Вы хоть понимаете это?
– Понимаю, – ответил доктор. – Поверьте, я все прекрасно понимаю... А также помню, что одна из пропавших – Кэт Пуляски. Но у меня долг перед экипажем корабля, перед тысячью с лишним человек, которые находятся с нами здесь... И, в соответствии с обязанностями, я делаю официальное заявление: нам нужно улететь отсюда, старший помощник, пока мы держим ситуацию под контролем.
Райкер взглянул прямо в глаза Сэму и вздохнул;
– Ну и задали вы мне задачку!
– Я выполняю свою работу, – ответил Буртин. – Для этого здесь и нахожусь.
– Разумеется... Но пока что у вас нет твердых убеждений и доказательств, что дело обернется эпидемией. Вы сами сказали: возможно, для заражения необходим длительный контакт с больным. В то же время угроза для спасательной команды очевидна. Если я оставлю их, есть большая вероятность их гибели в этих кровавых побоищах, прежде чем мы успеем вернуться.
Буртин сохранял молчание, высказав свои предложения, и пришла пора действий первого офицера.
– Я думаю, – произнес наконец Райкер, – что нам лучше всего остаться на время здесь. – Он бросил внимательный взгляд через прозрачный барьер на Фреди и Вандервентера. – Но вы должны постоянно информировать меня об их состоянии. Также дайте мне знать, если кто-нибудь еще подхватит эту чертову болезнь или если бактерия начнет снова мутировать... Договорились?
– Хорошо, – отозвался доктор. – Тем не менее, я собираюсь занести свое требование в медицинский журнал корабля. Таковы правила.
Лицо первого офицера смягчилось.
– Не вижу проблем... Поступайте так, как считаете нужным в данной ситуации, доктор.
И Райкер развернулся, собираясь уйти.
– Старший помощник? – остановил его Буртин.
Вилл обернулся.
– Извините, что поставил вас в такое положение, – произнес Сэм. – Мы не очень близко знакомы друг с другом, но знаете, я не из тех врачей, кто кроме своих больных ничего не замечает. Мне понятно ваше колебание при принятии решения...
Старпом улыбнулся.
– Не волнуйтесь... Вы просто дали мне понять срочность и необходимость моих ближайших действий. Я благодарю вас за это.
Закончив фразу, Райкер удалился из лазарета походкой делового человека. Двери мягко закрылись за ним.
Буртин почувствовал, как задеревенели мышцы шеи от напряжения, и помассировал их. Он знал заранее, каким будет решение старпома. Если бы доктор сам сидел сейчас в командирском кресле, то поступил бы точно так же.
Наверное, он сделал свое заявление официальным из-за паники, неожиданно охватившей его. Тем более, вздумал заносить его в журнал...
Интересно, стала бы Пуляски реагировать так же, или Буртин принял слишком близко к сердцу то, к чему можно относиться спокойнее?
Черт возьми, неужели он так и будет сидеть, сложа руки?! Если не расточать любезности первому офицеру, а уйти с головой в работу, то можно найти лекарство в ближайшее время!
Вздохнув, Сэм Буртин направился в лабораторию.
* * *
Несколько дней назад несколько товарищей Ворфа предприняли попытку пробраться в крепость, спрятавшись в вражеских повозках с продовольствием.
Однако, операция не удалась.
Теперь они решили воспользоваться более прямыми методами, а самое главное – осадой. Различные группировки, включая и команду, где находился клингон, спустились с гор и соединились на пути к цитадели. Вскоре под стенами укрепления собралось более сотни отрядов, посматривающих на крепость, как хищный зверь на свою добычу.
Лестницы привезли позднее в разобранном виде, чтобы их легче было переправлять на трудных горных дорогах. Тележки толкали тощие худые люди без доспехов и без оружия. Они же и собрали привезенные осадные приспособления, прежде чем ушли.
Ворф подивился слаженности и организованности происходящего.
Кто послал гонцов для сбора многих отрядов? Кто позаботился о доставке лестниц? Поговаривали даже, что скоро появится таран. Об этом рассказал один из ветеранов, которому уже приходилось принимать участие в нескольких осадах.
Такого большого количества воинов, собравшихся здесь, не помнил никто. Ветераны клялись, что нынешнее сборище – случай беспрецедентный.
– Все меняется, – проворчал один из опытнейших бойцов в группе Ворфа, когда они ели жидкую кашу из общего котла. Его звали Харрх. Обладатель этого имени имел огромную черную копну волос, из-под которой едва виднелись крошечные розовые глаза; воин постоянно втягивал воздух через отверстие на лице, служившее ему носом. – Если бы я не знал этого, то все равно бы учуял.
Кто-то, зачерпывая очередную порцию безвкусной массы, спросил:
– Что ты имеешь в виду, говоря об изменениях? Из всех, с кем пришлось сталкиваться Ворфу, только Харрх отличался своей памятью, которая хранила удивительные события прошлых лет. Конечно имелись воины и постарше, но бывалый воин – он единственный, кто дольше всех прожил здесь, постоянно сражаясь. Этим он заработал себе изрядную долю уважения со стороны товарищей по битвам.
– Сейчас мы деремся гораздо чаще, – ответил Харрх, на мгновение встретившись глазами с Ворфом, – и большими группами. Стало больше смертей, больше крови...
– Разве это плохо? – спросил другой воин и рассмеялся.
Харрх пожал плечами.
– Нет, не так уж плохо... Если только ты не среди мертвых и не готов отправиться в рай.
Клингону показалось, что в словах ветерана есть неодобрение, даже скрытое предупреждение. Но ни Харрх, ни другие воины не могли говорить о страхе или заботиться о товарищах. Воины так себя не ведут. Все это признаки слабости, и никто не станет рядом со слабаком в бою.
К счастью, никто не помнил, как раньше Ворф пытался уклоняться от сражений. Те, кто видел это, погибли, а сегодняшние друзья просто не поверили бы в такие россказни. Как может такой яростный боец в душе оказаться трусом? Пока что все воины твердо верили: Ворф – самый отчаянный рубака и беспощадный убийца. И, конечно, никто в бою не останавливался и не подсчитывал его жертв.
За нападение Ворфа на своего же союзника никто не упрекал и не проявил к нему неприязни. Даже сам пострадавший... Слава берсерка покрыла этот случай, а для такой репутации клингону пришлось немало потрудиться.
Одно дело – знать о собственной непригодности, а другое – позволить узнать об этом другим.
Ворф осмотрел лица сидящих вокруг костра. Возможно ли, что кто-нибудь тоже уверен в своей неподготовленности к войне? В конце концов, он ведь не наблюдал за ними в бою... Не могли ли они притворяться, как и он сам? Или, все же, клингон один такой, а значит, совершенно одинок? Ворф рефлекторно обнажил зубы при этой мысли, чем вызвал опасливые взгляды сидящих напротив.
Тьфу ты, пропасть! Даже тот, одной расы с Ворфом, не выдал ни единого признака мучившего клингона чувства... Даже соотечественник, брат по расе, и тот не смог понять Ворфа и его проблемы!
В небе раздался грохот. Клингон поднял голову, взглянул на тяжелые тучи без всякого интереса; погода портилась в течение дня, сейчас начнется дождь.
Глава 13
Когда Райкер подходил к столу для заседаний и к собравшимся за ним, то инстинктивно направился к своему обычному месту. Ему пришлось остановиться и вспомнить, что теперь – он глава корабля и должен занять кресло капитана. Трои, несомненно, заметила эту заминку, но остальные, кажется, – нет.
Райкер постарался занять место Пикара как можно непринужденнее.
Усевшись, увидел отсутствие Модиано, хотя Мерривезер, вторая помощница Джорди, находилась за столом заседаний.
– Где Модиано? – спросил первый помощник, обращаясь к собравшимся.
– Слег от болезни, сэр, – отозвалась Мерривезер. Ее голос прозвучал чуточку звонче, чем всегда, из-за волнения; она не привыкла находиться на собраниях подобного уровня.
Заболел Модиано... Итого, три человека, два из которых – не медики.
Райкер запомнил эту информацию, наметив себе еще раз повидаться с Буртином. Разумеется, после окончания совещания.
– Как вы знаете, – произнес старпом, – мы наблюдали за Аклах довольно большой отрезок времени, но не наткнулись ни на один знакомый биопрофиль.
Нам необходим другой подход к этой проблеме. – Он оглядел лица своих помощников и не мог не признать, что ему не достает опыта пропавших коллег. – Дэйта сказал мне... Кажется, у мистера Фонга есть некоторые идеи на этот счет? – Райкер повернулся к временному заместителю Ворфа. – Прошу вас, Ли.
Офицер службы безопасности собрался с мыслями и произнес:
– Я считаю, сэр, что эти сражения, или Конфликты, по местному названию, вероятно, являются видом развлечения, как предположил мистер Дэйта, и берут свое начало в войне клахкиммбрийцев с флотилией кантильяков.
Фонг указал большим пальцем за плечо, в направлении планеты, хотя на таком расстоянии ее нельзя было различить среди звезд.
– Кантильяки, естественно, не имели цели уничтожить развивающуюся Империю Аклах. Они покидали Галактику только по им самим ведомым причинам, но на их пути лежала система Триликкон Махкти... Мы никогда не узнаем, какая из сторон развязала войну: кантильяки, нетерпеливо спешившие убрать с дороги помеху, или клахкиммбрийцы, посчитавшие флотилию прямой угрозой их существованию. Судя по результатам, однако, клахкиммбрийцев почти стерли с лица планеты, а их колонии уничтожили и разбили аванпосты.
Несомненно, сама Аклах понесла серьезные убытки. Такое полнейшее поражение могло оставить отпечаток на клахкиммбрийцах, повлиять на их культуру. Хотя я не смог обнаружить сходных примеров в интерпланетарных масштабах, мне удалось найти подобные случаи в истории некоторых отдельных планет. В таких случаях могущественные военные государства неожиданно проигрывали более могущественным врагам. Например, Мутил в преколонизированном Станхаге или Лек в Фитриан Пять... А также и некоторые другие... В каждом из этих случаев культура побежденных государств находилась на грани угасания. Даже получив новую возможность вступить в сильную Империю, они игнорировали этот выбор и обратили агрессию на себя, развязав фракционную внутрипартийную борьбу, междоусобные ссоры и самоуничтожение.
– Очень интересно, – проговорил Райкер. – Тогда, выходит, военные столкновения, обнаруженные нами, могли быть первоначально реальными конфликтами.
Он повернулся к Дэйте:
– Пограничные войны, так, кажется, вы предположили о них в самом начале.
Андроид кивнул, соглашаясь.
– Да, сэр.
– Такой вариант нельзя исключать, – возобновил речь Фонг. – В любом случае, если я прав, клахкиммбрийцы сражались против своих соотечественников, но я считаю их далекими от безумия, иначе давно бы уже работа, начатая кантильяками, завершилась... Как мы знаем, войны зачастую ведутся по причинам, отличным от тех, которые сообщаются населению. Думаю, нечто подобное произошло и на Аклах. Военное руководство осознало неизбежность продолжения боевых действий в качестве способа сохранения власти. Пусть не в космосе, но хотя бы на планете... С этой целью они разработали и осуществили на практике вышеупомянутые Конфликты; достаточно серьезные, чтобы поддерживать интерес людей к ним, но не такие разрушительные, чтобы окончательно уничтожить общество на Аклах. Случайно эти стычки оказались заснятыми. Видимо, для поднятия пошатнувшегося духа населения планеты. Клахкиммбрийцы снова увидели свою расу, одерживающую победу за победой. Вероятно, война стала ключевой точкой в воскрешении их цивилизации.
– Тем не менее, – вставил Райкер, – сами клахкиммбрийцы сейчас не воюют. Они наблюдают за ходом сражений, но дерутся представители других миров.
Офицер службы безопасности кивнул, продолжая прерванную речь:
– На этот счет у меня тоже есть своя теория. Видите ли, любой народ будет терпеть войну до определенного момента. Затем люди устанут умирать и прощаться с близкими. Это предположение верно даже для так называемых "популярных" у народа войн. Поэтому, когда военные Аклах восстановили технологическую базу планеты, они сделали акцент на определенных программах. Во-первых, на строительстве передовых приборов транспортации, дающих возможность снимать экипажи с пролетающих кораблей... В частности, если суда не могут защитить себя из-за повреждений или отсутствия вооружения на борту. Во-вторых, на технологии создания энергетического поля, получившей предпочтение у военной элиты. Таким образом клахкиммбрийцы прятали себя от постороннего наблюдения или спасательных кораблей, как наш, и не позволяли узнавать, что происходит с иноземцами.
Мерривезер подалась вперед.
– Вы полагаете, они совершили ошибку, украв капитана и его помощников? Я имею в виду, что если клахкиммбрийцы проделали такую работу по сокрытию своих делишек, то какой, смысл похищать людей прямо под нашим носом? Зачем вызывать подозрения?
Старший помощник поразился: до этого дня он как-то не задумывался об этом.
– Вы, кажется, правы, – сказал он женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Понимаю, – ответил доктор. – Поверьте, я все прекрасно понимаю... А также помню, что одна из пропавших – Кэт Пуляски. Но у меня долг перед экипажем корабля, перед тысячью с лишним человек, которые находятся с нами здесь... И, в соответствии с обязанностями, я делаю официальное заявление: нам нужно улететь отсюда, старший помощник, пока мы держим ситуацию под контролем.
Райкер взглянул прямо в глаза Сэму и вздохнул;
– Ну и задали вы мне задачку!
– Я выполняю свою работу, – ответил Буртин. – Для этого здесь и нахожусь.
– Разумеется... Но пока что у вас нет твердых убеждений и доказательств, что дело обернется эпидемией. Вы сами сказали: возможно, для заражения необходим длительный контакт с больным. В то же время угроза для спасательной команды очевидна. Если я оставлю их, есть большая вероятность их гибели в этих кровавых побоищах, прежде чем мы успеем вернуться.
Буртин сохранял молчание, высказав свои предложения, и пришла пора действий первого офицера.
– Я думаю, – произнес наконец Райкер, – что нам лучше всего остаться на время здесь. – Он бросил внимательный взгляд через прозрачный барьер на Фреди и Вандервентера. – Но вы должны постоянно информировать меня об их состоянии. Также дайте мне знать, если кто-нибудь еще подхватит эту чертову болезнь или если бактерия начнет снова мутировать... Договорились?
– Хорошо, – отозвался доктор. – Тем не менее, я собираюсь занести свое требование в медицинский журнал корабля. Таковы правила.
Лицо первого офицера смягчилось.
– Не вижу проблем... Поступайте так, как считаете нужным в данной ситуации, доктор.
И Райкер развернулся, собираясь уйти.
– Старший помощник? – остановил его Буртин.
Вилл обернулся.
– Извините, что поставил вас в такое положение, – произнес Сэм. – Мы не очень близко знакомы друг с другом, но знаете, я не из тех врачей, кто кроме своих больных ничего не замечает. Мне понятно ваше колебание при принятии решения...
Старпом улыбнулся.
– Не волнуйтесь... Вы просто дали мне понять срочность и необходимость моих ближайших действий. Я благодарю вас за это.
Закончив фразу, Райкер удалился из лазарета походкой делового человека. Двери мягко закрылись за ним.
Буртин почувствовал, как задеревенели мышцы шеи от напряжения, и помассировал их. Он знал заранее, каким будет решение старпома. Если бы доктор сам сидел сейчас в командирском кресле, то поступил бы точно так же.
Наверное, он сделал свое заявление официальным из-за паники, неожиданно охватившей его. Тем более, вздумал заносить его в журнал...
Интересно, стала бы Пуляски реагировать так же, или Буртин принял слишком близко к сердцу то, к чему можно относиться спокойнее?
Черт возьми, неужели он так и будет сидеть, сложа руки?! Если не расточать любезности первому офицеру, а уйти с головой в работу, то можно найти лекарство в ближайшее время!
Вздохнув, Сэм Буртин направился в лабораторию.
* * *
Несколько дней назад несколько товарищей Ворфа предприняли попытку пробраться в крепость, спрятавшись в вражеских повозках с продовольствием.
Однако, операция не удалась.
Теперь они решили воспользоваться более прямыми методами, а самое главное – осадой. Различные группировки, включая и команду, где находился клингон, спустились с гор и соединились на пути к цитадели. Вскоре под стенами укрепления собралось более сотни отрядов, посматривающих на крепость, как хищный зверь на свою добычу.
Лестницы привезли позднее в разобранном виде, чтобы их легче было переправлять на трудных горных дорогах. Тележки толкали тощие худые люди без доспехов и без оружия. Они же и собрали привезенные осадные приспособления, прежде чем ушли.
Ворф подивился слаженности и организованности происходящего.
Кто послал гонцов для сбора многих отрядов? Кто позаботился о доставке лестниц? Поговаривали даже, что скоро появится таран. Об этом рассказал один из ветеранов, которому уже приходилось принимать участие в нескольких осадах.
Такого большого количества воинов, собравшихся здесь, не помнил никто. Ветераны клялись, что нынешнее сборище – случай беспрецедентный.
– Все меняется, – проворчал один из опытнейших бойцов в группе Ворфа, когда они ели жидкую кашу из общего котла. Его звали Харрх. Обладатель этого имени имел огромную черную копну волос, из-под которой едва виднелись крошечные розовые глаза; воин постоянно втягивал воздух через отверстие на лице, служившее ему носом. – Если бы я не знал этого, то все равно бы учуял.
Кто-то, зачерпывая очередную порцию безвкусной массы, спросил:
– Что ты имеешь в виду, говоря об изменениях? Из всех, с кем пришлось сталкиваться Ворфу, только Харрх отличался своей памятью, которая хранила удивительные события прошлых лет. Конечно имелись воины и постарше, но бывалый воин – он единственный, кто дольше всех прожил здесь, постоянно сражаясь. Этим он заработал себе изрядную долю уважения со стороны товарищей по битвам.
– Сейчас мы деремся гораздо чаще, – ответил Харрх, на мгновение встретившись глазами с Ворфом, – и большими группами. Стало больше смертей, больше крови...
– Разве это плохо? – спросил другой воин и рассмеялся.
Харрх пожал плечами.
– Нет, не так уж плохо... Если только ты не среди мертвых и не готов отправиться в рай.
Клингону показалось, что в словах ветерана есть неодобрение, даже скрытое предупреждение. Но ни Харрх, ни другие воины не могли говорить о страхе или заботиться о товарищах. Воины так себя не ведут. Все это признаки слабости, и никто не станет рядом со слабаком в бою.
К счастью, никто не помнил, как раньше Ворф пытался уклоняться от сражений. Те, кто видел это, погибли, а сегодняшние друзья просто не поверили бы в такие россказни. Как может такой яростный боец в душе оказаться трусом? Пока что все воины твердо верили: Ворф – самый отчаянный рубака и беспощадный убийца. И, конечно, никто в бою не останавливался и не подсчитывал его жертв.
За нападение Ворфа на своего же союзника никто не упрекал и не проявил к нему неприязни. Даже сам пострадавший... Слава берсерка покрыла этот случай, а для такой репутации клингону пришлось немало потрудиться.
Одно дело – знать о собственной непригодности, а другое – позволить узнать об этом другим.
Ворф осмотрел лица сидящих вокруг костра. Возможно ли, что кто-нибудь тоже уверен в своей неподготовленности к войне? В конце концов, он ведь не наблюдал за ними в бою... Не могли ли они притворяться, как и он сам? Или, все же, клингон один такой, а значит, совершенно одинок? Ворф рефлекторно обнажил зубы при этой мысли, чем вызвал опасливые взгляды сидящих напротив.
Тьфу ты, пропасть! Даже тот, одной расы с Ворфом, не выдал ни единого признака мучившего клингона чувства... Даже соотечественник, брат по расе, и тот не смог понять Ворфа и его проблемы!
В небе раздался грохот. Клингон поднял голову, взглянул на тяжелые тучи без всякого интереса; погода портилась в течение дня, сейчас начнется дождь.
Глава 13
Когда Райкер подходил к столу для заседаний и к собравшимся за ним, то инстинктивно направился к своему обычному месту. Ему пришлось остановиться и вспомнить, что теперь – он глава корабля и должен занять кресло капитана. Трои, несомненно, заметила эту заминку, но остальные, кажется, – нет.
Райкер постарался занять место Пикара как можно непринужденнее.
Усевшись, увидел отсутствие Модиано, хотя Мерривезер, вторая помощница Джорди, находилась за столом заседаний.
– Где Модиано? – спросил первый помощник, обращаясь к собравшимся.
– Слег от болезни, сэр, – отозвалась Мерривезер. Ее голос прозвучал чуточку звонче, чем всегда, из-за волнения; она не привыкла находиться на собраниях подобного уровня.
Заболел Модиано... Итого, три человека, два из которых – не медики.
Райкер запомнил эту информацию, наметив себе еще раз повидаться с Буртином. Разумеется, после окончания совещания.
– Как вы знаете, – произнес старпом, – мы наблюдали за Аклах довольно большой отрезок времени, но не наткнулись ни на один знакомый биопрофиль.
Нам необходим другой подход к этой проблеме. – Он оглядел лица своих помощников и не мог не признать, что ему не достает опыта пропавших коллег. – Дэйта сказал мне... Кажется, у мистера Фонга есть некоторые идеи на этот счет? – Райкер повернулся к временному заместителю Ворфа. – Прошу вас, Ли.
Офицер службы безопасности собрался с мыслями и произнес:
– Я считаю, сэр, что эти сражения, или Конфликты, по местному названию, вероятно, являются видом развлечения, как предположил мистер Дэйта, и берут свое начало в войне клахкиммбрийцев с флотилией кантильяков.
Фонг указал большим пальцем за плечо, в направлении планеты, хотя на таком расстоянии ее нельзя было различить среди звезд.
– Кантильяки, естественно, не имели цели уничтожить развивающуюся Империю Аклах. Они покидали Галактику только по им самим ведомым причинам, но на их пути лежала система Триликкон Махкти... Мы никогда не узнаем, какая из сторон развязала войну: кантильяки, нетерпеливо спешившие убрать с дороги помеху, или клахкиммбрийцы, посчитавшие флотилию прямой угрозой их существованию. Судя по результатам, однако, клахкиммбрийцев почти стерли с лица планеты, а их колонии уничтожили и разбили аванпосты.
Несомненно, сама Аклах понесла серьезные убытки. Такое полнейшее поражение могло оставить отпечаток на клахкиммбрийцах, повлиять на их культуру. Хотя я не смог обнаружить сходных примеров в интерпланетарных масштабах, мне удалось найти подобные случаи в истории некоторых отдельных планет. В таких случаях могущественные военные государства неожиданно проигрывали более могущественным врагам. Например, Мутил в преколонизированном Станхаге или Лек в Фитриан Пять... А также и некоторые другие... В каждом из этих случаев культура побежденных государств находилась на грани угасания. Даже получив новую возможность вступить в сильную Империю, они игнорировали этот выбор и обратили агрессию на себя, развязав фракционную внутрипартийную борьбу, междоусобные ссоры и самоуничтожение.
– Очень интересно, – проговорил Райкер. – Тогда, выходит, военные столкновения, обнаруженные нами, могли быть первоначально реальными конфликтами.
Он повернулся к Дэйте:
– Пограничные войны, так, кажется, вы предположили о них в самом начале.
Андроид кивнул, соглашаясь.
– Да, сэр.
– Такой вариант нельзя исключать, – возобновил речь Фонг. – В любом случае, если я прав, клахкиммбрийцы сражались против своих соотечественников, но я считаю их далекими от безумия, иначе давно бы уже работа, начатая кантильяками, завершилась... Как мы знаем, войны зачастую ведутся по причинам, отличным от тех, которые сообщаются населению. Думаю, нечто подобное произошло и на Аклах. Военное руководство осознало неизбежность продолжения боевых действий в качестве способа сохранения власти. Пусть не в космосе, но хотя бы на планете... С этой целью они разработали и осуществили на практике вышеупомянутые Конфликты; достаточно серьезные, чтобы поддерживать интерес людей к ним, но не такие разрушительные, чтобы окончательно уничтожить общество на Аклах. Случайно эти стычки оказались заснятыми. Видимо, для поднятия пошатнувшегося духа населения планеты. Клахкиммбрийцы снова увидели свою расу, одерживающую победу за победой. Вероятно, война стала ключевой точкой в воскрешении их цивилизации.
– Тем не менее, – вставил Райкер, – сами клахкиммбрийцы сейчас не воюют. Они наблюдают за ходом сражений, но дерутся представители других миров.
Офицер службы безопасности кивнул, продолжая прерванную речь:
– На этот счет у меня тоже есть своя теория. Видите ли, любой народ будет терпеть войну до определенного момента. Затем люди устанут умирать и прощаться с близкими. Это предположение верно даже для так называемых "популярных" у народа войн. Поэтому, когда военные Аклах восстановили технологическую базу планеты, они сделали акцент на определенных программах. Во-первых, на строительстве передовых приборов транспортации, дающих возможность снимать экипажи с пролетающих кораблей... В частности, если суда не могут защитить себя из-за повреждений или отсутствия вооружения на борту. Во-вторых, на технологии создания энергетического поля, получившей предпочтение у военной элиты. Таким образом клахкиммбрийцы прятали себя от постороннего наблюдения или спасательных кораблей, как наш, и не позволяли узнавать, что происходит с иноземцами.
Мерривезер подалась вперед.
– Вы полагаете, они совершили ошибку, украв капитана и его помощников? Я имею в виду, что если клахкиммбрийцы проделали такую работу по сокрытию своих делишек, то какой, смысл похищать людей прямо под нашим носом? Зачем вызывать подозрения?
Старший помощник поразился: до этого дня он как-то не задумывался об этом.
– Вы, кажется, правы, – сказал он женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33