– Что ты несешь?
– Так он же Хозяин преисподней, где обитают тени умерших душ. – Джата настороженно посмотрел на принца, ожидая, не рассмеется ли тот. – Прозвища не даются ни с того, ни с сего.
Принц лишь слабо улыбнулся в ответ:
– Я никогда не давал повода для такого прозвища. Впрочем, меня никогда не принимали всерьез.
Преисполнившись возмущения, Уит сорвал с себя передник и решительно заявил:
– До настоящего момента, Ваше Высочество. Не знаю, как вы, ребята, а я до смерти устал видеть грязную посуду и помои, – он провел ладонью по почерневшему от копоти камню камина. – Итак, мы готовы стать тенями Лорда Призрака.
– Если бы мы были чуть поумней, мы опустились бы в преисподнюю давным-давно, – весело воскликнул Бакха.
– Ближе к делу, – провозгласил Джата.
Побросав все, что они держали в руках, хаунды, следуя примеру предводителя, потянулись руками к закопченным камням.
Зачернив лицо сажей, Уит выставил вперед черные ладони и двинулся к принцу:
– Вам тоже надо подготовиться, Лорд. Принц Викрам инстинктивно отшатнулся и запротестовал:
– Но мне еще рано надевать траур.
– Не сопротивляйтесь, Ваше Высочество, поддержите их порыв, – шепнул Байбил.
Продолжая неспешно приближаться, Уит спросил:
– Итак, вы решились?
Принц покорно наклонил голову, подставляя лицо неожиданному «косметологу».
– Да. Давайте покажем нашим врагам, почем фунт лиха. Пусть Великое Множество увидит, чего мы стоим.
С лицами, разрисованными как маски, хаунды поспешно вооружились длинными кухонными ножами и наполнили кувшины вином.
– Стройся! – отрывисто скомандовал Уит. С расторопностью мальчишек воспрянувшие духом хаунды быстро построились в походную шеренгу и, чеканя шаг, держа строй, двинулись на выход.
Тем временем Урми, Спок и Зулу занялись сбором продуктов и питьевой воды, которую они наливали в сосуды из пузырей каких-то крупных животных. Закончив приготовление припасов в дорогу, они последовали следом за хаундами.
– Готов поспорить, – скептически выгнув бровь, проговорил Спок, – что последний свой бой эти вояки вели лет двадцать, а то и тридцать тому назад.
– Интересно, что эти «ископаемые» будут делать, когда столкнутся лицом к лицу с людьми Раху? – поинтересовался Зулу.
– Думаю, на них не стоит рассчитывать, – со вздохом заключил Спок. – Полагаю, наша судьба теперь зависит от нашего умения пользоваться этим старомодным оружием. Ты готов к этому?
Еще сильнее сжав потной рукой холодную рукоять меча, Зулу ответил:
– Не уверен. Но другого выбора, судя по всему, у нас нет.
Покинув кухню, маленький отряд не прошагал и пятидесяти метров, как наткнулся на полдюжины приспешников Раху. И это были не простые воины-синха, а ближайшие родственники лорда. Их тела прикрывали металлические кирасы, на которых красовалась родовая эмблема клана Раху – восходящее в лучах солнце. В руках они держали не обычные мечи, а остро отточенные, матово поблескивающие алебарды.
Готовясь не к спортивному соревнованию, – к смертельной схватке с врагом, Зулу, напрягая и сжав меч обеими руками, поднял его вверх параллельно телу. Молодого офицера пронизала холодная дрожь: ни разу в жизни ему не приходилось вступать с противником в смертельный поединок.
Пригодятся ли ему его былые успехи фехтовальщика?
Но не успел он сделать и шага навстречу врагу, как в людей Раху полетели кувшины с тягучим вином. Часть из них упала на пол и разбилась вдребезги, но часть попала в цель. Вслед за кувшинами в атаку бросились хаунды.
– За Ангиру! За Ангиру!
Во главе старых солдат прямо на ощетинившиеся острия копий и лезвий бесстрашно мчался Уит. Он подбежал так близко, что, казалось, копья вот-вот пронзят его. Но прежде, чем воины Раху успели нанести удар секирой или попасть копьем в цель, Уит молниеносно упал на спину и, проскользнув под древком и широко расставленными ногами воина, вогнал нож по самую рукоятку в незащищенный пах врага.
С диким воплем родственник Раху повалился на соседа и смешал строй. Не теряя ни мгновения, Уит наотмашь нанес удар ножом по ногам воина, стоявшего рядом.
Товарищи Уита сражались так же бесстрашно и непредсказуемо. Уступая врагу и в вооружении, и в силе, и в возрасте, они превосходили его в хитрости и ловкости. В считанные минуты четверо людей лорда были повержены, двое позорно бежали.
Растерянно опустив не пригодившийся меч, Зулу с изумлением наблюдал, как хаунды, обшаривая трупы, срывали с них драгоценности.
– Да они сумасшедшие!
– Я бы назвал их самоубийцами, – поправил его Спок.
– И в самом деле, они не сопровождают каждый выпад и удар рифмованным двустишием, – заметил принц, приваливаясь к стене, – но дело знают. Представь себе, Зулу, что великий Дюма додумался бы изобразить д'Артаньяна не благородным щеголем, а вот таким рубакой. Что, по-твоему, его ожидало бы?
– Не знаю, сколько экземпляров своего романа продал бы старик в таком случае. – Зулу не сводил глаз с Уита, который, проворно вскочив и запрокинув по-волчьи голову, издал протяжный вой, эхом отозвавшийся в глубинах коридоров.
– Уже давно наш мир не слышал этого воя, – осторожно массируя пальцы правой руки, произнес Байбил. – Конечно, по каждому из них плачет тюрьма, но… Если направить их неиссякаемую энергию в нужное русло, они горы могут свернуть. – Он замолчал и, повернувшись к принцу, почтительно склонил голову.
– Именно вы смогли показать им истинное русло.
Принц нарочито внимательно разглядывал меч, всем своим видом выражая несогласие со словами старого слуги.
– Прошу тебя, не продолжай. Всю свою сознательную жизнь я изо всех сил старался держаться как можно дальше от трона. Мне он не нужен – слишком тяжелое бремя накладывается на сидящего на нем. Хотел бы я родиться в семье фермера и посмотреть, как бы ты ко мне относился с таким ли почтением, как сейчас? Но родителей, увы, не выбирают, как и слуг.
– Ни простолюдин, ни принц не могут пойти против своей судьбы. – Байбил вперил в хозяина строгий взгляд. – Нравится это вам или нет, но трон – самое дорогое, что досталось вам в наследство. Он ценнее и золота, и дворцов.
– Твоя теория слишком иллюзорна и не имеет ко мне никакого отношения, – ища поддержки, принц оглянулся на Спока.
Оторвав взгляд от хаундов, с азартом сдиравших доспехи и оружие с поверженных врагов, Спок пристально посмотрел на принца:
– Вы не совсем правы, Ваше Высочество. Определенные иллюзии жизненно необходимы на определенном этапе существования и развития отдельной социальной группы. Принцип «Одна нация – один король» оправдывает себя, когда дело касается множества мелких феодальных государств, объединенных в единое сообщество с одним правителем во главе. Этот принцип применим и к некоторым отдельным мирам.
Принц нахмурился:
– Не вижу в этом логики.
Спок неторопливо вложил меч в ножны и закончил довольно странной для него фразой:
– История доказала, что общество не всегда развивается по законам логики.
Байбил, оживившись, тыльной стороной ладони легонько хлопнул по руке хозяина.
– Вот видите! Вам никуда не деться от трона.
– Видимо, такова уж моя доля, – недовольно проворчал принц.
Тем временем хаунды, вооруженные мечами и алебардами, двинулись вперед. По пути то и дело попадались мелкие отряды воинов Раху, обращавшиеся в бегство после коротких стычек. Но старость брала свое, и с каждой схваткой хаунды все больше слабели, все медленнее продвигались вперед. И все-таки с их помощью принц и его сопровождающие спустились вниз на два уровня.
Байбил недоверчиво усмехнулся.
– Невероятно, но мы почти у цели. Я уже вижу часовню, – он указал мечом на бронзовую дверь, украшенную изящной гравировкой с чернью.
Неожиданно раздался пронзительный, полный отчаяния женский крик. И хоть определить расстояние в бесконечных коридорах было практически невозможно, казалось, что взывающая о помощи женщина находится где-то поблизости.
Принц резко остановился, словно натолкнулся я на глухую стену.
– Мы не можем уйти, оставив эту несчастную на растерзание людям Раху, – сказал он, болезненно прислушиваясь к крикам.
– Мне тоже жаль бедную женщину, – тяжело дыша и широко раздувая ноздри, возразил Байбил, – но в нашем положении мы должны прислушиваться к голосу разума, а не сердца. Мы бессильны помочь кому-либо во дворце.
– Совершенно верно, – подхватил Спок. – Наша задача состоит в том, чтобы доставить вас, Ваше Высочество, в безопасное место живым и здоровым.
Принц беспокойно вглядывался в сторону, откуда доносились крики; они, казалось, магнитом притягивали его.
– Вам легко говорить, джентльмены, а каково мне слушать? Я же не смогу жить, если сейчас повернусь спиной к этой мольбе о помощи.
– Если вы сейчас не последуете за нами, вы тем более не сможете жить: вас убьют, – Байбил окинул хозяина скептическим взглядом с головы до ног. – Не позволяйте нашим маленьким победам вскружить вам голову. До сих пор нам встречались лишь разрозненные отрядики. Синха – крепкие орешки.
Но принц упрямо стоял на своем:
– Вы идите вперед и найдите потайной ход, а я присоединюсь к вам позднее.
Урми, приятно удивленная поведением принца, склонила голову набок:
– А вы, оказывается, не так эгоистичны, как я думала.
Принц неопределенно пожал плечами:
– Время от времени я становлюсь рабом высоких идеалов. И как правило, приступы благородства накатываются на меня в самое неподходящее время.
Урми окинула его оценивающим взглядом, словно он только что потребовал от нее полного доверия.
– Нет, все-таки за вашей внешней беспечностью и легкомыслием что-то скрывается, – прижав руку к груди, она деликатно прокашлялась и добавила:
– Не знаю, что именно, но все равно мне это нравится. Я иду с вами.
Принц отсалютовал мечом Зулу:
– А ты, д'Артаньян, с нами?
Как ни силен был порыв очертя голову отозваться на благородное предложение принца, Зулу был слишком дисциплинированным офицером, чтобы забыть о субординации. Он бросил вопросительный взгляд на старшего офицера. Лицо Спока выражало явное неудовольствие.
– Наш маленький отряд, Ваше Высочество, не в силах предотвратить резню во дворце. Но мы сможем добиться большего, добравшись до Котаха, когда наши силы неизмеримо возрастут.
Принц опустил меч и гордо заявил:
– Возможно, вы правы. Но я, по крайней мере, хочу попытаться спасти хоть несколько человек. Что может быть ценнее даже одной спасенной жизни? – он двинулся по коридору. – Поспешим, Урми.
Джата восхищенно присвистнул.
– Да это настоящий император! – бросаясь вслед за принцем, он жестом позвал за собой своих товарищей.
Байбил, тяжело вздохнув, заметил:
– Все дети считают себя неуязвимыми. Поэтому рядом с ними всегда должны находиться умудренные опытом взрослые, чтобы помочь и поддержать при неудачах.
Несколько сот метров они бежали по грязным, тускло освещенным коридорам, потом свернули в длинный переход с декоративными колоннами, тянувшимися вдоль стен. Между колоннами, в небольших нишах, стояли покрытые пылью бюсты, хмуро взирающие каменными глазницами на пробегающих мимо людей.
Неожиданно Урми, возглавлявшая отряд, упала. Поначалу Зулу решил, что она просто поскользнулась на гладком мраморном полу без каких-либо последствий от падения. Но когда женщина поднялась на ноги, лицо ее исказила гримаса боли. Пробежав взглядом по голым стенам, Урми устремилась к двери, обрамленной многочисленными портьерами, и вытерла пораненную руку о голубую материю, оставив на ней темно-красные пятна крови. Оторвав кусок портьеры, она перевязала себе колено.
Путь их закончился на пороге большой, около пятидесяти метров в диаметре, круглой комнате с куполообразным потолком. Из множества толстых желтых свечей, расставленных и разбросанных всюду, горело лишь несколько, давая слабый сумеречный свет. Старая, с потертой обивкой мебель, придавала помещению нежилой вид.
На полу, в самых разнообразных позах, лежали распростертые мертвые тела, белые мраморные плиты были залиты большими лужами крови. У самого порога с открытым в немом крике ртом, с расширенными от ужаса глазами лежал пожилой тучный мужчина.
С трудом переведя дыхание, Урми прошептала:
– Он работал на кухне.
Уит, осторожно ступая, прошел в глубину комнаты и остановился у трупа молодой женщины.
– А это служанка. Кому она могла причинить зло? За что ее убили?
– Это надо спросить у убийц, – ответил потрясенный увиденным принц и, пошатываясь, вышел в коридор, направляясь к двери, из-за которой доносились крики.
Миновав еще один широкий переход, они увидели с десяток синха, пытающихся взломать деревянную дверь, используя скамью в качестве импровизированного тарана. Мольбы несчастных о пощаде лишь подзадоривали наемников Раху. С монотонной ритмичностью они продолжали взламывать дверь.
Байбил попытался урезонить хозяина, взывая к здравому смыслу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39