Но там было пусто. Следующая приоткрытая дверь вела в безыскусно обставленную комнату, должно быть, принадлежавшую горничной Аделины.
Рыжеватое покрывало словно сошло со страницы каталога Сирса, из раздела «Комнаты для мальчиков»; письменный стол и два стула были ему под стать. Комната была прямо-таки устлана одеждой – юбки и свитера валялись повсюду, в том числе на полу. Возможно, обитательница комнаты много раз переодевалась этим утром, прежде чем сделала выбор. А может, ей просто нравилось, что всё под руками и можно быстро схватить понравившуюся вещь, вместо того чтобы лезть за ней в шкаф. Юбки были длинные, в складку, некоторые цветастые, другие однотонные, свитера – мешковатые и в затяжках.
– Рене, – сказала Дульси. – Это её комната.
– Похоже на то. По-моему, совершенно никчемная девица. Дульси подошла к внутренней двери. В комнате чувствовался слабый запах самой Рене и другой – едкий и какой-то химический, от которого свербило в носу.
– Напоминает те снимки, которые Рене дала Аделине.
– Фотохимикаты? – переспросил Джо. – Может, здесь и тёмная комната есть?
– Зачем все эти хлопоты с темной комнатой, если можно отнести пленку в аптеку и они там сделают карточки? – Дульси прижалась носом к щели и чихнула. – Да, пахнет оттуда.
Махнув хвостом, она подпрыгнула, уцепилась за дверную ручку и попыталась открыть дверь.
– Может, она профессиональный фотограф? – предположил Джо. – Такие не сдают свои плёнки. Для профессионала это то же самое, что отдать свой «Роллс-Ройс» в автосервис «Форда».
– Откуда ты знаешь такие вещи?
– Клайд одно время встречался с одной фотографиней.
Дульси закатила глаза.
– А с какими женщинами он ещё не встречался?
Она ещё раз подпрыгнула и пнула дверь посильнее, но та даже не шелохнулась. Замок здесь был такой, что открыть дверь можно было только ключом. Дульси рухнула на пол, прижав уши и огорченно помахивая хвостом.
Осмотр комода ничего не дал, тут лежали только фланелевые ночные рубашки, белое хлопчатобумажное белье и опять-таки мешковатые свитера. Поскольку большая часть одежды была раскидана по полу, гардероб практически пустовал. Имелся ещё и встроенный шкаф с дверками сверху и выдвижными ящиками снизу.
Ящики были заперты, а вот дверки открыть удалось. Полки за ними были заполнены: разнообразные картонные коробочки, несколько детских игрушек, какие-то китайские безделушки, несколько фотоаппаратов. Среди прочих вещей сюда была втиснута кукла: можно было разглядеть белокурый локон и краешек белого кружева. Дульси попятилась, не сводя глаз с куклы.
– Это та самая, что Мэй Роз отдала Мэри Нелл Хук?
– Зачем Рене было забирать у Мэри Нелл эту куклу? Старушка вроде так обрадовалась… Почему Рене захотела… Вообще, она та ещё змеюка.
Дульси ухитрилась запрыгнуть на полку, балансируя хвостом, но тут же свалилась обратно – из холла послышалось утробное рычание пылесоса. Звук приближался к двери Рене и в какой-то момент резко усилился – агрегат съехал с ковровой дорожки на голый паркет. На мгновение кошки застыли, напряжённо глядя на дверь, а затем бросились через открытую стеклянную дверь на балкон.
Спрятавшись за глиняным вазоном с декоративным папоротником, Джо и Дульси наблюдали за пылесосом, который жадно урчал, рыская по комнате. Они почувствовали, что начинают дрожать.
Хотя они давно уже не были несмышлёными котятами, незнакомыми с бытовой техникой, пылесос по-прежнему вызывал у них глубинный первобытный страх, от которого холодело внутри, а способность разумно мыслить исчезала, словно поглощённая этой прожорливой машиной. Кроме того, агрегат, который может с легкостью всосать горку носков или рукава свитера, заслуживал уважения.
Хмурая горничная искусно лавировала синим тумбообразным чудовищем среди разбросанной одежды, ничего не трогая, словно подобный способ уборки в захламленной комнате был её своеобразной местью Рене – чёрта с два она дотронется хотя бы до одного предмета! Это была женщина среднего роста, среднего возраста, коренастая и непримечательная; её черная униформа и кружевной чепец были будто взяты из английской телевизионной комедии. Несколько седых прядей выбились из-под присборенного края чудного головного убора. Подойдя к стенному шкафу, она остановилась, словно собираясь закрыть дверки, но вместо этого вытащила куклу; горничная взяла её привычным жестом, словно уже проделывала это раньше.
Она стояла спиной к балкону, но кошки заметили лёгкое движение светлых кукольных волос и мельком увидели белую изящную ножку. Рука горничной двигалась – похоже, она приглаживала кукле растрепанную причёску. На мгновение показалось, что она собирается унести куклу с собой, но горничная вздохнула, снова подошла к шкафу и пристроила куклу среди коробок.
Закрыв дверки, она прошла к примыкающей к комнате ванной. Послышались шум воды и шуршание – горничная принялась тереть раковину, – а затем пение. Она пела по-испански, мелодия была неторопливой и печальной и отдавалась гулким эхом от кафельных стен.
Что ж, наверное, даже кошачьи рулады в ванной звучали бы неплохо – твёрдые гладкие поверхности, от которых отлетает голос, делают его более проникновенным и насыщенным, Джо и Дульси – внимательная публика – продолжали слушать горничную с балкона, пока она не вернулась, вытирая руки бумажным полотенцем. Прежде чем уйти из комнаты, горничная подёргала запертую дверь, повернула ручку и нажала на неё. Дверь не поддалась. Тогда горничная приложила к деревянной панели ухо и прислушалась. В конце концов, хмурая и неудовлетворенная, она оставила дверь в покое.
Снова подойдя к шкафу, она протянула руку, чтобы открыть его, но передумала и направилась в холл.
– Почему её так интересует эта дверь и содержимое соседней комнаты? – прошептала Дульси.
Джо не ответил. Он застыл, напряженно глядя на запертую дверь.
– Возможно… – начала Дульси.
Однако Джо исчез, место рядом с ней опустело. Обернувшись, она успела заметить, как он серой молнией перемахнул через перила и исчез в пустоте.
Глава 30
Дульси притаилась на балконе, пытаясь понять, куда исчез Джо. На соседнем балконе, находившемся в двух с половиной метрах от её убежища, напарника не было. Просунув голову сквозь чугунные перила, Дульси со страхом посмотрела на изогнутую бетонную дорожку внизу, однако там тоже было пусто. В её голове пронеслись жуткие истории об упавших с высоты кошках, многие из которых разбились насмерть: то, что кошки всегда приземляются на четыре лапы, – это ещё один сочиненный человеком миф.
Однако жертвы несчастного случая под балконом не было – ни распростертого серого тела, ни мучительных попыток подняться с твёрдого бетона.
Дульси снова посмотрела на соседний балкон, вспрыгнула на перила и напружинилась, лихорадочно соображая, удастся ли ей преодолеть такое расстояние.
Будь перед нею более просторная площадка или находись цель прыжка ниже, всё было бы гораздо проще. Вдобавок тонкий скользкий прут под её лапами заставлял Дульси чувствовать себя канатоходцем, а соседние перила были точно такими же.
Она видели, что стеклянная дверь на том балконе открыта, и оттуда доносился знакомый резкий запах. Наверняка Джо махнул туда. Но почему он не подождал её? Вечно твердит о её импульсивности, а сам-то хорош!
Дульси понимала, что медлит из страха перед обычным, пусть и затяжным прыжком.
Нечего раздумывать, просто прыгай. С какой стати ей падать? Она сильнее напряглась, превратившись в тугую пружину, резко оттолкнулась, прыгнула – и в полете увидела, как из стеклянных дверей появился Джо и вскочил на перила. Она едва не врезалась в него, едва не свалилась, а приземлившись рядом с ним, сердито зашипела. Химический запах ударил ей в нос с такой силой, что она попятилась, чихая и кашляя. Дульси гневно взглянула на Джо.
– Почему ты меня не подождал? Я уж думала…
Он хитро усмехнулся и Лизнул её в ухо.
– С тобой всё в порядке?
– Вроде да.
Он потрусил в комнату, причем так беспечно, что она едва удержалась, чтобы не полоснуть его когтями.
– Пошли, Дульси, такое нельзя пропустить.
Она последовала за ним, проглотив злость.
Плотные шторы за стеклянными дверями были полузадернуты, поэтому в комнате было сумрачно. Зловоние тут было таким, что Дульси чувствовала его языком, словно проглотила какое-то противное лекарство.
Комната представляла собой нечто среднее между гардеробной, гримерной и мастерской. Посередине просторного помещения стоял стол из нержавейки, вдоль стен располагались навесные и встроенные шкафы. Запертая дверь слева вела в спальню Рене. Напротив этой двери были ещё две, одна из них открыта. Но химический запах проникал из-под закрытой двери и был столь едким, что никому из кошек не хотелось совать нос в щель. Джо, подойдя насколько можно было вытерпеть, осторожно втянул носом воздух.
– Здесь фотолаборатория, готов поспорить.
Возле одной из стен стоял широкий туалетный столик с укрепленным на нем трюмо. Стеклянная столешница была уставлена всевозможными баночками и бутылочками, а на краю громоздилась башня из нескольких поставленных одна на другую старомодных круглых шляпных коробок. Казалось, эта комната, словно сказочная пещера сокровищ, полна вещей, которые могут послужить ключом к разгадке, но пока прячутся в шкафах и ящиках.
Дульси осторожно прошлась по загроможденной поверхности столика, обнюхивая крышечки и пытаясь определить содержимое флаконов и баночек. Косметика, это понятно однако некоторые запахи были очень странными. Перешагнув через батарею помад, миновав коробочки с тенями, пинцет, карандаши для бровей и пакетик с ватными шариками она остановилась перед зеркалом, зачарованная собственным утроенным изображением и возможностью рассмотреть себя сразу со всех сторон. Видеть себя сзади, словно смотришь на кого-то другого, – это было новое и необыкновенное ощущение.
Позабыв про Джо, она с неприличным удовольствием красовалась перед зеркалом, когда услышала, что где-то со стороны кухни завелся и отъехал автомобиль; машина завернула за угол, проехала мимо дома и двинулась прочь по длинной подъездной дорожке.
Рядом со шляпными коробками стоял маленький изящный комодик-бюро, высотой по плечо Дульси. Она оглядела его, осторожно выдвинула один из ящиков – и замерла, вскинув лапу с выпущенными когтями и сверкая глазами.
Нет, это были не мыши. Лежавшие в маленьком ящичке неподвижные мохнатые тельца принадлежали, скорее, мертвым гусеницам.
Они были серыми, коричневыми, некоторые – почти белыми. По запаху было не похоже, что в них когда-нибудь теплилась жизнь. Озадаченная видом бездыханных пушистых созданий, Дульси задвинула этот ящичек и открыла другой.
И застыла, с ужасом глядя перед собой.
Глазные яблоки. В ящике лежали человеческие глаза. Пары голубых, зелёных, светло-карих, ореховых глаз лежали вперемежку. Каждая пара была помещена в крохотную прозрачную коробочку. Некоторые были выцветшими, цвет радужки тускнел ближе к внешнему ободку, превращаясь в белое туманное кольцо. Сердечко Дульси бешено прыгало. Эти глаза не были извлечены из человеческих тел.
Она села и уже хладнокровно стала разглядывать наборы контактных линз.
– Что с тобой? – спросил с пола Джо.
К этому моменту ему удалось открыть самый большой ящик туалетного столика. Она взглянула сверху на опрятную стопку ночных рубашек, искусно сшитых и мягких на вид, с оборками на воротничках. В углу ящика приткнулось несколько пар так же аккуратно сложенных перчаток. Белых хлопчатобумажных перчаток.
Пылесоса больше не было слышно, уже некоторое время в комнатах наверху стояла тишина. Джо толкнул ящик на место и запрыгнул на столик. Пройдя среди изящных флаконов, он остановился перед зеркалом, дернул усом и одарил Дульси зубастой ухмылкой. Поворачиваясь то так, то эдак, он оглядел себя со всех сторон, включая вид сзади – обрубок хвоста и свою мужскую экипировку. Дульси и в голову не приходило, что он такой позер.
Она встречала кошек, которые боялись зеркал. Конечно, первое столкновение котёнка с зеркалом озадачивает его и пугает. Один её знакомый кот, когда над ним посмеялись за то, что он рычит на своё отражение, вскочил на колени к обидчице и врезал ей по физиономии.
Оставив Джо паясничать перед зеркалом, она слезла с трюмо и направилась в соседнюю комнату, дверь в которую была открыта. Помещение оказалось просторным и почти пустым. Голый пол, голые стены, скудная обстановка. Комната была такой гулкой, что изумленное мяуканье Дульси отозвалось резким эхом.
На первый взгляд это место походило на декорацию к дешёвому фантастическому фильму. Пять высоких металлических треног возвышались, будто какие-то веретенообразные космические пришельцы. Единственной мебелью здесь были больничная кровать и тумбочка, одиноко стоявшие в дальнем углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39