Он глубоко вдыхал пар и чувствовал, как уходят напряжение и гнев. Когда кожа уже горела, но ум успокоился, он закрыл воду и смотрел, как ее остатки уходят, журча, в сток гидроутилизатора. Он представил себе, как молекулы Н2О пробираются по трубам машин, которые он сам настраивал.., потом его мысли расширились и охватили всю технологическую сеть корабля — не внешний корпус или кожу, но спинной хребет, соединяющий, как нервы, кабели электроники, ведущие в череп — ходовую рубку...
И без предупреждения он услышал оттуда их обоих, Рипа и Дэйна. Рип говорил — по крайней мере Али “слышал” его голос будто из-под воды. И тут, раньше, чем сознание успело это отбросить, его разум, быстрый, как нервный синапс, метнулся и обнаружил Джаспера в собственном хозяйстве Али, в машинном отделении.
Али охватил голову руками, будто стараясь удержать мозги на месте. Вот так и ощущалась эта проклятая пси-связь — будто мозги вытекают наружу. Нет, будто растворился череп и мозги смешались с мозгами трех остальных, и сама личность Али ускользает, размазывается между головами Рипа, Джаспера и Дэйна.
Его охватила неожиданная и сильная злость. Почему он? Единственное, чему он доверял, на что полагался, была его собственная личность. Он потерял все — семью, друзей, дом — в Кратерной войне, и с тех пор научился не сближаться ни с кем, потому что слишком легко люди уходили, или их переводили, или они заболевали. Или погибали. Богатства приходят и уходят — волнами удачи. Это все не важно. Он привык к мимолетности материальных приобретений и потерь, которые сокрушали других, но он оставался цел.
А это.., это проклятие не уходило, и он никуда не мог уйти сам, чтобы избавиться от этого. И — он скрипнул зубами — ничего нет хуже, когда вторгаются в личность. Он это знал, потому что в один из коротких, но бурных периодов жизни он сам таким образом бросал вызов судьбе.
Почему это не мог оказаться Торсон, который видит и слышит других так ясно?
— Череп толстый, как скала, — буркнул про себя Али, натягивая чистую форму.
Только он знал, что это не правда. Большой Викинг выглядел бесстрастным, как скала, и на все события реагировал с невозмутимостью, которая выдавала недостаток эмоций, но это была ложь, и Камил знал, что это ложь.
А Рип? Али с Шенноном были друзьями с того времени, как Али пришел на “Королеву Солнца” — злой и обидчивый ученик с очень плохим послужным списком. Рип его принял с тем же спокойным дружелюбием, с которым принимал всю вселенную. Это было разумное, продуманное спокойствие, указывающее на сбалансированность внутреннего гироскопа, как впоследствии выяснил Али, потому что он, конечно же, пытался выяснить границы невозмутимости Рипа. Так он поступал с каждым, кому мог бы впоследствии доверять. Спокойствие Рипа не было слепым, пассивным спокойствием последователя — он был прирожденным лидером.
Это он хотел поэкспериментировать с этим проклятием — и это он, по иронии судьбы, оказался меньше всего им поражен.
Если не считать Джаспера. Трудно было сказать, сколько он чувствует, поскольку его манера поведения не менялась никогда. Али прошелся расческой по волосам, думая о Джаспере. О нем очень легко было забыть, потому что он был маленький, ненавязчивый, и манеры его были окрашены самодостаточной вежливостью венерианского колониста в третьем поколении. На собраниях в кают-компании Джаспер говорил редко и всегда по существу, а в свое свободное время он вообще почти не выходил. Казалось, ему вполне достаточно для счастья сидеть у себя в каюте и слушать музыкальные записи сотни миров и вырезать затейливые статуэтки из странного сине-зеленого дерева, которое он заказывал из своих родных колоний. Заказывал. Он никогда сам не возвращался, чтобы его покупать.
Али никогда не был ни на одной из венерианских колоний. Один друг однажды с восторгом говорил, что человек может уронить бумажник со сбережениями всей своей жизни, чеками на предъявителя — на самой оживленной улице колонии, а через неделю прийти и найти его на том же месте. А если его там не будет, то пойти в ближайшее бюро находок, и там ему этот бумажник отдадут. Друг Али рассказывал об этом взахлеб, но у Али мурашки побежали по коже. Каким управлением создано такое общество? Али вдруг подумал, что Джаспер никогда ничего не говорил о своей родине — ни плохого, ни хорошего. Но он никогда не возвращался навестить родные места, даже когда у них было разрешение на вход в солнечную систему.
Насколько же сильна его пси-связь с Джаспером и что думает Джаспер по этому поводу? Али знал, что для него достаточно, что другие согласились об этом не говорить. Значит, Джаспер ничего не скажет, если даже он читает мысли Али прямо сейчас.
С гримасой отвращения к самому себе Али решил, что слишком долго уже сам себя жалеет. Пора зайти к медику и взять какое-нибудь лекарство.., но он знал, что Тау снова попытается рассказать ему, как важно для науки исследовать этот идиотизм, а сейчас Али это было совсем не надо.
Так что очевидным выбором осталось только пойти в ходовую рубку и узнать, что там делается. В конце концов, чем он больше будет занят, тем меньше будет предаваться мыслям о своей напасти.
Дэйн и Рип сидели у связи. Оба они подняли глаза, когда он вошел. Темные глаза Рипа глядели устало, воротник гимнастерки был расстегнут — редкая для него небрежность в безупречности внешнего вида, и это говорило, как много уже периодов отдыха он сократил или пропустил полностью.
— Что нового? — спросил Али, падая в пустое кресло астрогатора.
— Ничего, — угрюмо ответил Дэйн.
— Они не могут ответить на ваши вопросы или просто не отвечают?
— Неясно, — сказал Рип, потирая глаз. — Пока что не отвечают. Мы пробовали все каналы, пробовали разные вопросы. Квантовые сенсоры говорят, что наши сообщения приняты, но они не отвечают. Дэйн даже нашел несколько слов их языка, и мы попробовали их передать. Ничего.
— Мура думает, что они могут готовить захват “Королевы”, поскольку их корабль у нас, — сказал Дэйн.
Али присвистнул.
— Это значило бы, что они высадились на планету с оружием. Часто ли Торговцы так поступают?
Рип слегка пожал плечами — они этот аспект рассматривали.
— Тупик.
Али откинулся в кресле.
— Значит, самое время тебе последовать совету, который ты давал мне.
Дэйн и Рип многозначительно переглянулись. Али засмеялся в ответ.
, — Я так понимаю, что не я первый дал этот дружеский совет?
— Тау заходил. Мура. Следующим появится Джаспер, поливающий нас неистовыми тирадами, — сказал Дэйн деревянным голосом.
Мысль, что Джаспер может даже повысить голос, была такой дикой, что все засмеялись.
— Ладно, — сказал Рип, вставая. Он поморщился, и Али ощутил укол головной боли, которая, он знал, была не его. Это ему не понравилось, но он не выдал себя ни лицом, ни голосом. — Дайте мне знать, если что-нибудь изменится.
Али подумал, не пытаются ли они решить эту проблему в обход Джеллико, но посмотрел на тройной хронометр, который сам настроил. Там мигали три времени: одно — орбитальное время “Северной звезды”, которое показывало, когда корабль находится в пределах связи, а когда нет, и сколько продолжается каждый цикл. Вторые цифры давали биологическое терранское время, двадцатичетырехчасовой суточный ритм их тел, постоянно подчиненный ритму вращения далекой Земли. Третий циферблат показывал местное время Геспериды-4 — девятнадцатичасовой день, разделенный на двадцать четыре “часа”, каждый примерно по сорок стандартных минут.
Хронометр, настроенный на “Северную звезду”, показывал, что Джеллико сможет выйти на связь почти через час, то есть большая часть сна Али пришлась на время радиомолчания. Дэйн встал и пригнулся, проходя в люк.
— Есть хочется, — сказал он.
Али пошел за ним в кают-компанию. Там уже собрались Джаспер, Иоган и Фрэнк. Все трое подняли глаза.
— Все еще ни слова? — спросил Мура. Дэйн отрицательно махнул рукой и подошел взять себе кружку чего-нибудь горячего.
— Крейга уложили наконец? — спросил он.
— Мы ему сказали, что скрутим и вколем какое-нибудь из его лекарств, — сообщил Штотц с одной из редких для себя улыбок. — Он как раз кончил нам объяснять, как этот девятнадцатичасовой день превратит в хаос наши терранские биоритмы, несмотря на всю гормональную терапию и смену диеты...
— То есть мы можем ожидать один хороший день из четырех, — язвительно вставил Фрэнк.
— ..но тут я ему вслух подсчитал, сколько часов прошло, как он последний раз был у себя в каюте, и он наконец ушел.
— Думаешь, он хочет присмотреть за Рипом? — спросил Али, падая в кресло.
— Так Рип думает, — уточнил Дэйн.
— И оттого вдвое больше дергается, — закончил Али, — Ладно, я пройдусь и почирикаю с добрым доктором, когда он проснется. А сейчас что выдумаете насчет этого внезапного молчания там, снаружи?
Штотц нахмурился.
— Я как раз говорил, что это мне сильно напоминает Лимбо. Так называемого доктора Рича, который искал предметы культуры Первопроходцев. Вскоре после твоего вступления в команду. — Он кивнул в сторону Дэйна.
— Я помню. — Торсон скорчил легкую гримасу. — Но он был вестником несчастья с той самой минуты, когда мы взяли его на борт. А сейчас я не хочу врываться в тот лагерь Торговцев с заряженными слипродами, когда они, вполне возможно, просто исполняют какой-то траурный ритуал.
— Никто не оставит лагерь пустым, тем более так, чтобы никого не было на связи, — возразил Али. — Как бы религиозны они ни были.
— А они по-прежнему могут считать, что мы пираты и готовим нападение, — предположил Мура.
— Или это они готовят нападение. Спокойный голос Джаспера:
— Так что, мы идем и нападаем первыми? А с чем?
Во внезапно наступившей тишине послышалась низкая рокочущая трель. Али заметил, что корабль вибрирует. Он привстал и почувствовал, что палуба под ногами резонирует.
— Что-то ударило по кораблю, — сказал он, одним прыжком бросившись к экрану.
Внешние сканеры показывали только черноту, потом блеснула молния, но слишком кратко, чтобы осветить хоть что-нибудь. Али нетерпеливо включил огни периметра и отступил назад перед картиной открывшегося потопа. Ветер задувал так, что ливень стелился почти горизонтально. На краю светового периметра виднелись сбитые ветви; некоторые деревья изгибались так, что их, казалось, должно было вывернуть с корнем.
— В такую погоду никто атаковать не будет, если у него нет бронированного краулера, — сказал Фрэнк.
— И как здесь строить шахты? — пробормотал Торсон.
— А Тау сказал, что это лето, — мягко добавил Джаспер.
Пока они смотрели, корабль снова задрожал под новым мощным ударом бури. Али показалось, что он слышит, как визжат компенсирующие лебедки. Гроза усиливалась, молнии стали чаще и держались дольше. Сквозь обшивку корабля доносился гром.
— Одно точно, — сказал Джаспер. — Мы не сможем связаться с “Северной звездой”, пока это не кончится. Электромагнитный фон брыкается так, что я даже не представлял себе, что это возможно.
— Еще одна причина сидеть в корабле во время шторма, — заметил Мура. — Показания электромагнитных датчиков на опасном уровне — такие поля могут воздействовать даже на нервную и иммунную системы. — Он мотнул головой в сторону экрана. — Не знаю, как это действует на тех ребят.
— На пике солнечной активности это будет только хуже, — добавил Али. — Какие-то эффекты можно будет заметить даже внутри “Королевы”. На компьютеры уже действует — частота сбоев растет, и эффективность работы упала почти на процент.
— И все это накладывает ограничения на время, которое мы здесь можем провести — существенно более жесткие, чем срок нашей заявки, — сказал Джаспер. — Воздействие на здоровье Тау еще может в какой-то степени компенсировать, а после этого нам понадобится медицинская техника, которая съест любую теоретическую прибыль.
— Не хочется мне проверять эту теорию, — пробормотал Дэйн.
— Беда в том, — сказал Али, отключив внешний свет и выключая экран, — что все это лишь откладывает решение проблемы с нашими друзьями снаружи, но не снимает ее.
Но у него из-за спины раздался тонкий голо" сок, на который они все резко повернулись:
— Я знаю, да!
Это была Туи. Она стояла в люке довольно неуклюже, но ее гребень наполовину поднялся, внушая надежду.
Дэйн вскочил и подвел свою ученицу к одному из обитых кресел.
— Что ты знаешь? — спросил он.
— Туи больше не спит, — сказала она, оглядывая их огромными желтыми глазами. Али заметил, что ее яркость стала возвращаться. — Я вызвала компьютер, смотрела запись. Народ Китин?
— Что? — озадаченно спросил Мура. Дэйн внезапно усмехнулся.
— Конечно! Вот кого они мне напомнили. Китин — одна из клинти, в котором была Туи на Бирже. Говори дальше, Туи.
Ученица оглядела их по очереди, напомнив Али птицу, клюющую крошки.
— Я знаю речь Китин. Я буду их говорить.
— Но ты же не сможешь, — сказал Али.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33