Конгрессмен хлопнул дверью, и все пластиковые тираннозавры, аллозавры и велосирапторы на полках разом вздрогнули.
В больнице Святой Елизаветы никто из руководителей с Пепси Доббинс разговаривать не захотел.
— Вы отрицаете, что Гила Гинголд здесь? — не отставала она. — Имейте в виду, камера включена.
Они находились в кабинете официального представителя больницы. Стоявший позади журналистки Щеголь Фезерстоун смотрел в видоискатель аппарата и надеялся, что нажимает нужную кнопку.
— Я не подтверждаю и не отрицаю этого, — отозвался представитель.
— Это не ответ.
Позади них появился какой-то мужчина, громко стучавший каблуками при ходьбе, и требовательно спросил:
— Кто здесь главный?
Пепси узнала голос и обернулась. Увидев лицо Гилы Гинголда, побагровевшее от гнева под белой копной волос, она толкнула Щеголя в бок и прошипела:
— Снимайте все, что происходит!
Потом поднесла микрофон к багровому лицу и спросила:
— Конгрессмен Гинголд, как вы относитесь к слухам, будто вас увезли сегодня вечером из Белого дома после неудачного покушения на жизнь Президента?
— Я категорически отвергаю подобные выдумки! — негодующе прогремел Гинголд.
Пепси повернулась к представителю больницы.
— Очевидно, конгрессмен Гинголд не был сюда помещен. Почему же вы отказались опровергнуть этот слух?
На лице представителя отразилось смятение.
— Но... но он здесь.
— Проводите меня к нему, — потребовал Гинголд.
— Сюда, конгрессмен, — пригласил представитель.
— Мы тоже! — торжествующе заявила Пепси.
— Нет, — возразил на ходу представитель.
— Конгрессмен, только с помощью видеозаписи вы сможете опровергнуть злобные, порочащие вас слухи, — тяжело дыша, сказала журналистка, летя за Гинголдом по безупречно чистым коридорам.
— Держитесь рядом со мной, — отрывисто произнес Гинголд.
В особом отделении на четвертом этаже их провели в особую палату, где под воздействием снотворного спал на животе какой-то человек, свесив руки по сторонам койки.
— Мы переворачиваем его на спину, — пожаловался санитар, — а он опять плюхается на живот.
Гила Гинголд широким шагом подошел к лежащему пациенту и приподнял его голову за густые волосы.
— Это не я.
— Очень на вас похож, — удивилась Пепси.
— Я красивее. Намного.
— Может, это ваш брат?
— У меня нет братьев, и я требую, чтобы больница Святой Елизаветы немедленно выступила с заявлением, категорически опровергающим слух, будто я доставлен сюда на обследование.
— Судя по этой карточке, здесь лежите вы, — сказала Пепси, указав на изножье кровати. — Видите, написано «Гила Гинголд».
— Я добьюсь закрытия больницы, но не позволю предать гласности подобное оскорбление! — заметил конгрессмен.
— Секретная служба запретила нам давать сведения об этом пациенте, — промямлил, заикаясь, представитель.
— Кое-кто поплатится за это!
Подняв микрофон. Пепси спросила:
— Конгрессмен, вы не хотите сделать официальное заявление?
— Хочу, черт возьми! — зарычал Гила Гинголд, повернувшись так, что прекрасно вошел в кадр с Пепси Доббинс.
Тут вбежали двое агентов секретной службы и повалили Гинголда на пол.
— Как ты освободился, черт побери? — проворчал один.
— Скажи им, что я настоящий Гинголд! — крикнул Гила, борясь с ними на полу.
Пепси обернулась к Щеголю и прошипела:
— Успели заснять?
— Да.
— Прекрасно. — И повысив голос, сказала: — Вы схватили не того Гинголда. Тот по-прежнему на койке.
Спящий Гила Гинголд шевелил руками и ногами так, будто плыл во сне через озеро.
Потребовалось двадцать минут, чтобы все выяснить. К тому времени Пепси была на седьмом небе от радости. У нее отснята целая пленка, и в одиннадцать часов фильм должен был пойти в эфир!
* * *
Громогласные отрицания Гилы Гинголда прокатились в одиннадцатичасовых новостях по всей стране. Их видел весь официальный Вашингтон.
Первая леди в Белом доме выругалась:
— Черт!
В своей нью-йоркской квартире, подскочив на месте, Трэш Лимбергер вскричал:
— Вашингтон, я иду!
А в подвале Белого дома, на командном пункте секретной службы началось столпотворение.
Глава 20
Директор секретной службы терпеть не мог замалчивания. В его обязанности не входило утаивать информацию от своего начальника. Президента. Но тут случай особый. Дело касалось не только его должности. На карту была поставлена честь ведомства.
Киллер в ветровке контрснайпера секретной службы пытался убить Президента Соединенных Штатов и сам был застрелен из служебного «дельта-элит». Все очень походило на Даллас.
Если к покушению на Президента хоть как-то причастна секретная служба, то, значит, всем грозила отставка. Черт, то же самое чуть не случилось после Далласа. Об этом знали все агенты. То был самый черный час секретной службы, событие, которое не давало охранникам покоя и наяву, и в самом глубоком сне.
Поэтому когда на командном пункте в подвале Белого дома появился Президент с тремя самыми странными людьми, каких только видел в своей жизни директор, мозги последнего заработали с невероятной быстротой.
— Мы все еще обрабатываем поступающие сведения, — поспешно сказал он.
Услышав пищание факса, подскочил один из агентов и схватил с панели бумагу. Глянул в нее и сильно побледнел.
— Какое-нибудь осложнение? — кислым голосом спросил седой человек в сером костюме и темных очках.
— А вы кто?
— Смит. Особый агент секретной службы. В отставке.
— Он согласился вернуться, чтобы выручить нас, — пояснил Президент.
— Вернуться? Где вы служили?
— В Далласе.
Директор с трудом сглотнул, надеясь, что никто этого не заметил. Неужели подозревают? Если заподозрили истину, всему конец.
— Это особый агент Римо Иствуд, а это Чиун, эксперт по ассасинам.
— Вы?! — произнес директор, глядя на маленького азиата в белом с золотом кимоно и темных очках.
— Откройте нам все, что знаете, — произнес тот.
— Может, начать с видеозаписи двух инцидентов здесь, в Вашингтоне? — Директор тотчас повернулся и произнес: — Джек!
Джек Мерта вставил кассету в видеомагнитофон и все сгрудились у экрана.
— Для облегчения анализа мы собрали записи с разных мониторов, смотрите сами.
На экране калейдоскопически замелькали агенты, бегущие со всех сторон, чтобы схватить проворного черно-белого кота, очень похожего на Гетрика. Казалось бы, смешно, но загнанный в кольцо кот начал бросаться на людей.
— Сперва он вел себя как обычный кот, — комментировал директор, — потом вдруг обернулся настоящим львом.
На пленке было запечатлено, как он набрасывался на двух агентов, прыгал, хватал зубами за горло и повисал, словно хотел одним лишь своим упорством свалить жертвы на землю.
— Тут он как будто пытается утащить особого агента Рейнолдса, но у него не хватает сил, — пояснил директор.
Дальше пошли еще более хаотичные кадры, но на них были ясно видны отчаянные попытки агентов схватить бешеного кота, покуда он не добрался до главы государства.
— Как видите, мистер Президент, — произнес директор, когда запись кончилась, — наряд Белого дома усердно старался спасти вас от бешеного на первый взгляд животного.
Президент, казалось, все еще сомневается. Агент Иствуд обратился к маленькому азиату Чиуну:
— Что ты думаешь?
— Думаю, тигром.
— Что-что?
— Не львом. Тигром. Этот кот думал, что он тигр.
— Почему вы так решили? — поинтересовался Президент.
— Если б кот думал, что он лев, он кусал бы людей за крестец, чтобы повалить их. А он смыкал зубы на горле. Так валит добычу тигр. Поэтому он был не львом, а тигром.
Все недоуменно посмотрели на маленького человечка.
— Но ведь это обычный кот, — хмыкнул директор.
— Родился-то он котом, — ответил Чиун, — но погиб тигром.
Никто не мог ничего добавить, поэтому директор жестом велел пустить другую пленку.
Поскольку тогда уже стемнело и съемку вели с помощью приборов ночного видения, изображение получилось зернистым, зеленовато-черным.
Впрочем, можно было разглядеть, как существо, похожее на Гилу Гинголда, преследует агентов на лужайке Белого дома, а потом набрасывается на Президента. Не поднимаясь с четверенек.
Когда Президент упал, оба изображения слились.
— Я насчитал двух лишних людей. — Директор наморщил лоб.
— Это тени, — отозвался Смит, поглядев на Римо и Чиуна.
— Нет. Прокрутите пленку снова.
— Не надо, — вмешался Президент. — Уничтожьте ее. Сомневаюсь, что на ней заснят чей-то звездный час.
Наступило неловкое молчание.
— Конгрессмен Гинголд, — заговорил директор, — находится на обследовании. Возможно, через несколько дней что-то прояснится.
Особый агент Иствуд снова спросил напарника:
— Что думаешь?
— Это был не человек, — ответил Чиун. — А песчаный червь.
— Что за песчаный червь?
— Древние египтяне называли их песчаными червями. Едва вылупившись из яиц, они выползали из песчаных берегов Нила, здорово смахивая на оживший песок.
— И все равно я не понял, что такое песчаный червь, — сказал Римо.
— В одних странах их называют аллигаторами, в других — крокодилами.
Джек Мерта щелкнул пальцами.
— Вот-вот! А я никак не мог определить, кого он мне напоминает. Гила напоминал аллигатора, — и прокрутил снова часть пленки. — Видите, как он вылезает из фонтана? Так бегают аллигаторы.
— То есть он хотел утащить меня зубами в фонтан? — испугался Президент.
— Так они убивают добычу. Утащат под воду и держат там, пока она не утонет.
Президент конвульсивно содрогнулся.
— Что заставило Гилу Гинголда думать, что он аллигатор? — спросил особый агент в отставке Смит.
— То же самое зло, которое убедило простого кота, что он тигр.
— Хотелось бы мне посмотреть на этого кота, — произнес Смит.
Кота принесли из лаборатории ФБР в клетке для переноски. Он уже стал коченеть.
— Очень уж похож на Гетрика, — угрюмо обронил Президент.
— Говорил я — мы нашли доказательство того, что этот кот был окрашен под Гетрика? — небрежно спросил директор.
— Нет, — строгим тоном ответил глава государства.
— Собственно говоря, это обнаружила криминалистическая лаборатория ФБР, — торопливо добавил директор. — Нам сюда поступает столько материала, что мы тут же отправляем его на «фабрику фантазий» для анализа.
— На «фабрику фантазий»? — переспросил Президент.
— В разведотдел секретной службы. Этим людям нет равных. Они рассмотрят все мыслимые ситуации. И если из всех этих событий можно извлечь какой-то смысл, извлекут.
Особый агент Смит вытащил из клетки дохлого кота и стал прощупывать шерсть пальцами. На затылке, где мех был черным, рука его задержалась, и он стал раздвигать шерстинки.
— Обнаружили что-то, Смит? — спросил Президент.
— Шрам. Совершенно круглый.
Все подошли посмотреть. Шрам оказался величиной с десятицентовую монету.
— Похож на хирургический, — пробормотал Римо.
— Эксперты ФБР его не заметили, — сказал Смит.
— Позор им, — самодовольно заявил директор.
Глава КЮРЕ поднял взгляд.
— Где ошейник кота?
— Должно быть, у экспертов.
— Надо его осмотреть.
— Это сейчас наверняка делается, — заявил директор, раскачиваясь из стороны в сторону. Пока все шло гладко. Большинство шишек валилось на ФБР.
— Надо поискать такой же хирургический шрам и на голове Гилы Гинголда, — произнес Смит.
— Что?!
— Если шрам обнаружат, он послужит неопровержимой уликой существования заговора с целью убить Президента.
— Не стоит забегать вперед. У нас нет никаких фактов, указывающих на существование такого заговора. Ни в Бостоне. Ни в Вашингтоне. По крайней мере официально нет.
— Что значит — официально? — спросил Президент.
Директор потерял самообладание.
— Это значит, сэр, что секретная служба занимается своим делом, но не поднимает ложной тревоги. И не мешайте мне вести расследование намеками на отставку!
— Не разговаривайте со мной в таком тоне, — предупредил крохотный Чиун.
— Я обращался к Смиту.
— И со Смитом тоже.
Директор, как гора, навис над маленьким азиатом.
— Кто сделал вас такой важной персоной?
— Стоящий надо мной повелитель.
Не успел директор снова открыть рот, как Президент обратил внимание на телевизор. Он оставался включенным и был настроен на вещательный канал. Экран теперь заполняло кирпично-красное лицо Гилы Гинголда. Надпись в верхнем углу гласила: «Прямой эфир».
— Как он оказался в прямом эфире?! — выпалил Президент.
— Почему он не в больнице Святой Елизаветы? — прошептал директор секретной службы.
Один из агентов увеличил громкость.
— ...требую, чтобы Белый дом принес официальное извинение за распространение заведомо ложного слуха о том, что меня поместили в психиатрическую больницу. Это явная, вопиющая попытка меня дискредитировать.
Объектив камеры переместился к больничной койке, на которой ничком лежал какой-то человек.
— Кто из них кто? — спросил Президент.
— На животе лежит песчаный червь, — ответил Чиун. — Думает, что греется на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32