Все мои «спасибо», «не утруждайте себя, я сама» и «очень вкусно» были оставлены без внимания.
После обеда, за неимением лучших альтернатив, я продолжила чтение, на сей раз выбрав исторический труд «Империя Цин в лицах», и прилежно штудировала этот талмуд до тех пор, пока желание спать не совпало наконец с аналогичной возможностью. Клубочком свернувшись на пуховой перине, я задремала.
Пробуждение оказалось далеко не самым приятным – голос Идио Ци, совсем не такой ласковый, как накануне, ворвался в утреннюю дрему:
– Вставайте, Антуанетта, продолжим нашу весьма познавательную беседу.
Я приоткрыла один глаз и не очень вежливо поинтересовалась:
– Прямо так будем беседовать, или я могу привести себя в порядок и выпить кофе?
– Можете. Займитесь собой, а мы с кофе прибудем минут через десять. Столько времени вам хватит?
– Хватит, – недовольно бросила я.
Отведенные мне минуты, с переменным успехом изображая из себя многозадачный процессор, я потратила на утренний туалет и отлаживание модели поведения. Причем, хотя вторая задача имела неизмеримо больший приоритет, мне безусловно лучше удалось справиться с первой. Используя содержимое возвращенной мне сумочки, я сумела замаскировать следы столкновения с арфой, да и вообще привела себя в такое состояние, что глаза вернувшегося вместе с кофе Идио изумленно расширились.
– Хорошо выглядите, – снизошел он до комплимента.
– Спасибо. – Я тоже умею быть вежливой, если очень стараюсь.
Однако светские беседы явно остались в прошлом – по контрасту со вчерашними улыбками сегодня лицо начальника охраны оперной примадонны казалось каким-то осунувшимся и чрезвычайно серьезным.
– Давайте попробуем еще раз. Кто вы и зачем здесь оказались?
– Но, сэр Идио, – попыталась я гнуть прежнюю линию, уже зная, что это бессмысленно, – я же вам все вчера рассказала!
– Да, было дело. Но вы, вероятно, позабыли, что заканчиваете Таможенную академию Рэнда, только для поступления в которую нужен коэффициент интеллекта, примерно втрое превышающий уровень дурочки, каковую вы небезуспешно изображали вчера. К тому же вы сами себя выдали.
– Это чем же? —не удержавшись, спросила я.
– Как вы думаете, Нэтта… Вы ведь больше привыкли к этому имени, не правда ли? – Я молча кивнула, и он продолжил: – Да, так сколько людей на Рэнде знают японский? Я вам отвечу – не более десяти процентов. Но даже если предположить, что у вас это случайный врожденный талант, неужели та вчерашняя сладкоголосая девочка остановила бы свой выбор не на одном из любовных романов или незатейливом детективчике, а предпочла сложный исторический фолиант? Я, может, и наивен, но не настолько.
Он умолк, очевидно, ожидая моих комментариев, и они не замедлили последовать в виде обстоятельного рассказа о перипетиях вчерашнего утра. И конечно, относительно главного пункта – что, пролезая на яхту, я верила, будто выполняю выпускное задание, – пришлось стоять насмерть. Интуиция подсказывала мне: правда в полном объеме может привести к летальному исходу.
И вновь лицо собеседника постепенно разглаживалось, а рассказ о том, как я пробралась на летное поле, даже вызвал одобрительную улыбку. Когда я закончила, он поинтересовался только:
– И что же вам помешало рассказать все это накануне?
– Понимаете, сэр, всегда проще лишь притвориться дурой, чем действительно ею выглядеть. Особенно, если в этом нужно признаваться кому бы то ни было.
– В своеобразной логике вам не откажешь. Но, услышь я правду вчера, мне бы удалось поспать.
– Это вряд ли, – резонно заметила я. – Любые мои слова необходимо было бы проверить.
Он кивнул, соглашаясь:
– Знаете, когда вы не изображаете дурочку, с вами становится гораздо приятнее общаться.
– Спасибо, учту.
На этом наша более чем плодотворная беседа завершилась, и я снова осталась наедине с кипой литературы. Вот только читать мне уже порядком поднадоело. Через некоторое время появление полноценного завтрака внесло определенное разнообразие, но ненадолго. С того поистине сказочного момента, когда с меня сняли гипс, наложенный после восхождения на Эверест в паре с Урсом, мне больше не случалось на целые сутки застрять в одной комнате, поэтому неудивительно, что мое мироощущение постепенно приближалось к мироощущению саблезубого тигра в клетке.
К обеду я перепробовала все возможные способы убить время – приняла ванну, позанималась зарядкой в объемах, диктуемых комнатой, кривясь прочитала любовный роман (хоть без харакири обошлось, и на том спасибо) и даже умудрилась ненадолго заснуть. Но все напрасно – я изнывала от скуки. Обдумывая, а не повторить ли трюк со стуком в дверь и громогласным требованием немедленно меня развлечь, я чуть было не пропустила знаменательный момент, когда эта самая дверь распахнулась и в нее проскользнула все та же японская мышка с подносом в руках. Только вот посуды на нем было раза в два больше. Пока я пыталась сообразить, в чем дело, разгадка появилась собственной персоной – в мою каюту вплыла знаменитая оперная дива. Нельзя сказать, что я интересуюсь данным видом искусства, но имя и лицо Гвен Ци были слишком хорошо известны. К моему удивлению, несмотря на классическую японскую внешность – круглое личико, миндалевидные глаза, длиннющие черные волосы (правда, в данный момент собранные в хвост), – одета гостья была в самое обычное легкое шелковое платье, и никаких там кимоно и прочего. На ломаном английском с ужасным акцентом она осведомилась:
– Добрый день. Не возражаете, если я вам составлю компанию за обедом?
Примерно минуту я пыталась сопоставить звуки, донесшиеся до моего слуха, со знакомыми английскими словами, после чего решив, что так дело не пойдет, на лучшем образчике своего японского ответила:
– Буду очень рада компании.
На лице Гвен отразилось величайшее изумление.
– Идио сообщил мне, что вы владеете японским, но я и предположить не могла, насколько хорошо. Дело в том, что «буду очень рада компании» – более чем вольный перевод. В действительности мой ответ включал в себя целый букет довольно изощренных оборотов. – Где вы учили японский?
– Сначала дома, на Рэнде, а когда уровень стал более-менее приемлемым, меня отправили на стажировку на Землю. Там я месяц провела во Франции, совершенствуя французский, а потом еще месяц в Японии со схожими целями.
– До чего же здорово – провести где-то месяц, – завистливо вздохнула японка. – После того как ко мне пришла галактическая известность, я нигде не задерживалась больше чем на неделю.
– Зато вы повидали практически все планеты. Это многого стоит.
– Смотря для кого. Я не люблю путешествовать. Если б не контракты, сидела бы дома, завела собаку… Кстати, – оживилась она, – вы уже видели моих питонов?
– Нет.
– Обязательно посмотрите. Это такие милые крошки…
– С удовольствием,—легко согласилась я. – Я люблю животных. Но есть одна проблема: моя дверь преимущественно заперта.
– Ах, это, – дива отмахнулась. – Уладим. Идио такой перестраховщик. Ведь если бы вы намеревались меня убить, то не попались бы так глупо уже в самом начале.
– Да, вероятность такого поворота событий была бы крайне невелика. Так мне можно будет передвигаться по яхте?
– Конечно. Если только ты пообещаешь ничем не кормить моих питонов – у них желудки слабые, а спят они со мной под одеялом. Я, конечно, их очень люблю, но, понимаешь…
Оказывается, мы уже перешли на «ты». Хорошо. Ты так ты.
– Не буду, обещаю.
До конца обеда мы мирно беседовали – точнее, Гвен расспрашивала меня о повседневной жизни Рэнда, а я заливалась соловьем. О любимой железке, как ее все называют, я могу говорить часами. Поэтому, когда обед подошел к своему логическому завершению, мы с Гвен стали лучшими друзьями.
Немного отдохнув после вышеозначенного пиршества (надо заметить, трапеза, приготовленная для хозяйки яхты, разительно отличалась от еды для остального экипажа: примерно как кухня фешенебельного ресторана и добротная домашняя – все хорошо, но сравнить невозможно), я решительно встряхнулась и приказала себе: «Вот что, милочка. Хватит бездельничать, пора бы мозгами пораскинуть. Полет когда-нибудь закончится и выбираться из передряги, куда ты сама с достойным лучшего применения рвением вляпалась, все же придется. Давай-ка с вещами и на выход. Думать».
Пришлось подчиниться. Краткий анализ текущего положения дел выглядел примерно так: я знаю, что на яхте что-то нечисто, но о моей осведомленности здешние обитатели даже не подозревают, а значит, ликвидировать меня как свидетеля нет никакого смысла. Тем более я пока ничего не видела и не слышала. Вывод: скорее всего, на Фудзи меня просто отпустят на все четыре стороны, а Гвен еще и одолжит денег на обратный билет. Красота!
В такой ситуации наиболее здравым казалось тихонько сидеть и не высовываться. Хорошо, конечно, но… невообразимо скучно. Кроме того, как я покажусь на глаза ректору по возвращении? Заявлюсь к нему в кабинет и скажу, что выпускную неделю пропустила, совершая легкий моцион до Фудзи и обратно? Нет уж. Вот войти к нему с гордым видом триумфатора и выложить, что же именно на яхте было нечисто, – это уже совсем другой коленкор. При таком раскладе могут и экзамены зачесть. Хотя, как и во всех моих гениальных планах, в этом тоже имелось слабое место: если я что-то выясню, то перестану быть хоть и непрошеной, но абсолютно безобидной попутчицей, которая ничего не видела. Со всеми вытекающими. Но мы же не ищем легких путей, правда? Полностью с собой согласившись, я принялась разрабатывать программу действий на ближайшее время. Поскольку откуда начинать поиски, было совершенно безразлично, то я решила пойти сверху вниз, благо наверху находилось место, куда обязательно следовало попасть, – рубка. И я, наслаждаясь вновь обретенной свободой, двинулась в избранном направлении.
Стены и пол рубки, располагавшейся в голове псевдобумажного журавлика, были сделаны из какого-то прозрачного материала, впечатление, не скрою, создавалось феерическое: снизу – звезды, сверху – звезды, слева – звезды, справа… капитан. Отойдя от секундного шока, я представилась:
– Нэтта к вашим услугам, сэр.
– Кобо Янагисава, командир экипажа судна, имеющего честь принимать вас на своем борту, леди. А вы, если не ошибаюсь, та самая бесовка, которая мастерски нейтрализовала нашего хваленого господина Ци?
Похоже, подружиться с капитаном будет несложно—я гордо задрала нос и подтвердила:
– Да, в недавнем прошлом имел место такой инцидент.
– Поздравляю, мало кому удавалось подобное.
Придя к выводу, что посвящать капитана в подробности стычки в трюме неразумно, я решила поближе подобраться к цели своего визита и, как можно более невинно улыбнувшись, спросила:
– Сэр Кобо, я немного интересуюсь навигацией, а побывать в космосе удается не так часто. Не расскажете ли вы мне основы прокладки маршрутов?
– С удовольствием. Редко кто задается вопросом, почему мы летим из пункта А в пункт Б, делая крюк в два дня длиной. Вот, к примеру, чтобы попасть с Фудзи на Землю можно лететь через центр Галактики, а можно и по краю. Вы бы как полетели?
После секундного раздумья я ответила:
– На вашей яхте – через центр. Несмотря на все таможни и пробки.
Лицо собеседника отразило восхищение:
– Впервые слышу столь разумный ответ из уст женщины. Гениально. А Гвен подавай прыжки из тоннеля в тоннель, причем подальше от обитаемых систем. Хотя так, безусловно, быстрее.
– Зато это самый надежный способ нажить себе неприятности в лице пиратов, – вставила я. Капитан кивнул:
– Приятно, когда люди понимают друг друга.
Контакт установлен, пора переходить к наиболее интересующему меня вопросу. Соорудив на лице достаточно испуганное выражение, я уточнила:
– Надеюсь, сейчас мы летим безопасным маршрутом?
Судя по тому, как поморщился капитан, это была больная мозоль.
– Если бы… Нет, им вынь да положь Фудзи немедленно, лучше всего вчера. Вы обратили внимание, как долго мы летим до тоннеля? Это потому, что за ним нас ожидает пресловутая необитаемая система Таксис, пограничная между Рэндом и Империей, и нам понадобится вся энергия яхты, чтобы максимально быстро оттуда убраться. Ваша каюта где? На нижнем уровне? Тогда приношу свои извинения: завтрашний день двигатели проработают в форсированном режиме, и, соответственно, вибрация будет довольно ощутима.
– Ничего страшного, я неприхотлива. Сэр Кобо, если это возможно, покажите мне наш маршрут на карте. – Посмотрим, как у нас со знанием тоннелей. Карты Рэнда я помнила довольно хорошо, может, и увижу что интересное… Но не тут-то было. При всей видимости дружеской беседы капитан не забывал о существовании и секретной информации. Все, что я увидела на высвеченной им карте, – это системы Рэнда, Таксиса и Эоса (последняя уже входила в состав Империи) и связывающие их тоннели. Как говорится:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
После обеда, за неимением лучших альтернатив, я продолжила чтение, на сей раз выбрав исторический труд «Империя Цин в лицах», и прилежно штудировала этот талмуд до тех пор, пока желание спать не совпало наконец с аналогичной возможностью. Клубочком свернувшись на пуховой перине, я задремала.
Пробуждение оказалось далеко не самым приятным – голос Идио Ци, совсем не такой ласковый, как накануне, ворвался в утреннюю дрему:
– Вставайте, Антуанетта, продолжим нашу весьма познавательную беседу.
Я приоткрыла один глаз и не очень вежливо поинтересовалась:
– Прямо так будем беседовать, или я могу привести себя в порядок и выпить кофе?
– Можете. Займитесь собой, а мы с кофе прибудем минут через десять. Столько времени вам хватит?
– Хватит, – недовольно бросила я.
Отведенные мне минуты, с переменным успехом изображая из себя многозадачный процессор, я потратила на утренний туалет и отлаживание модели поведения. Причем, хотя вторая задача имела неизмеримо больший приоритет, мне безусловно лучше удалось справиться с первой. Используя содержимое возвращенной мне сумочки, я сумела замаскировать следы столкновения с арфой, да и вообще привела себя в такое состояние, что глаза вернувшегося вместе с кофе Идио изумленно расширились.
– Хорошо выглядите, – снизошел он до комплимента.
– Спасибо. – Я тоже умею быть вежливой, если очень стараюсь.
Однако светские беседы явно остались в прошлом – по контрасту со вчерашними улыбками сегодня лицо начальника охраны оперной примадонны казалось каким-то осунувшимся и чрезвычайно серьезным.
– Давайте попробуем еще раз. Кто вы и зачем здесь оказались?
– Но, сэр Идио, – попыталась я гнуть прежнюю линию, уже зная, что это бессмысленно, – я же вам все вчера рассказала!
– Да, было дело. Но вы, вероятно, позабыли, что заканчиваете Таможенную академию Рэнда, только для поступления в которую нужен коэффициент интеллекта, примерно втрое превышающий уровень дурочки, каковую вы небезуспешно изображали вчера. К тому же вы сами себя выдали.
– Это чем же? —не удержавшись, спросила я.
– Как вы думаете, Нэтта… Вы ведь больше привыкли к этому имени, не правда ли? – Я молча кивнула, и он продолжил: – Да, так сколько людей на Рэнде знают японский? Я вам отвечу – не более десяти процентов. Но даже если предположить, что у вас это случайный врожденный талант, неужели та вчерашняя сладкоголосая девочка остановила бы свой выбор не на одном из любовных романов или незатейливом детективчике, а предпочла сложный исторический фолиант? Я, может, и наивен, но не настолько.
Он умолк, очевидно, ожидая моих комментариев, и они не замедлили последовать в виде обстоятельного рассказа о перипетиях вчерашнего утра. И конечно, относительно главного пункта – что, пролезая на яхту, я верила, будто выполняю выпускное задание, – пришлось стоять насмерть. Интуиция подсказывала мне: правда в полном объеме может привести к летальному исходу.
И вновь лицо собеседника постепенно разглаживалось, а рассказ о том, как я пробралась на летное поле, даже вызвал одобрительную улыбку. Когда я закончила, он поинтересовался только:
– И что же вам помешало рассказать все это накануне?
– Понимаете, сэр, всегда проще лишь притвориться дурой, чем действительно ею выглядеть. Особенно, если в этом нужно признаваться кому бы то ни было.
– В своеобразной логике вам не откажешь. Но, услышь я правду вчера, мне бы удалось поспать.
– Это вряд ли, – резонно заметила я. – Любые мои слова необходимо было бы проверить.
Он кивнул, соглашаясь:
– Знаете, когда вы не изображаете дурочку, с вами становится гораздо приятнее общаться.
– Спасибо, учту.
На этом наша более чем плодотворная беседа завершилась, и я снова осталась наедине с кипой литературы. Вот только читать мне уже порядком поднадоело. Через некоторое время появление полноценного завтрака внесло определенное разнообразие, но ненадолго. С того поистине сказочного момента, когда с меня сняли гипс, наложенный после восхождения на Эверест в паре с Урсом, мне больше не случалось на целые сутки застрять в одной комнате, поэтому неудивительно, что мое мироощущение постепенно приближалось к мироощущению саблезубого тигра в клетке.
К обеду я перепробовала все возможные способы убить время – приняла ванну, позанималась зарядкой в объемах, диктуемых комнатой, кривясь прочитала любовный роман (хоть без харакири обошлось, и на том спасибо) и даже умудрилась ненадолго заснуть. Но все напрасно – я изнывала от скуки. Обдумывая, а не повторить ли трюк со стуком в дверь и громогласным требованием немедленно меня развлечь, я чуть было не пропустила знаменательный момент, когда эта самая дверь распахнулась и в нее проскользнула все та же японская мышка с подносом в руках. Только вот посуды на нем было раза в два больше. Пока я пыталась сообразить, в чем дело, разгадка появилась собственной персоной – в мою каюту вплыла знаменитая оперная дива. Нельзя сказать, что я интересуюсь данным видом искусства, но имя и лицо Гвен Ци были слишком хорошо известны. К моему удивлению, несмотря на классическую японскую внешность – круглое личико, миндалевидные глаза, длиннющие черные волосы (правда, в данный момент собранные в хвост), – одета гостья была в самое обычное легкое шелковое платье, и никаких там кимоно и прочего. На ломаном английском с ужасным акцентом она осведомилась:
– Добрый день. Не возражаете, если я вам составлю компанию за обедом?
Примерно минуту я пыталась сопоставить звуки, донесшиеся до моего слуха, со знакомыми английскими словами, после чего решив, что так дело не пойдет, на лучшем образчике своего японского ответила:
– Буду очень рада компании.
На лице Гвен отразилось величайшее изумление.
– Идио сообщил мне, что вы владеете японским, но я и предположить не могла, насколько хорошо. Дело в том, что «буду очень рада компании» – более чем вольный перевод. В действительности мой ответ включал в себя целый букет довольно изощренных оборотов. – Где вы учили японский?
– Сначала дома, на Рэнде, а когда уровень стал более-менее приемлемым, меня отправили на стажировку на Землю. Там я месяц провела во Франции, совершенствуя французский, а потом еще месяц в Японии со схожими целями.
– До чего же здорово – провести где-то месяц, – завистливо вздохнула японка. – После того как ко мне пришла галактическая известность, я нигде не задерживалась больше чем на неделю.
– Зато вы повидали практически все планеты. Это многого стоит.
– Смотря для кого. Я не люблю путешествовать. Если б не контракты, сидела бы дома, завела собаку… Кстати, – оживилась она, – вы уже видели моих питонов?
– Нет.
– Обязательно посмотрите. Это такие милые крошки…
– С удовольствием,—легко согласилась я. – Я люблю животных. Но есть одна проблема: моя дверь преимущественно заперта.
– Ах, это, – дива отмахнулась. – Уладим. Идио такой перестраховщик. Ведь если бы вы намеревались меня убить, то не попались бы так глупо уже в самом начале.
– Да, вероятность такого поворота событий была бы крайне невелика. Так мне можно будет передвигаться по яхте?
– Конечно. Если только ты пообещаешь ничем не кормить моих питонов – у них желудки слабые, а спят они со мной под одеялом. Я, конечно, их очень люблю, но, понимаешь…
Оказывается, мы уже перешли на «ты». Хорошо. Ты так ты.
– Не буду, обещаю.
До конца обеда мы мирно беседовали – точнее, Гвен расспрашивала меня о повседневной жизни Рэнда, а я заливалась соловьем. О любимой железке, как ее все называют, я могу говорить часами. Поэтому, когда обед подошел к своему логическому завершению, мы с Гвен стали лучшими друзьями.
Немного отдохнув после вышеозначенного пиршества (надо заметить, трапеза, приготовленная для хозяйки яхты, разительно отличалась от еды для остального экипажа: примерно как кухня фешенебельного ресторана и добротная домашняя – все хорошо, но сравнить невозможно), я решительно встряхнулась и приказала себе: «Вот что, милочка. Хватит бездельничать, пора бы мозгами пораскинуть. Полет когда-нибудь закончится и выбираться из передряги, куда ты сама с достойным лучшего применения рвением вляпалась, все же придется. Давай-ка с вещами и на выход. Думать».
Пришлось подчиниться. Краткий анализ текущего положения дел выглядел примерно так: я знаю, что на яхте что-то нечисто, но о моей осведомленности здешние обитатели даже не подозревают, а значит, ликвидировать меня как свидетеля нет никакого смысла. Тем более я пока ничего не видела и не слышала. Вывод: скорее всего, на Фудзи меня просто отпустят на все четыре стороны, а Гвен еще и одолжит денег на обратный билет. Красота!
В такой ситуации наиболее здравым казалось тихонько сидеть и не высовываться. Хорошо, конечно, но… невообразимо скучно. Кроме того, как я покажусь на глаза ректору по возвращении? Заявлюсь к нему в кабинет и скажу, что выпускную неделю пропустила, совершая легкий моцион до Фудзи и обратно? Нет уж. Вот войти к нему с гордым видом триумфатора и выложить, что же именно на яхте было нечисто, – это уже совсем другой коленкор. При таком раскладе могут и экзамены зачесть. Хотя, как и во всех моих гениальных планах, в этом тоже имелось слабое место: если я что-то выясню, то перестану быть хоть и непрошеной, но абсолютно безобидной попутчицей, которая ничего не видела. Со всеми вытекающими. Но мы же не ищем легких путей, правда? Полностью с собой согласившись, я принялась разрабатывать программу действий на ближайшее время. Поскольку откуда начинать поиски, было совершенно безразлично, то я решила пойти сверху вниз, благо наверху находилось место, куда обязательно следовало попасть, – рубка. И я, наслаждаясь вновь обретенной свободой, двинулась в избранном направлении.
Стены и пол рубки, располагавшейся в голове псевдобумажного журавлика, были сделаны из какого-то прозрачного материала, впечатление, не скрою, создавалось феерическое: снизу – звезды, сверху – звезды, слева – звезды, справа… капитан. Отойдя от секундного шока, я представилась:
– Нэтта к вашим услугам, сэр.
– Кобо Янагисава, командир экипажа судна, имеющего честь принимать вас на своем борту, леди. А вы, если не ошибаюсь, та самая бесовка, которая мастерски нейтрализовала нашего хваленого господина Ци?
Похоже, подружиться с капитаном будет несложно—я гордо задрала нос и подтвердила:
– Да, в недавнем прошлом имел место такой инцидент.
– Поздравляю, мало кому удавалось подобное.
Придя к выводу, что посвящать капитана в подробности стычки в трюме неразумно, я решила поближе подобраться к цели своего визита и, как можно более невинно улыбнувшись, спросила:
– Сэр Кобо, я немного интересуюсь навигацией, а побывать в космосе удается не так часто. Не расскажете ли вы мне основы прокладки маршрутов?
– С удовольствием. Редко кто задается вопросом, почему мы летим из пункта А в пункт Б, делая крюк в два дня длиной. Вот, к примеру, чтобы попасть с Фудзи на Землю можно лететь через центр Галактики, а можно и по краю. Вы бы как полетели?
После секундного раздумья я ответила:
– На вашей яхте – через центр. Несмотря на все таможни и пробки.
Лицо собеседника отразило восхищение:
– Впервые слышу столь разумный ответ из уст женщины. Гениально. А Гвен подавай прыжки из тоннеля в тоннель, причем подальше от обитаемых систем. Хотя так, безусловно, быстрее.
– Зато это самый надежный способ нажить себе неприятности в лице пиратов, – вставила я. Капитан кивнул:
– Приятно, когда люди понимают друг друга.
Контакт установлен, пора переходить к наиболее интересующему меня вопросу. Соорудив на лице достаточно испуганное выражение, я уточнила:
– Надеюсь, сейчас мы летим безопасным маршрутом?
Судя по тому, как поморщился капитан, это была больная мозоль.
– Если бы… Нет, им вынь да положь Фудзи немедленно, лучше всего вчера. Вы обратили внимание, как долго мы летим до тоннеля? Это потому, что за ним нас ожидает пресловутая необитаемая система Таксис, пограничная между Рэндом и Империей, и нам понадобится вся энергия яхты, чтобы максимально быстро оттуда убраться. Ваша каюта где? На нижнем уровне? Тогда приношу свои извинения: завтрашний день двигатели проработают в форсированном режиме, и, соответственно, вибрация будет довольно ощутима.
– Ничего страшного, я неприхотлива. Сэр Кобо, если это возможно, покажите мне наш маршрут на карте. – Посмотрим, как у нас со знанием тоннелей. Карты Рэнда я помнила довольно хорошо, может, и увижу что интересное… Но не тут-то было. При всей видимости дружеской беседы капитан не забывал о существовании и секретной информации. Все, что я увидела на высвеченной им карте, – это системы Рэнда, Таксиса и Эоса (последняя уже входила в состав Империи) и связывающие их тоннели. Как говорится:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39