Теперь уже я не имею права вернуться в Дун-Шаэль, остаток дней мне суждено прожить с позорным клеймом.
– Зато больше ты уже не будешь с этим чудовищем, – спокойно произнес Дармос. – На свете много прекрасных мест, если у тебя есть друзья. Возьми себя в руки, здесь ты в безопасности. Как тебе вообще удалось убежать?
– После такой пьянки? – Вейлин засмеялась сухим смехом. – Они все напились, на ногах стоять не могли, а Руорим даже больше остальных. Мне оставалось только дождаться, пока он уснет. Тогда я набралась храбрости и бросилась наутек. Ночь выдалась темная, пока не взошла луна, так что никто меня не видел. Но мне повезло, меня заметили ваши караульные, иначе бы утром Руорим снова меня схватил и тогда… Даже думать об этом не могу…
– Успокойся, все кончилось. – Дармос решился потрепать ее по руке. – Я рад слышать, что с Хагом и Менором все в порядке. Возможно, вскоре мы получим весточку и от остальных. – Он встал. – Пойдем, я отведу тебя в гостевую комнату и пришлю Марелу, она обработает тебе раны и даст то, что подкрепит твои силы. Выспись как следует, утром прошлое увидится совсем в ином свете.
– Благодарю вас, господин. – Вейлин, поколебавшись, встала, поза ее выражала покорность. От эльфийской гордости ничего не осталось, и все равно она продолжала излучать удивительное сияние, свойственное ее народу.
Марела Добросердечная обнаружила Вейлин крепко спящей. Но целительница уже приготовила все необходимое, чтобы осмотреть эльфийку. Когда она приблизилась к Вейлин, та вдруг подскочила и долго смотрела на Марелу дикими глазами, пока наконец не вспомнила, где находится. А потом снова заплакала.
– Я все еще поверить не могу, что все позади… – с трудом произнесла она. – Марела, я когда-нибудь с этим справлюсь?
– Само собой разумеется, – мягко произнесла целительница. – Гораздо быстрее, чем тебе кажется. Совсем скоро прошлое будет представляться тебе страшным сном. А теперь расслабься, чтобы я могла посмотреть, что нам с тобой делать.
Но Вейлин подняла руки, протестуя:
– Нет! Не прикасайся, пожалуйста! Оставь меня! Пока еще мне этого не вынести, даже от тебя. Оставь меня, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я и сама целительница, моя мана быстро вылечит мое тело.
Марела колебалась:
– Мне приказал Дармос. Что я ему скажу?
– Скажи ему, что я крепко сплю, а ты не захотела меня будить. Пожалуйста, Марела, ты женщина, ты можешь меня понять! Прошлое еще слишком свежо, я постоянно вижу перед собой Руорима, как он меня…
Вейлин словно вызвала к жизни реальную картину, потому что Марела вдруг побледнела.
– Бедное дитя… – прошептала она. – Да, я пойду, спи. На сегодня достаточно, а утром все будет выглядеть совсем по-другому. Отдохни как следует.
Она провела рукой, как будто хотела погладить Вейлин по щеке, не прикасаясь к ней. А потом собрала вещи и вышла, опираясь на палку и прихрамывая.
Некоторое время Вейлин, прислушиваясь, лежала совсем тихо. Шейкур спал, только караульные в крытых галереях несли свою службу. Было очень странно снова видеть вокруг эти тесные, как будто несущие утешение стены, хотя, как она прекрасно знала, долго ей здесь не выдержать. Эльфийке из Дун-Шаэля нечего делать в каменном здании, она может хорошо себя чувствовать только на природе.
Но на какой-то миг Шейкур показался ей самым прекрасным в мире местом. Только несовершенным, хотя это исключительно вопрос времени.
Вейлин откинула одеяло и встала. Спокойно оделась и открыла дверь. Ее не заперли, да и стражи вокруг не было. Друзья Горена пользуются здесь неограниченным доверием.
Кое-где вдоль коридора горели факелы, отбрасывающие на стены дрожащие тени. Луна давно скрылась, снаружи царила тишина. Лагерь Руорима погрузился во мрак, пир закончился, костры погасли. Все напились и погрузились в сон. Чего тут бояться? Даже караул убрали.
Вейлин задумалась, почему же Дармос не воспользовался моментом, чтобы разобраться с врагами. Возможно, он тоже не осмеливался напасть на соплеменника. Эльфийка знала, что Руорима терзают такие же опасения.
– Наш народ мал, – пробормотал он, прежде чем, напившись, свалиться, – любая потеря невосполнима. Я найду другой способ заставить этого старого дурака покориться.
Но теперь Вейлин была здесь, а пьяный Руорим отсыпался в своей палатке. Иначе бы все было по-другому.
Она медленно пробиралась по коридору, готовая в любую минуту нырнуть в тень. Но вокруг царила тишина.
Где находятся покои Дармоса, она знала еще с прошлого раза. Этажом выше, в Галерее Шепота, где жили все правители Шейкура. Старейшая часть крепости, в которой блуждали потерянные души шейканов и куда доносилось дыхание дракона.
Ничто не помешало Вейлин подняться по лестнице. Наверху стояли не факелы, а свечи в искусно сработанных канделябрах с многочисленными подставками. Воздух здесь тоже отличался, был не таким спертым, и Вейлин с облегчением дышала полной грудью. До комнаты Дармоса оставалось совсем немного.
Тут тоже никто не караулил. Видимо, так далеко недоверчивость Йореба не заходила. Эльфийка была довольна.
Она приоткрыла дверь, проскользнула внутрь и быстро закрыла снова, стараясь не пропустить готовую прорваться внутрь полоску света.
Когда глаза привыкли к полумраку, Вейлин приблизилась к кровати. Она слышала глубокое дыхание и видела укрытое одеялом тело. Эльфийка сунула руку под плащ и вытащила пропитанный ядом кинжал. Не дойдя до постели шагу, Вейлин решительно подняла руку и… ударила. Ударяла снова и снова. И не сразу заметила, что тело под одеялом слишком податливо, что с кровати не донеслось ни стона, ни слабого вздоха. Нож не разрывал плоть, не перерезал жилы и мышцы, не проникал в сердце.
Вейлин пришла в замешательство.
Тут же дверь распахнулась и в комнату ворвались стражники с факелами, впереди всех Йореб, который заломил ей руку за спину и отобрал оружие.
В проеме появился мощный силуэт Дармоса.
– А я верить не хотел, – горько произнес он. – И выразил недовольство, когда Марела пришла рассказать о том, что разглядел ее проницательный взгляд. Она уверяла, что твои глаза блестят от предвкушения убийства, она была уверена, что под рубашкой у тебя спрятано оружие. Как ты могла!
Несколько секунд Вейлин стояла тихо. А потом закричала. Изо рта потекла пена. Она плевалась, брыкалась, топала ногами, пыталась вырваться и выцарапать глаза Йоребу. Она сражалась как дикий зверь, как будто превратилась в оборотня, стражники едва удерживали ее втроем.
Они поволокли взбесившуюся эльфийку вниз, в комнату для допросов, в которой находились всего два стула и маленький стол. К одному стулу за руки и за ноги приковали Вейлин, так что она почти не могла двигаться. Девушка тут же затихла. Голова ее свесилась на грудь, пряди волос закрыли лицо.
Дармос Железнорукий, прислонясь к столу, наблюдал за ней, как посоветовала Марела. Действительно, тело Вейлин вдруг дернулось и она подняла голову. Взгляд ее сначала был мутным, потом явно испуганным, она начала озираться.
– Что… что случилось? – последовал удивленный вопрос. – Почему меня заковали в цепи?
Лицо ее покрылось нездоровой бледностью, его исказил страх.
– Ты пыталась меня убить, – холодно ответил Дармос. – А сейчас мы кое о чем поговорим.
Непонимание читалось на ее милом лице.
– Я… убить вас? О чем вы говорите, благородный господин? Я бы никогда этого не сделала!
– Значит, ты утверждаешь, что не проникла ко мне в комнату с отравленным ножом? Тебе показать простыню, от которой остались одни обрывки?
– Нет, господин, вы наверняка ошибаетесь! Это не я, пожалуйста, поверьте мне! Я не виновата!
– По-твоему, я должен закутать ее в овечью шерсть, уложить на листья роз и кормить медовым нектаром?!
Дармос вышел, кипя от злости. Виновата эльфийка или нет, но он разозлился и твердо вознамерился наказать девушку.
Осада продолжалась. Дни приходили и уходили, а Вейлин все еще оставалась пленницей в Шейкуре. Прочитать заклятие Руорима до сих пор так и не удалось, но она продолжала уверять их в своей невиновности. Дармосу с Марелой пришлось признать, что план обратить заклятие в противоположную сторону провалился. Так что правитель Шейкура открыто разгуливал по стене, чтобы показать Руориму, что его трусливый план не сработал.
Руорим не проявлял никаких признаков интереса к эльфийке, когда подъезжал к воротам и как ни в чем не бывало требовал от Дармоса передать ему Шейкур.
– Может быть, у этого демона припасен другой план, – рассуждала Марела.
– Он не сможет его осуществить, потому что Вейлин в цепях, а магия в этой комнате не действует, – возразил Дармос. – Когда шло строительство, Ур вплел в камни заклинания, а потом уже их положили один на другой и скрепили.
Каждый раз Дармос Железнорукий отказывал Руориму без насмешек и издевок, голос его был холодным и лишенным каких бы то ни было эмоций.
– Тебе еще не надоело? У меня хоть есть чем тут, внутри, заняться, а вот ты?
Мясник рассмеялся:
– У меня есть время, старый друг. Если ты не образумишься, то это обязательно сделают твои подданные, причем сей день уже не за горами.
Запертые шейканы на самом деле проявляли все большее беспокойство. Они не умели ждать сложа руки; они были воинами и предпочитали сойтись в рукопашном бою. Раздавалось все больше голосов, требующих вылазки. Численность была примерно равной, так что шансы представлялись совсем неплохими. Многие не понимали, почему Дармос Железнорукий не торопится прогнать врагов с Железных полей.
– Скоро я уже не смогу их сдерживать, – сказал однажды Фугин Дармосу. – Тебе придется выбирать: или ты позволишь им напасть на врага, или объявишь правду.
– Шейкан не пойдет против шейкана, – проворчал Дармос. – К тому же мне хочется задержать этой осадой Руорима. Тогда он хоть Горену не помешает.
Фугин озабоченно кивнул. Черная лента, закрывающая небо над пустыней, заметно расширилась. С самой высокой части стены уже можно было разглядеть молнии, выскакивающие из скопища туч.
– Непосильная задача для мальчика.
– Он не один, – попытался Дармос подбодрить и себя, и собеседника. Он провел по длинным седым волосам. – А если Серебряное Пламя придется ему впору, то это его долг. Так его воспитала мать. – Он замолчал, увидев пораженное лицо Фугина. – Что такое?
Седовласый шейкан не произнес больше ни слова. Молча показал на север. Повелитель Шейкура проследил за его рукой и увидел приближающееся к крепости огромное облако пыли с многочисленными сверкающими на солнце пятнами.
– Оружие, – выдавил из себя Дармос. – И доспехи. Ты был прав, Фугин! Вот, значит, чего ждал здесь Руорим. Он пришел не для того, чтобы захватить Шейкур для себя, он выслуживается перед хозяином, Хоканом Аширом!
Фугин, хоть и подозревал нечто подобное, растерялся:
– Такого не бывало с момента основания крепости. Что нам теперь делать, Дармос?
Но Дармоса рядом уже не было.
Дармос ворвался в комнату: голова Вейлин, как всегда, свешивалась вниз. Эльфийка почти не шевелилась и была полностью безучастна.
– Что собирается делать Руорим? – набросился на нее Дармос. – Отвечай немедленно!
– Я не знаю, – прошептала она. – Я уже тысячу раз вам говорила: я была его пленницей, а теперь в плену у вас. Вы ведь мне ничего не рассказываете, вот и от Руорима я ничего не слышала. Он использовал меня точно так же, как использует для своих целей всех.
Он схватил ее за волосы и откинул ей голову назад.
– Я тебя убью! – прошипел он.
– Хорошо, – устало отозвалась эльфийка. – У меня больше нет причин жить. Но я все еще слишком труслива для того, чтобы самой лишить себя жизни.
Рука его прикоснулась к ее лицу, но удара не последовало. Шейкан молча вышел. За дверью его ждал Фугин.
– Они начинают беспокоиться, – сообщил он. – Теперь уже весь Шейкур знает, что приближается войско Хокана Ашира. Офицеры собрались в Тронном зале и хотят узнать твои планы.
– Мои планы?! Я расскажу им о своих планах! Но это им не понравится. – Дармос откинул волосы назад и выпрямился. – Тебе тоже не понравится, Фугин.
– Честно говоря, мне все здесь давно уже не нравится. В конце концов, ты просто оттянул поражение, но отвести его окончательно все равно не сможешь.
Дармос на секунду замер. Взгляд его скользил по знакомым с детства стенам. Здесь выросла его дочь. Здесь он много лет провел в тоске и печали, потому что не сказал ей на прощание ни одного доброго слова, а отослал ее, как обыкновенную служанку. Шейкур и народ всегда стояли на первом месте. Зачем?
Шел оживленный спор. Лучи полуденного солнца широкими полосами расчерчивали зал и преломлялись, отражаясь от хрустальных и металлических украшений. Теплый красноватый свет не соответствовал царящему настроению.
Офицеры – мужчины и женщины – замолчали, когда вошел Дармос, и посторонились, давая ему пройти к трону. Но Железнорукий не собирался садиться. Кивнул Мареле, которая тоже присутствовала вместе со своим немым сыном по прозвищу Слухач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28