И даже если подслушивание оказывалось бесполезным, это наверняка выводило Клайда из себя.
Дёрнув ухом, Джо спрыгнул с машины и потрусил в дом.
Глава 21
Письмо было несколько раз сложено, так что получился крохотный прямоугольник размером не больше спичечного коробка. Его засунули между слоями ваты, заполнявшей кукольный животик, а сам живот снова зашили небрежными стежками грубой зелёной нитки. Куклу же убрали и забыли. Поэтому более трёх месяцев письмо пролежало в этом тайнике, никем не обнаруженное.
«Дорогая Мэй,
Возможно, я поступаю глупо, когда пишу это. Может быть, подавленность и тревога лишь результат моего состояния или тех лекарств, которые мне тут дают. Может быть, в этом причина моего неровного почерка. Я действительно чувствую себя странно, неуверенно, и руки меня плохо слушаются, Я так надеялась, что ты меня навестишь, и мы сможем поговорить. Медсестры говорят, что ты обо мне не спрашивала, но я им не верю. Мне так хотелось вернуться, прийти к тебе или в гостиную. Ты находишься так близко, прямо тут, за стеной, но у меня такое чувство, что нас разделяют сотни километров.
Доктор велел мне ходить, и я хожу здесь по коридорам, но всегда в сопровождении медсестры, а никто из них не позволит мне пойти в нашу общую гостиную. Они почему-то ужасно строгие, а у меня нет сил сопротивляться – не то что раньше. Ещё полгода назад я бы не потерпела такого деспотического обращения.
Я не нашла никаких следов твоих друзей, Мэй, хотя проверила таблички с именами на тех дверях, где они есть. Думаю, никого из них тут нет. Их имен нет на дверях, я всё внимательно просмотрела.
Если твои страхи не пройдут, возможно, следует обратиться в полицию. Но я не стала бы задавать вопросы нашим сиделкам, они от этого страшно сердятся.
Я слышала, как администратор ругала одну из сиделок, думая, что я сплю. Хотя я плохо знаю испанский, всего несколько слов, я уверена, что она говорила о каком-то телефонном звонке и твоей подруге Мэри Нелл Хук. Мне кажется, она велела медсестре не отвечать ни на какие вопросы и вообще заниматься своим делом, если она не хочет – а дальше что-то насчет «гуардии», то есть полиции. И хотя я мало что поняла, этот разговор меня испугал. Администратор упоминала и мисс Прайор, причем с угрозой. Мне кажется, Аделина Прайор очень сурова, и я не хотела бы рассердить её.
Не знаю, есть ли тут какая-то связь, но два раза я просыпалась ночью и видела человека, словно тень стоявшего в темноте лицом ко мне в палате напротив. А однажды я проснулась около полуночи от ощущения, что кто-то смотрит на меня, стоя возле кровати. Причём это была не медсестра, этот кто-то буквально сверлил меня взглядом, мне стало жутко и холодно. Возможно, это лишь плод моего слишком буйного воображения, а может быть, лечение так действует на мои нервы.
Я кладу эту записку в Молли и хочу попросить Люпи передать её тебе. Скажу ей, что больше не хочу держать у себя эту куклу, потому что она наводит на меня грусть. Я знаю, ты сразу примешься шить Молли новое платье. Если так, ты найдешь у неё под юбками сделанный мною шов (надеюсь только, что его не найдет Люпи). Я воспользуюсь зелёной ниткой, ты её заметишь, не сможешь не заметить – мои руки теперь годятся для шитья не больше, чем для писания.
Ты можешь подумать, что я совсем раскисла. Я полагаю, что это естественно, что это следствие моей болезни. Хотя порой я спрашиваю себя: не становится ли мне от лечения только хуже?
Мэй, мне очень хотелось бы повидаться с тобой, но я так устала, у меня не хватит сил спорить с ними. Мне тебя очень не хватает. Я скучаю и по моему дружочку, малышке Дилон. С тех пор как я здесь, она мне не пишет, хотя я отправила ей несколько писем. Каким странным стал этот мир. Я чувствую себя совсем потерянной, и мне очень грустно.
Бесконечно любящая тебя
Дж.»
Глава 22
Джо протиснулся через кошачью дверку и направился на кухню, откуда доносился нестройный хор добродушных мужских голосов и пощёлкивание покерных фишек. Хлопнула открываемая банка пива, зашелестели карты. Джо слышал, как Клайд рыгнул и вежливо извинился – стало быть, среди гостей были дамы. А это означало, что будет и особое угощение от Джолли. Он уже учуял запах маринованной говядины и пожалел, что так наелся жирным кроликом.
Джо протиснулся в кухню, где его сразу окутали аппетитные ароматы копченого лосося, мяса со специями и крабового салата; этот соблазнительный букет перекрывал пьянящий солодовый запах пива и, разумеется, сигаретный дым, без которого Джо прекрасно мог бы обойтись. Первое, что увидел Джо, это ступни и лодыжки среди ножек стола: две пары мужских ботинок под наглаженными брюками, пара изящных шелковистых ножек в красных туфлях на шпильках и голые лодыжки Чарли Гетц в её любимых босоножках ручной работы. Клайд по обыкновению был облачён в мешковатые спортивные штаны и потрепанные парусиновые кеды. На линолеуме под столом безучастно растянулся Руби, собачьи глаза устремились на Джо, моля о сочувствии его одинокому горю.
Забравшись под стол, Джо лёг рядом с Руби, привалившись к его груди. Он попытался мурлыкать, чтобы утешить старого друга. Но помочь кот ничем не мог, только быть рядом – ещё одна душа, готовая разделить его тоску по Барни. Руби лизнул Джо в лоб и со вздохом положил голову на кота.
Клайд похоронил Барни на заднем дворе, но перед этим дал Руби и кошкам в последний раз повидаться с ним. Доктор Фиретти сказал, что так будет лучше. Чтобы они знали: Барни умер – и не ждали его возвращения. Сказал, что так они будут меньше горевать. Но Руби всё равно тосковал. Они с Барни не расставались со щенячьего возраста.
Джо терпеливо лежал, придавленный собачьей головой, пока Руби не провалился в глубокий стариковский сон. Тогда он осторожно выскользнул из-под Лабрадора. Тот даже не перестал храпеть. Джо собирался прыгнуть на стол, но тут его взгляд упал на заднюю дверь. Он заметил, что в доме кое-что изменилось за время его отсутствия, – Клайд врезал собачью дверку. Джо изумленно уставился на неё. Большая пластиковая панель занимала почти половину двери, и в неё мог залезть любой домушник. Очевидно, Клайд решил как-то отвлечь Руби от переживаний. Наверное, решил; свободный доступ на огороженный дворик старому псу не повредит. Жаль только, что Барни уже не сможет воспользоваться этой дверкой.
Зато другие три кошки наверняка воспользуются. До сих пор они находились под строгим присмотром. В гостиную их не пускали, поэтому дверкой Джо они воспользоваться не могли, Клайд выпускал их во двор только в своем присутствии. Утром и вечером он давал им погулять подольше, но тоже только во дворе. С помощью водяного пистолета он отучил их лазать на забор. Две кошки были уже немолоды и не годились для потасовок с соседскими, а белая малышка была такой робкой и пугливой, что лучше было держать её взаперти. Джо было интересно, как они используют новообретенную свободу. Должно быть, Клайд и впрямь не на шутку беспокоился о Руби, раз решился на столь серьезные изменения повседневного уклада.
Что касается самого Джо, то его никогда не запирали, с самых первых дней их знакомства, когда Клайд спас шестимесячного котёнка от неминуемой смерти на улицах Сан-Франциско. В течение первой недели он был слишком слаб, чтобы выходить на улицу и вообще чего-либо хотеть. Но когда он оклемался и потребовал доступа во внешний мир, а Клайд ему отказал, Джо показал, на что способен настоящий четвероногим берсеркер, и продемонстрировал лучшие бойцовские качества – грозный рык, крепкие зубы и кинжально – острые когти.
Клайд вынужден был уступить. С этого момента между ними установилось взаимопонимание. Они, конечно, оставались друзьями, но Клайд ни при каких обстоятельствах не мог диктовать, как ему жить.
Оставив спящего Руби, Джо запрыгнул на стол, по-дружески боднул Клайда и стал наблюдать, как тот торгуется за закрытую карту. Компания предпочитала стад. Если дамам эта игра была не по вкусу, они могли оставаться дома. Макс Харпер ни капельки не изменившись в лице, посмотрел на неподходящую открытую карту. Лицо Харпера было словно создано для покера – худое, с резкими чертами и таким суровым выражением, словно ему сдали худшие карты за всю историю игры.
Харпер учился с Клайдом в старших классах, то есть ему тоже было тридцать восемь, но его худое лицо, иссушенное солнцем и слишком большим количеством выкуренных сигарет, добавляло ему лет десять-пятнадцать.
Вторым офицером был лейтенант Сакс, юный новобранец с вьющимися чёрными волосами и дьявольской улыбкой, которые как магнитом притягивали женщин. Сакс недавно женился, и ярко накрашенная блондинка, обладательница точёных ножек в красных туфлях, наверняка и есть его жена. Джо вспомнил, что её зовут Лила. Он рассеянно потыкался в столбики фишек Клайда, и они рассыпались по столу.
– Боже мой, Джо, тебе обязательно нужно устраивать беспорядок?
Он ответил невинным взглядом. Второй картой у Клайда была четверка пик, и Джо стало любопытно, что у него ещё. Принимая во внимание удачливость Клайда, наверняка немного. Джо попытался вспомнить, чем он занимался в такие вечера, прежде чем стал разбираться в покере. Просто лежал и игрался с фишками.
От запаха вкусной еды, разложенной в сторонке, на рабочем столике, у Джо заурчало в животе. Клайд – известный мастер сервировки, предпочитает угощать гостей с бумажных тарелочек и разорванных обёрток. Джо пытался не забыть о своей благовоспитанности и не влезть в стоявшую рядом тарелку Клайда. Но от запаха копчёной лососины у него даже усы встопорщились. Посматривая на ставки, он исподтишка разглядывал женщин.
Чарли Гетц, нынешняя подруга Клайда. Высокая, щедро усыпанная веснушками, дружелюбная и легкомысленная, из тех женщин, которые могут самостоятельно устранить небольшую поломку в своем автомобиле и не хихикают. У неё были длинные рыжие волосы, собранные в конский хвост, перевязанный чем-то похожим на электрический провод приятного зелёного цвета. Чарли добавила свои фишки, чтобы поднять ставку Харпера, рассеянно погладила Джо и протянула ему крекер с лососем. Сидевшая через стол миниатюрная блондинка смотрела на них с отвращением.
Джо старался есть аккуратно и не смахнуть рыбу на стол. Но когда он потянулся к добавке, на этот раз с тарелки Клайда, блондинка передернулась, как будто он туда плюнул. «Да кто ты такая, – подумал Джо, – чтобы тут нос морщить?» Впрочем, он тут же вспомнил, что ещё совсем недавно уплетал убитого кролика, а перед этим его исцарапала и покусала блохастая крыса.
Сакс выложил короля, Лила подбросила шестерку червей. На последнем заходе Клайд выторговал себе ещё одну четверку. Выражение лица Харпера, сидевшего напротив него, не изменилось. Последовал короткий обмен репликами, затем все выложили свои карты, и Харпер забрал выигрыш за пару валетов. Чарли выругалась, встала и наполнила тарелки – для себя, для Харпера и маленькую для Джо. Она положила коту солидную порцию крабового салата и лососины, порезав рыбу на маленькие кусочки, чтобы он не мусорил и не устраивал представление, подцепляя ломтик когтями и отгрызая понемножку. Кто-кто, а Чарли понимала кошек. Джо устроился рядом с ней и принялся за угощение, наслаждаясь не только деликатесами, но и тем отвращением, которое было написано на лице блондинки.
Покончив с едой, он смерил Лилу холодным взглядом, свернулся возле фишек Чарли, прикрыл голову лапой и зажмурился. Он уже засыпал, когда Чарли сказала:
– О, чёрт! – И бросила свои три карты на стол.
Джо приподнял голову. Харпер продемонстрировал всем пару тузов. Зная его везучесть, можно было предположить что его закрытая карта тоже была тузом. Клайд хотел было сделать ставку, но, взглянув на Харпера, передумал и бросил карты. Сакс и Лила последовали его примеру.
– Эх вы, трусы, – посетовал Харпер, сгребая немногочисленные фишки. – Что это за выигрыш?
Он так и не перевернул свою закрытую карту, а просто сунул её в колоду.
– Не всё же время ему будет везти, – сказал Сакс – Это из-за полнолуния всё идёт наперекосяк.
Он встал, открыл холодильник, достал пять банок пива и раздал всем.
Лила с откровенным неудовольствием взглянула на молодого супруга.
– Милый, что за детские сказки? Мне бы не хотелось, чтобы ты говорил так, будто и в самом деле веришь в эту ерунду.
Харпер посмотрел на неё.
– В ерунду?
– В эти глупые предрассудки, что полнолуние влияет на везение. Луна не может действовать на людей. Луна…
– Она очень даже действует на людей, – возразил Харпер. – Ты бы почитала статистику задержаний. Как полнолуние, так число преступлений растёт. Полная луна – и у тебя больше психов, больше супружеских драк и потасовок в барах.
Поглаживая Джо, Чарли нащупала раны на его теле. Раздвигая мех, она осмотрела лапы, затем, придерживая голову, обследовала его щеку. Попытайся кто другой, кроме Клайда, проделать с ним такое – и рука была бы разодрана будь здоров!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Дёрнув ухом, Джо спрыгнул с машины и потрусил в дом.
Глава 21
Письмо было несколько раз сложено, так что получился крохотный прямоугольник размером не больше спичечного коробка. Его засунули между слоями ваты, заполнявшей кукольный животик, а сам живот снова зашили небрежными стежками грубой зелёной нитки. Куклу же убрали и забыли. Поэтому более трёх месяцев письмо пролежало в этом тайнике, никем не обнаруженное.
«Дорогая Мэй,
Возможно, я поступаю глупо, когда пишу это. Может быть, подавленность и тревога лишь результат моего состояния или тех лекарств, которые мне тут дают. Может быть, в этом причина моего неровного почерка. Я действительно чувствую себя странно, неуверенно, и руки меня плохо слушаются, Я так надеялась, что ты меня навестишь, и мы сможем поговорить. Медсестры говорят, что ты обо мне не спрашивала, но я им не верю. Мне так хотелось вернуться, прийти к тебе или в гостиную. Ты находишься так близко, прямо тут, за стеной, но у меня такое чувство, что нас разделяют сотни километров.
Доктор велел мне ходить, и я хожу здесь по коридорам, но всегда в сопровождении медсестры, а никто из них не позволит мне пойти в нашу общую гостиную. Они почему-то ужасно строгие, а у меня нет сил сопротивляться – не то что раньше. Ещё полгода назад я бы не потерпела такого деспотического обращения.
Я не нашла никаких следов твоих друзей, Мэй, хотя проверила таблички с именами на тех дверях, где они есть. Думаю, никого из них тут нет. Их имен нет на дверях, я всё внимательно просмотрела.
Если твои страхи не пройдут, возможно, следует обратиться в полицию. Но я не стала бы задавать вопросы нашим сиделкам, они от этого страшно сердятся.
Я слышала, как администратор ругала одну из сиделок, думая, что я сплю. Хотя я плохо знаю испанский, всего несколько слов, я уверена, что она говорила о каком-то телефонном звонке и твоей подруге Мэри Нелл Хук. Мне кажется, она велела медсестре не отвечать ни на какие вопросы и вообще заниматься своим делом, если она не хочет – а дальше что-то насчет «гуардии», то есть полиции. И хотя я мало что поняла, этот разговор меня испугал. Администратор упоминала и мисс Прайор, причем с угрозой. Мне кажется, Аделина Прайор очень сурова, и я не хотела бы рассердить её.
Не знаю, есть ли тут какая-то связь, но два раза я просыпалась ночью и видела человека, словно тень стоявшего в темноте лицом ко мне в палате напротив. А однажды я проснулась около полуночи от ощущения, что кто-то смотрит на меня, стоя возле кровати. Причём это была не медсестра, этот кто-то буквально сверлил меня взглядом, мне стало жутко и холодно. Возможно, это лишь плод моего слишком буйного воображения, а может быть, лечение так действует на мои нервы.
Я кладу эту записку в Молли и хочу попросить Люпи передать её тебе. Скажу ей, что больше не хочу держать у себя эту куклу, потому что она наводит на меня грусть. Я знаю, ты сразу примешься шить Молли новое платье. Если так, ты найдешь у неё под юбками сделанный мною шов (надеюсь только, что его не найдет Люпи). Я воспользуюсь зелёной ниткой, ты её заметишь, не сможешь не заметить – мои руки теперь годятся для шитья не больше, чем для писания.
Ты можешь подумать, что я совсем раскисла. Я полагаю, что это естественно, что это следствие моей болезни. Хотя порой я спрашиваю себя: не становится ли мне от лечения только хуже?
Мэй, мне очень хотелось бы повидаться с тобой, но я так устала, у меня не хватит сил спорить с ними. Мне тебя очень не хватает. Я скучаю и по моему дружочку, малышке Дилон. С тех пор как я здесь, она мне не пишет, хотя я отправила ей несколько писем. Каким странным стал этот мир. Я чувствую себя совсем потерянной, и мне очень грустно.
Бесконечно любящая тебя
Дж.»
Глава 22
Джо протиснулся через кошачью дверку и направился на кухню, откуда доносился нестройный хор добродушных мужских голосов и пощёлкивание покерных фишек. Хлопнула открываемая банка пива, зашелестели карты. Джо слышал, как Клайд рыгнул и вежливо извинился – стало быть, среди гостей были дамы. А это означало, что будет и особое угощение от Джолли. Он уже учуял запах маринованной говядины и пожалел, что так наелся жирным кроликом.
Джо протиснулся в кухню, где его сразу окутали аппетитные ароматы копченого лосося, мяса со специями и крабового салата; этот соблазнительный букет перекрывал пьянящий солодовый запах пива и, разумеется, сигаретный дым, без которого Джо прекрасно мог бы обойтись. Первое, что увидел Джо, это ступни и лодыжки среди ножек стола: две пары мужских ботинок под наглаженными брюками, пара изящных шелковистых ножек в красных туфлях на шпильках и голые лодыжки Чарли Гетц в её любимых босоножках ручной работы. Клайд по обыкновению был облачён в мешковатые спортивные штаны и потрепанные парусиновые кеды. На линолеуме под столом безучастно растянулся Руби, собачьи глаза устремились на Джо, моля о сочувствии его одинокому горю.
Забравшись под стол, Джо лёг рядом с Руби, привалившись к его груди. Он попытался мурлыкать, чтобы утешить старого друга. Но помочь кот ничем не мог, только быть рядом – ещё одна душа, готовая разделить его тоску по Барни. Руби лизнул Джо в лоб и со вздохом положил голову на кота.
Клайд похоронил Барни на заднем дворе, но перед этим дал Руби и кошкам в последний раз повидаться с ним. Доктор Фиретти сказал, что так будет лучше. Чтобы они знали: Барни умер – и не ждали его возвращения. Сказал, что так они будут меньше горевать. Но Руби всё равно тосковал. Они с Барни не расставались со щенячьего возраста.
Джо терпеливо лежал, придавленный собачьей головой, пока Руби не провалился в глубокий стариковский сон. Тогда он осторожно выскользнул из-под Лабрадора. Тот даже не перестал храпеть. Джо собирался прыгнуть на стол, но тут его взгляд упал на заднюю дверь. Он заметил, что в доме кое-что изменилось за время его отсутствия, – Клайд врезал собачью дверку. Джо изумленно уставился на неё. Большая пластиковая панель занимала почти половину двери, и в неё мог залезть любой домушник. Очевидно, Клайд решил как-то отвлечь Руби от переживаний. Наверное, решил; свободный доступ на огороженный дворик старому псу не повредит. Жаль только, что Барни уже не сможет воспользоваться этой дверкой.
Зато другие три кошки наверняка воспользуются. До сих пор они находились под строгим присмотром. В гостиную их не пускали, поэтому дверкой Джо они воспользоваться не могли, Клайд выпускал их во двор только в своем присутствии. Утром и вечером он давал им погулять подольше, но тоже только во дворе. С помощью водяного пистолета он отучил их лазать на забор. Две кошки были уже немолоды и не годились для потасовок с соседскими, а белая малышка была такой робкой и пугливой, что лучше было держать её взаперти. Джо было интересно, как они используют новообретенную свободу. Должно быть, Клайд и впрямь не на шутку беспокоился о Руби, раз решился на столь серьезные изменения повседневного уклада.
Что касается самого Джо, то его никогда не запирали, с самых первых дней их знакомства, когда Клайд спас шестимесячного котёнка от неминуемой смерти на улицах Сан-Франциско. В течение первой недели он был слишком слаб, чтобы выходить на улицу и вообще чего-либо хотеть. Но когда он оклемался и потребовал доступа во внешний мир, а Клайд ему отказал, Джо показал, на что способен настоящий четвероногим берсеркер, и продемонстрировал лучшие бойцовские качества – грозный рык, крепкие зубы и кинжально – острые когти.
Клайд вынужден был уступить. С этого момента между ними установилось взаимопонимание. Они, конечно, оставались друзьями, но Клайд ни при каких обстоятельствах не мог диктовать, как ему жить.
Оставив спящего Руби, Джо запрыгнул на стол, по-дружески боднул Клайда и стал наблюдать, как тот торгуется за закрытую карту. Компания предпочитала стад. Если дамам эта игра была не по вкусу, они могли оставаться дома. Макс Харпер ни капельки не изменившись в лице, посмотрел на неподходящую открытую карту. Лицо Харпера было словно создано для покера – худое, с резкими чертами и таким суровым выражением, словно ему сдали худшие карты за всю историю игры.
Харпер учился с Клайдом в старших классах, то есть ему тоже было тридцать восемь, но его худое лицо, иссушенное солнцем и слишком большим количеством выкуренных сигарет, добавляло ему лет десять-пятнадцать.
Вторым офицером был лейтенант Сакс, юный новобранец с вьющимися чёрными волосами и дьявольской улыбкой, которые как магнитом притягивали женщин. Сакс недавно женился, и ярко накрашенная блондинка, обладательница точёных ножек в красных туфлях, наверняка и есть его жена. Джо вспомнил, что её зовут Лила. Он рассеянно потыкался в столбики фишек Клайда, и они рассыпались по столу.
– Боже мой, Джо, тебе обязательно нужно устраивать беспорядок?
Он ответил невинным взглядом. Второй картой у Клайда была четверка пик, и Джо стало любопытно, что у него ещё. Принимая во внимание удачливость Клайда, наверняка немного. Джо попытался вспомнить, чем он занимался в такие вечера, прежде чем стал разбираться в покере. Просто лежал и игрался с фишками.
От запаха вкусной еды, разложенной в сторонке, на рабочем столике, у Джо заурчало в животе. Клайд – известный мастер сервировки, предпочитает угощать гостей с бумажных тарелочек и разорванных обёрток. Джо пытался не забыть о своей благовоспитанности и не влезть в стоявшую рядом тарелку Клайда. Но от запаха копчёной лососины у него даже усы встопорщились. Посматривая на ставки, он исподтишка разглядывал женщин.
Чарли Гетц, нынешняя подруга Клайда. Высокая, щедро усыпанная веснушками, дружелюбная и легкомысленная, из тех женщин, которые могут самостоятельно устранить небольшую поломку в своем автомобиле и не хихикают. У неё были длинные рыжие волосы, собранные в конский хвост, перевязанный чем-то похожим на электрический провод приятного зелёного цвета. Чарли добавила свои фишки, чтобы поднять ставку Харпера, рассеянно погладила Джо и протянула ему крекер с лососем. Сидевшая через стол миниатюрная блондинка смотрела на них с отвращением.
Джо старался есть аккуратно и не смахнуть рыбу на стол. Но когда он потянулся к добавке, на этот раз с тарелки Клайда, блондинка передернулась, как будто он туда плюнул. «Да кто ты такая, – подумал Джо, – чтобы тут нос морщить?» Впрочем, он тут же вспомнил, что ещё совсем недавно уплетал убитого кролика, а перед этим его исцарапала и покусала блохастая крыса.
Сакс выложил короля, Лила подбросила шестерку червей. На последнем заходе Клайд выторговал себе ещё одну четверку. Выражение лица Харпера, сидевшего напротив него, не изменилось. Последовал короткий обмен репликами, затем все выложили свои карты, и Харпер забрал выигрыш за пару валетов. Чарли выругалась, встала и наполнила тарелки – для себя, для Харпера и маленькую для Джо. Она положила коту солидную порцию крабового салата и лососины, порезав рыбу на маленькие кусочки, чтобы он не мусорил и не устраивал представление, подцепляя ломтик когтями и отгрызая понемножку. Кто-кто, а Чарли понимала кошек. Джо устроился рядом с ней и принялся за угощение, наслаждаясь не только деликатесами, но и тем отвращением, которое было написано на лице блондинки.
Покончив с едой, он смерил Лилу холодным взглядом, свернулся возле фишек Чарли, прикрыл голову лапой и зажмурился. Он уже засыпал, когда Чарли сказала:
– О, чёрт! – И бросила свои три карты на стол.
Джо приподнял голову. Харпер продемонстрировал всем пару тузов. Зная его везучесть, можно было предположить что его закрытая карта тоже была тузом. Клайд хотел было сделать ставку, но, взглянув на Харпера, передумал и бросил карты. Сакс и Лила последовали его примеру.
– Эх вы, трусы, – посетовал Харпер, сгребая немногочисленные фишки. – Что это за выигрыш?
Он так и не перевернул свою закрытую карту, а просто сунул её в колоду.
– Не всё же время ему будет везти, – сказал Сакс – Это из-за полнолуния всё идёт наперекосяк.
Он встал, открыл холодильник, достал пять банок пива и раздал всем.
Лила с откровенным неудовольствием взглянула на молодого супруга.
– Милый, что за детские сказки? Мне бы не хотелось, чтобы ты говорил так, будто и в самом деле веришь в эту ерунду.
Харпер посмотрел на неё.
– В ерунду?
– В эти глупые предрассудки, что полнолуние влияет на везение. Луна не может действовать на людей. Луна…
– Она очень даже действует на людей, – возразил Харпер. – Ты бы почитала статистику задержаний. Как полнолуние, так число преступлений растёт. Полная луна – и у тебя больше психов, больше супружеских драк и потасовок в барах.
Поглаживая Джо, Чарли нащупала раны на его теле. Раздвигая мех, она осмотрела лапы, затем, придерживая голову, обследовала его щеку. Попытайся кто другой, кроме Клайда, проделать с ним такое – и рука была бы разодрана будь здоров!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39