Куудор развел по местам две группы лучников и вызвал для подкрепления следующую смену. Отдав необходимые распоряжения, он вытащил лук и пошел вперед, ничуть не сомневаясь, что стражи отобьют любое нападение.
Громы длинноногих не умолкали: то отдельные выстрелы, то несвязные очереди, приглушенные плотной завесой снегопада. Крики становились все громче, длинноногие приближались. Их уже заметили стражи и подали сигнал готовности. Затем появился первый — огромный, сгибающийся под тяжестью ноши пришелец. Ношей оказался другой длинноногий, похоже, лишившийся чувств. Следом, утопая в снегу, тянулись еще несколько чужаков. Увидев прямо перед собой неизвестно откуда взявшихся обитателей скал, длинноногие явно перепугались. Один из них закричал, очевидно, приказывая своим воинам не поднимать оружие против охотников.
— Крааг! Сопровождай их! — приказал Браан. — Мы поможем тем, что идут следом.
Из пурги вынырнула другая группа — еще один раненый в сопровождении трех тяжело нагруженных длинноногих. Они громко переговаривались и часто падали. Куудор отважно выступил вперед и схватил одного из них за руку. Двое длинноногих, увидев обитателей скал и поняв, что путешествие успешно завершилось, оставили раненых и возвратились к тем, кто, судя по выстрелам, прикрывал их отход. Браан отправился за ними, ориентируясь на звук голосов.
Навстречу им попался самый большой из длинноногих. Он был ранен, кровь капала на снег, что вполне могло опять привлечь рыкунов. Гигант пошатывался, но не столько из-за раны, сколько из-за того, что на плече у него лежало безжизненное, на первый взгляд, тело товарища. Двое вернувшихся длинноногих осторожно забрали раненого и унесли к скалам. Гигант остался, озадаченно озираясь и пошатываясь. Беспокоясь, что он может упасть, Браан уже собирался предложить свою помощь, когда из сумеречной мглы вышли еще трое. Двое длинноногих подхватили под руки великана и потащили вперед, а третий подобрал винтовку и подождал, пока к нему не присоединились оставшиеся, составлявшие, очевидно, арьергард.
Поблизости прозвучали еще выстрелы. Рядом с Брааном появились Крааг и Куудор, оба с луками наготове. Опять выстрелы! Тьму пронзили молнии. При звуках грома охотники съежились и отпрянули. Рычание! Да, это рыкуны! Воины чуяли их запах, несмотря на сильную вонь, распространяемую волшебными палками длинноногих. Запах крови вел рыкунов через пургу.
* * *
— Назад, лейтенант! Назад! — закричал Макартур. — О'Тул! Боцман! Кто там еще? Назовите себя и подходите!
Ответа нет. Их было четверо, сбившихся в кучку, спина к спине. Они знали, что обитатели скал где-то рядом. Дошли! Почти дошли. Теперь надо позаботиться о себе. Они не могли просто повернуться и побежать.
— Не останавливаться! О'Тул! Смотришь нам в спину и идешь вперед, — приказал Макартур. — Видишь что-нибудь? Крылатых существ?
— Еще нет. А куда идти, Мак? — беспомощно спросил О'Тул.
Макартур бросил взгляд на компас, стараясь держать его ровно. Сказать что-то наверняка было невозможно. Они могли оказаться совсем в другой стороне.
А из пурги уже летели рыкуны. Первыми грохнули карабин Буккари и пистолет Джонса, через мгновение к нему присоединилось более мощное оружие Макартура и О'Тула. Из всей стаи только двое хищников добрались до цели, и с первым Макартур разделался штыком. Второй — и последний — пал, пронзенный тремя стрелами. Причем все три попали в горло. Пальба прекратилась. Люди стояли, уставившись на подстреленного рыкуна, еще не видя спускающихся к ним охотников.
Наконец появились и их спасители, все еще с луками в руках. Один из них приблизился и резким жестом показал следовать за ним.
— Это же вождь! — закричал Макартур, узнав своего старого знакомого по его шрамам и походке. — Пошли!
Охотники повернулись и легко зашагали по снегу, их широкие ступни увеличивали площадь опоры и позволяли не проваливаться. Да и тела обитателей скал намного уступали людям в весе. Земляне побрели за своими новыми друзьями, стараясь не отставать и опасливо оглядываясь.
Глава 27
ВОЙНА
За полночь адъютант проводил Рунакреса из западного крыла до опустевшего зала заседаний — только уборщики еще лениво слонялись, делая вид, что приводят в порядок священные палаты этого последнего на Земле бастиона демократии. К восточному входу Рунакрес проследовал уже один. Хорошо зная дорогу, он не боялся заблудиться. Звук его шагов по лакированному полу эхом отдавался от деревянных панелей стен и высоких потолков казавшихся бесконечными коридоров. Он шел размеренно, ни быстро, ни медленно, хотя, разумеется, гравитация мешала, заставляя постоянно контролировать движения. По давней привычке адмирал рассматривал пожелтевшие портреты лидеров прошлых лет и героев войн, красующихся между выцветшими драпировками и пыльными знаменами. Как всегда, созерцание этих свидетельств славного прошлого доставляло ему немалое удовольствие. Он вошел в восточное крыло.
— Караул! Смиррна! — рявкнул капитан.
Элитное подразделение из «бригады Альберта» — сияющие шлемы, примкнутые штыки, высокие ботинки, — оглушительно щелкнув каблуками, замерло. Рунакрес одернул китель, поправил расшитую золотом фуражку и отдал «космический» салют, резко бросив руку к козырьку и столь же резко оторвав ее. Не то, что у этих ребят из легиона миротворцев — ладонь к груди и кулак над головой. Он улыбнулся такому ребяческому сравнению и вышел в снегопад.
Над Эдмонтоном воцарилась ночь, но темно не было — вся улица, ведущая к Министерству обороны, в котором адмирал трудился последние несколько месяцев, хорошо освещалась. То и дело встречались армейские патрули в камуфлированной форме, некоторые с собаками на поводках. Из транспорта в пределах административного центра курсировал только троллейбус. Рунакрес решил пройтись пешком до офицерского клуба; после стольких часов в помещении это даже приятно и, возможно, быстрее. Юпитер! Как он ненавидел политику! Его планета умирала.
Адмирал бросил взгляд на часы: на два часа позже оговоренного времени, но он знал — они будут ждать. Пройдя отделанный медью и тиком вестибюль клуба, Рунакрес направился в укрытые от любопытных глаз апартаменты, специально зарезервированные для данного случая. У окна стояла Мерривезер. Сложив руки на груди, она смотрела сквозь стекло с таким видом, словно считала падающие снежинки. Остальные, привольно устроившись на кожаных диванах и в глубоких креслах с высокими спинками, вполголоса беседовали у тускло светящегося камина. Завидев адмирала, все вскочили, за исключением Квинн, которая осталась сидеть и даже не подняла головы. Над камином висело величественное полотно, изображающее древний парусник, противостоящий бушующему морю.
— Решено, — бесстрастно объявил Рунакрес. — Президент дал добро. Нам предоставлено право задействовать все возможные средства.
Он оглядел притихшую компанию, ожидая чего угодно, кроме молчания. Квинн подняла голову, ее глаза блеснули в свете пламени.
— Пойду сообщу новость, — Уэллс нахлобучил меховую шапку. — Есть еще кое-какие проблемы по снабжению.
— Не кое-какие, Франклин. Возьми все на себя, — сказал Рунакрес и повернулся к геологу. — Командор Квинн, ваш рапорт сыграл решающую роль. Советники президента заглотили крючок. Ваши усилия достойны похвалы. Я знаю, чего вам это стоило.
— Спасибо, адмирал, — ответила Квинн и покраснела. — Я действительно верю, что мой… и как скоро, сэр?
— Понимаю, Кэсси, — мягко сказал Рунакрес. — Посмотрим, сколько времени понадобится Франклину, чтобы закончить переоборудование. Не раньше, чем через три-шесть месяцев. Нужно подготовиться к сражению.
* * *
Артиллерийская канонада громом раскатилась по всему фронту. Из жерл пушек с визгом вылетали похожие на поросят, круглые, тупоносые снаряды, ввинчиваясь в истерзанное небо и уносясь вдаль, откуда возвращались глухим, аритмичным, погребальным стоном разрывов. Оранжевые языки пламени лизали затянутый черными облаками грязного дыма горизонт. В смертельной битве сошлись крионские армии Севера и Юга. Зона опустошения все расширялась. У всех на устах было одно слово — война. Миллионы обезумевших от паники гражданских и тысячи беглых солдат устремились на Юг, забивая дороги бесконечными колоннами, готовыми в любой момент предаться безудержному отчаянию или беспричинной надежде.
За ними катили орды Горрука, заливая поселки и города серой волной. Они не были похожи на завоевателей. Измотанные жарой, прожаренные солнцем, войска северян мало чем отличались от беженцев, только бежали они от безжалостной пустыни и ее сухих ветров, от неумолимой жажды и непобедимого песка. Солдаты безудержно рвались вперед, зная, что любое испытание будет легче того, что они уже прошли. Лучше умереть, атакуя неизвестного противника, чем отступить в кошмар пустыни. Выход к какому-нибудь жалкому притоку сопровождался такими взрывами энтузиазма, которые напоминали взятия столиц. Солдаты бросались в грязные лужицы и плескались, оглашая окрестности восторженными криками. Захватив надежные плацдармы, армии Севера покатились дальше, поддерживаемые тыловыми конвоями. Инженеры безжалостно гнали пленных на работы: проложить через пески железнодорожные рельсы, оборудовать системы сигнализации. Сделать все это нужно прежде, чем погода вернется в нормальные рамки, а пустыни снова превратятся в непроходимый ад. Так что пленных, по сути, ставших рабами, оставалось только пожалеть.
Южные племена отбросили былые споры и соперничество. Внезапное вторжение Горрука привело к свертыванию торговли, что поставило под вопрос само существование тысяч крионцев. Они прекрасно знали, что генералы Горрука признают одно право — право сильного, а потому не стеснены никакими условностями и конвенциями. Для генерала существовала только одна война — тотальная; геноцид, грабежи, истребление — все это и многое другое входило в его арсенал террора. Крионцы Юга оказались жертвой своего собственного благодушия. В конце концов, экваториальные пустыни не стали непреодолимым барьером — безумие не знает преград.
* * *
— Весьма очевидно, не правда ли? — сухо спросил Эт Каласс. Он стоял у окна на третьем этаже своего четырехэтажного дома, глядя на серо-зеленый плац внизу, обрамленный чудесными котта. Сейчас, в пору цветения, их украшали оранжевые цветочки. Жаль, что это ненадолго: неподвижный, тяжелый от смога воздух; безоблачное и, тем не менее, мутное небо.
— Не могу вам сказать, — ответил начальник милиции генерал Эт Ралфкра. — Возможно, сами спутники оказались с дефектом, нельзя исключать и саботаж. Бомба с часовым механизмом — это несложно. Впрочем, никаких доказательств нет.
— Доказательство редко бывает орудием справедливости, тем более, когда это касается нашего друга Горрука, — заметил старый крионец, прилегший на диване в углу.
— Наш мудрый и достопочтенный Самамкоок, конечно, прав, — согласился Эт Каласс. — Кстати, как развивается последнее наступление Горрука? — он отвернулся от окна и подошел к стене, увешанной оперативными картами.
— Сейчас отклонился к западу и идет вдоль массива Рууе. Эт Барблус ожидает его в горах. Они встретятся в конце дня.
— Столько человек погибнет! — пробормотал министр. — И когда только все это закончится?
— После реставрации! — излишне громко ответил генерал.
— Самообольщение — опасная вещь, — сказал Самамкоок.
— В прошлом у нас были свобода и правда, — откликнулся Эт Ралфкра. — Они же будут и в будущем.
— Только в том случае, если наши короли будут чисты и мудры — а это суровое требование для смертного крионца. Даже если он из самых знатнейших и достойнейших, — задумчиво произнес Эт Каласс. — И давайте не забывать: наш претендент сам подвергается серьезной опасности.
* * *
Наступающие силы Горрука наткнулись на упорное сопротивление. Противник превосходил их численно и занимал заранее заготовленные оборонительные позиции. Для любого другого это означало бы катастрофу, но только не для Горрука. Преодолевая сопротивление, его войска неудержимо катились вперед, оставляя после себя тысячи мертвых и десятки тысяч несчастных. Они преодолевали пропасти и карабкались по скалам. Защитные линии маршала Эт Барблуса могли рухнуть в любой момент под неукротимым напором Горрука. Дошло до рукопашных схваток. Генерала видели в самых опасных местах — смелый и решительный, яростный и хладнокровный, не склоняющий головы под огнем противника, он появлялся везде, где требовалось дополнительное усилие. Однажды Горрук лично возглавил атаку на вражеское укрепление и был серьезно ранен, видели, как он, вытирая с лица кровь, призывал к решительному штурму, слышали, как, издав боевой клич своего племени, лично застрелил вражеского офицера. Воодушевленные примером своего командующего, северные войска сокрушали на своем пути все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39