— Больше она ничего не могла сказать.
— М-м-м… Значит, когда ты встречаешь симпатичных молодых мужчин или женщин, ты можешь полагаться только на свой инстинкт. — Брюн вытянула руку и принялась пристально разглядывать свои ногти. — А мужчины, говорят, вообще не умеют выказывать свои чувства.
— Ты… это же грубо.
— Правда? — Голос Брюн ничего не выражал. — Извини, если тебе так показалось. Я вовсе не хотела тебя оскорбить. Понимаешь, мы живем по другим правилам.
— Интересно, по каким? — бросила Эсмей. В любом случае, не по правилам Флота или Альтиплано.
— Ну, например, самые откровенные вещи не обсуждаются с малознакомыми людьми… или во время еды.
Интересно, что Брюн называет «откровенными вещами»?
—И еще, — продолжала девушка, — грубо обсуждать генетические предрасположенности человека, выраженные… не знаю даже, как лучше тебе сказать, определенными органами. Приспособлениями?
— Генетические предрасположенности! — Она совсем не ожидала такого. Любопытство перевесило.
— То есть является ли этот человек зарегистрированным эмбрионом или нет, какой у него код?
— А что, это видно невооруженным глазом?
— Конечно, — ответила Брюн тоном учителя, объясняющего что-то нерадивому ученику. Существует регистрационный знак и номер кода. Как же еще можно узнать? Ах да, у вас же такого не делают.
— Ну, на мне-то точно нет никаких знаков или номеров, — сказала Эсмей. Она внутренне содрогнулась при одной мысли о такой возможности, но любопытство опять пересилило:
— А где?..
— В нижней части живота, слева, — быстро ответила Брюн. — Хочешь посмотреть?
— Нет! — резко ответила Эсмей.
— Я не хотела тебя обидеть, — снова сказала Брюн. — И ничего такого не имела в виду. Но ты ведь старше меня, ты уже должна все знать…
— Тебя это совсем не касается, — ответила Эсмей. — И я не собираюсь менять свои убеждения.
Брюн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его и пожала плечами. Эсмей все равно чувствовала ужасное раздражение. Брюн порылась в кармане и вытащила моток проволоки с вплетенными в него пластмассовыми бусинами.
— Вот, знаешь, что это такое?
— Понятия не имею, — ответила Эсмей, радуясь, что девушка переменила тему разговора.
— Если верить Тай, это амулет, приносящий удачу.
— М-м-м… — Эсмей внимательнее посмотрела на небольшой предмет в руках девушки и улыбнулась.
— Что такое? — спросила Брюн.
— Ну, этот предмет становится амулетом только в определенных условиях. Нам давали такие, когда мы начали последний курс сканирующих технологий. Считалось, что их нужно подвешивать. Тай говорила тебе об этом?
— Да, над столом на лампе.
— Вот-вот. На самом деле за проволокой и красивыми бусинками скрывается небольшой сканирующий прибор. Примерно к шестой неделе, если человек много работал, он наконец понимал, что этот прибор отслеживает и передает все, что он делает и говорит, и тогда человек поднимал на предмет удивленный взор — имей в виду, так делали абсолютно все, — и вот эта самая картинка появлялась в классном журнале. Чем раньше, тем лучше для тебя… Инструктора подсчитывали среднее время, за которое курсантам удавалось обнаружить подвох, и если ты делал это раньше, то и оценку получал выше, в зависимости от того, насколько раньше.
— То есть этот предмет следит за мной?
— Ну ты же знала, что ты под наблюдением.
— Какая гадость! — Брюн бросилась на кровать, как выведенный из себя ребенок. Эсмей осталась абсолютно спокойной.
— Что же в этом особенного? Ты ведь сама согласилась…
— Я согласилась на телохранителей, но я ничего не слышала о том, что они будут подсовывать мне всякие видеокамеры. Черт их побери!
Эсмей чувствовала, что она намного старше этой избалованной девушки.
— Они просто делают свою работу, а ты доставляешь им массу хлопот.
— Почему бы и нет?
— Стань же наконец взрослой! — Она совсем не собиралась этого говорить, но давно об этом думала и не смогла сдержаться. К ее удивлению, Брюн побелела как полотно.
— Извини, что побеспокоила тебя. — Она быстро встала и вышла. Эсмей даже не успела ничего сказать. Она долго смотрела на дверь. Стоит ли ей извиниться перед девушкой? Согласно этике Альтиплано, извиняться следовало за каждую мелочь. Правда, Барин говорил ей не делать этого. Как бы она хотела поговорить сейчас с ним, но надо закончить расчеты проекта по планированию. Она заставила себя сосредоточиться на работе и тешила себя надеждой, что, может, теперь Брюн больше не захочет заниматься с ней в одном классе.
Надежда эта рассеялась, когда были напечатаны списки групп. Брюн удалось (правдой или неправдой, останется известным лишь дочери Спикера Большого Совета) оказаться в одной группе с Эсмей для занятий по курсу «Организация побега и уход от преследования». Эсмей пробовала оставаться хладнокровной. Возможно, все получилось само собой. Или девушка просто попросилась в эту группу, и ее просьбу удовлетворили. Вела себя Брюн так, как если бы вообще ничего не произошло. У нее был обычный для нее равнодушный вид.
— Сегодня вам дается задание оценить все возможные ситуации перемещения человека, которому грозит повышенная опасность, из этого помещения, — Улис ткнул указкой на схему, — в шаттл-порт, вот сюда.
Схема высветилась на экране.
— В коробке на парте есть все, что вам может понадобиться. Через сорок пять минут вы будете давать указания начальнику группы безопасности. Начали.
По установленным в классе правилам, в первую очередь следовало вскрыть конверт, который находился в коробке, и узнать имя человека, который назначался командиром. Эсмей вздохнула с облегчением: не Брюн и не она сама. Лейтенант Марден, который наконец-то прочитал вводный курс и немного разбирался в предмете — судя по тому, как он начал раздавать вещи, находившиеся в коробке, ей, Брюн и Верикуру. Все четверо старались изо всех сил и в результате получили приличную оценку, хотя и не самую высокую. Их подвела Брюн, которая не смогла заметить грозившую им опасность. А Улис в таких случаях пощады не давал.
— Нужно учиться работать вместе. Вы должны уметь объединять ваши знания и умения, а не обособляться от других. Сера Мигер упустила возможность нападения с воздуха при перемещении по автостраде, а вы не заметили этого, хотя должны были.
Эсмей почувствовала угрызения совести. Она удивилась, что Брюн ничего не сказала о возможности атаки е воздуха, но сама промолчала, потому что была занята своими проблемами. Больше всех досталось от Улиса лейтенанту Мардену, их командиру. К тому моменту, когда Улис закончил выговор, Эсмей думала, что Марден лежит бездыханный на полу… После окончания занятия он быстро куда-то исчез и снова появился только к обеду. Эсмей со своим подносом подошла к его столику.
— Мне надо было сказать насчет воздуха, — начала она. — Я думала об этом, но среди того, что ты мне выдал, не было никакого оружия для отражения воздушной атаки…
— Оно было у меня, — ответил Марден. — Если бы кто-то из вас хотя бы намекнул, я бы тотчас его применил, а так я считал, что мне нельзя самому напоминать вам об этом, но, как ты слышала, от нас хотели немного другого. — Он уставился в тарелку. — Извини, из-за меня у тебя снизится средний балл.
— Не волнуйся из-за этого, — ответила Эсмей. — Думаю, мы все немного переволновались, как бы не выйти за рамки дозволенного. Интересно, остальные группы тоже столкнулись с аналогичной проблемой или нет?
— Насколько я слышал, никто не получил удовлетворительной оценки, а тем более самой высокой. Я чувствую себя таким идиотом.
— Не думаю… — начала было Эсмей, но тут к ним подсел Верикур.
— Как вы считаете, на местности мы будем заниматься в таком же составе? Надеюсь, что нет. Не так-то просто будет протащить через все опасности эту дочку Спикера. Особенно достанется тебе, — сказал он, повернувшись к Эсмей.
Эсмей захотелось защитить Брюн.
— Не знаю… Конечно, у нее нет никакой военной подготовки, но она умна, и у нее есть желание учиться.
— И никакой сдержанности, везде лезет напролом. Так говорят. — Верикур потянулся к соуснице и, не жалея, вылил половину на содержимое своей тарелки. Эсмей чуть не чихнула от острого запаха специй.
— Извини, забыл, как на этот запах реагируют люди с чувствительными носами. Я почти его не чувствую.
— Она дочь Спикера, — произнес Марден очень тихим голосом.
— Ну да. Она и сама личность достаточно известная, так что вполне естественно, что все о ней говорят. Вечно про нее болтают по новостям. И здесь тоже специальные репортеры следят за тем, как продвигается ее учеба.
— Она-то сама не виновата в этом, — ответила им Эсмей. — Эти репортеры всегда преследуют известных людей, к тому же она такая красавица…
— Да, что надо, — сказал Верикур. — Но, по-моему, она любит всеобщее внимание.
— Однако ей удалось добраться с Роттердама в Рокхаус Мейджер… — вставил Марден. — Тогда, когда никто и представить себе не мог, что такая девушка будет путешествовать на корабле, перевозившем сельскохозяйственную продукцию. Теперь об этом все знают, и она уже никогда не сможет повторить этот трюк.
Он повернулся к Эсмей:
— А ты следишь за новостями?
— Нет, — ответила она. Ей никогда не нравились сплетни, а в выпусках новостей уделяли огромное внимание последним модам и похождениям известных личностей.
— Жаль, а то бы ты имела возможность увидеть Брюн Мигер в любом наряде, от официального платья до обтягивающего тело трико, верхом на лошади или на экзотическом пляже. Многие из офицеров хранят открытки с ее изображением в своих шкафчиках, словно она кинозвезда.
Замечательно. Вот еще один человек, который считает Брюн выдающейся красавицей. Эсмей знала все ее недостатки, хотя их у девушки было не так уж и много.
— Но все, что я читал о ней, не говорит о наличии здравомыслия, разве что смелое и рискованное освобождение благородной леди Сесилии. А теперь вот ее повесили нам на шею.
— Если мы останемся в том же составе, — заметил Марден. — Возможно, и нет.
— Возможно, и нет, но бьюсь об заклад, Эсмей останется с ней в одной группе. Они обязательно должны поставить рядом с ней еще одну женщину, а кого еще, если не Эсмей? Тарас? Это смешно. Тарас не сможет найти с Брюн Мигер общего языка. Нет, нужно ставить лучшую из лучших, а это у нас ты, дорогуша. — Верикур с улыбкой поклонился ей. Эсмей смутилась. Что ей делать? А тут еще и Брюн подошла к их столику.
— И не пытайся флиртовать с Суизой, — бросила она Верикуру, очевидно заметив, как тот только что раскланивался. — А вот со мной можешь.
Верикур раскинул руки в стороны, закатил глаза и притворился, что падает в обморок. Все, кроме Эсмей, рассмеялись. Было действительно смешно, но она слишком была занята своими мыслями.
— Можно с тобой поговорить? — Брюн смотрела на нее очень серьезно. Под пристальными взглядами остальных Эсмей согласилась.
— Я знаю, что допустила ошибку, но… как я могла организовать защиту от нападения с воздуха, если у нас не было подходящего оружия? И почему мне надо было беспокоиться об этом, если нам ничего не сообщили о возможности такой угрозы?
Эсмей легко могла ответить на эти вопросы, она логично объяснила, в чем были их ошибки. Брюн кивала головой и внимательно ее слушала, и сердце Эсмей снова начало оттаивать.
— Значит, даже если нет и малейшего намека на возможность какой-либо угрозы, ее нельзя исключать?
— Считай просто, что ты не в состоянии оценить все должным образом, — вставил Марден. — Один человек и правда не может за всем уследить.
— Но если все время быть предельно осторожным, — высказала свое мнение Брюн, — ничего не сможешь сделать. Необходимо действовать, даже если ты еще не все знаешь…
— Да, но при этом отдавать себе отчет, что ты знаешь далеко не все и к каким это может привести последствиям, — ответила Эсмей.
— А в беду попадаешь как раз не из-за того, что чего-то не знаешь, а из-за того, что думаешь, будто знаешь все, — добавил Верикур. — Это все наши предположения: раз мы не говорим о возможности воздушной атаки, значит, такой атаки быть не может, а если все молчат о пиратстве, значит, нет и пиратов.
— Понятно, — ответила Брюн. — В следующий раз постараюсь усерднее думать, но у меня лучше получается быстро реагировать практически, чем теоретически предвидеть все возможности.
Эсмей поднялась, собираясь уйти, и Брюн пошла с ней, хотя остальные отправились поиграть в мяч. Эсмей глубоко вздохнула. Она уже чувствовала, что устала, а ей еще как минимум часа четыре заниматься. Если Брюн будет настаивать на разговоре, Эсмей опять придется сидеть за учебниками ночью, а так хочется выспаться.
— Я знаю, что у тебя мало времени, — сказала Брюн, когда они подошли к комнате Эсмей. — Но я не задержу тебя надолго, просто не знаю, с кем еще могу поделиться.
Эсмей внутренне откликнулась на просьбу девушки.
— Заходи, — сказала она. — Что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— М-м-м… Значит, когда ты встречаешь симпатичных молодых мужчин или женщин, ты можешь полагаться только на свой инстинкт. — Брюн вытянула руку и принялась пристально разглядывать свои ногти. — А мужчины, говорят, вообще не умеют выказывать свои чувства.
— Ты… это же грубо.
— Правда? — Голос Брюн ничего не выражал. — Извини, если тебе так показалось. Я вовсе не хотела тебя оскорбить. Понимаешь, мы живем по другим правилам.
— Интересно, по каким? — бросила Эсмей. В любом случае, не по правилам Флота или Альтиплано.
— Ну, например, самые откровенные вещи не обсуждаются с малознакомыми людьми… или во время еды.
Интересно, что Брюн называет «откровенными вещами»?
—И еще, — продолжала девушка, — грубо обсуждать генетические предрасположенности человека, выраженные… не знаю даже, как лучше тебе сказать, определенными органами. Приспособлениями?
— Генетические предрасположенности! — Она совсем не ожидала такого. Любопытство перевесило.
— То есть является ли этот человек зарегистрированным эмбрионом или нет, какой у него код?
— А что, это видно невооруженным глазом?
— Конечно, — ответила Брюн тоном учителя, объясняющего что-то нерадивому ученику. Существует регистрационный знак и номер кода. Как же еще можно узнать? Ах да, у вас же такого не делают.
— Ну, на мне-то точно нет никаких знаков или номеров, — сказала Эсмей. Она внутренне содрогнулась при одной мысли о такой возможности, но любопытство опять пересилило:
— А где?..
— В нижней части живота, слева, — быстро ответила Брюн. — Хочешь посмотреть?
— Нет! — резко ответила Эсмей.
— Я не хотела тебя обидеть, — снова сказала Брюн. — И ничего такого не имела в виду. Но ты ведь старше меня, ты уже должна все знать…
— Тебя это совсем не касается, — ответила Эсмей. — И я не собираюсь менять свои убеждения.
Брюн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его и пожала плечами. Эсмей все равно чувствовала ужасное раздражение. Брюн порылась в кармане и вытащила моток проволоки с вплетенными в него пластмассовыми бусинами.
— Вот, знаешь, что это такое?
— Понятия не имею, — ответила Эсмей, радуясь, что девушка переменила тему разговора.
— Если верить Тай, это амулет, приносящий удачу.
— М-м-м… — Эсмей внимательнее посмотрела на небольшой предмет в руках девушки и улыбнулась.
— Что такое? — спросила Брюн.
— Ну, этот предмет становится амулетом только в определенных условиях. Нам давали такие, когда мы начали последний курс сканирующих технологий. Считалось, что их нужно подвешивать. Тай говорила тебе об этом?
— Да, над столом на лампе.
— Вот-вот. На самом деле за проволокой и красивыми бусинками скрывается небольшой сканирующий прибор. Примерно к шестой неделе, если человек много работал, он наконец понимал, что этот прибор отслеживает и передает все, что он делает и говорит, и тогда человек поднимал на предмет удивленный взор — имей в виду, так делали абсолютно все, — и вот эта самая картинка появлялась в классном журнале. Чем раньше, тем лучше для тебя… Инструктора подсчитывали среднее время, за которое курсантам удавалось обнаружить подвох, и если ты делал это раньше, то и оценку получал выше, в зависимости от того, насколько раньше.
— То есть этот предмет следит за мной?
— Ну ты же знала, что ты под наблюдением.
— Какая гадость! — Брюн бросилась на кровать, как выведенный из себя ребенок. Эсмей осталась абсолютно спокойной.
— Что же в этом особенного? Ты ведь сама согласилась…
— Я согласилась на телохранителей, но я ничего не слышала о том, что они будут подсовывать мне всякие видеокамеры. Черт их побери!
Эсмей чувствовала, что она намного старше этой избалованной девушки.
— Они просто делают свою работу, а ты доставляешь им массу хлопот.
— Почему бы и нет?
— Стань же наконец взрослой! — Она совсем не собиралась этого говорить, но давно об этом думала и не смогла сдержаться. К ее удивлению, Брюн побелела как полотно.
— Извини, что побеспокоила тебя. — Она быстро встала и вышла. Эсмей даже не успела ничего сказать. Она долго смотрела на дверь. Стоит ли ей извиниться перед девушкой? Согласно этике Альтиплано, извиняться следовало за каждую мелочь. Правда, Барин говорил ей не делать этого. Как бы она хотела поговорить сейчас с ним, но надо закончить расчеты проекта по планированию. Она заставила себя сосредоточиться на работе и тешила себя надеждой, что, может, теперь Брюн больше не захочет заниматься с ней в одном классе.
Надежда эта рассеялась, когда были напечатаны списки групп. Брюн удалось (правдой или неправдой, останется известным лишь дочери Спикера Большого Совета) оказаться в одной группе с Эсмей для занятий по курсу «Организация побега и уход от преследования». Эсмей пробовала оставаться хладнокровной. Возможно, все получилось само собой. Или девушка просто попросилась в эту группу, и ее просьбу удовлетворили. Вела себя Брюн так, как если бы вообще ничего не произошло. У нее был обычный для нее равнодушный вид.
— Сегодня вам дается задание оценить все возможные ситуации перемещения человека, которому грозит повышенная опасность, из этого помещения, — Улис ткнул указкой на схему, — в шаттл-порт, вот сюда.
Схема высветилась на экране.
— В коробке на парте есть все, что вам может понадобиться. Через сорок пять минут вы будете давать указания начальнику группы безопасности. Начали.
По установленным в классе правилам, в первую очередь следовало вскрыть конверт, который находился в коробке, и узнать имя человека, который назначался командиром. Эсмей вздохнула с облегчением: не Брюн и не она сама. Лейтенант Марден, который наконец-то прочитал вводный курс и немного разбирался в предмете — судя по тому, как он начал раздавать вещи, находившиеся в коробке, ей, Брюн и Верикуру. Все четверо старались изо всех сил и в результате получили приличную оценку, хотя и не самую высокую. Их подвела Брюн, которая не смогла заметить грозившую им опасность. А Улис в таких случаях пощады не давал.
— Нужно учиться работать вместе. Вы должны уметь объединять ваши знания и умения, а не обособляться от других. Сера Мигер упустила возможность нападения с воздуха при перемещении по автостраде, а вы не заметили этого, хотя должны были.
Эсмей почувствовала угрызения совести. Она удивилась, что Брюн ничего не сказала о возможности атаки е воздуха, но сама промолчала, потому что была занята своими проблемами. Больше всех досталось от Улиса лейтенанту Мардену, их командиру. К тому моменту, когда Улис закончил выговор, Эсмей думала, что Марден лежит бездыханный на полу… После окончания занятия он быстро куда-то исчез и снова появился только к обеду. Эсмей со своим подносом подошла к его столику.
— Мне надо было сказать насчет воздуха, — начала она. — Я думала об этом, но среди того, что ты мне выдал, не было никакого оружия для отражения воздушной атаки…
— Оно было у меня, — ответил Марден. — Если бы кто-то из вас хотя бы намекнул, я бы тотчас его применил, а так я считал, что мне нельзя самому напоминать вам об этом, но, как ты слышала, от нас хотели немного другого. — Он уставился в тарелку. — Извини, из-за меня у тебя снизится средний балл.
— Не волнуйся из-за этого, — ответила Эсмей. — Думаю, мы все немного переволновались, как бы не выйти за рамки дозволенного. Интересно, остальные группы тоже столкнулись с аналогичной проблемой или нет?
— Насколько я слышал, никто не получил удовлетворительной оценки, а тем более самой высокой. Я чувствую себя таким идиотом.
— Не думаю… — начала было Эсмей, но тут к ним подсел Верикур.
— Как вы считаете, на местности мы будем заниматься в таком же составе? Надеюсь, что нет. Не так-то просто будет протащить через все опасности эту дочку Спикера. Особенно достанется тебе, — сказал он, повернувшись к Эсмей.
Эсмей захотелось защитить Брюн.
— Не знаю… Конечно, у нее нет никакой военной подготовки, но она умна, и у нее есть желание учиться.
— И никакой сдержанности, везде лезет напролом. Так говорят. — Верикур потянулся к соуснице и, не жалея, вылил половину на содержимое своей тарелки. Эсмей чуть не чихнула от острого запаха специй.
— Извини, забыл, как на этот запах реагируют люди с чувствительными носами. Я почти его не чувствую.
— Она дочь Спикера, — произнес Марден очень тихим голосом.
— Ну да. Она и сама личность достаточно известная, так что вполне естественно, что все о ней говорят. Вечно про нее болтают по новостям. И здесь тоже специальные репортеры следят за тем, как продвигается ее учеба.
— Она-то сама не виновата в этом, — ответила им Эсмей. — Эти репортеры всегда преследуют известных людей, к тому же она такая красавица…
— Да, что надо, — сказал Верикур. — Но, по-моему, она любит всеобщее внимание.
— Однако ей удалось добраться с Роттердама в Рокхаус Мейджер… — вставил Марден. — Тогда, когда никто и представить себе не мог, что такая девушка будет путешествовать на корабле, перевозившем сельскохозяйственную продукцию. Теперь об этом все знают, и она уже никогда не сможет повторить этот трюк.
Он повернулся к Эсмей:
— А ты следишь за новостями?
— Нет, — ответила она. Ей никогда не нравились сплетни, а в выпусках новостей уделяли огромное внимание последним модам и похождениям известных личностей.
— Жаль, а то бы ты имела возможность увидеть Брюн Мигер в любом наряде, от официального платья до обтягивающего тело трико, верхом на лошади или на экзотическом пляже. Многие из офицеров хранят открытки с ее изображением в своих шкафчиках, словно она кинозвезда.
Замечательно. Вот еще один человек, который считает Брюн выдающейся красавицей. Эсмей знала все ее недостатки, хотя их у девушки было не так уж и много.
— Но все, что я читал о ней, не говорит о наличии здравомыслия, разве что смелое и рискованное освобождение благородной леди Сесилии. А теперь вот ее повесили нам на шею.
— Если мы останемся в том же составе, — заметил Марден. — Возможно, и нет.
— Возможно, и нет, но бьюсь об заклад, Эсмей останется с ней в одной группе. Они обязательно должны поставить рядом с ней еще одну женщину, а кого еще, если не Эсмей? Тарас? Это смешно. Тарас не сможет найти с Брюн Мигер общего языка. Нет, нужно ставить лучшую из лучших, а это у нас ты, дорогуша. — Верикур с улыбкой поклонился ей. Эсмей смутилась. Что ей делать? А тут еще и Брюн подошла к их столику.
— И не пытайся флиртовать с Суизой, — бросила она Верикуру, очевидно заметив, как тот только что раскланивался. — А вот со мной можешь.
Верикур раскинул руки в стороны, закатил глаза и притворился, что падает в обморок. Все, кроме Эсмей, рассмеялись. Было действительно смешно, но она слишком была занята своими мыслями.
— Можно с тобой поговорить? — Брюн смотрела на нее очень серьезно. Под пристальными взглядами остальных Эсмей согласилась.
— Я знаю, что допустила ошибку, но… как я могла организовать защиту от нападения с воздуха, если у нас не было подходящего оружия? И почему мне надо было беспокоиться об этом, если нам ничего не сообщили о возможности такой угрозы?
Эсмей легко могла ответить на эти вопросы, она логично объяснила, в чем были их ошибки. Брюн кивала головой и внимательно ее слушала, и сердце Эсмей снова начало оттаивать.
— Значит, даже если нет и малейшего намека на возможность какой-либо угрозы, ее нельзя исключать?
— Считай просто, что ты не в состоянии оценить все должным образом, — вставил Марден. — Один человек и правда не может за всем уследить.
— Но если все время быть предельно осторожным, — высказала свое мнение Брюн, — ничего не сможешь сделать. Необходимо действовать, даже если ты еще не все знаешь…
— Да, но при этом отдавать себе отчет, что ты знаешь далеко не все и к каким это может привести последствиям, — ответила Эсмей.
— А в беду попадаешь как раз не из-за того, что чего-то не знаешь, а из-за того, что думаешь, будто знаешь все, — добавил Верикур. — Это все наши предположения: раз мы не говорим о возможности воздушной атаки, значит, такой атаки быть не может, а если все молчат о пиратстве, значит, нет и пиратов.
— Понятно, — ответила Брюн. — В следующий раз постараюсь усерднее думать, но у меня лучше получается быстро реагировать практически, чем теоретически предвидеть все возможности.
Эсмей поднялась, собираясь уйти, и Брюн пошла с ней, хотя остальные отправились поиграть в мяч. Эсмей глубоко вздохнула. Она уже чувствовала, что устала, а ей еще как минимум часа четыре заниматься. Если Брюн будет настаивать на разговоре, Эсмей опять придется сидеть за учебниками ночью, а так хочется выспаться.
— Я знаю, что у тебя мало времени, — сказала Брюн, когда они подошли к комнате Эсмей. — Но я не задержу тебя надолго, просто не знаю, с кем еще могу поделиться.
Эсмей внутренне откликнулась на просьбу девушки.
— Заходи, — сказала она. — Что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65