За лошадьми ее отца и то лучше ухаживали, собаки и то рожали детенышей в более чистых конурах.
Она старалась не смотреть на то, что происходит, но ее схватили и заставили смотреть, как выходит головка ребенка, все больше и больше… Она сама извивалась и напрягалась, как роженица.
Первый крик младенца выразил всю ее ярость, гнев и страх.
Она не сможет так. Она умрет.
Нет, она не может умереть, ей нужно жить… ради Хэйзел. Ради того, чтобы Хэйзел никогда этого не видела, ради этого она, Брюн, будет жить.
Глава 11
Касл-Рок
Лорд Торнбакл, Спикер Кабинета Министров и Большого Совета Правящих Династий, преемник отрекшегося от престола короля, провел утро со своим другом, юрисконсультом Большого Совета Кевилом Старбриджем Мэхонеем. Они обсуждали новый проект бюджета Регулярной Космической службы. Все утро министры и бухгалтеры один за другим приносили им какие-то новые документы и только запутывали то, что, по мнению лорда Торнбакла, было очень простым делом: требовалось изыскать финансы, чтобы построить новые корабли на замену пострадавших при Ксавье. Друзья решили вместе пообедать в маленькой зеленой столовой, выходившей на круглый пруд, в котором лениво плавали рыбы с длинными плавниками. Они надеялись, что в этой мирной обстановке им никто не помешает и они хоть немного придут в себя после столь бурного утра. На обед подавали обильно приправленный специями суп и жареного цыпленка в лимонно-чесночном соусе с зеленым салатом. Они не торопились выходить из-за стола, ведь им предстояло снова вернуться к бесконечным столбцам цифр и бухгалтерских расчетов.
— Какие новости от Брюн? — спросил Кевил после того, как кончил рассказывать о своем сыне Джордже, студенте юридического колледжа.
— Уже несколько недель никаких, — ответил Торнбакл. — Думаю, скачет где-нибудь по скоростным коридорам космоса. Она хотела перед приездом сюда навестить Сесилию.
— И ты не волнуешься?
— Конечно волнуюсь. Но что делать? Если она не появится вовремя, отправлю кого-нибудь ее разыскивать, но ведь беда в том, что стоит мне это сделать, как эти проклятые журналисты сразу узнают, где она, а настоящие акулы плывут на приманку.
Кевил кивнул. Они оба прекрасно знали, что такое политический шантаж и на какие неблаговидные меры пускаются те, кто хочет чего-то добиться от высокопоставленных лиц. А уж журналисты и подавно надоели со своими откровенными репортажами.
— Но ты всегда можешь прибегнуть к услугам Флота, — в который раз напомнил он другу.
— Да, мог бы, но после истории в Коппер-Маунтин я совсем не уверен, что Флот может обеспечить полную безопасность. Сначала ее чуть не убили, прямо там, на базе… Они даже до сих пор не знают, кто в нее стрелял, а потом эта героиня Суиза решила, что у нее есть право рассуждать о моральных и нравственных качествах Брюн.
Кевил ничего не ответил, только поднял брови. Торнбакл гневно посмотрел на него.
— Я знаю, ты считаешь, что она…
— Я ничего не сказал, — перебил Кевил. — Но в любой ссоре есть две стороны, а то и больше.
— Она вела себя недостойно с профессиональной точки зрения…
— Да Это, бесспорно, так. Но если бы Брюн не была твоей дочерью, ты проявил бы больше понимания.
Торнбакл вздохнул.
— Наверное. Она умеет… провоцировать людей. И все же…
— И все же ты сердишься, потому что лейтенант Суиза вела себя недостаточно тактично. Сочувствую тебе. А пока что…
Его прервал стук в дверь. Он повернул голову. Никто обычно не заходил сюда, в столовую, во время обеда, поэтому оба друга насторожились.
В дверь поспешно вошел Пуассон, старший секретарь лорда Торнбакла. Это было уже совсем неожиданно, но лицо Пуассона, бледное и словно окаменевшее, еще больше встревожило друзей.
— Что случилось? — спросил Торнбакл. Его взгляд был прикован к пакету в руках Пуассона. На пакете ярко выделялись желто-зеленые полосы самой крупной коммерческой экспресс-почты Хаймейл.
— Милорд, милорд…— Друзья никогда раньше не видели Пуассона таким растерянным, даже когда Кемтре отрекся от престола, Пуассон с самой первой минуты был учтив и предусмотрителен. А сейчас руки у него дрожали, а вместе с ними трясся и пакет, который он держал.
Торнбакл почувствовал такой знакомый холодок, кусок льда сдавил желудок. За то время, что он был Спикером, Торнбаклу приходилось сталкиваться с множеством критических ситуаций, но никогда известие о кризисе не приходило в фирменном конверте Хаймейл Экспресс. Судя по реакции Пуассона, произошло что-то серьезное. Торнбакл протянул руку за пакетом.
— Вы открывали его, — сказал он.
— Вместе с остальной почтой, милорд. Я понятия не имел…
Торнбакл достал из конверта несколько фотографий, потом перевернул его, и на стол выкатился видеокуб. Торнбакл посмотрел на первые несколько фотографий и остолбенел.
Он словно со стороны видел, как остальные фотографии выскользнули из руки и медленно-медленно, переворачиваясь в воздухе, упали на пол. Так же со стороны он видел Пуассона, который все еще стоял с вытянутой рукой, Кевила, сидевшего за столом. Сердце, которое чуть было не остановилось, забилось теперь с бешеной скоростью.
Но все перекрывало лицо Брюн, смотревшее на него с фотографии с таким неподдельным ужасом и страданием, что у него перехватывало дыхание.
— Банни… — позвал его Кевил.
Торнбакл покачал головой и крепко сжал челюсти, ему хотелось кричать во весь голос. Он закрыл глаза, словно так он мог вместо этого несчастного лица снова увидеть счастливую и смеющуюся Брюн. Но перед глазами постоянно стоял запуганный, тревожный взгляд.
Остальное даже необязательно смотреть. Он уже знал, что случилось.
Нет, посмотреть надо. Сначала надо все узнать, а уж потом начинать действовать. Не говоря ни слова, он протянул первую фотографию Кевилу и наклонился, чтобы поднять остальные. Фотографии, упав на пол, рассыпались, и пока он их собирал (руки, к удивлению, уже не тряслись), то не мог не заметить некоторые из них. Вот Брюн, абсолютно голая, привязана к койке, а на ноге, в том месте, где был вживлен контрацептивный имплантант, зияет живая рана. Вот она в своем защитном костюме, который шила на заказ, во рту кляп, держат ее чьи-то руки в перчатках; вот опять лицо Брюн, она без сознания, в рот вставлен какой-то медицинский инструмент. Брюн… он отложил фотографии и посмотрел на Кевила.
— Бог ты мой, Банни! — Кевил побледнел как полотно. Наверное, и у него такое же лицо.
— Принесите считывающее устройство, — сказал Торнбакл Пуассону и поразился сам, что в состоянии вообще говорить.
— Да, милорд. Я…
— Принесите, — остановил его Торнбакл. — И уберите это. — От запаха еды, все еще стоявшей на столе, его чуть не стошнило.
Когда Пуассон ушел, Торнбакл взял у Кевила последнюю фотографию, сложил их все вместе и очень аккуратно положил на стол изображением вниз. В столовую вошли двое слуг, они без слов убрали со стола посуду и остатки еды. В это время вернулся Пуассон со считывающим устройством и экраном.
— Вот, милорд.
— Останьтесь.
Пуассон, собиравшийся уже уходить, остановился.
— Вы уверены? — переспросил Кевил.
— Что случилось, то уже случилось, — ответил Торнбакл. — Нам все равно нужен кто-нибудь из секретарей, чтобы заняться корреспонденцией и связью. Но сначала надо уяснить, кто же это все сделал.
Он не стал показывать Кевилу остальные фотографии.
Изображение на экране было нечетким, словно смотрели они копию с плохо сделанного оригинала, но можно было вполне точно различить Брюн и понять, что говорит мужской голос с сильным акцентом. Торнбакл старался сосредоточиться на словах мужчины, но постоянно ловил себя на том, что видит только несчастное лицо дочери и кроме этого уже ничего не слышит и не замечает.
Когда куб закончился, все молчали. Торнбакл еле сдерживал слезы. Остальные сидели не двигаясь. Наконец Торнбакл поднял глаза. Кевил молчал, а это так непохоже на него, он всегда знал, что сказать в трудную минуту. Сейчас он просто качал головой. Первым заговорил Пуассон:
— Милорд… желает связаться с Адмиралтейством?
— Да, — словно прокаркал он.
В горле застрял комок. Брюн, Брюн… золотоволосая красавица, остроумная, веселая… а вместо всего этого немое, несчастное, разбитое существо. Невозможно… Конечно, запись можно сфальсифицировать, но где-то в глубине своего сердца он знал, что все, что он только что видел, сущая правда.
— Адмиралтейство? Да, конечно. Мы должны найти ее. А я… вызову транспорт. — Он прекрасно знал, насколько трудно будет разыскать Брюн. Даже в галактике Династий были сотни, тысячи миров, он никогда не считал, сколько именно, и человек мог затеряться в них, как песчинка. Пуассон поклонился и вышел. Вел он себя очень корректно.
— Мы найдем ее, — сказал Кевил своим глубоким красивым голосом, которым мог убедить кого угодно. — Мы должны…
— А если нет? — Торнбакл почувствовал, что перестает владеть собой, и быстро встал. Надо двигаться, стоять, ходить, что-то делать, тогда он выдержит и не сломается. — Что я скажу Миранде?
— Пока ничего, — ответил Кевил. — Может, все еще не так плохо…
— Ты сам не веришь в то, что говоришь.
— Правда, но сначала надо, чтобы над записью поработали эксперты, они увеличат все как надо, усилят.
— Посмотри на эти снимки. — Торнбакл показал на кипу фотографий на столе. Сам он уставился на пруд в саду, но слышал, как Кевил хватал ртом воздух, еще раз, еще, потом звук отодвигаемого стула, и вот Кевил подошел к нему сзади.
— Мы вернем ее, — сказал Кевил, на этот раз своим обычным голосом. Сказал как отрезал. Торнбакл знал этого человека, его характер, знал, что он всегда делал то, что говорил. — Как ты хочешь, чтобы я непосредственно занялся поиском или руководил всем отсюда?
— Разыскивать ее должен я сам, — ответил Торнбакл.
— Значит, я буду работать вместе с… кого ты оставишь Спикером вместо себя?
— Тебя.
— Разразится скандал. Лучше выбери Кавендиша, де Марктоса или Барраклоу. Я могу остаться в качестве юрисконсульта и буду улаживать все конфликты. Но только тебе в данный момент доверяют абсолютно все. Или почти все.
— Транспорт прибыл, сэр, — доложил Пуассон.
— Я провожу тебя, — сказал Кевил.
— Спасибо. — Голос у Торнбакла все же дрожал. — Думаю, надо пойти умыться. — Он сложил фотографии и куб в полосатый конверт. Кевил кивнул и прошел к боковой двери.
Торнбакл умылся холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Странно, но он выглядел почти как обычно. Немного бледен, устал, зол… После первого шока и боли он и правда рассердился, сильно рассердился, и с каждой минутой злость его нарастала. Он даже не заметил, каким образом, но злость переместилась с тех, кто непосредственно похитил его дочь, на всех, кто так или иначе оказался к этому причастен, даже на тех, кто на протяжении всей жизни Брюн влиял на нее и на совершаемые ею поступки.
Когда Торнбакл он вышел из столовой, он все еще находился в состоянии шока. Приехав в Адмиралтейство, он уже искал виновных в происшедшем. Кевил сидел рядом с ним в машине, но ничего не говорил.
В Главном штабе Адмиралтейства его уже ждал комендант. Он помнил, что видел его на совещаниях на прошлой неделе, когда они обсуждали замену кораблей Флота, пострадавших при Ксавье. Он с ужасом обнаружил, что Пуассон не предупредил о причине его визита, потом понял, что, конечно же, Пуассон был, как всегда, прав.
Он поздоровался с комендантом, а когда они прошли в зал, сразу же сказал:
— Я прибыл к вам не для обсуждения бюджета, я должен поговорить со старшим из присутствующих офицеров.
— Да, сэр, вас ждет адмирал Гласлин. Секретарь Пуассон сказал, что дело срочное ,и конфиденциальное, но так как мы с вами знакомы, он предложил мне сопровождать вас.
Адмирал Гласлин, высокий, худощавый, с изогнутой, как у цапли, шеей, встретил их в приемной и провел в свой кабинет.
— Лорд Торнбакл, чем могу быть полезен? Торнбакл бросил конверт на стол.
— Вы сможете найти этих… этих людей… и мою дочь?
— Сэр?
— Загляните в конверт, — спокойно сказал Кевил. — Дочь лорда Торнбакла похитили, ей нанесли телесные повреждения…
Адмирал широко раскрыл рот, потом быстро закрыл его и вытряхнул содержимое конверта на стол. При виде фотографий лицо его посерело.
— Когда вы получили это?
— Только что, — ответил Торнбакл.
— Конверт был доставлен шестьдесят четыре минуты назад во дворец вместе с остальной почтой Хаймейл Экспресс. Секретарь Пуассон вскрыл конверт, так как на нем стояла пометка «Личное», а когда понял, в чем дело, тут же принес его лорду Торнбаклу. — Тут Кевил на секунду остановился, адмирал кивнул. — Мы с лордом в этот момент обедали. Еще мы просмотрели куб с записью.
— Повтор фотоснимков?
— На кубе воспроизведена видеозапись захвата и хирургической операции, а также аудиозапись угроз в адрес правительства Правящих Династий.
— Лорд Торнбакл? — Адмирал посмотрел на Торнбакла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Она старалась не смотреть на то, что происходит, но ее схватили и заставили смотреть, как выходит головка ребенка, все больше и больше… Она сама извивалась и напрягалась, как роженица.
Первый крик младенца выразил всю ее ярость, гнев и страх.
Она не сможет так. Она умрет.
Нет, она не может умереть, ей нужно жить… ради Хэйзел. Ради того, чтобы Хэйзел никогда этого не видела, ради этого она, Брюн, будет жить.
Глава 11
Касл-Рок
Лорд Торнбакл, Спикер Кабинета Министров и Большого Совета Правящих Династий, преемник отрекшегося от престола короля, провел утро со своим другом, юрисконсультом Большого Совета Кевилом Старбриджем Мэхонеем. Они обсуждали новый проект бюджета Регулярной Космической службы. Все утро министры и бухгалтеры один за другим приносили им какие-то новые документы и только запутывали то, что, по мнению лорда Торнбакла, было очень простым делом: требовалось изыскать финансы, чтобы построить новые корабли на замену пострадавших при Ксавье. Друзья решили вместе пообедать в маленькой зеленой столовой, выходившей на круглый пруд, в котором лениво плавали рыбы с длинными плавниками. Они надеялись, что в этой мирной обстановке им никто не помешает и они хоть немного придут в себя после столь бурного утра. На обед подавали обильно приправленный специями суп и жареного цыпленка в лимонно-чесночном соусе с зеленым салатом. Они не торопились выходить из-за стола, ведь им предстояло снова вернуться к бесконечным столбцам цифр и бухгалтерских расчетов.
— Какие новости от Брюн? — спросил Кевил после того, как кончил рассказывать о своем сыне Джордже, студенте юридического колледжа.
— Уже несколько недель никаких, — ответил Торнбакл. — Думаю, скачет где-нибудь по скоростным коридорам космоса. Она хотела перед приездом сюда навестить Сесилию.
— И ты не волнуешься?
— Конечно волнуюсь. Но что делать? Если она не появится вовремя, отправлю кого-нибудь ее разыскивать, но ведь беда в том, что стоит мне это сделать, как эти проклятые журналисты сразу узнают, где она, а настоящие акулы плывут на приманку.
Кевил кивнул. Они оба прекрасно знали, что такое политический шантаж и на какие неблаговидные меры пускаются те, кто хочет чего-то добиться от высокопоставленных лиц. А уж журналисты и подавно надоели со своими откровенными репортажами.
— Но ты всегда можешь прибегнуть к услугам Флота, — в который раз напомнил он другу.
— Да, мог бы, но после истории в Коппер-Маунтин я совсем не уверен, что Флот может обеспечить полную безопасность. Сначала ее чуть не убили, прямо там, на базе… Они даже до сих пор не знают, кто в нее стрелял, а потом эта героиня Суиза решила, что у нее есть право рассуждать о моральных и нравственных качествах Брюн.
Кевил ничего не ответил, только поднял брови. Торнбакл гневно посмотрел на него.
— Я знаю, ты считаешь, что она…
— Я ничего не сказал, — перебил Кевил. — Но в любой ссоре есть две стороны, а то и больше.
— Она вела себя недостойно с профессиональной точки зрения…
— Да Это, бесспорно, так. Но если бы Брюн не была твоей дочерью, ты проявил бы больше понимания.
Торнбакл вздохнул.
— Наверное. Она умеет… провоцировать людей. И все же…
— И все же ты сердишься, потому что лейтенант Суиза вела себя недостаточно тактично. Сочувствую тебе. А пока что…
Его прервал стук в дверь. Он повернул голову. Никто обычно не заходил сюда, в столовую, во время обеда, поэтому оба друга насторожились.
В дверь поспешно вошел Пуассон, старший секретарь лорда Торнбакла. Это было уже совсем неожиданно, но лицо Пуассона, бледное и словно окаменевшее, еще больше встревожило друзей.
— Что случилось? — спросил Торнбакл. Его взгляд был прикован к пакету в руках Пуассона. На пакете ярко выделялись желто-зеленые полосы самой крупной коммерческой экспресс-почты Хаймейл.
— Милорд, милорд…— Друзья никогда раньше не видели Пуассона таким растерянным, даже когда Кемтре отрекся от престола, Пуассон с самой первой минуты был учтив и предусмотрителен. А сейчас руки у него дрожали, а вместе с ними трясся и пакет, который он держал.
Торнбакл почувствовал такой знакомый холодок, кусок льда сдавил желудок. За то время, что он был Спикером, Торнбаклу приходилось сталкиваться с множеством критических ситуаций, но никогда известие о кризисе не приходило в фирменном конверте Хаймейл Экспресс. Судя по реакции Пуассона, произошло что-то серьезное. Торнбакл протянул руку за пакетом.
— Вы открывали его, — сказал он.
— Вместе с остальной почтой, милорд. Я понятия не имел…
Торнбакл достал из конверта несколько фотографий, потом перевернул его, и на стол выкатился видеокуб. Торнбакл посмотрел на первые несколько фотографий и остолбенел.
Он словно со стороны видел, как остальные фотографии выскользнули из руки и медленно-медленно, переворачиваясь в воздухе, упали на пол. Так же со стороны он видел Пуассона, который все еще стоял с вытянутой рукой, Кевила, сидевшего за столом. Сердце, которое чуть было не остановилось, забилось теперь с бешеной скоростью.
Но все перекрывало лицо Брюн, смотревшее на него с фотографии с таким неподдельным ужасом и страданием, что у него перехватывало дыхание.
— Банни… — позвал его Кевил.
Торнбакл покачал головой и крепко сжал челюсти, ему хотелось кричать во весь голос. Он закрыл глаза, словно так он мог вместо этого несчастного лица снова увидеть счастливую и смеющуюся Брюн. Но перед глазами постоянно стоял запуганный, тревожный взгляд.
Остальное даже необязательно смотреть. Он уже знал, что случилось.
Нет, посмотреть надо. Сначала надо все узнать, а уж потом начинать действовать. Не говоря ни слова, он протянул первую фотографию Кевилу и наклонился, чтобы поднять остальные. Фотографии, упав на пол, рассыпались, и пока он их собирал (руки, к удивлению, уже не тряслись), то не мог не заметить некоторые из них. Вот Брюн, абсолютно голая, привязана к койке, а на ноге, в том месте, где был вживлен контрацептивный имплантант, зияет живая рана. Вот она в своем защитном костюме, который шила на заказ, во рту кляп, держат ее чьи-то руки в перчатках; вот опять лицо Брюн, она без сознания, в рот вставлен какой-то медицинский инструмент. Брюн… он отложил фотографии и посмотрел на Кевила.
— Бог ты мой, Банни! — Кевил побледнел как полотно. Наверное, и у него такое же лицо.
— Принесите считывающее устройство, — сказал Торнбакл Пуассону и поразился сам, что в состоянии вообще говорить.
— Да, милорд. Я…
— Принесите, — остановил его Торнбакл. — И уберите это. — От запаха еды, все еще стоявшей на столе, его чуть не стошнило.
Когда Пуассон ушел, Торнбакл взял у Кевила последнюю фотографию, сложил их все вместе и очень аккуратно положил на стол изображением вниз. В столовую вошли двое слуг, они без слов убрали со стола посуду и остатки еды. В это время вернулся Пуассон со считывающим устройством и экраном.
— Вот, милорд.
— Останьтесь.
Пуассон, собиравшийся уже уходить, остановился.
— Вы уверены? — переспросил Кевил.
— Что случилось, то уже случилось, — ответил Торнбакл. — Нам все равно нужен кто-нибудь из секретарей, чтобы заняться корреспонденцией и связью. Но сначала надо уяснить, кто же это все сделал.
Он не стал показывать Кевилу остальные фотографии.
Изображение на экране было нечетким, словно смотрели они копию с плохо сделанного оригинала, но можно было вполне точно различить Брюн и понять, что говорит мужской голос с сильным акцентом. Торнбакл старался сосредоточиться на словах мужчины, но постоянно ловил себя на том, что видит только несчастное лицо дочери и кроме этого уже ничего не слышит и не замечает.
Когда куб закончился, все молчали. Торнбакл еле сдерживал слезы. Остальные сидели не двигаясь. Наконец Торнбакл поднял глаза. Кевил молчал, а это так непохоже на него, он всегда знал, что сказать в трудную минуту. Сейчас он просто качал головой. Первым заговорил Пуассон:
— Милорд… желает связаться с Адмиралтейством?
— Да, — словно прокаркал он.
В горле застрял комок. Брюн, Брюн… золотоволосая красавица, остроумная, веселая… а вместо всего этого немое, несчастное, разбитое существо. Невозможно… Конечно, запись можно сфальсифицировать, но где-то в глубине своего сердца он знал, что все, что он только что видел, сущая правда.
— Адмиралтейство? Да, конечно. Мы должны найти ее. А я… вызову транспорт. — Он прекрасно знал, насколько трудно будет разыскать Брюн. Даже в галактике Династий были сотни, тысячи миров, он никогда не считал, сколько именно, и человек мог затеряться в них, как песчинка. Пуассон поклонился и вышел. Вел он себя очень корректно.
— Мы найдем ее, — сказал Кевил своим глубоким красивым голосом, которым мог убедить кого угодно. — Мы должны…
— А если нет? — Торнбакл почувствовал, что перестает владеть собой, и быстро встал. Надо двигаться, стоять, ходить, что-то делать, тогда он выдержит и не сломается. — Что я скажу Миранде?
— Пока ничего, — ответил Кевил. — Может, все еще не так плохо…
— Ты сам не веришь в то, что говоришь.
— Правда, но сначала надо, чтобы над записью поработали эксперты, они увеличат все как надо, усилят.
— Посмотри на эти снимки. — Торнбакл показал на кипу фотографий на столе. Сам он уставился на пруд в саду, но слышал, как Кевил хватал ртом воздух, еще раз, еще, потом звук отодвигаемого стула, и вот Кевил подошел к нему сзади.
— Мы вернем ее, — сказал Кевил, на этот раз своим обычным голосом. Сказал как отрезал. Торнбакл знал этого человека, его характер, знал, что он всегда делал то, что говорил. — Как ты хочешь, чтобы я непосредственно занялся поиском или руководил всем отсюда?
— Разыскивать ее должен я сам, — ответил Торнбакл.
— Значит, я буду работать вместе с… кого ты оставишь Спикером вместо себя?
— Тебя.
— Разразится скандал. Лучше выбери Кавендиша, де Марктоса или Барраклоу. Я могу остаться в качестве юрисконсульта и буду улаживать все конфликты. Но только тебе в данный момент доверяют абсолютно все. Или почти все.
— Транспорт прибыл, сэр, — доложил Пуассон.
— Я провожу тебя, — сказал Кевил.
— Спасибо. — Голос у Торнбакла все же дрожал. — Думаю, надо пойти умыться. — Он сложил фотографии и куб в полосатый конверт. Кевил кивнул и прошел к боковой двери.
Торнбакл умылся холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Странно, но он выглядел почти как обычно. Немного бледен, устал, зол… После первого шока и боли он и правда рассердился, сильно рассердился, и с каждой минутой злость его нарастала. Он даже не заметил, каким образом, но злость переместилась с тех, кто непосредственно похитил его дочь, на всех, кто так или иначе оказался к этому причастен, даже на тех, кто на протяжении всей жизни Брюн влиял на нее и на совершаемые ею поступки.
Когда Торнбакл он вышел из столовой, он все еще находился в состоянии шока. Приехав в Адмиралтейство, он уже искал виновных в происшедшем. Кевил сидел рядом с ним в машине, но ничего не говорил.
В Главном штабе Адмиралтейства его уже ждал комендант. Он помнил, что видел его на совещаниях на прошлой неделе, когда они обсуждали замену кораблей Флота, пострадавших при Ксавье. Он с ужасом обнаружил, что Пуассон не предупредил о причине его визита, потом понял, что, конечно же, Пуассон был, как всегда, прав.
Он поздоровался с комендантом, а когда они прошли в зал, сразу же сказал:
— Я прибыл к вам не для обсуждения бюджета, я должен поговорить со старшим из присутствующих офицеров.
— Да, сэр, вас ждет адмирал Гласлин. Секретарь Пуассон сказал, что дело срочное ,и конфиденциальное, но так как мы с вами знакомы, он предложил мне сопровождать вас.
Адмирал Гласлин, высокий, худощавый, с изогнутой, как у цапли, шеей, встретил их в приемной и провел в свой кабинет.
— Лорд Торнбакл, чем могу быть полезен? Торнбакл бросил конверт на стол.
— Вы сможете найти этих… этих людей… и мою дочь?
— Сэр?
— Загляните в конверт, — спокойно сказал Кевил. — Дочь лорда Торнбакла похитили, ей нанесли телесные повреждения…
Адмирал широко раскрыл рот, потом быстро закрыл его и вытряхнул содержимое конверта на стол. При виде фотографий лицо его посерело.
— Когда вы получили это?
— Только что, — ответил Торнбакл.
— Конверт был доставлен шестьдесят четыре минуты назад во дворец вместе с остальной почтой Хаймейл Экспресс. Секретарь Пуассон вскрыл конверт, так как на нем стояла пометка «Личное», а когда понял, в чем дело, тут же принес его лорду Торнбаклу. — Тут Кевил на секунду остановился, адмирал кивнул. — Мы с лордом в этот момент обедали. Еще мы просмотрели куб с записью.
— Повтор фотоснимков?
— На кубе воспроизведена видеозапись захвата и хирургической операции, а также аудиозапись угроз в адрес правительства Правящих Династий.
— Лорд Торнбакл? — Адмирал посмотрел на Торнбакла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65