Швейцаров, которые открывали прежде двери, не было.
Ане пришлось подниматься по узкой, неудобной лестнице на восьмой этаж, где находился кабинет мистера Кандербля.
Уже на лестничной площадке она столкнулась с плотной толпой возбужденно разговаривающих людей. Аню стало занимать это необычайное оживление. Она пыталась обратиться с вопросами. Люди с мрачными лицами сердито смотрели на нее и говорили о локауте. Аня ничего не понимала.
По коридору она продвигалась с трудом. Люди в меховых одеждах, давно не бритые, грязные, заполняли весь коридор.
Наконец Аня увидела знакомое лицо. Это был монтер Сэм Дикс, один из вожаков рабочих.
— Что происходит здесь, мистер Дикс? — обратилась она к нему.
— А, русская леди! — воскликнул Дикс. — Страшные вещи происходят, мисс Седых. «Лошадиная челюсть» объявил грандиозный локаут. С сегодняшнего утра уволены все рабочие строительства.
Аня непонимающе сморщила лоб:
— Что вы хотите сказать, мистер Дикс? Я плохо поняла вас.
— Чего ж тут не понять? — грубо заметили сзади. — Мы уволены и можем идти на все четыре стороны. А по договору деньги нам должны платить в Нью-Йорке. Как мы теперь доберемся до него, вот что скажите нам?
— Чем же это вызвано? Значит, прекращаются все работы?
— Нам наплевать на работы и на туннель! — послышалось вокруг. — Но мы знаем, что это за штучки! «Лошадиная челюсть» хочет сбавить нам заработок. Через неделю он снова начнет прием, уже на новых условиях.
— Не может быть! — ужаснулась Аня.
— Мы предполагаем, что это так, — пояснил Сэм. — Мы не можем подыскать другое объяснение. К сожалению, я не могу попасть для переговоров к мистеру Кандерблю. Он заперся в кабинете и никого не принимает.
Аня пообещала помочь ему увидеться с Кандерблем, и рабочие пропустили ее в приемную.
Здесь тоже многолюдно, но толпа совсем не та, что на лестнице. Приемную заполняли чистые, опрятные люди в накрахмаленных воротничках и галстуках. Они почтительно расступились перед Аней. Аня узнала многих знакомых инженеров.
Время от времени дверь в кабинет Кандербля открывалась, и из нее высовывалась голова секретаря Мейса, который выкрикивал фамилию какого-нибудь инженера. Через несколько минут этот инженер с озабоченным лицом выходил из кабинета и скрывался в наполнявшей коридор толпе.
Аня попросила доложить о себе. Мейс мрачно взглянул на нее и кивнул.
Через минуту он открыл дверь, выпустил очередного инженера, но другого не пригласил, а сам остался в приемной. Аня уже хотела подойти к нему, как вдруг дверь вновь открылась и показалось длинное лицо с тяжелым подбородком.
— Мисс Анна Седых, прошу вас, — послышался голос Кандербля.
Инженеры зашептались. Аня поправила волосы и прошла в кабинет.
Кандербль молча пожал ей руку и стал расхаживать по комнате. Аня села в кресло и пытливо вглядывалась в лицо американца.
— Я пришла, чтобы поговорить с вами о моем отъезде… — начала Аня.
— Это невозможно теперь, — прервал Кандербль. — Вы инженер и должны быть с нами в лагере инженеров.
— Я не понимаю, — подняла Аня брови. — Объясните мне, что происходит?
— Проклятье! — ударил кулаком по столу Кандербль. — Происходит самое скверное. Я уволил всех рабочих строительства и приостановил все работы. Остаются только инженеры, и вы в том числе. Каждый из вас должен занять свое место, чтобы сохранить в целости строительство.
— Послушайте, мистер Кандербль, я отнюдь не хочу выступать на вашей стороне в вашей борьбе с рабочими. Насколько я понимаю, вы преследуете своим локаутом определенные цели…
— Ах, замолчите, леди!.. Что вы знаете? Вы думаете, что я только живодер, мечтающий о том, чтобы содрать с рабочего побольше шкур. Нет… нет… Анна… — Кандербль остановился, болезненно сморщив лоб. — Именно вам мне хотелось бы сказать, что я весь принадлежу идее строительства подводного туннеля и только ради этой идеи делаю все, что вызывает ненависть всех этих людей, в лучшем случае предназначенных для повиновения.
— Но почему вы объявили локаут?
— Это не локаут, — тихо произнес Кандербль. — Я увольняю рабочих не для того, чтобы наказать их. Я увольняю их не для своей выгоды, а только потому, что мне нечем им платить.
— Нечем платить? — смущенно повторила Аня.
— Да, нечем платить, мисс Анна. — Кандербль сел в кресло против Ани. — В Нью-Йорке произошли неприятные события. Наши враги сыграли с нами плохую штуку. Туннельные акции на бирже в результате развернувшейся в прессе антитуннельной кампании полетели вниз. Судоходчики дали нам бой. За одну неделю, пока я был здесь, концерн потерял много миллионов долларов… Я боюсь назвать цифру… Чтобы спасти положение, чтобы дать концерну оправиться в финансовом отношении, я должен прекратить работы.
Аня смотрела на американца и видела, как болезненные судороги пробегали по его длинному лицу.
— Да, мисс Анна, — сказал Кандербль, поднимаясь, — судоходчики выиграли бой. Мистер Элуэлл… Вы знаете этого инженера, пытавшегося стать губернатором? Этот Элуэлл выдвинул авантюрную идею ледовых аэродромов и всякую подобную чепуху. И, представьте себе, он сумел мобилизовать против нас общественное мнение. Его крики о прогрессе техники и устарелости туннеля воздействовали на легко появляющееся чувство толпы — на страх. Судоходные акции взлетели небывало высоко и… — Кандербль остановился перед ней, сжав кулаки. — Знаете, кто оказался владельцем купленных за бесценок судоходных акций?
— Кто?
— Мистер Медж. Наш недавний директор-распорядитель, бывший прогрессивный деятель, сторонник туннеля и, наконец, его руководитель до тех пор, пока не представился случай стать бизнесменом. Только с его помощью можно было нанести нам такое финансовое поражение. Он хорошо знал, в какое место бить, — и вот… — Кандербль развел руками, — этот бизнесмен Медж стал обладателем огромного капитала, фактическим владельцем Атлантической судоходной компании, а я, инженер, руководитель величайшего строительства в мире, вынужден прекратить работу, потому что завтра мне будет нечем заплатить моему швейцару.
Кандербль прошелся и снова сел.
— Вот почему я ставлю на все необходимые места своих верных инженеров с револьверами в руках. Вот почему и вы должны быть в их числе.
Аня задумалась.
— Я должна снестись по радиотелефону с Мурманском.
— Я и сам предполагал сообщить об этом несчастье Стэппену, — мрачно сказал Кандербль.
Аня встала. Кандербль, пожимая ей руку, как-то устало и в то же время с выражением надежды взглянул на нее. Потом он крикнул в открывшуюся дверь:
— Эй, Мейс! Живо! Позовите этого Дикса. Надо выпроводить отсюда все это грязное сборище…
Через два дня Аня снова явилась к Кандерблю, но узнала, что он выехал в подводный док. Он просил передать ей, как только она появится, что ей необходимо также выехать в туннель. Он будет ждать ее там.
Мэйс услужливо сообщил, что инженер Вандермайер отправляется в туннель через двадцать минут.
Аня вышла на улицу. Толпа праздных людей в меховых одеждах слонялась по мостовой, сидела на ступеньках подъезда, загромождала тротуар. Почему-то все эти люди не хотели уходить от здания офиса.
Кто-то остановил Аню. Это был Сэм Дикс.
— О леди, как я рад, что встретился с вами! «Лошадиная челюсть» удрал от нас в подводный док. Только вы, леди, можете помочь нам. Наши ребята в ужасном положении. Они должны уезжать отсюда, но администрация требует обратно меховую одежду. У ребят же имеются только летние пальто. Их не сажают ни в автомобили, ни в поезда, пока они не сдадут одежды. А ведь сейчас такие морозы… В то же время мы не можем оставаться здесь, так как мистер Кандербль не гарантирует скорого возобновления работ. — Дикс горько усмехнулся. — Ко мне, мисс Седых, приехала невеста… Не правда ли, все это достаточно скверно? Вот у вас, в России, наверное, так не бывает. Ребята очень волнуются. Мы хотим просить вас помочь нам. Нам не проникнуть в туннель. Поговорите с Кандерблем! Есть же в нем что-нибудь человеческое! А? Как по-вашему, мисс Седых?
Аня опустила голову. Она помнила, что вмешиваться во взаимоотношения американской администрации с рабочими строго запрещено. Однако, подумав, Аня решила, что передача просьбы Дикса не является еще вмешательством. Не помочь всем этим людям, с надеждой смотревшим на нее, она не могла.
Простившись с Диксом, Аня подошла к устью туннеля. Путь был перегорожен колючей проволокой. Люди в дохах, с автоматами в руках прогуливались взад и вперед. Аня узнала в них двух полицейских и одного молодого инженера, заведовавшего раньше проектным бюро правления.
Заиндевевший автомобиль Вандермайера стоял у зияющего отверстия туннеля.
Вандермайера еще не было. Аня поднялась по крутой лестнице из шлюзовой выемки на насыпь, служившую дамбой. Эта дамба, завершавшая подводную стенку, предохраняла шлюзовую выемку от вод замерзшего сейчас океана.
Аня взглянула вдаль. Насколько хватал глаз, перед ней простиралось ровное, занесенное снегом ледяное поле.
На тысячу километров под этими льдами проходил подводный туннель, в котором еще несколько дней назад кипела работа.
Аню окликнул кто-то сзади. Это был Вандермайер.
Через шесть часов автомобиль въехал в тускло освещенный гигантский цилиндрический зал. Мостовые краны недвижными переплетами закрывали полутемный свод.
Вандермайер помог Ане выйти из машины. Они взобрались на металлическую площадку. Каждый их шаг, каждый звук голоса гулко отдавались в гудящей тишине металлического зала.
Они долго шли. Жутко, пустынно было вокруг. Ни одного человека не встретили они, кроме стоявшего у входа с автоматом в руках бывшего начальника электромонтажных работ. Аню угнетала эта тишина. Она попробовала заговорить с Вандермайером, но тот только вежливо улыбнулся в ответ. Аня поняла, что инженеру тяжело было нарушать торжественную тишину заброшенного строительства.
Вдали показалась высокая фигура. Она то входила в полосу слабого света, то исчезала в темноте.
Аня сразу узнала Кандербля, хотя и не могла разглядеть его.
Медленными, неторопливыми шагами шел человек вдоль дока. Огней там уже не было. Перед ним была полная темнота. Шаги звенящим эхом отдавались в цилиндрических стенах.
Он остановился и, скрестив руки на груди, уставился в сгущавшуюся перед ним темноту.
Кандербля окликнули. Инженер вздрогнул. Эхо еще долго звучало в металлическом стволе дока, то усиливаясь, то утихая.
Вандермайер и Аня подошли к Кандерблю.
— Я остаюсь с вами, сэр, — сказала Аня, протягивая руку.
— Спасибо, — коротко ответил Кандербль.
Аня окинула взглядом пустынное сооружение, где она должна была провести неопределенное время, следя за сохранностью всего оборудования.
Вандермайер отошел. Кандербль пожал узкими плечами и огляделся.
— Вот, — горько сказал он, — состою здесь сторожем!
— Мистер Кандербль, — тихо начала Аня, глядя в пол, — у меня есть просьба к вам…
И она рассказала о положении рабочих, которых видела перед отъездом.
Кандербль устало махнул рукой:
— О'кэй, мисс Седых… Инженер Кандербль в первый раз в жизни пойдет навстречу рабочим! — И он отвернулся.
Аня, не поднимая головы, бросила быстрый взгляд на американца:
— Мистер Кандербль, у меня есть к вам еще одно поручение.
— Я слушаю вас, Анна.
— Мне поручили предложить вам перейти на работу в советский док.
Кандербль поднял голову и долго смотрел в темноту перед собой.
— Мне?.. На службу в русский док? В подчинение к другим инженерам? — Он только пожал плечами и задумался.
Кандербль и Аня тихо пошли вдоль металлической площадки. Вокруг становилось все темнее.
Неприятное чувство вместе с темнотой обволакивало Аню. Она предложила повернуть обратно.
— Каков же будет ваш ответ? — спросила Аня. — Я должна телеграфировать.
— Что? Мой ответ? — словно проснулся Кандербль. — Нет, моя леди, инженер Герберт Кандербль слишком горд, чтобы пойти к кому-нибудь в подчиненные. До сих пор он только распоряжался инженерами. Кроме того, я американец, Анна, и я останусь на американском строительстве. — И Герберт Кандербль, замолчав, оперся на перила.
КНИГА ТРЕТЬЯ. АЙСБЕРГИ
Передовая идея подобна айсбергу.
Подлинное ее значение скрыто в глубине.
Часть первая. ТОРОСЫ
И звезды холодно смотрели,
На Землю устремив свои взор,
Где люди дерзкие посмели
С природою затеять спор.
Глава первая. ЛЕДОВЫЙ АЭРОДРОМ
Дверь открылась, и в домик, сложенный из грубых бревен, вошел низенький человек с широким лицом, приплюснутым носом и сильно выдающимися скулами. Достав из мехового комбинезона тонкий шелковый платок, он тщательно протер роговые очки и обратился к сидевшему на топчане юноше:
— Итак, дорогой мой Кото, погода оказывает нам благодеяние. Если учесть наступающее полнолуние, то что может быть лучше, извините?
Молодой японец поднял от книги, которую держал в руках, свое юное, холеное лицо с близорукими мечтательными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Ане пришлось подниматься по узкой, неудобной лестнице на восьмой этаж, где находился кабинет мистера Кандербля.
Уже на лестничной площадке она столкнулась с плотной толпой возбужденно разговаривающих людей. Аню стало занимать это необычайное оживление. Она пыталась обратиться с вопросами. Люди с мрачными лицами сердито смотрели на нее и говорили о локауте. Аня ничего не понимала.
По коридору она продвигалась с трудом. Люди в меховых одеждах, давно не бритые, грязные, заполняли весь коридор.
Наконец Аня увидела знакомое лицо. Это был монтер Сэм Дикс, один из вожаков рабочих.
— Что происходит здесь, мистер Дикс? — обратилась она к нему.
— А, русская леди! — воскликнул Дикс. — Страшные вещи происходят, мисс Седых. «Лошадиная челюсть» объявил грандиозный локаут. С сегодняшнего утра уволены все рабочие строительства.
Аня непонимающе сморщила лоб:
— Что вы хотите сказать, мистер Дикс? Я плохо поняла вас.
— Чего ж тут не понять? — грубо заметили сзади. — Мы уволены и можем идти на все четыре стороны. А по договору деньги нам должны платить в Нью-Йорке. Как мы теперь доберемся до него, вот что скажите нам?
— Чем же это вызвано? Значит, прекращаются все работы?
— Нам наплевать на работы и на туннель! — послышалось вокруг. — Но мы знаем, что это за штучки! «Лошадиная челюсть» хочет сбавить нам заработок. Через неделю он снова начнет прием, уже на новых условиях.
— Не может быть! — ужаснулась Аня.
— Мы предполагаем, что это так, — пояснил Сэм. — Мы не можем подыскать другое объяснение. К сожалению, я не могу попасть для переговоров к мистеру Кандерблю. Он заперся в кабинете и никого не принимает.
Аня пообещала помочь ему увидеться с Кандерблем, и рабочие пропустили ее в приемную.
Здесь тоже многолюдно, но толпа совсем не та, что на лестнице. Приемную заполняли чистые, опрятные люди в накрахмаленных воротничках и галстуках. Они почтительно расступились перед Аней. Аня узнала многих знакомых инженеров.
Время от времени дверь в кабинет Кандербля открывалась, и из нее высовывалась голова секретаря Мейса, который выкрикивал фамилию какого-нибудь инженера. Через несколько минут этот инженер с озабоченным лицом выходил из кабинета и скрывался в наполнявшей коридор толпе.
Аня попросила доложить о себе. Мейс мрачно взглянул на нее и кивнул.
Через минуту он открыл дверь, выпустил очередного инженера, но другого не пригласил, а сам остался в приемной. Аня уже хотела подойти к нему, как вдруг дверь вновь открылась и показалось длинное лицо с тяжелым подбородком.
— Мисс Анна Седых, прошу вас, — послышался голос Кандербля.
Инженеры зашептались. Аня поправила волосы и прошла в кабинет.
Кандербль молча пожал ей руку и стал расхаживать по комнате. Аня села в кресло и пытливо вглядывалась в лицо американца.
— Я пришла, чтобы поговорить с вами о моем отъезде… — начала Аня.
— Это невозможно теперь, — прервал Кандербль. — Вы инженер и должны быть с нами в лагере инженеров.
— Я не понимаю, — подняла Аня брови. — Объясните мне, что происходит?
— Проклятье! — ударил кулаком по столу Кандербль. — Происходит самое скверное. Я уволил всех рабочих строительства и приостановил все работы. Остаются только инженеры, и вы в том числе. Каждый из вас должен занять свое место, чтобы сохранить в целости строительство.
— Послушайте, мистер Кандербль, я отнюдь не хочу выступать на вашей стороне в вашей борьбе с рабочими. Насколько я понимаю, вы преследуете своим локаутом определенные цели…
— Ах, замолчите, леди!.. Что вы знаете? Вы думаете, что я только живодер, мечтающий о том, чтобы содрать с рабочего побольше шкур. Нет… нет… Анна… — Кандербль остановился, болезненно сморщив лоб. — Именно вам мне хотелось бы сказать, что я весь принадлежу идее строительства подводного туннеля и только ради этой идеи делаю все, что вызывает ненависть всех этих людей, в лучшем случае предназначенных для повиновения.
— Но почему вы объявили локаут?
— Это не локаут, — тихо произнес Кандербль. — Я увольняю рабочих не для того, чтобы наказать их. Я увольняю их не для своей выгоды, а только потому, что мне нечем им платить.
— Нечем платить? — смущенно повторила Аня.
— Да, нечем платить, мисс Анна. — Кандербль сел в кресло против Ани. — В Нью-Йорке произошли неприятные события. Наши враги сыграли с нами плохую штуку. Туннельные акции на бирже в результате развернувшейся в прессе антитуннельной кампании полетели вниз. Судоходчики дали нам бой. За одну неделю, пока я был здесь, концерн потерял много миллионов долларов… Я боюсь назвать цифру… Чтобы спасти положение, чтобы дать концерну оправиться в финансовом отношении, я должен прекратить работы.
Аня смотрела на американца и видела, как болезненные судороги пробегали по его длинному лицу.
— Да, мисс Анна, — сказал Кандербль, поднимаясь, — судоходчики выиграли бой. Мистер Элуэлл… Вы знаете этого инженера, пытавшегося стать губернатором? Этот Элуэлл выдвинул авантюрную идею ледовых аэродромов и всякую подобную чепуху. И, представьте себе, он сумел мобилизовать против нас общественное мнение. Его крики о прогрессе техники и устарелости туннеля воздействовали на легко появляющееся чувство толпы — на страх. Судоходные акции взлетели небывало высоко и… — Кандербль остановился перед ней, сжав кулаки. — Знаете, кто оказался владельцем купленных за бесценок судоходных акций?
— Кто?
— Мистер Медж. Наш недавний директор-распорядитель, бывший прогрессивный деятель, сторонник туннеля и, наконец, его руководитель до тех пор, пока не представился случай стать бизнесменом. Только с его помощью можно было нанести нам такое финансовое поражение. Он хорошо знал, в какое место бить, — и вот… — Кандербль развел руками, — этот бизнесмен Медж стал обладателем огромного капитала, фактическим владельцем Атлантической судоходной компании, а я, инженер, руководитель величайшего строительства в мире, вынужден прекратить работу, потому что завтра мне будет нечем заплатить моему швейцару.
Кандербль прошелся и снова сел.
— Вот почему я ставлю на все необходимые места своих верных инженеров с револьверами в руках. Вот почему и вы должны быть в их числе.
Аня задумалась.
— Я должна снестись по радиотелефону с Мурманском.
— Я и сам предполагал сообщить об этом несчастье Стэппену, — мрачно сказал Кандербль.
Аня встала. Кандербль, пожимая ей руку, как-то устало и в то же время с выражением надежды взглянул на нее. Потом он крикнул в открывшуюся дверь:
— Эй, Мейс! Живо! Позовите этого Дикса. Надо выпроводить отсюда все это грязное сборище…
Через два дня Аня снова явилась к Кандерблю, но узнала, что он выехал в подводный док. Он просил передать ей, как только она появится, что ей необходимо также выехать в туннель. Он будет ждать ее там.
Мэйс услужливо сообщил, что инженер Вандермайер отправляется в туннель через двадцать минут.
Аня вышла на улицу. Толпа праздных людей в меховых одеждах слонялась по мостовой, сидела на ступеньках подъезда, загромождала тротуар. Почему-то все эти люди не хотели уходить от здания офиса.
Кто-то остановил Аню. Это был Сэм Дикс.
— О леди, как я рад, что встретился с вами! «Лошадиная челюсть» удрал от нас в подводный док. Только вы, леди, можете помочь нам. Наши ребята в ужасном положении. Они должны уезжать отсюда, но администрация требует обратно меховую одежду. У ребят же имеются только летние пальто. Их не сажают ни в автомобили, ни в поезда, пока они не сдадут одежды. А ведь сейчас такие морозы… В то же время мы не можем оставаться здесь, так как мистер Кандербль не гарантирует скорого возобновления работ. — Дикс горько усмехнулся. — Ко мне, мисс Седых, приехала невеста… Не правда ли, все это достаточно скверно? Вот у вас, в России, наверное, так не бывает. Ребята очень волнуются. Мы хотим просить вас помочь нам. Нам не проникнуть в туннель. Поговорите с Кандерблем! Есть же в нем что-нибудь человеческое! А? Как по-вашему, мисс Седых?
Аня опустила голову. Она помнила, что вмешиваться во взаимоотношения американской администрации с рабочими строго запрещено. Однако, подумав, Аня решила, что передача просьбы Дикса не является еще вмешательством. Не помочь всем этим людям, с надеждой смотревшим на нее, она не могла.
Простившись с Диксом, Аня подошла к устью туннеля. Путь был перегорожен колючей проволокой. Люди в дохах, с автоматами в руках прогуливались взад и вперед. Аня узнала в них двух полицейских и одного молодого инженера, заведовавшего раньше проектным бюро правления.
Заиндевевший автомобиль Вандермайера стоял у зияющего отверстия туннеля.
Вандермайера еще не было. Аня поднялась по крутой лестнице из шлюзовой выемки на насыпь, служившую дамбой. Эта дамба, завершавшая подводную стенку, предохраняла шлюзовую выемку от вод замерзшего сейчас океана.
Аня взглянула вдаль. Насколько хватал глаз, перед ней простиралось ровное, занесенное снегом ледяное поле.
На тысячу километров под этими льдами проходил подводный туннель, в котором еще несколько дней назад кипела работа.
Аню окликнул кто-то сзади. Это был Вандермайер.
Через шесть часов автомобиль въехал в тускло освещенный гигантский цилиндрический зал. Мостовые краны недвижными переплетами закрывали полутемный свод.
Вандермайер помог Ане выйти из машины. Они взобрались на металлическую площадку. Каждый их шаг, каждый звук голоса гулко отдавались в гудящей тишине металлического зала.
Они долго шли. Жутко, пустынно было вокруг. Ни одного человека не встретили они, кроме стоявшего у входа с автоматом в руках бывшего начальника электромонтажных работ. Аню угнетала эта тишина. Она попробовала заговорить с Вандермайером, но тот только вежливо улыбнулся в ответ. Аня поняла, что инженеру тяжело было нарушать торжественную тишину заброшенного строительства.
Вдали показалась высокая фигура. Она то входила в полосу слабого света, то исчезала в темноте.
Аня сразу узнала Кандербля, хотя и не могла разглядеть его.
Медленными, неторопливыми шагами шел человек вдоль дока. Огней там уже не было. Перед ним была полная темнота. Шаги звенящим эхом отдавались в цилиндрических стенах.
Он остановился и, скрестив руки на груди, уставился в сгущавшуюся перед ним темноту.
Кандербля окликнули. Инженер вздрогнул. Эхо еще долго звучало в металлическом стволе дока, то усиливаясь, то утихая.
Вандермайер и Аня подошли к Кандерблю.
— Я остаюсь с вами, сэр, — сказала Аня, протягивая руку.
— Спасибо, — коротко ответил Кандербль.
Аня окинула взглядом пустынное сооружение, где она должна была провести неопределенное время, следя за сохранностью всего оборудования.
Вандермайер отошел. Кандербль пожал узкими плечами и огляделся.
— Вот, — горько сказал он, — состою здесь сторожем!
— Мистер Кандербль, — тихо начала Аня, глядя в пол, — у меня есть просьба к вам…
И она рассказала о положении рабочих, которых видела перед отъездом.
Кандербль устало махнул рукой:
— О'кэй, мисс Седых… Инженер Кандербль в первый раз в жизни пойдет навстречу рабочим! — И он отвернулся.
Аня, не поднимая головы, бросила быстрый взгляд на американца:
— Мистер Кандербль, у меня есть к вам еще одно поручение.
— Я слушаю вас, Анна.
— Мне поручили предложить вам перейти на работу в советский док.
Кандербль поднял голову и долго смотрел в темноту перед собой.
— Мне?.. На службу в русский док? В подчинение к другим инженерам? — Он только пожал плечами и задумался.
Кандербль и Аня тихо пошли вдоль металлической площадки. Вокруг становилось все темнее.
Неприятное чувство вместе с темнотой обволакивало Аню. Она предложила повернуть обратно.
— Каков же будет ваш ответ? — спросила Аня. — Я должна телеграфировать.
— Что? Мой ответ? — словно проснулся Кандербль. — Нет, моя леди, инженер Герберт Кандербль слишком горд, чтобы пойти к кому-нибудь в подчиненные. До сих пор он только распоряжался инженерами. Кроме того, я американец, Анна, и я останусь на американском строительстве. — И Герберт Кандербль, замолчав, оперся на перила.
КНИГА ТРЕТЬЯ. АЙСБЕРГИ
Передовая идея подобна айсбергу.
Подлинное ее значение скрыто в глубине.
Часть первая. ТОРОСЫ
И звезды холодно смотрели,
На Землю устремив свои взор,
Где люди дерзкие посмели
С природою затеять спор.
Глава первая. ЛЕДОВЫЙ АЭРОДРОМ
Дверь открылась, и в домик, сложенный из грубых бревен, вошел низенький человек с широким лицом, приплюснутым носом и сильно выдающимися скулами. Достав из мехового комбинезона тонкий шелковый платок, он тщательно протер роговые очки и обратился к сидевшему на топчане юноше:
— Итак, дорогой мой Кото, погода оказывает нам благодеяние. Если учесть наступающее полнолуние, то что может быть лучше, извините?
Молодой японец поднял от книги, которую держал в руках, свое юное, холеное лицо с близорукими мечтательными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75