Это движение было осторожным и робким, и поэтому он медленно обернулся, посмотрев на того, кто стоял сзади.
Там, довольно боязливо и взволнованно глядя на него, стояла молоденькая андорская девушка. На ней был оборванный, явно контрабандный костюм Звездного Флота, который удивительно шел к ее голубым глазам и бледно-голубой коже. Но самое странное, чего не позволял себе ни один андорианен, – девушка была одна.
Старн приветствовал ее на беглом Федеративном Стандарте, языке, общем для всех членов Федерации, и снова без малейшего акцента, так, что можно было подумать, будто это его родной язык.
– Ты с-с-дес-сь недавно, торговет-с-с? – свистящим шепотом спросила девушка и нервно посмотрела по сторонам.
Старн в ответ утвердительно кивнул. Поблизости, похоже, никто не пытался их подслушивать, однако он заметил, что девушка остановилась так, чтобы, повернувшись к ней, он оказался прямо в поле зрения датчиков, запрятанных за очагом. Ну что же, Старн не сделал даже попытки укрыться от них.
– Подарок с собой привез-с-с? – снова спросила андорианка и, после нового утвердительного кивка, поинтересовалась:
– Откуда?
При этом она оглянулась через плечо, усики слуховых антенн на ее голове качнулись, и девушка поморщилась от боли. По всей вероятности, эта юная оборванка жестоко страдала от атрофирования антенны, что для этой расы было последней степенью падения. Даже самые маленькие и бедные семьи из системы Андори готовы всегда пожертвовать чем угодно ради этих хрупких слуховых органов. Справившись с болью, андорианка снова спросила:
– Так, откуда «подарок»?
– С Айопина, – ответил Старн. Это был еще один мертвый мир, цивилизация на котором давно угасла, так как ее представители оказались уж очень большими мастерами по изготовлению самого изощренного смертельного оружия. Даже в Империи было запрещено пользоваться «сувенирами» с Айопина, поэтому резак, который был у Старна, оказался таким «подарком», который заставлял очень серьезно отнестись к приглашению прибыть на TNC-50.
– С-сюда, – сказала девушка и направилась к задней стене таверны, жестом пригласив торговца следовать за собой. Старн, увидев в глубине небольшую дверь, направился за андорианкой, сзади него опять раздался взрыв хохота.
Девушка миновала несколько темных коридоров так быстро, что Старн едва поспевал за ней, не забывая, однако, всякий раз пригибаться, чтобы не удариться головой о низкие телларитские потолки. Затем они вошли в маленький зал для посетителей. Там звучала пульсирующая танцевальная музыка орионцев, и ей в такт раздавались громкие восторженные вопли невидимых слушателей. Старн уловил запах наркотических веществ, запрещенных на сотнях миров, услышал вопли боли и стоны наслаждения и постарался как молено лучше запомнить каждый поворот, каждую темную лестницу, чтобы не заблудиться на долгом обратном пути.
Наконец девушка остановилась у маленькой, ничем не примечательной двери. Она взялась за мерцающую тусклым золотом дверную ручку и задрожала всем телом в ожидании, пока встроенные датчики проверят отпечатки ее ладони и химический состав пота. Через некоторое время дверь тихонько щелкнула и открылась сама, словно приглашая гостей войти. Девушка тут же переступила через порог и жестом пригласила спутника последовать за ней.
Внутри за простым столом сидел, ожидая их, молодой клингон. Прямо над ним тускло горел единственный на всю комнату светильник, и от этого казалось, что глаза клингона, спрятавшиеся в тени его выступающего гребня, совсем закрыты. Он с какой-то звериной грацией легко поднялся из-за стола, дождался, пока андорианка отошла куда-то в темный угол, и указал гостю на стул, стоящий напротив.
– Хорошо, что вы пришли, торговец Старн, – произнес клингон на Стандарте, – Я – Каре.
Старн сел в предложенное кресло, удобно подогнанное под формы тела гуманоидов, и внимательно, словно изучая, посмотрел на хозяина кабинета.
Каре был очень велик, даже для клингона. Прочная добротная ткань его туники туго обтягивала впечатляюще мускулистый торс. Старн мысленно попытался сравнить это одеяние с сотнями форменных военных мундиров, надеясь определить, какое место в иерархии Клингона занимает его владелец, и наконец с чувством, близким к изумлению, сообразил, что на Карее один из редчайших костюмов в Империи – гражданский.
– Не желаете ли чего-нибудь выпить? – Каре сделал.жест в сторону установки автоматического обслуживания, находившейся на стене, – Может быть… воды?
В этом месте клингон улыбнулся, в знак уважения продемонстрировав собеседнику свои зубы.
– Датчики, встроенные в очаге? – вопросом на вопрос ответил торговец, не скрывая, что догадался о наблюдении уже давно, – Ну конечно! – подтвердил хозяин. – Необходимость. Зато уровень преступности в Городе один из самых низких в Федерации.
– И, наверное, в Империи?
– Торговец Старн, – серьезно произнес Каре, – всем известно, что в Империи вообще не бывает преступлений.
Тут хозяин кабинета снова улыбнулся.
– Хотя, если бы вы все же прикоснулись слюной того трактирщика к своей голове, таким образом обручившись с ним на глазах у множества свидетелей, то его пришлось бы привлечь к уголовной ответственности. Очень разумный выход из ситуации, чреватой серьезными осложнениями. Кэй, торговец, славься!
– Кэй, Каре, посылающий такие щедрые дары!
Клингон откинулся назад в своем массивном кресле. Оно было очень прочным и сделано по специальному заказу. Однако чуткое ухо Старна услышало легкий скрип под массивным телом хозяина кабинета.
– В Империи нет преступности, и в ней нет даров и дарителей, сказал, вновь посерьезнев, клингон. – Считайте резак с Айопина первым взносом, авансом.
– Понятно… Какую же услугу вы от меня ждете?
Каре покачал головой.
– Ох, уж этот глупый язык, сколько угодно можно кружить вокруг да около и так ничего и не сказать прямо, по существу. О какой услуге вы думаете, торговец?
– Гхотн'эс, – внезапно переходя на другой язык, сказал Старн.
Каре спокойно посмотрел на девушку, молчаливо стоявшую в углу в ожидании, когда ее опять позовут, а потом сделал успокаивающий жест, – Можем свободно разговаривать при этой «те-ра'нгэн». Она очень плохо говорит на Стандарте.
Девушка безразлично моргала, явно не понимая, о чем идет разговор, и Каре снова перевел взгляд на Старна.
– Я не хочу, чтобы свергали глав государств, убивали лидеров. Это будет акт умерщвления, а не убийства, понятно, торговец?
– Называйте, как хотите, суть задания остается прежней, – пожал плечами Старн. – Кто должен стать жертвой?
– А разве вы не хотите вначале узнать цену?
– Только когда я узнаю, кто – объект операции.
Каре опять покачал головой, а его руки медленно легли на край стола.
– Вы примете условия контракта прямо сейчас. С ценой тоже согласитесь сейчас. Когда жертва будет названа, никаких торгов не будет.
Старн взвесил свои шансы. Очень вероятно, что сейчас ему еще и удастся выйти. Однако эта встреча дает ему такую возможность поправить свои дела, какой, вероятно, больше и не представится. В конце концов, у него есть еще один выход – когда он подпишет контракт и узнает имя жертвы, он сможет сделать окончательный выбор и решить, кого убрать труднее кого-то неназванного или этого клингона в гражданском платье.
– Очень хорошо, – согласился Старн, и руки Карса вернулись в свое прежнее положение на середине стола.
– Но поскольку я не могу знать, каких усилий потребует от меня выполнение этой услуги, мне придется положиться на честь клингона, чтобы закрепить нашу сделку. Называйте вашу цену.
К своему величайшему изумлению, Старн не заметил у своего собеседника никакой видимой реакции на это очевидное оскорбление. Для гуманоида неклингона требовать от имперского подданного слова Чести означало, или что он считает себя равным клингонам, или что он считает клингонов равными животным. В самом лучшем случае Каре должен был сейчас пустить ему кровь или потребовать его смерти, но Старн даже не услышал, чтобы у хозяина кабинета участилось дыхание. Все таким же ровным голосом клингон ответил на вопрос гостя:
– Наша цена – две сотни резаков с Айопина с самозаряжающимися полями.
Две сотни! Старн изо всех сил старался, чтобы его дыхание тоже оставалось ровным, а лицо невозмутимым. Да ведь с таким количеством резаков можно захватить любую планету! Их лучи пробивают любое защитное поле, причем энергия этого самого поля обращается туда, куда направлен луч, увеличивая таким образом его мощность. И все же вслух Старн равнодушно сказал:
– Я даже не уверен, что их вообще можно столько отыскать в природе.
Вряд ли они существуют в таком количестве.
– Вы сомневаетесь в моих словах? – Вот теперь Старн заметил, как лицо Карса вспыхнуло, а сам клингон тяжело задышал.
– Я просто констатирую факт. За такую цену я готов выполнить условия контракта, но позволю себе спросить снова: кто жертва?
Каре сделал торговцу знак наклониться к столу, и, когда тот выполнил его желание, нажал какую-то кнопку. На поверхности стола, словно на экране, появилось изображение, и Старн внимательно всмотрелся в него.
Вначале он ошеломленно замер, затем поразился. Следовало признать, что общий замысел того, что ему предлагалось совершить, был просто гениален. В результате этой единственной акции весь Звездный Флот должен будет превратиться в беспорядочное неорганизованное скопище беспомощных кораблей и звездных баз. И целая Федерация практически без выстрела будет поставлена на колени. Это будет им справедливым возмездием за многие беды, которые ему пришлось перенести по их вине. О, да! Старн знал, что этот контракт он выполнил бы и без вознаграждения.
Затем он опять склонился над столом, изучая слова и изображения, запоминая диаграммы и таблицы. План уже начал составляться в его мозгу, и теперь дело за тем, чтобы выполнить все, что задумано. Стар уже совсем было собирался отодвинуться от стола, но заметив, что рука Карса легла на клавиатуру, попросил:
– Можно еще раз взглянуть на первую таблицу? Каре набрал последовательно три комбинации. Старн внимательно проследил за каждым движением руки клингона и только тогда отступил на шаг.
– Я почту за честь выполнить это задание! – торжественно заявил он и добавил:
– Но у меня есть один вопрос.
– Я ожидал, что их у вас будет множество.
– Власти Федерации не уймутся до тех пор, пока не обнаружат, кто стоит за этой акцией.
– Это не совсем четкий вопрос.
– Что, по-вашему, должны обнаружить власти?
– Неясный вопрос.
– Следует ли мне оставлять доказательства причастности Империи к этому преступлению?
Каре откинулся на спинку кресла и фыркнул.
– Интересно, а кто вообще завел разговор о преступлении и подумал о возможности его совершения? Что на это скажешь, торгаш?
Старн решил играть в открытую.
– Скажу, что довольно забавно наблюдать, как механическое устройство, выдающее себя за клингона, пытается нанять меня для совершения преступления.
Как только он это произнес, руки Карса исчезли в столе с неестественной скоростью. Старн стремительно отскочил в сторону, одновременно вытаскивая свое оружие. В следующую секунду Каре выпрыгнул из-за стола и навел на Старна свой дезинтегратор, но тут же пространство прочертил тонкий луч резака! Все, что встретилось на пути этого яркого, словно вспышка молнии, луча мгновенно, в тысячные доли секунды, распалось на атомы, но Каре сумел увернуться, и вместо груди иопроновый луч резака обрушился ему на плечо.
Старн обреченно рухнул на свое кресло. Его резак издавал жалобный вой, перезаряжаясь, но на его подзарядку уйдет слишком много секунд. И хотя из плеча Карса сочился густой поток голубой эмульсии, блестели осколки металла и проводников, однако микросхемы робота функционировали по-прежнему нормально. Он снова навел дезинтегратор и выстрелил. В последнее мгновение Старн успел зажмуриться, приготовившись к самому страшному и… Вдруг он заметил, как девушку, стоявшую в темном углу, окутало оранжевое сияние, раздался треск, и андорианка рухнула на пол.
Вслед за этим робот спокойно положил свое оружие на стол.
Старн удивленно смотрел на лежащую девушку. Ее тело не исчезло, не распалось на атомы. Она даже еще дышала! Неужели дезинтегратор клингона настроен только на оглушение? Да что это вообще за сумасшествие такое?
Словно прочитав его мысли, робот пояснил:
– Нейродезинтеграция всего лишь. Она забудет обо всем, что случилось за последние двенадцать часов.
Резак в руке Старна запищал, сообщая хозяину, что подзарядка завершена.
– Вам-больше не понадобится оружие, – произнес робот, продолжая вставлять в поврежденное плечо разные детали. Рука его беспорядочно покачивалась на нескольких полуоторванных связках, потом один раз резко дернулась и безвольно повисла.
Старн спрятал оружие под накидку и, все еще оглядываясь на девушку, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Там, довольно боязливо и взволнованно глядя на него, стояла молоденькая андорская девушка. На ней был оборванный, явно контрабандный костюм Звездного Флота, который удивительно шел к ее голубым глазам и бледно-голубой коже. Но самое странное, чего не позволял себе ни один андорианен, – девушка была одна.
Старн приветствовал ее на беглом Федеративном Стандарте, языке, общем для всех членов Федерации, и снова без малейшего акцента, так, что можно было подумать, будто это его родной язык.
– Ты с-с-дес-сь недавно, торговет-с-с? – свистящим шепотом спросила девушка и нервно посмотрела по сторонам.
Старн в ответ утвердительно кивнул. Поблизости, похоже, никто не пытался их подслушивать, однако он заметил, что девушка остановилась так, чтобы, повернувшись к ней, он оказался прямо в поле зрения датчиков, запрятанных за очагом. Ну что же, Старн не сделал даже попытки укрыться от них.
– Подарок с собой привез-с-с? – снова спросила андорианка и, после нового утвердительного кивка, поинтересовалась:
– Откуда?
При этом она оглянулась через плечо, усики слуховых антенн на ее голове качнулись, и девушка поморщилась от боли. По всей вероятности, эта юная оборванка жестоко страдала от атрофирования антенны, что для этой расы было последней степенью падения. Даже самые маленькие и бедные семьи из системы Андори готовы всегда пожертвовать чем угодно ради этих хрупких слуховых органов. Справившись с болью, андорианка снова спросила:
– Так, откуда «подарок»?
– С Айопина, – ответил Старн. Это был еще один мертвый мир, цивилизация на котором давно угасла, так как ее представители оказались уж очень большими мастерами по изготовлению самого изощренного смертельного оружия. Даже в Империи было запрещено пользоваться «сувенирами» с Айопина, поэтому резак, который был у Старна, оказался таким «подарком», который заставлял очень серьезно отнестись к приглашению прибыть на TNC-50.
– С-сюда, – сказала девушка и направилась к задней стене таверны, жестом пригласив торговца следовать за собой. Старн, увидев в глубине небольшую дверь, направился за андорианкой, сзади него опять раздался взрыв хохота.
Девушка миновала несколько темных коридоров так быстро, что Старн едва поспевал за ней, не забывая, однако, всякий раз пригибаться, чтобы не удариться головой о низкие телларитские потолки. Затем они вошли в маленький зал для посетителей. Там звучала пульсирующая танцевальная музыка орионцев, и ей в такт раздавались громкие восторженные вопли невидимых слушателей. Старн уловил запах наркотических веществ, запрещенных на сотнях миров, услышал вопли боли и стоны наслаждения и постарался как молено лучше запомнить каждый поворот, каждую темную лестницу, чтобы не заблудиться на долгом обратном пути.
Наконец девушка остановилась у маленькой, ничем не примечательной двери. Она взялась за мерцающую тусклым золотом дверную ручку и задрожала всем телом в ожидании, пока встроенные датчики проверят отпечатки ее ладони и химический состав пота. Через некоторое время дверь тихонько щелкнула и открылась сама, словно приглашая гостей войти. Девушка тут же переступила через порог и жестом пригласила спутника последовать за ней.
Внутри за простым столом сидел, ожидая их, молодой клингон. Прямо над ним тускло горел единственный на всю комнату светильник, и от этого казалось, что глаза клингона, спрятавшиеся в тени его выступающего гребня, совсем закрыты. Он с какой-то звериной грацией легко поднялся из-за стола, дождался, пока андорианка отошла куда-то в темный угол, и указал гостю на стул, стоящий напротив.
– Хорошо, что вы пришли, торговец Старн, – произнес клингон на Стандарте, – Я – Каре.
Старн сел в предложенное кресло, удобно подогнанное под формы тела гуманоидов, и внимательно, словно изучая, посмотрел на хозяина кабинета.
Каре был очень велик, даже для клингона. Прочная добротная ткань его туники туго обтягивала впечатляюще мускулистый торс. Старн мысленно попытался сравнить это одеяние с сотнями форменных военных мундиров, надеясь определить, какое место в иерархии Клингона занимает его владелец, и наконец с чувством, близким к изумлению, сообразил, что на Карее один из редчайших костюмов в Империи – гражданский.
– Не желаете ли чего-нибудь выпить? – Каре сделал.жест в сторону установки автоматического обслуживания, находившейся на стене, – Может быть… воды?
В этом месте клингон улыбнулся, в знак уважения продемонстрировав собеседнику свои зубы.
– Датчики, встроенные в очаге? – вопросом на вопрос ответил торговец, не скрывая, что догадался о наблюдении уже давно, – Ну конечно! – подтвердил хозяин. – Необходимость. Зато уровень преступности в Городе один из самых низких в Федерации.
– И, наверное, в Империи?
– Торговец Старн, – серьезно произнес Каре, – всем известно, что в Империи вообще не бывает преступлений.
Тут хозяин кабинета снова улыбнулся.
– Хотя, если бы вы все же прикоснулись слюной того трактирщика к своей голове, таким образом обручившись с ним на глазах у множества свидетелей, то его пришлось бы привлечь к уголовной ответственности. Очень разумный выход из ситуации, чреватой серьезными осложнениями. Кэй, торговец, славься!
– Кэй, Каре, посылающий такие щедрые дары!
Клингон откинулся назад в своем массивном кресле. Оно было очень прочным и сделано по специальному заказу. Однако чуткое ухо Старна услышало легкий скрип под массивным телом хозяина кабинета.
– В Империи нет преступности, и в ней нет даров и дарителей, сказал, вновь посерьезнев, клингон. – Считайте резак с Айопина первым взносом, авансом.
– Понятно… Какую же услугу вы от меня ждете?
Каре покачал головой.
– Ох, уж этот глупый язык, сколько угодно можно кружить вокруг да около и так ничего и не сказать прямо, по существу. О какой услуге вы думаете, торговец?
– Гхотн'эс, – внезапно переходя на другой язык, сказал Старн.
Каре спокойно посмотрел на девушку, молчаливо стоявшую в углу в ожидании, когда ее опять позовут, а потом сделал успокаивающий жест, – Можем свободно разговаривать при этой «те-ра'нгэн». Она очень плохо говорит на Стандарте.
Девушка безразлично моргала, явно не понимая, о чем идет разговор, и Каре снова перевел взгляд на Старна.
– Я не хочу, чтобы свергали глав государств, убивали лидеров. Это будет акт умерщвления, а не убийства, понятно, торговец?
– Называйте, как хотите, суть задания остается прежней, – пожал плечами Старн. – Кто должен стать жертвой?
– А разве вы не хотите вначале узнать цену?
– Только когда я узнаю, кто – объект операции.
Каре опять покачал головой, а его руки медленно легли на край стола.
– Вы примете условия контракта прямо сейчас. С ценой тоже согласитесь сейчас. Когда жертва будет названа, никаких торгов не будет.
Старн взвесил свои шансы. Очень вероятно, что сейчас ему еще и удастся выйти. Однако эта встреча дает ему такую возможность поправить свои дела, какой, вероятно, больше и не представится. В конце концов, у него есть еще один выход – когда он подпишет контракт и узнает имя жертвы, он сможет сделать окончательный выбор и решить, кого убрать труднее кого-то неназванного или этого клингона в гражданском платье.
– Очень хорошо, – согласился Старн, и руки Карса вернулись в свое прежнее положение на середине стола.
– Но поскольку я не могу знать, каких усилий потребует от меня выполнение этой услуги, мне придется положиться на честь клингона, чтобы закрепить нашу сделку. Называйте вашу цену.
К своему величайшему изумлению, Старн не заметил у своего собеседника никакой видимой реакции на это очевидное оскорбление. Для гуманоида неклингона требовать от имперского подданного слова Чести означало, или что он считает себя равным клингонам, или что он считает клингонов равными животным. В самом лучшем случае Каре должен был сейчас пустить ему кровь или потребовать его смерти, но Старн даже не услышал, чтобы у хозяина кабинета участилось дыхание. Все таким же ровным голосом клингон ответил на вопрос гостя:
– Наша цена – две сотни резаков с Айопина с самозаряжающимися полями.
Две сотни! Старн изо всех сил старался, чтобы его дыхание тоже оставалось ровным, а лицо невозмутимым. Да ведь с таким количеством резаков можно захватить любую планету! Их лучи пробивают любое защитное поле, причем энергия этого самого поля обращается туда, куда направлен луч, увеличивая таким образом его мощность. И все же вслух Старн равнодушно сказал:
– Я даже не уверен, что их вообще можно столько отыскать в природе.
Вряд ли они существуют в таком количестве.
– Вы сомневаетесь в моих словах? – Вот теперь Старн заметил, как лицо Карса вспыхнуло, а сам клингон тяжело задышал.
– Я просто констатирую факт. За такую цену я готов выполнить условия контракта, но позволю себе спросить снова: кто жертва?
Каре сделал торговцу знак наклониться к столу, и, когда тот выполнил его желание, нажал какую-то кнопку. На поверхности стола, словно на экране, появилось изображение, и Старн внимательно всмотрелся в него.
Вначале он ошеломленно замер, затем поразился. Следовало признать, что общий замысел того, что ему предлагалось совершить, был просто гениален. В результате этой единственной акции весь Звездный Флот должен будет превратиться в беспорядочное неорганизованное скопище беспомощных кораблей и звездных баз. И целая Федерация практически без выстрела будет поставлена на колени. Это будет им справедливым возмездием за многие беды, которые ему пришлось перенести по их вине. О, да! Старн знал, что этот контракт он выполнил бы и без вознаграждения.
Затем он опять склонился над столом, изучая слова и изображения, запоминая диаграммы и таблицы. План уже начал составляться в его мозгу, и теперь дело за тем, чтобы выполнить все, что задумано. Стар уже совсем было собирался отодвинуться от стола, но заметив, что рука Карса легла на клавиатуру, попросил:
– Можно еще раз взглянуть на первую таблицу? Каре набрал последовательно три комбинации. Старн внимательно проследил за каждым движением руки клингона и только тогда отступил на шаг.
– Я почту за честь выполнить это задание! – торжественно заявил он и добавил:
– Но у меня есть один вопрос.
– Я ожидал, что их у вас будет множество.
– Власти Федерации не уймутся до тех пор, пока не обнаружат, кто стоит за этой акцией.
– Это не совсем четкий вопрос.
– Что, по-вашему, должны обнаружить власти?
– Неясный вопрос.
– Следует ли мне оставлять доказательства причастности Империи к этому преступлению?
Каре откинулся на спинку кресла и фыркнул.
– Интересно, а кто вообще завел разговор о преступлении и подумал о возможности его совершения? Что на это скажешь, торгаш?
Старн решил играть в открытую.
– Скажу, что довольно забавно наблюдать, как механическое устройство, выдающее себя за клингона, пытается нанять меня для совершения преступления.
Как только он это произнес, руки Карса исчезли в столе с неестественной скоростью. Старн стремительно отскочил в сторону, одновременно вытаскивая свое оружие. В следующую секунду Каре выпрыгнул из-за стола и навел на Старна свой дезинтегратор, но тут же пространство прочертил тонкий луч резака! Все, что встретилось на пути этого яркого, словно вспышка молнии, луча мгновенно, в тысячные доли секунды, распалось на атомы, но Каре сумел увернуться, и вместо груди иопроновый луч резака обрушился ему на плечо.
Старн обреченно рухнул на свое кресло. Его резак издавал жалобный вой, перезаряжаясь, но на его подзарядку уйдет слишком много секунд. И хотя из плеча Карса сочился густой поток голубой эмульсии, блестели осколки металла и проводников, однако микросхемы робота функционировали по-прежнему нормально. Он снова навел дезинтегратор и выстрелил. В последнее мгновение Старн успел зажмуриться, приготовившись к самому страшному и… Вдруг он заметил, как девушку, стоявшую в темном углу, окутало оранжевое сияние, раздался треск, и андорианка рухнула на пол.
Вслед за этим робот спокойно положил свое оружие на стол.
Старн удивленно смотрел на лежащую девушку. Ее тело не исчезло, не распалось на атомы. Она даже еще дышала! Неужели дезинтегратор клингона настроен только на оглушение? Да что это вообще за сумасшествие такое?
Словно прочитав его мысли, робот пояснил:
– Нейродезинтеграция всего лишь. Она забудет обо всем, что случилось за последние двенадцать часов.
Резак в руке Старна запищал, сообщая хозяину, что подзарядка завершена.
– Вам-больше не понадобится оружие, – произнес робот, продолжая вставлять в поврежденное плечо разные детали. Рука его беспорядочно покачивалась на нескольких полуоторванных связках, потом один раз резко дернулась и безвольно повисла.
Старн спрятал оружие под накидку и, все еще оглядываясь на девушку, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51