он все время беззвучно плакал. Она защищала Джоэля-Лейка, обвиняемого в убийстве матери Нэда при попытке грабежа ее квартиры.
Когда присяжные оправдали Лейка, Нэд Койлер словно обезумел и в ярости набросился на Эмили, выкрикивая оскорбления. Он кричал, что Эмили оправдала убийцу. Двое помощников шерифа с трудом справились с ним.
— Как он? — спросила Эмили.
— Тянет все ту же старую песню, что он невиновен. — Голос врача звучал успокаивающе. — Миссис Грэхем, жертвы преследования часто поддаются панике даже после того, как преследователь уже под замком. Никуда Койлер от нас не денется.
Положив трубку, Эмили задумалась. Снова и снова она анализировала эту ситуацию. Она стояла тогда на фоне освещенного окна — легкодоступная цель для кого-либо с оружием вместо фотоаппарата. Значит, и такое могло случиться?!
Нужно вызвать полицию. Как насчет полицейского во дворе, в кабине для переодевания? Но для этого надо открыть дверь. А вдруг полицейского там нет, а вместо него там кто-то другой?
«Может быть, позвонить 911? — лихорадочно соображала Эмили. — Хотя это не самая удачная мысль. Лучше позвонить в местный полицейский участок, телефон его, кажется, есть на календаре в кухне».
Не нужно машин с сиренами. Сигнализация включена. В дом никто не войдет.
Полицейский, принявший вызов, тотчас прислал машину. Мигалка, правда, была включена, но без сирены.
Приехавший полицейский был молод, ненамного старше двадцати. Она показала ему фотографию и рассказала про Нэда Койлера.
— Вы уверены, что он не на свободе?
— Я только что звонила в больницу.
— По-моему, какой-то парень, знающий вашу историю, решил подшутить, — сказал успокаивающе молодой полицейский. — Не найдется у вас пары пластиковых пакетов?
Взяв за края фотографию и конверт, он опустил их в пакеты.
— Проверим на отпечатки пальцев, — объяснил он. — Ну, я, наверное, пойду...
Эмили проводила его до двери.
— Мы будем следить за домом и дадим знать офицеру во дворе, чтобы и он держал ухо востро. Все будет в порядке, — заверил он Эмили.
«Хотелось бы верить», — подумала Эмили, запирая за ним дверь.
Она наконец легла, укрылась одеялом и после некоторых колебаний потушила свет. Было много шума, когда Нэда Койлера поймали и посадили, размышляла она. Может быть, какой-нибудь придурок решил ему подражать?
Но зачем? И как это можно объяснить иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34