Моя жена сняла шарф и попросила меня положить его рядом с ее сумочкой, которая лежала на столике у зеркала в холле.
— Если я не ошибаюсь, ваша жена сообщила полиции, что просила вас положить ее шарф в карман вашего пиджака, — уверенно сказала Эшби.
— Моя жена просила меня положить его рядом с ее сумочкой, что я и сделал. — Уилкокс почувствовал, как у него на лбу выступил пот. — Шарф был на виду у всех, и кто угодно мог взять его.
Это только и было нужно Ребе Эшли.
— Но зачем кому-то надо было брать шарф? Вы хотите сказать, что шарф украли?
— Я ничего такого не хочу сказать, миссис. Может быть, кто-то просто достал шарф из-под сумочки.
— А зачем бы это делать, если ни у кого не было намерения его украсть?
— Понятия не имею! А теперь, с вашего разрешения...
На этот раз Клейтон Уилкокс захлопнул дверь, не обращая внимания на следующий настойчивый вопрос Ребы:
— Доктор Уилкокс, вы знали доктора Лиллиан Мэдден?
Ответа она не получила — за дверью воцарилась тишина.
* * *
Снова усевшись за стол, Уилкокс тупо уставился на включенный экран. Написанные слова были лишены для него всякого смысла. Он не сомневался, что Реба напишет статью, которая произведет сенсацию. Он неизбежно окажется в центре внимания. Как глубоко станет ее паршивая газетенка копать его прошлое? Как далеко в расследовании этого прошлого уже ушла на этот момент полиция?
Если верить газетам, все карточки пациентов доктора Мэдден были уничтожены. Все ли? Может быть, ему все же следовало признаться, что он с ней консультировался?
Зазвонил телефон. «Успокойся, — приказал себе Уилкокс, — ты должен быть абсолютно спокойным».
Звонила Эмили Грэхем, спрашивавшая, может ли она заехать вернуть книги.
— Конечно, — сказал он ровным голосом. — С удовольствием встречусь с вами снова. Приезжайте прямо сейчас.
Положив трубку, он откинулся в кресле. Образ Эмили Грэхем возник в его воображении.
Темно-каштановые волосы, схваченные гребнем на затылке, падающие на лоб и шею локоны...
Тонкий орлиный нос...
Густые темные ресницы...
Клейтон Уилкокс вздохнул и опустил руки на клавиатуру. Он начал писать.
«Его потребность была настолько неуемна, что даже чудовищные последствия того, что он собрался совершить, не могли остановить его».
42
В понедельник утром Роберт Фриз поссорился с Натали. Причиной ссоры отчасти послужила назначенная встреча с Домеником Бонетти, предполагаемым покупателем «Бродяги».
Проведя, как обычно, ночь без сна, он вышел в половине седьмого на пробежку, надеясь снять этим напряжение. Фриз понимал, что ему потребуется вся его уверенность, когда он встретится с Бонетти.
На дорожке он увидел Сьюзен, свою бывшую жену, и свернул, чтобы избежать встречи с ней.
В конце месяца ему предстояло уплатить алименты за полгода, и сегодня он просто не мог позволить себе думать о том, откуда взять деньги.
Когда Фриз вернулся домой, его внутреннее напряжение скорее возросло, чем уменьшилось, и, к своему неудовольствию, он увидел Натали за столом в кухне. А он рассчитывал спокойно выпить чашку кофе и заняться снова расчетами, над которыми работал ночью.
— Это что у тебя за новый режим? — спросил он раздраженно. — Вот уже третий день ты поднимаешься с жаворонками. А как насчет полезного и здорового сна?
Он с изумлением увидел, что бумаги с его ночными расчетами были разложены на столе.
— Довольно трудно уснуть, когда ты не испытываешь естественной потребности в отдыхе, — огрызнулась она. Таким образом Натали напоминала ему, что с тех пор, как по воскресеньям ресторан был открыт для ужинов, воскресные вечера она проводила дома одна.
И тут она за него взялась всерьез.
— Боб, — начала она. — Скажи мне, пожалуйста, что значат все эти цифры? Особенно на последней странице. Ты же не продашь ресторан за такую мизерную сумму? С таким же успехом можно было бы его даром отдать.
— Лучше даром его отдать, чем оказаться банкротом, — холодно заметил Боб. — Прошу тебя, Натали, оставь! Я пытаюсь подготовиться к встрече, на которой, если мне повезет, я заключу сделку и сниму с себя эту тяжесть. Я должен высчитать предельную сумму, какую я могу запросить, чтобы Бонетти не смог отказаться от сделки.
— Тогда или я совсем считать не умею, или твоя «предельная» сумма оставляет нас ни с чем. Я тебе говорила, когда ты решил поиграть во владельца ресторана, что ты должен продать акции, а не занимать под их залог. А теперь, если ты не получишь за ресторан хорошую цену, на что, судя по этим цифрам, рассчитывать не приходится, тебе придется продать акции, чтобы рассчитаться с долгами. Я правильно все понимаю?
Боб почувствовал, как в груди у него как будто что-то взорвалось.
Он протянул руку:
— Отдай мне эти бумаги, Натали!
— Бери!
Натали смахнула бумаги со стола на пол и с вызовом прошагала по ним вон из кухни.
* * *
Пять часов спустя Боб, качая головой, смотрел на бумаги, которые он держал в руках. В одном листе была рваная дырка. Он вспомнил, как каблук Натали проколол бумагу, когда она на нее наступила.
Роберт Фриз взглянул на часы. Уже почти час. Час! Доменик Бонетти, потенциальный покупатель, мог поя-виться каждую минуту. Они собирались обсудить продажу за ленчем.
Боб отчаянно пытался сосредоточиться на цифрах. Зазвонил телефон. Это был метрдотель.
— Мистер Бонетти здесь. Проводить его за ваш столик?
— Да. Я сейчас иду.
Он зашел в туалет и сполоснул лицо холодной водой. По настоянию Натали он в прошлом году сделал пластическую операцию у хирурга, которого превозносили все ее друзья. Теперь кожа на его веках стала более гладкой, начинавшие образовываться под глазами мешки исчезли, но результат, как он сам прекрасно знал, не пошел ему на пользу. Когда он смотрел на себя в зеркало, ему казалось, что верхняя часть его лица странным образом не совпадает с нижней. Это было довольно мерзкое ощущение. Раньше Фриз гордился своей наружностью, теперь у него не было для этого оснований.
«Только об этом мне сейчас и стоит беспокоиться», — подумал Боб, проводя расческой по волосам. Затем он поспешил вниз.
Фриз хорошо знал, что в понедельник в эти часы посетителей бывало немного. Но он все же надеялся, что зал будет хоть наполовину заполнен. Сейчас у него задрожали руки, когда он увидел, что только шесть столиков были заняты. Доменик Бонетти ждал его с раскрытым блокнотом.
Хороший ли это знак?
Он встречался с Бонетти как-то раз за игрой в гольф. Это был человек крепкого сложения, невысокий, с густыми темными волосами и проницательными темными глазами. У него была простая открытая манера и спокойный уверенный вид.
Деловой разговор не начинался, пока они не покончили с отварной семгой, пересушенной и неаппетитной. Боб пытался поддерживать разговор, но это стоило ему больших усилий.
Бонетти перешел к делу, когда подали кофе.
— Вы хотите продать. Я хочу купить. Не спрашивайте почему. Мне этот ресторан вроде бы и не нужен. Мне пятьдесят девять, и у меня есть столько денег, сколько я могу захотеть потратить. Но ресторана мне все же не хватает. Это у меня в крови, наверно. А у вас здесь место неплохое.
Но в последующие полчаса Боб узнал, что это было единственное достоинство его заведения. Об интерьере Бонетти отозвался весьма нелестно:
— Я знаю, вы на него истратили целое состояние, но вид у ресторана не слишком привлекательный. Нет атмосферы стиля. Здесь холодно и неуютно. Кухня скверная...
Натали сама выбрала дорогого художника-декоратора. Его первый повар с Мэдисон-авеню был в кухне единоличным диктатором. Цена, предложенная Домеником Бонетти, была на полмиллиона меньше, чем предельно низкая цена, которую Боб рассчитывал получить.
— Это ваше первое предложение, — сказал Фриз с натянутой улыбкой. — Я буду рад поторговаться.
Добродушная манера Бонетти исчезла без следа.
— Если я куплю это заведение, мне придется потратить большие деньги, чтобы оно выглядело так, как я хочу, и первоклассный штат дорого обойдется, — сказал он уверенно. — Я назвал окончательную цену. Торговаться не придется.
Он встал. Улыбка снова появилась у него на лице.
— Обдумайте это, Боб. Цена хорошая, учитывая, что здесь придется делать и переделывать. Если вы решите не продавать, я не буду в обиде. Моя жена будет довольна.
Он протянул руку.
— Дайте мне знать, когда решите.
Боб подождал, пока Бонетти покинул зал, затем подозвал официанта, протянул свой пустой бокал.
Через минуту официант вернулся с полным бокалом и мобильником.
— Миссис Фриз, сэр. Она сказала, это срочно.
К удивлению Боба, Натали не спросила о его встрече с Бонетти.
— Я только что слышала, что экскаватором перекапывают двор на Ладлэм-авеню, 15. Говорят, там ищут тело Карлы Харпер, той девушки, что исчезла два года назад. Господи, Боб! Ладлэм-авеню, 15! Ведь это там жила твоя семья?
43
— Приехал ваш отец, мистер Стаффорд.
В голосе секретарши звучало недоумение. Похоже было, что она хотела сказать: «Я и не знала, что ваш отец еще жив».
— Мой отец?
Уилл Стаффорд бросил ручку, которая была в этот момент у него в руке. Раздраженный и встревоженный, он выждал, пока не убедился, что его голос будет звучать спокойно.
— Пригласите его.
Ручка двери поворачивалась очень медленно. «Он боится встретиться со мной лицом к лицу, — подумал Уилл. — Боится, что я выкину его за дверь».
Он не поднялся с места, но продолжал сидеть, выпрямившись и всем своим видом выражая неудовольствие.
Дверь медленно открылась. Вошедший выглядел тенью того человека, с которым Уилл встречался год назад. Цвет лица у него был восковой, скулы выдавались под туго обтянувшей их кожей. Отец похудел фунтов на пятьдесят по меньшей мере. От пышных рыжеватых волос, которые Уилл хорошо помнил и унаследовал такие же, остались редкие пряди блеклого серого цвета.
"Ему шестьдесят четыре, а выглядит он на восемьдесят, — подумал Уилл. — Уж не ждет ли он, что я пожалею его и кинусь к нему с объятьями? "
— Закрой дверь, — сказал он негромко. Уиллард Стаффорд-старший повиновался. Ни отец, ни сын не заметили, что дверь так и не закрылась плотно, а потом едва заметно чуть приоткрылась снова. Уилл медленно поднялся.
— Почему ты не оставишь меня в покое? — спросил он, возвысив голос и отчеканивая слова. — Неужели ты не понимаешь, что я не желаю иметь с тобой ничего общего? Ты хочешь, чтобы я тебя простил? Пожалуйста. Я тебя прощаю. А теперь убирайся.
— Уилл, я совершал ошибки. Я признаю это. Мне осталось недолго жить. Я хочу все возместить тебе за прошлое.
— Ты не можешь этого сделать. А теперь уходи и больше не возвращайся.
— Я должен был понять. Ты был тогда еще подростком... — Голос старика зазвучал громче.
— Замолчи! — Уилл стремительно вышел из-за стола и остановился перед отцом. Его сильные руки сжали худые дрожащие плечи старика.
— Я расплатился за чужую вину, а ты мне не поверил. Ты бы мог нанять адвокатов, которые защитили бы меня, а ты умыл руки. Ты публично отказался от меня, своего родного сына. Но теперь с прошлым покончено. Я не хочу, чтобы ты приходил сюда и портил все, что я создал за последние двадцать три года. Убирайся. Поезжай в Принстон и сиди там.
Уилл Стаффорд-старший кивнул. С подернутыми влагой глазами он повернулся и нащупал ручку двери. Но вдруг он остановился.
— Я больше не приеду, я обещаю. Я хотел увидеть тебя в последний раз и попросить прощения. Я знаю, я тебе не помог. Я просто думал, что, может быть, ты... — Он замолчал.
Уилл ничего не ответил. Старик вздохнул и открыл дверь.
— Дело в том, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Уиллу, — что я прочитал о том, что здесь происходит. О том, что нашли тело этой девушки. Я забеспокоился. Ты понимаешь...
— И у тебя хватает бесстыдства явиться сюда и сказать мне это? Убирайся! Слышишь? Убирайся отсюда!
Уиллу было безразлично, что он кричит, что Пэт, его секретарша, все слышит. Только одно имело значение: он должен овладеть собой, прежде чем его руки сомкнутся: вокруг тощей шеи породившего его человека и будут сжимать ее, пока эта шея не хрустнет.
44
Адвокат Нэда Койлера — Хэл Дэвис — явно не был рад видеть Марти Броуски в Грей-Мэнор в три часа в понедельник.
— Государство слишком мало мне платит, чтобы я помогал тебе охотиться за ведьмами, — сказал Дэвис, пока они оба ждали, когда приведут Койлера.
— Государство платит мне за то, чтобы виновные расплачивались за свои преступления, — отрезал Марти. — Я говорил тебе утром, что мы возобновили следствие по делу об убийстве Рут Койлер и твой клиент под подозрением.
Дэвис был поражен.
— Да ты шутишь! Ты не смог доказать вину убийцы Рут Койлер, Джоэля-Лейка, и теперь пытаешься выставить себя в лучшем виде, повесив убийство на этого психа Нэда? Я приехал сюда сразу же после нашего разговора и посоветовал Нэду не встречаться с тобой и ничего не говорить. Но он упрямо стоит на том, что он не виновен, и сам хочет с тобой встретиться.
— Быть может, он умнее, чем ты думаешь, — сказал Броуски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34