В проходе появился Ли. Его старый комбинезон был ему велик и болтался на стройной фигурке, как мешок. Ли мрачно посмотрел на Клеменса.
— Меня хоронишь? — спросил он и нервно засмеялся.
И тут Клеменса прорвало.
— Заткнись, наконец! — заорал он. — Прекрати психовать! Я не могу уже на тебя смотреть! Мне обрыдло слушать твой вой. Я понимаю, что то, что случилось — трагедия, но нельзя же вечно отпевать самого себя.
— Я б на тебя посмотрел, что бы ты говорил, если б остался в той шкуре, которую носил сорок четыре года! — зло бросил Ли.
— О, господи! Твой новый облик, по крайней мере, хоть человеческий. А если б ты был сейчас насекомым?
— Заткнись, идиот! — чуть ли не завизжал Ли.
— Нет, я не заткнусь! — Клеменс подскочил к Ли и орал ему прямо в лицо. — Никто не виноват в том, что случилось! Мы влипли в жуткую историю и все еще живы. А если б я тебя тогда сожрал?!
— Да лучше б сожрал! — Лицо Ли покраснело от гнева. — Тогда бы я тебя сейчас не слушал!
Клеменс плюнул со злости.
— Да послушай ты! Если у тебя судьба такая, так будь же, наконец, мужчиной! Не распускай нюни!
— Я бы рад быть мужчиной! — крикнул в ответ Ли и отвернулся.
Клеменс понял, что спорол глупость. Он повернул Ли к себе лицом.
— Ли, — сказал он почти нежно, — я не могу видеть перед собой женщину и говорить: «Парень, побрейся!» Уверяю тебя, Ли, ты получил далеко не самое плохое тело. Ты мне просто нравишься.
— Я гляжу, ты скоро в постель ко мне полезешь, — съязвил Ли, пытаясь вырваться из рук Клеменса.
— Не говори ерунды. Я не полезу к тебе в постель, пока ты сам этого не захочешь.
— Этого еще не хватало! Послушай, Клем, тебе не приходило в голову, что ты самая последняя скотина во Вселенной? — Ли снова предпринял попытку вырваться, но это ему опять не удалось.
— Короче, так, Ли. Я больше о тебе в мужском роде говорить не стану. Понял? Хватит неразберихи. Смирись.
— Аминь, — зло проговорил Ли.
— Не будь идиотом и перестань строить иллюзии.
— Ты всегда найдешь, чем утешить! — бросил Ли.
— Ли, ты прекрасна. — Клеменс улыбнулся так широко, как только мог.
— Ах, ты ублюдок! — Ли уже взревел. Он был в бешенстве.
Клеменс притянул его к себе и крепко сцепил руки. Ли яростно вырывался.
— Отпусти меня, чтоб я мог дать тебе по морде! — процедил он сквозь зубы.
— Этого-то я и не хочу. И вообще, когда мы жили там, на берегу, ты хоть иногда улыбалась и выглядела гораздо милее, чем сейчас.
— Ты тоже на берегу выглядел гораздо милее, чем сейчас, — прошипел Ли.
— Ну, уж если я тебе в образе монстра нравился, то думаю, что сейчас мы и подавно сможем договориться.
— Был у меня друг… — проговорил Ли.
— Он у тебя есть, Ли. Я это все говорю не для того, чтобы тебя разозлить или обидеть, а просто хочу прекратить этот психоз. Ты меня понимаешь?
Ли промолчал, но вырываться перестал.
— Я понимаю, тебе трудно привыкнуть к жестокой действительности, но ты хоть пытайся. Иначе, мы оба тут свихнемся и планы с возвращением на Землю — псу под хвост. Ты третий день слоняешься в трансе и забываешь о том, что я не знаю, как выглядит прибор для переброски корабля. Нам ведь нужно от него избавиться.
— О, господи, — пробормотал Ли и слезы побежали по его лицу.
Клеменс наклонился к лицу Ли и прижался губами к его лбу. И не получил пощечины.
— Вот он, — прошептала Ли и достала из наколенного кармана диэлектрические перчатки.
Клеменс рассматривал прибор, как бомбу. Прибор был маленький и плоский, такой довольно трудно найти. Они с Ли облазили весь корабль, пока отыскали его под одной из решеток пола в системе вентиляции. Ли натянула перчатки и двумя пальцами осторожно сняла прибор с решетки.
— Они не заметят, что мы его сняли? — почему-то шепотом спросил Клеменс.
— Заметили бы, если б ты вздумал его снять голыми руками, — ответила Ли. — Сперва тебя бы хорошо шарахнуло, а потом бы пошел сигнал на пульт в Контору.
— Неплохое противоугонное устройство, — усмехнулся Клеменс. — Надо будет посмотреть, что там внутри.
— Не стоит. Его нужно пристроить к какому-нибудь механизму, иначе через четыре минуты он автоматически отключится и они об этом опять-таки узнают. — Ли встала и, держа плоскую пластинку двумя пальцами, направилась к шлюзу.
Клеменс последовал за ней. Его не покидало чувство, что эта штука может взорваться или еще что-нибудь в этом роде.
Спустившись в шлюзовой отсек, Ли огляделась и ловким движением прилепила прибор к киберу.
— Эй, ты что делаешь? — крикнул Клеменс. — Последний рабочий кибер!
— Придется подарить его Конторе. Вот и все, — сказала Ли и выпустила кибера наружу.
Кибер остановился па песке, ожидая команд.
— Вперед, — приказала Ли и, проводив глазами кибера, закрыла шлюз. Клем, мне не верится, что мы свободны.
— Мне пока тоже, — кивнул Клеменс. — Я так понимаю, чем быстрее мы улетим, тем меньше будет риск попасться.
— Да. Можно стартовать.
— Компьютер рассчитывает коридор на выход, — сказал Клеменс. — Ли, проверь карты навигационных зон.
— Сейчас, — Ли защелкала клавишами своего пульта. — Мы довольно далеко от них, надо будет дать приличное ускорение с орбиты.
— Дадим, — успокоил ее Клеменс.
В момент старта чувство какого-то щенячьего восторга охватило Клеменса, он никак не мог до сих пор окончательно поверить, что все уже кончилось. Поглядев на Ли, он увидел на ее лице до идиотизма счастливую улыбку.
— Что это ты развеселилась? — улыбаясь до ушей, спросил Клеменс.
— На себя посмотри! — ответила Ли.
— Ли, мы уже на орбите!
— Даю ускорение. Держись.
И они заорали во все горло и захохотали, как подростки, оторвавшиеся от полицейской погони на ворованном мотоцикле. Клеменс громко запел «Мой Бонни» и Ли подхватила. Если бы кто-то присутствовал при этой сцене, то подумал бы, что находится на борту летающего сумасшедшего дома. Не побывавшему в кабале трудно понять всю радость обретения свободы.
Где-то через полчаса Клеменс глубоко вздохнул и проорал:
— Ли я не могу больше петь! Ставь на автопилот и пойдем обмоем это дело!
— Мы давно уже на автопилоте. Ты не заметил? — рассмеялась Ли.
— Вот это да! Так чего же мы тут сидим? — Клеменс, отстегнувшись от кресла, встал и направился к Ли. Увеличенное ускорение все-таки чувствовалось и ходить было трудновато. Клеменс помог Ли встать и они пошли на кухню, как громко называл Клеменс маленький отсек, где едва уместились бытовые холодильники, небольшая плита и мусорный контейнер.
— Если они за эти годы уничтожили наш бренди, — сказал Клеменс, подходя к холодильникам, — то придется вернуться, чтобы надрать им задницу и пересчитать кости. Думаю, что подсчетом собственных костей в Конторе еще не занимались.
Бренди оказался на месте. Клеменс снял крышечку с бутылки и наполовину наполнил пластиковые стаканы.
— Жаль, что звездолеты не комплектуют хрусталем, — вздохнул он. — Как раз для таких случаев.
Клеменс взглянул на Ли и замолчал. Ли сидела на стуле, подняв плечи и угрюмо уставившись в стол. «Началось», — подумал Клеменс и попытался весело улыбнуться.
— Пришло время первого тоста, — провозгласил он, — Пьем за свободу и успех! — Клеменс поднял свой стакан.
— Нет, — мрачно проговорил Ли. — Мы пьем за тех, кого нет больше с нами.
Клеменс почувствовал, как деланная улыбка сползла с его лица и в горле стало сухо.
— Ли, по-моему, все здесь, — проговорил он с трудом.
Ли подняла на него глаза и он осекся. Они молча выпили. И еще, и еще. Когда в ход пошла вторая бутылка бренди, Клеменс не выдержал.
— Больно уж наша попойка похожа на поминки, — зло сказал он.
— Это и есть поминки, — заявила Ли и Клеменс понял, что она абсолютно пьяна.
— Ли, хватит пить. Давай я отведу тебя в каюту.
— Нет, мы выпьем еще. А если ты не хочешь, то я сам выпью.
— Я думаю, стоит отдохнуть. Завтра мы должны войти в навигационную зону и надо быть свеженькими. Пошли.
— Не знаю, как кто, а я никому ничего не должна, — Ли потянулась к бутылке, — а тебе и подавно.
— Заткнись, — Клеменс перехватил се руку и, подняв на руки, понес в каюту.
— Ну, ладно, — проговорила Ли. — Бог свидетель, я подчиняюсь силе.
В каюте Клеменс положил Ли на постель, стащил с нее комбинезон, пуловер и обувь и накрыл одеялом. Ли пробормотала что-то вроде: «Потом посчитаемся» и заснула. Клеменс отправился к себе, лег в постель, недолго не мог уснуть. Ему не давало покоя чувство, охватившее его в тот миг, когда он раздевал Ли. Когда он увидел ее почти обнаженной, с ним что-то начало твориться. Клеменс захотел ее. Но самое страшное было то, что он не просто захотел ее, а захотел ее сожрать. Не сказать, чтобы это чувство было слишком уж сильным, но при виде Ли рот Клеменса наполнился слюной, челюсти судорожно сжались и он вспомнил, как хрустят во рту кости. И это воспоминание породило в нем ужас и наслаждение одновременно.
«Видно, со мной кое-что произошло. Ли потерял свою оболочку, но остался собой. А я выгляжу как и раньше, но ношу в себе монстра», подумал Клеменс. У него появилось страстное желание вернуться в каюту Ли и все-таки съесть ее, но он с дрожью гнал от себя это. «Это пройдет, успокаивал он себя. — Я буду бороться с этим, как Ли».
Алкоголь взял свое и Клеменс уснул и увидел во сне песчаный берег и обнаженную женщину. Он рвал ее на куски и боялся подумать, что это Ли. «Это не она, — думал он. — А если это не Ли, то можно».
Спал Клеменс плохо и, поднявшись, отправился на кухню, чтобы утолить мучившую его жажду. Когда он вскрыл банку с соком, в дверях появилась Ли.
— Скотина! — с чувством проговорила она.
— Это что, теперь вместо «доброго утра» будет? — осведомился Клеменс.
— Скотина! — с еще большим нажимом повторила Ли.
Клеменс бросил банку в мусорный контейнер и повернулся к ней.
— Что произошло? — поинтересовался он.
— Произошло то, что ты вконец оскотинился, — прошипела Ли.
— Это я уже слышал, — сказал Клеменс, уже заводясь. — Конкретнее?
— Ты как последняя скотина….
— Ли, оставь «скотину» в покое. Говори толком.
— Ты, — повторила Ли, дрожа от бешенства, — как последняя скотина, воспользовался моим вчерашним состоянием, чтобы совершить гнусность. Трудно придумать что-либо более гадкое!
— Да что я такое совершил-то? — Клеменс уже разозлился.
— Можно подумать, что ты не знаешь! — заорала Ли.
— Я не знаю, что ты там себе думаешь, но я вчера лег спать и ничего не совершал!
— Бабушке расскажи!
Клеменс глубоко вздохнул и взял себя в руки.
— Так, — сказал он тихо. — Давай по порядку. В чем наконец дело?
— Ты все-таки залез ко мне в постель!
— Ты меня там застала?
— Еще издеваешься! — Ли бросилась на Клеменса с кулаками, но он перехватил ее руки и остановил.
— Ли, именно вчера, я не был в твоей постели, — сказал он.
— Тогда почему я была раздета?
— Потому, что я считаю, что лезть в постель в рабочей одежде и обутой — извращение.
— Ты хочешь сказать, что не пытался переспать со мной? И думаешь, что я этому поверю? — зло спросила Ли.
— Придется поверить мне на слово. К сожалению, свидетелей я не догадался пригласить.
— Прекрати ерничать! — крикнула Ли.
— А ты прекрати пороть ерунду! — заорал в ответ Клеменс.
— Я не знаю, за кого ты меня держишь, но я тебе клянусь, что спал сегодня у себя. И если ты считаешь, что я опустился, то только потому, что живу без женской руки.
— Остряк, — буркнула Ли, смягчаясь.
Она села за стол и Клеменс устроился напротив.
— У меня к тебе просьба. Ли, — сказал он. — Не думай больше обо мне так дурно.
Ли кивнула и виновато улыбнулась. Клеменс направил на нее указательный палец.
— Вот такты выглядеть гораздо лучше. И нравишься мне больше.
— Ну-ну, завтра ты заявишь, что влюблен в меня, — усмехнулась Ли.
— Неужели для тебя это открытие?
Клеменс медленно шел по коридору, ведущему к каюте Ли. По корабельному времени была ночь и в коридоре только слабо горели ночные светильники. Клеменсу казалось, что пространство вокруг него заполнено водой, настолько плавно и бесшумно двигалось его тело. И он не старался идти так специально. Тело действовало само и ноги вели его вперед. Он медленно подошел к каюте Ли. Дверь приоткрыта. Клеменс нажал на нее и она тихо отворилась. В каюте горел ночник, освещая синим светом скомканную постель. Ли в ней не было. Рядом с кроватью Клеменс заметил слабое движение. Он медленно подошел к постели и остолбенел. Ли лежала на полу в неестественной позе и над ней склонился какой-то человек, сидящий на коленях. Человек подался назад и Клеменс увидел, что у Ли разорвано горло и вокруг растеклась лужа крови, кажущаяся в синем свете ночника черной. Человек повернул голову и Клеменс узнал служащего фирмы «Астросчастье», который принимал его на работу. Его губы, подбородок и перед белой рубашки были залиты кровью, но Клеменс все равно не мог его не узнать. Человек улыбнулся, злорадно сказал: «Я первый успел!» и дико захохотал.
Клеменс схватился за голову и тут понял, что лежит в постели в своей каюте, а над головой гудит сигнал вызова радиофона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18