Распахнув её, он заглянул внутрь и натолкнулся на злобно-беспомощный взгляд Наайн. Протянув руку и уронив под ноги Гривзу наполненный гигиенический пакет, она прошептала:
– У меня спина сломана. Я ног не чувствую.
– Бывает, – покровительственно пробасил Гривз. Потом он понадеялся, что с момента медосмотра, зафиксированного в личном деле, она не успела сильно потолстеть. Схватив её под мышки, он рывком приподнял её в воздух. Позвоночник Наайн звучно хрустнул. Она жалобно вскрикнула. Гривз поставил её на пластик. Она опустила широко открытые глаза на свои подрагивающие ноги и тихонько застонала.
Гривз сделал над собой усилие и не стал улыбаться.
Распахнулась вторая дверка катера. Из неё вылетело облако дыма. Потом над крышей медленно поднялась голова и плечи Вапаспор. Неуверенный, но мощный удар впечатал дверь обратно. Покачнувшись и окутавшись ещё одним облаком дыма, Вапаспор повернулась и глянула на Гривза поверх сползших на нос очков. Взгляд у неё был ошалевший.
– Пилот, бабах твой инкубатор!!! – невнятно прохрипела она сквозь зубы, стискивавшие сигарету.
Гривз улыбнулся и отпустил плечо Наайн. Издав еще один протяжный стон, Наайн покачнулась, но устояла. Глянув на ноги Наайн, к которым стремительно возвращалось кровообращение и связь со спинным мозгом, Гривз удовлетворённо кивнул, с хрустом покачал головой и неторопливо направился к ближайшему из десятка лифтов.
– Ты далеко? – угрожающе прохрипела ему в спину Вапаспор.
Гривз обернулся. Наайн продолжала шипеть и постанывать, растирая нижнюю часть туловища, сводимую судорогой до самой поясницы.
Гривз решил поинтересоваться у службы наблюдения, в каком качестве ведётся съёмка на камеры наблюдения. Потом он перевёл взгляд на Вапаспор, широко улыбнулся и сообщил:
– С вашего позволения, я – в бар. Пропустить пару танок витаголя. Если понадоблюсь – звоните.
Потом он перевёл взгляд за спину Вапаспор. Посадочная система заводила на посадку полицейский бот.
Вапаспор обернулась.
Гривз шагнул в двери подъехавшего лифта. Исчезнув за дверями и хлопнув по кнопке верхнего, двадцатого, этажа, Гривз нащупал на поясе нателькомп и набрал вызов. Через пару секунд окошечко вызова мигнуло, оповещая, что абонент на связи. Гривз коварно усмехнулся. Последняя деталька плана вставала на место.
Три минуты
семь секунд спустя
Огромный зал службы внутреннего наблюдения заполняли семьсот четыре монитора и две дюжины кресел, за которыми сидели операторы.
Старший смены лейтенант полиции Хачкинсон оправил мундир, повернулся кругом и начал прохождение очередных полусотни шагов за спинами операторов. Эти полсотни шагов он пройти не успел.
Наушник бибикнул, предупреждая о вызове по внутренней связи, а потом нателькомп нарисовал сидящего за столом заместителя начальника службы охраны общественных объектов Нью-Лондона подполковника полиции Дюжаре.
– Сэр? – ошарашенно спросил начальник смены. Начальство, находящееся на четыре ступеньки выше по командному каналу, его беспокоило не часто.
– Приветствую, лейтенант, – пробурчал Дюжаре. – Сожалею, что в обход каналов, но вопрос необычный, именно в моей компетенции.
Лицо начальника смены начало вытягиваться. Подполковник Дюжаре занимался межправительственными вопросами. Основная нагрузка по оным приходилась на вопросы улаживания террористических актов, направленных на иностранных граждан.
– Ситуация не аварийная, опасности не представляет, – протянул Дюжаре. – И на настоящий момент она очень незначительная. Но достаточно щекотливая. В общем, через несколько минут к вам поднимется некий господин Гривз, пять футов пять дюймов, коренастый, около 160 фунтов, полуседой брюнет, тип лица – кусароспанский. Три минуты назад был одет в парадный генеральский фрак без знаков различия…
Над потолком звякнул звонок. Лейтенант скосил глаза на монитор. Описанный господин стоял под наружными дверьми шлюза и дружелюбно улыбался в камеру.
– …Он опишет вам проблему. Пожалуйста, сделайте всё возможное в рамках допустимого правилами… – Дюжаре внимательно посмотрел на лейтенанта, взглядом спрашивая, знает ли тот разницу между писаными уставами и неписаными правилами.
Хачкинсон позволил себе слегка улыбнуться. Потом выразительно кивнул и бодро выпалил:
– Конечно, сэр.
Окошко связи свернулось. Лейтенант стёр с лица улыбку, прыгнул к двери, вставил ключ и настучал код разблокировки.
Посетитель шагнул в шлюз. Пока система безопасности сканировала содержимое его карманов и организма, лицо его было образцом терпеливой невозмутимости. Система, пару секунд подумав над странным мультитулом на поясе посетителя, дала добро и распахнула внутренние двери.
Хачкинсон нацепил на лицо маску вежливого внимания и устремил взгляд на гостя. Гость, шагнув внутрь, в один миг заполнил пространство аурой дружелюбной властности, присущей высоким руководителям. Скользнув взглядом по лицу и генеральскому фраку, лейтенант попробовал припомнить, генералом чего является посетитель. Сразу ничего не вспомнилось. Потом гость заговорил и стало не до этого.
– Мистер Хачкинсон, – мягко прожурчал посетитель, шагая навстречу и протягивая руку. Движение посетителя, несмотря на социальную заглаженность, было наполнено строевой выправкой. Лейтенант позволил себе обрадованно удивиться тому, что посетитель знает его имя.
– Мистер Гривз, – шагнул он навстречу.
Рукопожатие гостя было очень тёплым, сухим и ровно в меру жёстким.
– Э-э-э… меня… – неуверенно начал лейтенант. Аура совершенно неуставного обаяния, окружавшая гостя, растворила все заготовленные фразы.
– О! Понимаю. – Гость улыбнулся, добавив в улыбку смущения. – Я прошу меня извинить за столь бесцеремонное давление. Думаю, ознакомившись с сутью вопроса, вы меня поймёте. Э-э-э… – Гость растерянно окинул взглядом восемь сотен мониторов. – Вы бы не могли вывести на один из экранов запись гаража на 18-м южном? Лучше, как говорится, один раз увидеть…
– Конечно. И услышать мы тоже сможем, даже в объёмном звуке, – кивнул Хачкинсон. Просьба гостя пока не выходила даже за рамки Устава. Гараж был общественным местом, и всё, произошедшее там, гость, скорее всего, видел и слышал в живую.
– О! – смущенно улыбнулся гость, склоняясь в намёке на поклон. – Именно в звуках как раз и дело.
Лейтенант заинтригованно улыбнулся и приглашающе показал рукой на дверь своего кабинета.
Расположив гостя в одном из четырех кресел малого пульта и усевшись во второе, лейтенант занёс руки над пультом и спросил:
– Итак, мистер Гривз, на сколько назад?
– Пять с половиной минут, пожалуйста.
Лейтенант позволил себе секундным замиранием выразить намёк на восхищение. Скорость, с которой гость добрался до него из гаража, умудрившись по дороге дозвониться до Дюжаре и каким-то образом добиться от него содействия, была потрясающей.
Гость еле заметно пожал плечами и обратил взгляд на монитор.
Набрав команду, лейтенант вывел на восемь экранов данные шестнадцати камер наблюдения.
На экранах показался заходящий на посадку катер…
На второй минуте записи, когда дама в форме майора, неуловимо кого-то напоминающая, начала стонать, Хачкинсон понадеялся, что ему удалось не покраснеть.
– Мистер Хачкинсон, остановите пожалуйста и дайте крупный план э-э-э… гм.
Лейтенант застопорил запись на том моменте, когда Гривз нырнул в люк, и вывел на экран лицо дамы крупным планом Она определённо кого-то напоминала.
– Не узнаёте? – спросил гость. Его голос был полон надеждой на отрицательный ответ.
Лейтенант несколько секунд смотрел на приоткрытый рот дамы, и копался в памяти. Потом вспомнил, гдеон видел это лицо. Щёки вспыхнули, безнадёжно выдавая смущение.
– Э-э-э… – неуверенно протянул он, отворачиваясь от монитора к посетителю.
Гость вскинул руки и категорично воскликнул:
– Родственница!
Потом опустил руки и вздохнул:
– Действительно майор Космических Сил Иденс. Сотрудник службы переговоров.
Гость ещё раз устало вздохнул, поднял взгляд на лейтенанта и проникновенно сказал:
– Мистер Хачкинсон, не могли бы мы изъять этот отрезок из общей базы? Я так понимаю, что запись у вас объёмная, документно-доказательного качества, и если она так или иначе будет выкрадена…
Взгляд гостя являл просьбу, полную намёка на приказ.
Хачкинсон моргнул. Затем набрал воздуха выдать предписанный ответ, что записи, хранящиеся в Полиции Британии…
– Я полностью понимаю, что доступ к архивам полиции Британии посторонним лицам получить практически невозможно, – жёстко сказал гость, вонзая взгляд в левый глаз лейтенанта.
Хачкинсон заглянул в глаза гостя и отвёл взгляд. То, что он увидел на дне взгляда, выдержать было невозможно. Это была не жестокость и не хладнокровная беспощадность. Лейтенанту даже не хотелось называть это.
– …Но, мистер Хачкинсон, при всём моём уважении и доверии к Полиции Британии, оное уважение и доверие я не хотел бы распространять на службу внешних воздействий.
Лейтенант опустил глаза к полу, спохватился, поднял взгляд на левое плечо гостя.
– Да, конечно, но… я не совсем понимаю, каким образом мы могли бы…
Гость улыбнулся. Его аура окутала лейтенанта, наполнившись дружелюбием и облегчением.
– О! Это как раз весьма просто. Майор прибыла на переговоры межправительственного уровня, и мы без проблем можем изъять эту запись в соответствии с пунктами, регулирующими предотвращение международных инцидентов.
Лейтенант пару секунд молчал, решаясь. Потом он почувствовал, что очень неприятная составляющая гостя, которую гость изо всех сил старается удержать за аурой дружелюбия, вот-вот прорвётся наружу.
Его руки упали на пульт и защелкали клавишами.
Через несколько секунд проигранный кусок записи исчез из архивов, переместившись на кристалл. Поймав выпавший из кристалловода кристалл, лейтенант вопросительно уставился на гостя. Гость понимающе улыбнулся и щелкнул клавишей нателькомпа. Нателькомп лейтенанта высветил подтверждение получения расписки. Мельком глянув на неё, лейтенант протянул кристалл.
– Большое спасибо, мистер Хачкинсон, – сказал гость, вставая. – Очень приятно, когда получаешь помощь в рамках, ограниченных Уставом, в противоположность содействию, Уставом предписанному.
Хачкинсон машинально улыбнулся шутке. В разуме образовался какой-то странный ком ваты, мешающий думать.
– И, мистер Хачкинсон, вы бы не могли вывести на мой нателькомп трансляцию камер наблюдения за… чтобы мне не беспокоить вас лишний раз.
Лейтенант помедлил, нагнулся к пульту и набрал команду.
Гость открыл экран нателькомпа и щёлкнул парой клавиш, проверяя переключение камер. Потом вернул взгляд на лейтенанта и благодарно улыбнулся. Лейтенант механически улыбнулся в ответ.
Где-то внутри разума сбоем в программе колотилась мысль, что он только что передал канал наблюдения камерами постороннему гражданскому лицу. Мысль никак не могла пробиться сквозь вязкое ватное отупение.
– Премного благодарен. – Гость склонился в полупоклоне. – Ваше общество чрезвычайно приятно, но если вы не возражаете, я, с вашего позволения, хотел бы откланяться.
Лейтенант машинально кивнул, потом спохватился и сказал:
– Конечно-конечно, позвольте я вас провожу.
Закрыв за гостем дверь шлюза, Хачкинсон полминуты невидящим взором смотрел на неё. Он пытался сообразить, стоит ли звонить Дюжаре, чтобы сообщить, что он сделал, или лучше не рисковать. Обуявшая его ватная лень победила.
Лейтенант повернулся, привычно окинул взглядом экраны и пошёл мерить полсотни шагов вдоль мониторов.
В то же время
Кипонский бар на 16-м уровне тонул в полумраке. Светлые платья в полумраке смотрелись особенно эффектно. В этом Наайн убедилась, возвращаясь от стойки с двумя малыми танками виталайзера. Хотелось витаголя, но впереди была встреча.
– Ну и куда он канул? – энергично возмутилась Вапаспор, подтягивая к себе свою танку. Наайн пожала плечами, склонилась над своей танокой и осторожно понюхала содержимое. Смесь фруктовых наполнителей была несколько непривычная. Отхлебнув, она вопросительно посмотрела на Вапаспор. Та очень напряжённо обдумывала что-то.
– Чую, сейчас что-то будет, – буркнула она и отхлебнула из танки.
Из-за угла коридорчика плавной неторопливой походкой выплыли трое полицейских в легких скафандрах.
Коридорчик был освещён значительно лучше ресторана, и Наайн отлично разглядела пульсирующие на предплечьях огоньки активированных встроенных оружейных комплексов. Окинув взглядом барчик, копы разделились. Один, прижавшись спиной к стенке, остался страховать коридор. Второй направился к столику с Наайн и Вапаспор. Третий пристроился в метре сзади и сбоку от второго, прикрывая и осматривая окрестности.
– Прямо по учебнику идут, – буркнула Вапаспор, откидываясь на стуле и скрещивая руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– У меня спина сломана. Я ног не чувствую.
– Бывает, – покровительственно пробасил Гривз. Потом он понадеялся, что с момента медосмотра, зафиксированного в личном деле, она не успела сильно потолстеть. Схватив её под мышки, он рывком приподнял её в воздух. Позвоночник Наайн звучно хрустнул. Она жалобно вскрикнула. Гривз поставил её на пластик. Она опустила широко открытые глаза на свои подрагивающие ноги и тихонько застонала.
Гривз сделал над собой усилие и не стал улыбаться.
Распахнулась вторая дверка катера. Из неё вылетело облако дыма. Потом над крышей медленно поднялась голова и плечи Вапаспор. Неуверенный, но мощный удар впечатал дверь обратно. Покачнувшись и окутавшись ещё одним облаком дыма, Вапаспор повернулась и глянула на Гривза поверх сползших на нос очков. Взгляд у неё был ошалевший.
– Пилот, бабах твой инкубатор!!! – невнятно прохрипела она сквозь зубы, стискивавшие сигарету.
Гривз улыбнулся и отпустил плечо Наайн. Издав еще один протяжный стон, Наайн покачнулась, но устояла. Глянув на ноги Наайн, к которым стремительно возвращалось кровообращение и связь со спинным мозгом, Гривз удовлетворённо кивнул, с хрустом покачал головой и неторопливо направился к ближайшему из десятка лифтов.
– Ты далеко? – угрожающе прохрипела ему в спину Вапаспор.
Гривз обернулся. Наайн продолжала шипеть и постанывать, растирая нижнюю часть туловища, сводимую судорогой до самой поясницы.
Гривз решил поинтересоваться у службы наблюдения, в каком качестве ведётся съёмка на камеры наблюдения. Потом он перевёл взгляд на Вапаспор, широко улыбнулся и сообщил:
– С вашего позволения, я – в бар. Пропустить пару танок витаголя. Если понадоблюсь – звоните.
Потом он перевёл взгляд за спину Вапаспор. Посадочная система заводила на посадку полицейский бот.
Вапаспор обернулась.
Гривз шагнул в двери подъехавшего лифта. Исчезнув за дверями и хлопнув по кнопке верхнего, двадцатого, этажа, Гривз нащупал на поясе нателькомп и набрал вызов. Через пару секунд окошечко вызова мигнуло, оповещая, что абонент на связи. Гривз коварно усмехнулся. Последняя деталька плана вставала на место.
Три минуты
семь секунд спустя
Огромный зал службы внутреннего наблюдения заполняли семьсот четыре монитора и две дюжины кресел, за которыми сидели операторы.
Старший смены лейтенант полиции Хачкинсон оправил мундир, повернулся кругом и начал прохождение очередных полусотни шагов за спинами операторов. Эти полсотни шагов он пройти не успел.
Наушник бибикнул, предупреждая о вызове по внутренней связи, а потом нателькомп нарисовал сидящего за столом заместителя начальника службы охраны общественных объектов Нью-Лондона подполковника полиции Дюжаре.
– Сэр? – ошарашенно спросил начальник смены. Начальство, находящееся на четыре ступеньки выше по командному каналу, его беспокоило не часто.
– Приветствую, лейтенант, – пробурчал Дюжаре. – Сожалею, что в обход каналов, но вопрос необычный, именно в моей компетенции.
Лицо начальника смены начало вытягиваться. Подполковник Дюжаре занимался межправительственными вопросами. Основная нагрузка по оным приходилась на вопросы улаживания террористических актов, направленных на иностранных граждан.
– Ситуация не аварийная, опасности не представляет, – протянул Дюжаре. – И на настоящий момент она очень незначительная. Но достаточно щекотливая. В общем, через несколько минут к вам поднимется некий господин Гривз, пять футов пять дюймов, коренастый, около 160 фунтов, полуседой брюнет, тип лица – кусароспанский. Три минуты назад был одет в парадный генеральский фрак без знаков различия…
Над потолком звякнул звонок. Лейтенант скосил глаза на монитор. Описанный господин стоял под наружными дверьми шлюза и дружелюбно улыбался в камеру.
– …Он опишет вам проблему. Пожалуйста, сделайте всё возможное в рамках допустимого правилами… – Дюжаре внимательно посмотрел на лейтенанта, взглядом спрашивая, знает ли тот разницу между писаными уставами и неписаными правилами.
Хачкинсон позволил себе слегка улыбнуться. Потом выразительно кивнул и бодро выпалил:
– Конечно, сэр.
Окошко связи свернулось. Лейтенант стёр с лица улыбку, прыгнул к двери, вставил ключ и настучал код разблокировки.
Посетитель шагнул в шлюз. Пока система безопасности сканировала содержимое его карманов и организма, лицо его было образцом терпеливой невозмутимости. Система, пару секунд подумав над странным мультитулом на поясе посетителя, дала добро и распахнула внутренние двери.
Хачкинсон нацепил на лицо маску вежливого внимания и устремил взгляд на гостя. Гость, шагнув внутрь, в один миг заполнил пространство аурой дружелюбной властности, присущей высоким руководителям. Скользнув взглядом по лицу и генеральскому фраку, лейтенант попробовал припомнить, генералом чего является посетитель. Сразу ничего не вспомнилось. Потом гость заговорил и стало не до этого.
– Мистер Хачкинсон, – мягко прожурчал посетитель, шагая навстречу и протягивая руку. Движение посетителя, несмотря на социальную заглаженность, было наполнено строевой выправкой. Лейтенант позволил себе обрадованно удивиться тому, что посетитель знает его имя.
– Мистер Гривз, – шагнул он навстречу.
Рукопожатие гостя было очень тёплым, сухим и ровно в меру жёстким.
– Э-э-э… меня… – неуверенно начал лейтенант. Аура совершенно неуставного обаяния, окружавшая гостя, растворила все заготовленные фразы.
– О! Понимаю. – Гость улыбнулся, добавив в улыбку смущения. – Я прошу меня извинить за столь бесцеремонное давление. Думаю, ознакомившись с сутью вопроса, вы меня поймёте. Э-э-э… – Гость растерянно окинул взглядом восемь сотен мониторов. – Вы бы не могли вывести на один из экранов запись гаража на 18-м южном? Лучше, как говорится, один раз увидеть…
– Конечно. И услышать мы тоже сможем, даже в объёмном звуке, – кивнул Хачкинсон. Просьба гостя пока не выходила даже за рамки Устава. Гараж был общественным местом, и всё, произошедшее там, гость, скорее всего, видел и слышал в живую.
– О! – смущенно улыбнулся гость, склоняясь в намёке на поклон. – Именно в звуках как раз и дело.
Лейтенант заинтригованно улыбнулся и приглашающе показал рукой на дверь своего кабинета.
Расположив гостя в одном из четырех кресел малого пульта и усевшись во второе, лейтенант занёс руки над пультом и спросил:
– Итак, мистер Гривз, на сколько назад?
– Пять с половиной минут, пожалуйста.
Лейтенант позволил себе секундным замиранием выразить намёк на восхищение. Скорость, с которой гость добрался до него из гаража, умудрившись по дороге дозвониться до Дюжаре и каким-то образом добиться от него содействия, была потрясающей.
Гость еле заметно пожал плечами и обратил взгляд на монитор.
Набрав команду, лейтенант вывел на восемь экранов данные шестнадцати камер наблюдения.
На экранах показался заходящий на посадку катер…
На второй минуте записи, когда дама в форме майора, неуловимо кого-то напоминающая, начала стонать, Хачкинсон понадеялся, что ему удалось не покраснеть.
– Мистер Хачкинсон, остановите пожалуйста и дайте крупный план э-э-э… гм.
Лейтенант застопорил запись на том моменте, когда Гривз нырнул в люк, и вывел на экран лицо дамы крупным планом Она определённо кого-то напоминала.
– Не узнаёте? – спросил гость. Его голос был полон надеждой на отрицательный ответ.
Лейтенант несколько секунд смотрел на приоткрытый рот дамы, и копался в памяти. Потом вспомнил, гдеон видел это лицо. Щёки вспыхнули, безнадёжно выдавая смущение.
– Э-э-э… – неуверенно протянул он, отворачиваясь от монитора к посетителю.
Гость вскинул руки и категорично воскликнул:
– Родственница!
Потом опустил руки и вздохнул:
– Действительно майор Космических Сил Иденс. Сотрудник службы переговоров.
Гость ещё раз устало вздохнул, поднял взгляд на лейтенанта и проникновенно сказал:
– Мистер Хачкинсон, не могли бы мы изъять этот отрезок из общей базы? Я так понимаю, что запись у вас объёмная, документно-доказательного качества, и если она так или иначе будет выкрадена…
Взгляд гостя являл просьбу, полную намёка на приказ.
Хачкинсон моргнул. Затем набрал воздуха выдать предписанный ответ, что записи, хранящиеся в Полиции Британии…
– Я полностью понимаю, что доступ к архивам полиции Британии посторонним лицам получить практически невозможно, – жёстко сказал гость, вонзая взгляд в левый глаз лейтенанта.
Хачкинсон заглянул в глаза гостя и отвёл взгляд. То, что он увидел на дне взгляда, выдержать было невозможно. Это была не жестокость и не хладнокровная беспощадность. Лейтенанту даже не хотелось называть это.
– …Но, мистер Хачкинсон, при всём моём уважении и доверии к Полиции Британии, оное уважение и доверие я не хотел бы распространять на службу внешних воздействий.
Лейтенант опустил глаза к полу, спохватился, поднял взгляд на левое плечо гостя.
– Да, конечно, но… я не совсем понимаю, каким образом мы могли бы…
Гость улыбнулся. Его аура окутала лейтенанта, наполнившись дружелюбием и облегчением.
– О! Это как раз весьма просто. Майор прибыла на переговоры межправительственного уровня, и мы без проблем можем изъять эту запись в соответствии с пунктами, регулирующими предотвращение международных инцидентов.
Лейтенант пару секунд молчал, решаясь. Потом он почувствовал, что очень неприятная составляющая гостя, которую гость изо всех сил старается удержать за аурой дружелюбия, вот-вот прорвётся наружу.
Его руки упали на пульт и защелкали клавишами.
Через несколько секунд проигранный кусок записи исчез из архивов, переместившись на кристалл. Поймав выпавший из кристалловода кристалл, лейтенант вопросительно уставился на гостя. Гость понимающе улыбнулся и щелкнул клавишей нателькомпа. Нателькомп лейтенанта высветил подтверждение получения расписки. Мельком глянув на неё, лейтенант протянул кристалл.
– Большое спасибо, мистер Хачкинсон, – сказал гость, вставая. – Очень приятно, когда получаешь помощь в рамках, ограниченных Уставом, в противоположность содействию, Уставом предписанному.
Хачкинсон машинально улыбнулся шутке. В разуме образовался какой-то странный ком ваты, мешающий думать.
– И, мистер Хачкинсон, вы бы не могли вывести на мой нателькомп трансляцию камер наблюдения за… чтобы мне не беспокоить вас лишний раз.
Лейтенант помедлил, нагнулся к пульту и набрал команду.
Гость открыл экран нателькомпа и щёлкнул парой клавиш, проверяя переключение камер. Потом вернул взгляд на лейтенанта и благодарно улыбнулся. Лейтенант механически улыбнулся в ответ.
Где-то внутри разума сбоем в программе колотилась мысль, что он только что передал канал наблюдения камерами постороннему гражданскому лицу. Мысль никак не могла пробиться сквозь вязкое ватное отупение.
– Премного благодарен. – Гость склонился в полупоклоне. – Ваше общество чрезвычайно приятно, но если вы не возражаете, я, с вашего позволения, хотел бы откланяться.
Лейтенант машинально кивнул, потом спохватился и сказал:
– Конечно-конечно, позвольте я вас провожу.
Закрыв за гостем дверь шлюза, Хачкинсон полминуты невидящим взором смотрел на неё. Он пытался сообразить, стоит ли звонить Дюжаре, чтобы сообщить, что он сделал, или лучше не рисковать. Обуявшая его ватная лень победила.
Лейтенант повернулся, привычно окинул взглядом экраны и пошёл мерить полсотни шагов вдоль мониторов.
В то же время
Кипонский бар на 16-м уровне тонул в полумраке. Светлые платья в полумраке смотрелись особенно эффектно. В этом Наайн убедилась, возвращаясь от стойки с двумя малыми танками виталайзера. Хотелось витаголя, но впереди была встреча.
– Ну и куда он канул? – энергично возмутилась Вапаспор, подтягивая к себе свою танку. Наайн пожала плечами, склонилась над своей танокой и осторожно понюхала содержимое. Смесь фруктовых наполнителей была несколько непривычная. Отхлебнув, она вопросительно посмотрела на Вапаспор. Та очень напряжённо обдумывала что-то.
– Чую, сейчас что-то будет, – буркнула она и отхлебнула из танки.
Из-за угла коридорчика плавной неторопливой походкой выплыли трое полицейских в легких скафандрах.
Коридорчик был освещён значительно лучше ресторана, и Наайн отлично разглядела пульсирующие на предплечьях огоньки активированных встроенных оружейных комплексов. Окинув взглядом барчик, копы разделились. Один, прижавшись спиной к стенке, остался страховать коридор. Второй направился к столику с Наайн и Вапаспор. Третий пристроился в метре сзади и сбоку от второго, прикрывая и осматривая окрестности.
– Прямо по учебнику идут, – буркнула Вапаспор, откидываясь на стуле и скрещивая руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41