Надо полагать, они хорошо друг друга знают.
– Ноэлль, чем ты занята? Где ты прячешься?
Мириам молчала. Откуда ей знать, как звучит голос Ноэлль? Если сейчас экскурсовод зайдет за станок, то увидит странное зрелище: скелет, покрытый кожей, а над ним – безволосое и безбровое существо с ярко-розовыми горящими щеками. Ожоги, вероятно, до сих пор хорошо видны, делая общую картину еще более гротескной. Мириам подобрала останки и смяла их. Раздавшийся треск был чудовищно громким.
– Ноэлль!
– Я ремонтирую станок!
– Кто это?
– Это я.
Экскурсовод продолжал рассказ, но его тон подсказал Мириам, что он вовсе не удовлетворен услышанным, ибо так и не понял, что происходит. Можно не сомневаться, через минуту гид пришлет сюда охранника.
Прячась за станками, чтобы ее случайно не заметили ни ткачи, ни туристы, Мириам быстро прокралась обратно к двери, скользнув за которую, вновь оказалась в котельной. Подойдя к печи и открыв решетку, она сунула останки внутрь. Надо же было так сглупить, оставив после себя в отеле такую визитную карточку? В этом новом мире агрессивных и умных людей еще одна подобная ошибка станет для нее последней.
Мириам огляделась в поисках выхода и увидела дверь с горящей над ней красной лампочкой и надписью «Sortie». Она поспешно покинула котельную и оказалась в тихом переулке. День клонился к вечеру, тени становились все длиннее.
Внимание Мириам привлекли необычные вспышки света на стенах и крышах домов соседней, начинавшийся за углом улицы, а также непонятный рев. Она осторожно двинулась вперед, понимая, что другого пути выбраться отсюда нет. Чем ближе Мириам подходила к концу переулка, тем ярче становились вспышки и рев звучал все громче. Теперь до нее доносились и запах горящего бензина, и треск пламени. Подойдя к углу, она тут же взглянула налево.
Замок Белой Королевы превратился в руины. Дом был покрыт сажей, зиял черными провалами окон, а крыша провалилась внутрь здания. Пожарище окружали десятки полицейских и пожарных машин. Повсюду толпились жандармы. А свет шел вовсе не от фар их машин, а от разведенного посреди улицы костра, который поддерживали несколько человек с огнеметами. В начале рю де Гобелен возвели высокую баррикаду, чтобы ни один прохожий не мог увидеть, что здесь творится. Мириам поняла: обойти это препятствие ей будет нелегко. Стоит выйти на улицу, как она тут же привлечет к себе внимание полицейских, так старательно позаботившихся об ограждении этого места.
В центре костра красные блики пробегали по небольшой кучке костей. Это, конечно, Мартин, никто другой. Очевидно, людям достаточно известно о Властителях, раз они предпринимают чрезвычайные меры, желая убедиться, что вампир мертв. Один из полицейских, заметив ее, жестом дал понять: оставайтесь на месте, не подходите ближе. Он на секунду задержал на ней взгляд, потом отвернулся.
Люди в штатском, окружавшие костер, нисколько не походили на полицейских, и дело было даже не в отсутствии формы. Мириам внимательно вглядывалась в сосредоточенные лица убийц Властителей.
До нее донеслись обрывки разговоров: какой-то полицейский ворчал насчет переработки, один из убийц обращался к своему соседу, рассуждая о температуре огня. Затем, перекрывая все остальные голоса, прогремел голос долговязого начальника.
– Чтобы и угольков не осталось, – велел он, – до тончайшего пепла, а потом смойте его прочь с мостовой.
Значит, вот какая участь уготована ее сородичам: сначала их превратят в пепел, а затем смоют в канализацию.
В наступившей тишине заработал мощный насос. Мириам не отрываясь, смотрела, как потоки воды, достигая ее ног, уносятся в канализационный люк. Вместе с ними исчезали обгоревшие осколки костей. Вода подхватила какую-то пуговицу, и Мириам успела заметить, что это была пуговица от ее костюма; его пришлось скинуть, чтобы протиснуться в трубу.
– Excusez moi, mademoiselle.
К ней направился один из полицейских. Слегка улыбнувшись, он взял Мириам под руку, но сделал это очень осторожно.
– Я провожу вас. – Он увлек ее за собой и вдруг недоуменно заморгал, только сейчас обратив внимание на лысую голову женщины.
– Что случилось? – спросила Мириам, пытаясь переключить его внимание на другое.
– Какие-то бродяги подожгли дом. Имеются жертвы.
– Почему сожгли тела?
Полицейский пожал плечами.
– Так велело начальство. Кто его знает почему. Мужчина, сопровождавший ее, шел расслабленной походкой, а лицо его выражало полное безразличие. Он явно ничего не знал о Властителях, а ее посчитал всего лишь за экстравагантную особу. А Мириам не могла оторвать взгляда от тех людей, кто знал о Властителях все.
Она подходила к ним все ближе. Какая-то женщина повернулась и посмотрела ей в лицо. Красивая особь, с распущенными по плечам светлыми волосами, но глазами черными как угольки и такими же острыми.
– Простите, – сказало существо по-английски с американским акцентом.
Мириам инстинктивно приготовилась к драке ее мускулы напряглись под тесной одеждой. Ссадины и ожоги окончательно не зажили, и боль не отпускала ее, как будто кто-то неторопливо резал измученное тело тупыми лезвиями.
Блондинка прошла за ней несколько шагов.
– Pardonnez moi, – произнесла женщина на этот раз по-французски. Испытывая заметное беспокойство и любопытство, она в то же время не знала, что предпринять, – значит, не была уверена в том, кто Мириам такая.
Но полицейский к тому времени успел довести ее до баррикады. Явно заинтригованный необычным обликом Мириам (к тому же он наверняка испытывал неосознанное влечение к Властительнице), мужчина вежливо поинтересовался, сможет ли она одна продолжить свой путь. Вместо ответа Мириам скользнула в редкую толпу зевак. Она шла не оглядываясь, не желая откладывать хотя бы на секунду избавление из смертельной ловушки.
Теперь, когда Мириам насытилась, все ее существо требовало Сна, и ей придется найти укромное и безопасное место на несколько часов беспомощности, которая придет вместе с этим долгожданным блаженным состоянием. Найти какой-нибудь отель и расплатиться кредитными карточками из сумочки этой женщины? Есть другая идея, получше. Она отправится на квартиру своей последней жертвы. Рискованно, конечно, но у нее были ключи и водительские права с адресом.
Впереди Мириам увидела стоянку такси. Небрежно взмахнув рукой, как это делают все парижане, она дала знак водителю подъехать. Ей еще предстоит как следует поработать над языком. Любой дурак запомнит женщину, которая говорит, как Вольтер.
Забравшись в такси, она открыла сумочку. Ноэлль Галфф, улица Нордманн, дом тринадцать.
– Номер тринадцать по улице Нордманн, – глотая слова, наподобие современной парижанки, произнесла Мириам.
Водитель скорчил какую-то странную гримасу, но все же тронулся в путь. Машина свернула за угол на бульвар Араго и остановилась. Нужный ей дом находился меньше чем в четверти мили.
– Я повредила ногу, – объяснила она, когда шофер затормозил перед симпатичной студией.
– Очень жаль, – откликнулся он, принимая деньги.
Кажется, на этот раз она не сплоховала. Таксист не заметил в ней ничего подозрительного. Наверное, безволосые головы не такая уж редкость среди парижанок, а возможно, и последний писк моды.
Пошарив в сумочке в поисках ключей, Мириам почти сразу обнаружила связку. Ключей оказалось четыре, и, вместо того чтобы расшатывать замок, она просто выбрала подходящий. В холле Мириам повернула ручку таймера, включавшего освещение. Под его гудение она несколько минут подбирала следующий ключ и наконец вошла в студию.
В центре просторного помещения располагался ткацкий станок, повсюду висели копии средневековых гобеленов. Должно быть, Ноэлль продавала их туристам.
– Эй! – громко позвала Мириам, но ответа не последовало.
Она прошла через студию в маленькую кухню, за которой находились такие же крохотные ванная и туалет. Спальным местом служила кушетка в углу комнаты.
Мириам обшарила ванную в поисках косметики, заодно пытаясь определить, сколько человек здесь живет – один или больше. Результат неутешительный: она нашла мужскую бритву, да и зубных щеток тоже было две.
Вдруг она заметила какое-то движение и, вглядевшись в темноту, различила странную темную фигуру. Мириам попятилась, подняв руки, готовая защищаться.
Но никто на нее не набросился. В доме слышалось только ее собственное дыхание, да мерно капала вода в подтекавшем бачке туалета.
Взгляд ее задержался на собственном отражении в зеркале. Мириам Блейлок так сильно изменилась, что ее нельзя было узнать. Голова лысая, лицо осунувшееся, глаза – черные впадины. Она поднесла палец к щеке, потерла кожу, которой полагалось быть розовой и мягкой, излучающей здоровье от недавно поглощенной жизни. Но Мириам ожидал еще один сюрприз. Внешний слой кожи казался обугленным, по крайней мере на лице.
Плеснув воды в лицо, она вытерлась салфеткой. На белом полотне появились грязные разводы. Мириам быстро скинула одежду и осмотрела свое тело: оно пострадало гораздо больше, чем ей казалось. Глубокие ссадины обнажали воспаленную мышечную ткань. Бедра были содраны почти до кости.
Она приготовила ванну, с нетерпением наблюдая, как большая емкость наполняется чудесной горячей водой, источавшей душистый пар. Когда она залезла в ванну, копоть, приставшая к телу, изменила цвет воды, из голубой превратив ее в темно-серую с розоватым оттенком от кровоточащих ран.
Вскоре все ее тело покалывало, пока кровь ускоренно циркулировала, залечивая ссадины. Мириам закрыла глаза. Восхитительно. Как ей нужен теперь Сок! Как легко было бы теперь погрузиться в него, когда измученную плоть ласкает теплая вода.
Нет! Нельзя! Следует отыскать что-нибудь стимулирующее – кофе, таблетки, что угодно – а еще найти паспорт этой женщины, позвонить в аэропорт и заказать билет до Нью-Йорка, потом отправиться в катакомбы и предупредить сородичей.
Она вылезла из ванны и направилась в кухню, где в аптечке обнаружила три бутылочки с пилюлями – витамины, травяное лекарство от простуды, какое-то противозачаточное средство. Ноэлль вела настолько здоровый образ жизни, что даже не употребляла простейших лекарств. Каждый раз беря себе юную чистую жизнь, Мириам невольно испытывала чувство бесполезной потери. Кстати, эта девушка чем-то напоминала ей Сару.
Мириам давно перестала названивать своей любовнице. Сейчас самое главное – добраться до дома. Она опасалась, что катастрофа успела перекинуться через океан, и по этой причине телефон не отвечает. Неужели ей предстоит увидеть свой прекрасный дом на Манхэттене в руинах, совсем как Замок Белой Королевы, а кости Сары – в костре? Сердце растревожилось такой глубокой печалью, что она испытала не обычный приступ гнева, а мучительные сомнения в собственной ценности, а заодно и ценности всех Властителей. Оглянись вокруг, мысленно велела она себе, посмотри, какая сложная жизнь протекала в этой студии, обрати внимание на чудесную ткань в станке, переливавшуюся на все лады в слабом уличном свете. Что это за книга на столике возле кровати, зачитанная, с загнутыми страницами, – ее Ноэлль читала перед сном. «Les Fleurs du Mal» – «Цветы зла». Мириам знала эти стихи, они ей тоже нравились.
Она вернулась к зеркалу. Вообще-то, лицо пострадало не так сильно. Чуть-чуть косметики здесь, чуть-чуть там, мазок блеска для губ – и она снова превратится в девушку. К счастью, у хозяйки студии хотя и не нашлось таблеток в аптечке, зато блеск для губ и другие важные мелочи были самого высокого качества. Мириам начала гримировать лицо, возвращая ему вид вечной молодости.
Но усталость брала свое: Сон затуманивал мозг, измученное тело тяжелело. Мириам мотнула головой, яростно сверкнув глазами. Хотя и нет таблеток, она все равно не станет погружаться в глубокий укрепляющий транс, свойственный их природе. Она не может, не должна! Хотя так много зависело от этого идеально глубокого, идеально совершенного Сна. Не важно, что тебе снилось. Сон не был похож на сны обычных людей: он очищал подвалы сознания, саму душу – если можно было предполагать ее наличие у вампира. Он обновлял, возвращал молодость, он творил чудеса. Когда ты пробуждался после него, вся жизнь начиналась сначала. Ты чувствовал себя абсолютно, идеально совершенным – и ты жил!
Но стоит ей Заснуть в этой студии – и ее обязательно схватят.
9
Женщина с ножом
Стены были выложены человеческими бедренными костями; черепа располагались выше. Пол Уорд имел представление о катакомбах Данфер-Рошеро, но весьма смутное, как о нелепом аттракционе, привлекавшем туристов определенного сорта – скажем, любителей фильмов ужасов. За десять франков им предоставлялась возможность провести сколько угодно времени среди костей семи миллионов парижан.
– Что это за запах? – поинтересовалась Бекки.
– Возможно, здесь спрятали свежий труп.
– Спасибо, Чарлз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Ноэлль, чем ты занята? Где ты прячешься?
Мириам молчала. Откуда ей знать, как звучит голос Ноэлль? Если сейчас экскурсовод зайдет за станок, то увидит странное зрелище: скелет, покрытый кожей, а над ним – безволосое и безбровое существо с ярко-розовыми горящими щеками. Ожоги, вероятно, до сих пор хорошо видны, делая общую картину еще более гротескной. Мириам подобрала останки и смяла их. Раздавшийся треск был чудовищно громким.
– Ноэлль!
– Я ремонтирую станок!
– Кто это?
– Это я.
Экскурсовод продолжал рассказ, но его тон подсказал Мириам, что он вовсе не удовлетворен услышанным, ибо так и не понял, что происходит. Можно не сомневаться, через минуту гид пришлет сюда охранника.
Прячась за станками, чтобы ее случайно не заметили ни ткачи, ни туристы, Мириам быстро прокралась обратно к двери, скользнув за которую, вновь оказалась в котельной. Подойдя к печи и открыв решетку, она сунула останки внутрь. Надо же было так сглупить, оставив после себя в отеле такую визитную карточку? В этом новом мире агрессивных и умных людей еще одна подобная ошибка станет для нее последней.
Мириам огляделась в поисках выхода и увидела дверь с горящей над ней красной лампочкой и надписью «Sortie». Она поспешно покинула котельную и оказалась в тихом переулке. День клонился к вечеру, тени становились все длиннее.
Внимание Мириам привлекли необычные вспышки света на стенах и крышах домов соседней, начинавшийся за углом улицы, а также непонятный рев. Она осторожно двинулась вперед, понимая, что другого пути выбраться отсюда нет. Чем ближе Мириам подходила к концу переулка, тем ярче становились вспышки и рев звучал все громче. Теперь до нее доносились и запах горящего бензина, и треск пламени. Подойдя к углу, она тут же взглянула налево.
Замок Белой Королевы превратился в руины. Дом был покрыт сажей, зиял черными провалами окон, а крыша провалилась внутрь здания. Пожарище окружали десятки полицейских и пожарных машин. Повсюду толпились жандармы. А свет шел вовсе не от фар их машин, а от разведенного посреди улицы костра, который поддерживали несколько человек с огнеметами. В начале рю де Гобелен возвели высокую баррикаду, чтобы ни один прохожий не мог увидеть, что здесь творится. Мириам поняла: обойти это препятствие ей будет нелегко. Стоит выйти на улицу, как она тут же привлечет к себе внимание полицейских, так старательно позаботившихся об ограждении этого места.
В центре костра красные блики пробегали по небольшой кучке костей. Это, конечно, Мартин, никто другой. Очевидно, людям достаточно известно о Властителях, раз они предпринимают чрезвычайные меры, желая убедиться, что вампир мертв. Один из полицейских, заметив ее, жестом дал понять: оставайтесь на месте, не подходите ближе. Он на секунду задержал на ней взгляд, потом отвернулся.
Люди в штатском, окружавшие костер, нисколько не походили на полицейских, и дело было даже не в отсутствии формы. Мириам внимательно вглядывалась в сосредоточенные лица убийц Властителей.
До нее донеслись обрывки разговоров: какой-то полицейский ворчал насчет переработки, один из убийц обращался к своему соседу, рассуждая о температуре огня. Затем, перекрывая все остальные голоса, прогремел голос долговязого начальника.
– Чтобы и угольков не осталось, – велел он, – до тончайшего пепла, а потом смойте его прочь с мостовой.
Значит, вот какая участь уготована ее сородичам: сначала их превратят в пепел, а затем смоют в канализацию.
В наступившей тишине заработал мощный насос. Мириам не отрываясь, смотрела, как потоки воды, достигая ее ног, уносятся в канализационный люк. Вместе с ними исчезали обгоревшие осколки костей. Вода подхватила какую-то пуговицу, и Мириам успела заметить, что это была пуговица от ее костюма; его пришлось скинуть, чтобы протиснуться в трубу.
– Excusez moi, mademoiselle.
К ней направился один из полицейских. Слегка улыбнувшись, он взял Мириам под руку, но сделал это очень осторожно.
– Я провожу вас. – Он увлек ее за собой и вдруг недоуменно заморгал, только сейчас обратив внимание на лысую голову женщины.
– Что случилось? – спросила Мириам, пытаясь переключить его внимание на другое.
– Какие-то бродяги подожгли дом. Имеются жертвы.
– Почему сожгли тела?
Полицейский пожал плечами.
– Так велело начальство. Кто его знает почему. Мужчина, сопровождавший ее, шел расслабленной походкой, а лицо его выражало полное безразличие. Он явно ничего не знал о Властителях, а ее посчитал всего лишь за экстравагантную особу. А Мириам не могла оторвать взгляда от тех людей, кто знал о Властителях все.
Она подходила к ним все ближе. Какая-то женщина повернулась и посмотрела ей в лицо. Красивая особь, с распущенными по плечам светлыми волосами, но глазами черными как угольки и такими же острыми.
– Простите, – сказало существо по-английски с американским акцентом.
Мириам инстинктивно приготовилась к драке ее мускулы напряглись под тесной одеждой. Ссадины и ожоги окончательно не зажили, и боль не отпускала ее, как будто кто-то неторопливо резал измученное тело тупыми лезвиями.
Блондинка прошла за ней несколько шагов.
– Pardonnez moi, – произнесла женщина на этот раз по-французски. Испытывая заметное беспокойство и любопытство, она в то же время не знала, что предпринять, – значит, не была уверена в том, кто Мириам такая.
Но полицейский к тому времени успел довести ее до баррикады. Явно заинтригованный необычным обликом Мириам (к тому же он наверняка испытывал неосознанное влечение к Властительнице), мужчина вежливо поинтересовался, сможет ли она одна продолжить свой путь. Вместо ответа Мириам скользнула в редкую толпу зевак. Она шла не оглядываясь, не желая откладывать хотя бы на секунду избавление из смертельной ловушки.
Теперь, когда Мириам насытилась, все ее существо требовало Сна, и ей придется найти укромное и безопасное место на несколько часов беспомощности, которая придет вместе с этим долгожданным блаженным состоянием. Найти какой-нибудь отель и расплатиться кредитными карточками из сумочки этой женщины? Есть другая идея, получше. Она отправится на квартиру своей последней жертвы. Рискованно, конечно, но у нее были ключи и водительские права с адресом.
Впереди Мириам увидела стоянку такси. Небрежно взмахнув рукой, как это делают все парижане, она дала знак водителю подъехать. Ей еще предстоит как следует поработать над языком. Любой дурак запомнит женщину, которая говорит, как Вольтер.
Забравшись в такси, она открыла сумочку. Ноэлль Галфф, улица Нордманн, дом тринадцать.
– Номер тринадцать по улице Нордманн, – глотая слова, наподобие современной парижанки, произнесла Мириам.
Водитель скорчил какую-то странную гримасу, но все же тронулся в путь. Машина свернула за угол на бульвар Араго и остановилась. Нужный ей дом находился меньше чем в четверти мили.
– Я повредила ногу, – объяснила она, когда шофер затормозил перед симпатичной студией.
– Очень жаль, – откликнулся он, принимая деньги.
Кажется, на этот раз она не сплоховала. Таксист не заметил в ней ничего подозрительного. Наверное, безволосые головы не такая уж редкость среди парижанок, а возможно, и последний писк моды.
Пошарив в сумочке в поисках ключей, Мириам почти сразу обнаружила связку. Ключей оказалось четыре, и, вместо того чтобы расшатывать замок, она просто выбрала подходящий. В холле Мириам повернула ручку таймера, включавшего освещение. Под его гудение она несколько минут подбирала следующий ключ и наконец вошла в студию.
В центре просторного помещения располагался ткацкий станок, повсюду висели копии средневековых гобеленов. Должно быть, Ноэлль продавала их туристам.
– Эй! – громко позвала Мириам, но ответа не последовало.
Она прошла через студию в маленькую кухню, за которой находились такие же крохотные ванная и туалет. Спальным местом служила кушетка в углу комнаты.
Мириам обшарила ванную в поисках косметики, заодно пытаясь определить, сколько человек здесь живет – один или больше. Результат неутешительный: она нашла мужскую бритву, да и зубных щеток тоже было две.
Вдруг она заметила какое-то движение и, вглядевшись в темноту, различила странную темную фигуру. Мириам попятилась, подняв руки, готовая защищаться.
Но никто на нее не набросился. В доме слышалось только ее собственное дыхание, да мерно капала вода в подтекавшем бачке туалета.
Взгляд ее задержался на собственном отражении в зеркале. Мириам Блейлок так сильно изменилась, что ее нельзя было узнать. Голова лысая, лицо осунувшееся, глаза – черные впадины. Она поднесла палец к щеке, потерла кожу, которой полагалось быть розовой и мягкой, излучающей здоровье от недавно поглощенной жизни. Но Мириам ожидал еще один сюрприз. Внешний слой кожи казался обугленным, по крайней мере на лице.
Плеснув воды в лицо, она вытерлась салфеткой. На белом полотне появились грязные разводы. Мириам быстро скинула одежду и осмотрела свое тело: оно пострадало гораздо больше, чем ей казалось. Глубокие ссадины обнажали воспаленную мышечную ткань. Бедра были содраны почти до кости.
Она приготовила ванну, с нетерпением наблюдая, как большая емкость наполняется чудесной горячей водой, источавшей душистый пар. Когда она залезла в ванну, копоть, приставшая к телу, изменила цвет воды, из голубой превратив ее в темно-серую с розоватым оттенком от кровоточащих ран.
Вскоре все ее тело покалывало, пока кровь ускоренно циркулировала, залечивая ссадины. Мириам закрыла глаза. Восхитительно. Как ей нужен теперь Сок! Как легко было бы теперь погрузиться в него, когда измученную плоть ласкает теплая вода.
Нет! Нельзя! Следует отыскать что-нибудь стимулирующее – кофе, таблетки, что угодно – а еще найти паспорт этой женщины, позвонить в аэропорт и заказать билет до Нью-Йорка, потом отправиться в катакомбы и предупредить сородичей.
Она вылезла из ванны и направилась в кухню, где в аптечке обнаружила три бутылочки с пилюлями – витамины, травяное лекарство от простуды, какое-то противозачаточное средство. Ноэлль вела настолько здоровый образ жизни, что даже не употребляла простейших лекарств. Каждый раз беря себе юную чистую жизнь, Мириам невольно испытывала чувство бесполезной потери. Кстати, эта девушка чем-то напоминала ей Сару.
Мириам давно перестала названивать своей любовнице. Сейчас самое главное – добраться до дома. Она опасалась, что катастрофа успела перекинуться через океан, и по этой причине телефон не отвечает. Неужели ей предстоит увидеть свой прекрасный дом на Манхэттене в руинах, совсем как Замок Белой Королевы, а кости Сары – в костре? Сердце растревожилось такой глубокой печалью, что она испытала не обычный приступ гнева, а мучительные сомнения в собственной ценности, а заодно и ценности всех Властителей. Оглянись вокруг, мысленно велела она себе, посмотри, какая сложная жизнь протекала в этой студии, обрати внимание на чудесную ткань в станке, переливавшуюся на все лады в слабом уличном свете. Что это за книга на столике возле кровати, зачитанная, с загнутыми страницами, – ее Ноэлль читала перед сном. «Les Fleurs du Mal» – «Цветы зла». Мириам знала эти стихи, они ей тоже нравились.
Она вернулась к зеркалу. Вообще-то, лицо пострадало не так сильно. Чуть-чуть косметики здесь, чуть-чуть там, мазок блеска для губ – и она снова превратится в девушку. К счастью, у хозяйки студии хотя и не нашлось таблеток в аптечке, зато блеск для губ и другие важные мелочи были самого высокого качества. Мириам начала гримировать лицо, возвращая ему вид вечной молодости.
Но усталость брала свое: Сон затуманивал мозг, измученное тело тяжелело. Мириам мотнула головой, яростно сверкнув глазами. Хотя и нет таблеток, она все равно не станет погружаться в глубокий укрепляющий транс, свойственный их природе. Она не может, не должна! Хотя так много зависело от этого идеально глубокого, идеально совершенного Сна. Не важно, что тебе снилось. Сон не был похож на сны обычных людей: он очищал подвалы сознания, саму душу – если можно было предполагать ее наличие у вампира. Он обновлял, возвращал молодость, он творил чудеса. Когда ты пробуждался после него, вся жизнь начиналась сначала. Ты чувствовал себя абсолютно, идеально совершенным – и ты жил!
Но стоит ей Заснуть в этой студии – и ее обязательно схватят.
9
Женщина с ножом
Стены были выложены человеческими бедренными костями; черепа располагались выше. Пол Уорд имел представление о катакомбах Данфер-Рошеро, но весьма смутное, как о нелепом аттракционе, привлекавшем туристов определенного сорта – скажем, любителей фильмов ужасов. За десять франков им предоставлялась возможность провести сколько угодно времени среди костей семи миллионов парижан.
– Что это за запах? – поинтересовалась Бекки.
– Возможно, здесь спрятали свежий труп.
– Спасибо, Чарлз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42