Я понимала, что за мной следят: по этим тоннелям ходила не я одна, однако же никто, кроме меня, ничего не видел и не слышал и бутылок моих не находил.
Вы можете спросить, как же я могла делиться едой с теми, кого никогда не видела, если мне приходилось урывать ее у своих детишек? Есть на свете люди, чьих сердец милосердие никогда не касалось. Я устроена на другой лад. Матушка мне всегда говорила, что ладони у человека открываются наружу, чтобы он мог делиться. Яблоки тогда стоили дешево. У мужа моей сестры была ферма недалеко от города, и он часто привозил мясо и другие продукты. А еще я очень экономная хозяйка и горжусь этим. Умею растянуть немногое надолго. Так что мне не составляло особого труда кормить три – я ведь думала, что их всего трое, – лишних рта.
Надо сказать, еду им поставляла не я одна, хотя и была единственной, кто делал это по доброй воле. Мои сотрудницы жаловались, что у них пропадают обеды. Все думали, что их воруют крысы. И пропажу продуктов из кладовок в общежитских столовых тоже приписывали крысам. Странного малыша, кроме меня, никто ни разу не видел.
И вот однажды ночью я постаралась побыстрее управиться с работой и наконец спустилась в тоннель, ведущий к библиотеке. Мне хотелось проверить, кто прав, я или мой муж. Может, мне это и вправду все приснилось? Я достала из корзины молоко, хлеб, яблоки и положила все это на свету. Но вместо того чтобы уйти, как обычно, я села рядом со своими приношениями и принялась ждать.
Вскоре мне показалось, что в темноте, неподалеку от меня, кто-то шепчется. Видно, мои малыши решали, стоит ли показаться своей благодетельнице.
– Выходите! – окликнула я. – Я вас не обижу!
И протянула раскрытые ладони, чтобы они видели, что никакого оружия у меня нет. В темноте снова послышался оживленный шепот, хотя сколько народа шепчется, я разобрать не могла. Наконец там кто-то зашевелился и на гнет выступил мой давешний малец. А за ним – еще двое, мужчина и женщина, примерно на фут выше мальчика. У женщины волосы были иссиня-черные, как и у мальчишки, а у мужчины – морковно-рыжие. Одежда на них была латаная-перелатаная, как я и думала, и оба выглядели очень худыми и изголодавшимися, хотя, наверно, благодаря моей помощи они не так отощали, как могли бы.
Я во все глаза уставилась на мальчишку. Я видела его впервые за несколько недель, и теперь была очень рада: во-первых, я наконец-то убедилась, что мне и впрямь не померещилось, а во-вторых, потому что мои старания явно облегчили ему жизнь. Он был уже не такой тощий, как прежде, и, как это ни удивительно, чистенький-пречистенький! Рубашонка заштопана, мордашка умыта. Я так думаю, что мудрые малыши знали о том, что в эту ночь я буду их ждать, еще прежде, чем мне это самой пришло в голову. Мальчик уже не выглядел затравленным, как в нашу первую встречу, но взгляд у него все равно был упрямый – точь-в-точь как у моего младшенького. С характером вырастет паренек, если не собьется с пути. Я про себя посочувствовала его родителям. Мало того что им пришлось привести его в божеский вид – небось, им еще пришлось уговаривать его показаться!
Потом я посмотрела на самих родителей. Они были похожи на беженцев. На оборванных беженцев, спасающихся от чужой им войны и мечтающих лишь о том, чтобы их оставили в покое. Но что это за война? Откуда они взялись?
– Здравствуйте, – произнесла я. Мне показалось, что меня не поняли, поэтому я поздоровалась еще раз, сперва по-английски, потом по-немецки. Они по-прежнему молчали, поэтому я заговорила сама.
Я рассказала о своей семье, о детях и о муже. Говорила о своем детстве и о том, как приехала с родителями в Америку. Как я выросла, пошла в школу, потом на работу, как я познакомилась с мужем. И о том, как еще в детстве, в деревне, слушала сказки о таких, как они, о древнем мудром народе, искусном в ремеслах, творящем добро и зло как ему заблагорассудится. Наконец я пересказала одну из этих сказок, и тогда мужчина наконец заговорил.
– В ваших краях еще остался кто-нибудь из них? – с надеждой спросил он.
– Не знаю, – призналась я. – Самой мне их встречать не приходилось.
Я увидела, что он разочарован. Он не стал больше говорить на эту тему, а вместо этого спросил, очень серьезно:
– Зачем вам эта благотворительность?
Вот ведь гордец! Я держала в руках его тайну, и все же он не боялся бросить мне вызов! Я притворилась обиженной:
– Разве это благотворительность – делать подарки новым знакомым? Я хорошая соседка!
При этом я изо всех сил сдерживалась, чтобы не захихикать.
Он рассмеялся – впервые за все время, – и лицо его заметно смягчилось.
– Ах вот оно что! – сказал он с улыбкой. – Ну что ж, мы не останемся в долгу.
И для начала они подарили мне блюдо – вот это самое блюдо – для хлеба и пирогов. хлеб на нем никогда не плесневеет и не черствеет. Я говорила им, что это слишком дорогой подарок в ответ на несколько бутылок молока, но они только улыбались.
Они рассказали мне, как вышло, что они оказались в центральном Иллинойсе, и как они нашли себе это убежище, теплое и не набитое под завязку людьми. Они решили, что здесь им будет безопасно. С тех пор, как они приплыли из-за океана, прошло много-много лет, по как им удалось попасть на пароход и где они жили раньше – этого я не знаю. О великой войне, которая шла тогда в Европе, они слышали только краем уха. А в Мидвестерне тогда было совсем мало студентов и преподавателей не хватало – всех забрали в армию. Я пообещала помочь им, и они провели меня к себе и познакомили с остальными.
Встретив одного ребенка, поверить в существование целой семьи было для меня не так уж трудно, но как же я удивилась, когда увидела больше трех десятков несчастных созданий, которые ютились в заброшенном подвале, боясь, что их обнаружат! Мне сразу вспомнились кадры кинохроники и ужасы, творящиеся в Европе. Они пробирались сюда под покровом ночи, обходя города, преодолевая множество опасностей, питаясь колосками с полей. Но откуда они явились сюда? Этого мне так и не сказали. Однако в конце концов они нашли наш городок, стоящий посреди богатых пахотных угодий, решили, что это место создано для них, и осели здесь.
Потолки на этом этаже были слишком низкие, чтобы проводить занятия. Быть может, правительство предназначало эти помещения для каких-то секретных нужд, однако здание оказалось слишком старым, так что начальство повесило замок на дверь нижнего этажа и забыло о нем. В течение десятков лет он стоял заброшенным. Там ничего не было, кроме гнилых ящиков со старыми книгами и прочего университетского хлама. Сторожа все были люди пожилые, и они забыли об этом этаже. Думаю, тут не обошлось без волшебства, потому что одним из сторожей был Франклин Маккей, а мистер Маккей в жизни ничего не забывал. Так что, наверно, через некоторое время не осталось никого, кроме меня и моих малышей, кто помнил бы, что в библиотеке есть еще один этаж.
И миссис Гемперт решительно поставила чашку на блюдце.
– Да, вот я не знал, к примеру, – признался Кейт. – А как в это дело оказался замешан Ли?
– Да так же, как и вы. У мальчика добрая душа, и он всегда рад помочь тем, кто в этом нуждается. С тех пор как я ушла на пенсию, он делает все, что прежде делала я. Заказывает продукты с запасом. Пропажи никто никогда не замечает: все равно много добра пропадает впустую. Но Ли никогда не пытался сблизиться с ними. Он платит продуктами за образование. Они всегда рады поделиться тем, чего у них в избытке, в обмен на то, чего им не хватает. Это я помогла все устроить. Сперва им мешала гордость, но я об этом знала и помогла им преодолеть себя. Ли был неуспевающим, а теперь он отличник. Но он скоро закончит аспирантуру и уедет. Вы займете его место. Я рада, что нашелся такой человек, как вы.
– Я тоже... – задумчиво сказал Кейт. – Скажите, а откуда берется этот их свет? Я имею в и иду тот, на потолке?
– Не знаю, – усмехнулась миссис Гемперт. – Я могла бы сказать, что это волшебство, и, возможно, вы бы поверили, но ведь это все равно что ничего не сказать. Это ничего не объясняет... А теперь расскажите, как вы нашли дорогу в их дом? Она ведь очень хорошо спрятана. Мне ли не знать – я сама видела, как она исчезла.
– Ну, есть одна девушка...
Старушка улыбнулась.
– Которая вам очень нравится?
– Ну, по правде говоря, да. Но у нее есть другой парень, которому она нравится. Хотя, по-моему, это у них ненадолго. Он ею командует и хамит, и ей это не по душе.
– Хамит... – задумчиво повторила она. – Нет, это неправильно. Надо будет поговорить об этом. Но должна вам сказать, я очень рада, что вы нашли моих малышей и подружились.
– А почему вы мне все это рассказываете, миссис Гемперт? – серьезно спросил Кейт. – То есть спасибо, конечно, но... Вы ведь меня не знаете. А вдруг я какой-нибудь мошенник или репортер, который просто где-то что-то слышал и решил разузнать побольше? Почему вы мне доверяете?
– А вы мне что, не доверяете? – усмехнулась она, и ее голубые глаза сделались почти сапфировыми. – Если я пойду к репортеру и скажу: «Я видела эльфов», что он мне скажет? «С ума сошла старушка», вот что он подумает. А вам я доверяю. В мои годы я уже научилась немножко разбираться в людях. Вы порядочный мальчик. Я-то вижу, я-то вижу.
– А можно спросить? Что они тут делают?
– Как что? Живут. Как вы. Как я.
Кейт кивнул и встал.
– Спасибо, что рассказали мне все это Да, а можно, я еще зайду?
– Конечно, – улыбнулась миссис Гемперт и тоже встала. – И барышню вашу приводите тоже. Мы ведь с вами теперь заодно. А что вы собираетесь делать теперь, когда знаете все это?
– Пока не знаю. Буду помогать в чем получится. Я никому не скажу!
Кейт протянул руку, Людмила пожала ее обеими. Руки у нее были теплые и сильные – еще бы, после стольких-то лет домашнего труда... Старушка выглядела хрупкой, но слабой она не была.
– Я им скажу, что вы передавали привет, – пообещал Кейт, но потом замялся. – Хм... – Ему вспомнилось предупреждение Холла. – А может, и не скажу...
– Выйдет – скажете, не выйдет – значит, не выйдет. До свидания, Кейт.
* * *
Катра листала местную еженедельную газету. Кроме той первой статьи, ей пока больше ничего на глаза не попадалось, хотя она искала очень тщательно. Архивариус вздохнула с облегчением. Конечно, чтение газет отнимает ужасно много времени, но это лучше, чем терзаться страхом, что их подземное убежище обнаружат... Но просматривая объявления о продаже подержанных машин, она наткнулась на статейку в два столбца, озаглавленную «Колония цирковых лилипутов?». В статейке описывались «взрослые люди миниатюрного роста, обитающие в небольшом университетском городке».
Эта статья, как и первая, была достаточно расплывчатой. Возможно, это просто эхо той, предыдущей, – мелкие газетенки вечно передирают материалы друг у друга. Если читать их все подряд еженедельно, это прямо-таки бросается в глаза. Никаких подробностей, одни слухи. Но все равно, старейшины будут обеспокоены. Катра тяжело вздохнула, отчеркнула статейку ногтем и положила газету обратно в папку. Вечером, когда библиотекари разойдутся по домам, можно будет сделать ксерокс...
Глава 13
Кейт зашел в центр подготовки медсестер, оперся на стол и заговорщицки подмигнул секретарше.
– Приве-ет, Луиза, детка, – промурлыкал он и приподнял бровь на манер актера Хэмфри Богарта. – Сегодня ночью мы организуем побег. Нужна твоя помощь.
– Чего тебе тут надо? – осведомилась Луиза Фаулер, отпихивая руку Кейта – он поставил ее на стопку копирки. – Убери свои лапы с моего стола! И имей в виду: будешь уходить, заставлю показать карманы!
Кейт отскочил как ужаленный, обогнул стол и рухнул перед ней на колени. Луиза, находясь при исполнении служебных обязанностей, любила поважничать, но Кейт умел ее обезоружить, хотя Луиза знала, что появление Кейта сулит проблемы. Либо он что-то задумал, либо он уже взялся за дело и намерен привлечь и ее, Луизу. Сейчас он взял ее руку и скорбно изрек:
– Увы! Мне не доверяют!
Луиза вырвала руку.
– Слушай, у меня нет на это времени! Тебе нужно что-нибудь?
– А как же!
– И что именно?
– Ну, для начала – простыни. Что-нибудь, что можно разорвать, дабы изготовить веревочную лестницу! – сказал он, мысленно прокручивая в голове заранее продуманный список.
– Зачем тебе веревочная лестница? В наше время люди пользуются лифтом!
– Слушай, кто организует побег, ты или я? А излишки пойдут мне на костюм для Хэллоуина.
– Привидением, что ли, нарядишься?
Кейт покачал головой в притворном изумлении.
– Э-э, детка, да ты ловка! Ничего-то от тебя не скроешь. Так и быть, придется взять тебя с собой. Будешь подружкой гангстера?
– Иди ты куда подальше!
– Слушай, я серьезно. Куда деваются старые больничные простыни и наволочки, когда срок их службы истекает?
– Ну, их отправляют в наш центр, чтобы использовать в обучении.
– А куда их девают, когда присылают новые? Ведь им все время присылают новые, верно? – Луиза кивнула. – Ну вот, можно, я их заберу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45