Длинный, пропитанный кровью день подходил к концу.
Никто не обратил внимания на труп Шарека Таита, который валялся на песке у ног Хокана Ашира.
– В Шейкур, господин? – спросил генерал. Хокан Ашир кивнул.
– В Шейкур, – ответил он. – Потому что именно там начнется новая эпоха.
ГЛАВА 9
Путь в Шейкур
Горен лежал на земле и, несмотря на не отступающую даже по ночам жару, дрожал крупной дрожью. Он был почти без сознания, но боль бушевала в его теле, угрожая разорвать грудь. Казалось, сердце его сжимается и уменьшается в размерах. Он скрипел судорожно сжатыми зубами, через которые прорывались сдавленные стоны. Словно издалека он почувствовал прикосновение нежной руки, потом появилась влажная прохлада. Он услышал приглушенные голоса, но прошло немало времени, прежде чем он понял, что речь идет о нем.
– Он болен? – Громовой бас Бульдра.
– Нет. – (Горен ощутил укол в сердце.) Ее мягкий темный голос. – Это магия.
– Мы способны ему помочь? – Обеспокоенный Хаг.
– Я мог бы поискать травы, если ты скажешь, какие именно. – Услужливый Менор.
– Бульдр, приподними его и подержи, попробую влить ему кое-что в рот. Хаг, Менор, держите его за руки и за ноги, если он начнет дергаться. Не знаю, как он отреагирует.
Горен хотел что-то сказать, но распухший язык распластался во рту и напоминал жирного угря. Он почувствовал, как его приподнимают сильные руки. Бульдр прижал его к себе, а Хаг с Менором держали за руки и за ноги.
«Это ни к чему, – пытался он сказать. – Я способен владеть своим телом. У меня всего-навсего дурацкие судороги или тепловой удар. Это пройдет».
Но никаких слов не сорвалось с его губ, он даже не мог держать голову, не говоря уж о том, чтобы приподнять веки. Тело перестало его слушаться.
Он снова почувствовал нежные прикосновения девушки и постарался хотя бы улыбнуться, чтобы показать ей, что рад ее близости. Она отводила ему голову назад, пока он не начал сопротивляться.
– Бульдр, держи его за лоб, я попробую взять губку. По-моему, глотать он не может, язык совсем распух.
– Надеюсь, он его не проглотит…
– Тихо, держите, я начинаю.
«Ну и пожалуйста», – хотел сказать Горен, но почувствовал, как по губам течет прохладная влага, которая каким-то образом нашла себе путь между зубами в рот. Там она растеклась, уменьшая боль. Скоро он заметил, что опухоль спадает. Следующие капли уже проникли в глотку, и он начал жадно глотать.
Видите, все очень просто, я держу себя в руках. Можете меня отпустить, сейчас все будет в порядке.
– Он глотает! – обрадованно закричал Менор. – До чего быстро помогло.
– Подожди, пока все попадет в желудок. Тогда приготовьтесь, потому что предварительных признаков не будет.
Ерунда, ничего не случится, сама увидишь. Ты же говорила, что трудностей может и не быть. Но так как мы сейчас вместе, есть кое-что, в чем я обязательно должен признаться…
Жидкость попала вниз.
– Проклятие! – завопил Хаг. – Какой он сильный!
Разум Горена погрузился в разноцветный блестящий водоворот, который услужливо втянул его в себя и поглотил. Краешком сознания Горен еще успел осознать, как забилось в судорогах его тело, потом встало на дыбы… и он услышал чей-то крик.
А потом дух его скрылся в сверкающем тумане, где присоединился к танцу ярких красок.
Когда Горен пришел в себя, все еще было темно. Он замерз. Так сильно, что зубы дрожали.
– Подойди к огню, сможешь? – Звездный Блеск наклонилась к нему. – Я не хочу будить остальных.
– Д-д-д-д-думаю, да, – выдавил он, хотя у него зуб на зуб не попадал.
Он встал на четвереньки и чуть ли не пополз к костру.
Звездный Блеск закутала его в одеяло.
– Оно у нас только одно, – тихо сказала она. После легкой заминки тесно прижалась к нему, обернула одеяло вокруг обоих и начала растирать ему грудь. – Скоро станет лучше, Горен. С самого утра ты начнешь проклинать это благословенное солнце.
Горен закрыл глаза, вдохнул ее нежный запах, напоминающий полуночные цветы, и почувствовал, как под воздействием ее тепла быстро отступает холод. Тело перестало трястись, он успокоился. Ему очень хотелось ее обнять. Но он не имел права, особенно сейчас. Пришлось удовлетвориться тем, что она наконец оказалась совсем близко к нему, хотя бы на краткий миг.
– Что со мной, Звездный Блеск? – прошептал он. – У меня такое чувство, будто сердце мое больше мне не принадлежит и собирается от меня уйти. Это связано с заклинанием Малакея, тогда, в зале Ура? Когда ты держала мое сердце в кристалле?
– Это не сердце, Горен, – прошептала она. – Это твой разум. Ты защищаешься от живущей в тебе магии, чем разрушаешь свое тело. А потом настанет очередь души.
– Но… но почему я обязан ей подчиниться? Почему я не могу сам за себя решать?
– Ты изначально исходишь из неправильных предпосылок. Если ты принимаешь магию, это совсем не значит, что ты ей подчиняешься.
Это его не убедило.
– Кто знает? Я не уверен, что смогу ее контролировать. Я ее боюсь. Наверное, ты лучше меня знаешь, что находится во мне. А если вдруг душа Малакея проснется?
– Тогда снова надень доспехи.
С тех пор как они ушли от Клинка Аонира, доспехи словно утратили остатки былого блеска. В первый же вечер Горен смог их снять. Он привязал их к седлу и с тех пор к ним не прикасался. А потом приступы усилились.
– Думаешь, тогда все пройдет?
– Туда вплетен свет Аонира, Горен. Ты сам видел. И даже если сейчас доспехи Серебряное Пламя далеки от магического Клинка, они ни в коем случае не утратили своей силы. Просто дремлют до того момента, когда снова понадобятся. Но и такие, они способны тебя защищать. Почему ты не веришь ничему и никому обладающему магическими силами, будь то живое существо или некий символ?
– Я видел, какие дела Малакей творил с помощью магии, – пробормотал Горен, и на краткий миг в его голосе прорезалось отвращение. – Начиная с ужасной смерти его отца. Я при этом присутствовал, Звездный Блеск, как будто сам это все и сотворил. Представь себе, как я могу испытывать какое-то там доверие?!
– Потому что ты Горен, – мягко сказала она. – Ты не такой, как Малакей или Руорим. Ты добр и приветлив. Душа твоя чиста, на ней нет пятен. Тебе следовало бы относиться к своей магии как к дару, а не как к проклятию.
– А что, если душа Малакея все-таки проснется?
Она отодвинулась и плотнее закутала Горена в одеяло.
– Ты должен принять решение, Горен. Долго тебе так не продержаться. Совсем скоро я больше уже не смогу тебе помочь во время приступов, моих способностей на это явно недостаточно. И ты умрешь, если не прекратишь сопротивляться. Наберись мужества и прими вызов. Возможно, тебя ждет сюрприз и ничего не случится.
– В каком смысле?
– Нигде не сказано, что ты сможешь использовать магию, даже если ее выпустишь. Если ты носишь ее в себе, то непросто контролировать ее своей маной. Твоя магия – это что-то древнее, естественное, появившееся задолго до алхимии. Может случиться так, что силы твои все равно будут связаны, потому что они предназначены для одной-единственной цели: чтобы ты выполнил свое предназначение.
– Ты хочешь сказать, – рассуждал Горен, – что мне совсем не обязательно становиться магом, скорее уж я медиум?
– Примерно так. Потому что ты все равно не знаешь, что с ней делать. Ты этому никогда не учился. – Звездный Блеск спокойно кивнула.
Горену эти объяснения вовсе не казались простыми и логичными.
– Значит, я еще меньше, чем раньше, под заклятием Малакея? Фигура в чьей-то игре, которую можно двигать туда-сюда?
Звездный Блеск встала:
– А разве не все мы такие, Горен? – Рука ее рванулась к горлу, закрыв след от рабского ошейника, который останется с ней до конца жизни.
– Нет, – громко сказал он, но тут же испугался и заговорил тише, перейдя чуть ли не на шепот: – Нет, Звездный Блеск, в это я не верю. Ты можешь чувствовать свою зависимость от богов, ну а я безбожник, я не надеюсь, что после смерти меня будет сопровождать Повелитель Душ. Шейканы пребывают вне божественных законов, они ответственны только перед самими собой, они сами, и только сами, принимают решения относительно жизни или смерти.
– Ну хорошо, гордый безбожник, пребывающий над всеми законами и предписаниями, тогда делай свой выбор между магией и смертью и не надейся, что я еще раз приду на помощь!
Она резко развернулась и исчезла в темноте.
Горен, как это часто бывало, почувствовал тоску и одиночество… и злость на самого себя, потому что так и не научился держать себя в руках. Потому что у них всегда все именно так и заканчивается.
«Никогда я не смогу ей ничего сказать, – думал он. – Она со мной только потому, что чувствует себя моей должницей из-за Долины Слез. Она сама мне говорила. Она не согласится, чтобы я ее освободил, а я понятия не имею, когда она решит, что расплатилась с долгами. Но она постоянно стремится сделать меня чем-то таким, чем я не являюсь. Не знаю, что она во мне видит, но могу ее только разочаровать. Я никогда не стану тем, кем она хочет».
Ему было плохо, он впал в отчаяние. Встреча с отцом приближалась, рос и его страх. Конечно, его все еще жгла жажда мести за смерть матери, но сможет ли он помериться силами с Руоримом? Готов ли он к открытому противостоянию? В тот раз он сбежал из лагеря только благодаря девушке по имени Звездный Блеск. Но теперь все изменилось. Руорим знает, что сын едет к нему. Возможно даже, он чувствует Горена.
«Значит, я не смогу пробраться в крепость незаметно. Разве что еще раз попрошу Звездный Блеск воспользоваться своими способностями. Раит тоже не заметил, что мы совсем близко. Но имею ли я право втягивать ее в эти дела? Могу ли требовать от нее подобной услуги? Не моя ли это личная битва?»
Горен осторожно поднялся. В ногах еще чувствовалась слабость, но боль прекратилась. Он песком потушил огонь: с одной стороны, забота товарищей его тронула, с другой – разозлило их легкомыслие. Неужели Звездный Блеск собиралась караулить всю ночь? А как она потом поедет дальше? Норканам тоже требуется сон, об этом Горен прекрасно знал от Крэйга, а ведь Звездный Блеск наполовину человек.
«Ах, какое мне дело? – подумал он, раздражаясь. – Все равно она меня не послушается и снова начнет бормотать заклинания».
Горен с несчастным видом помотал головой. Взошла луна, и он сумел разглядеть находящийся поблизости холм. Решительным шагом направился туда, по дороге отчаянно стараясь выкинуть из своих мыслей Звездный Блеск.
На вершине холма, как и надеялся шейкан, дул легкий ветерок. Горен подставил ему лицо, сосредоточился.
– Поговори со мной.
Скоро послышался тихий шепот и шушуканье.
– Почему ты медлишь?
Нет, не так. Ответ на вопрос, который он совсем не собирался задавать, – дело зашло слишком далеко.
– Что с Шейкуром?
– Он в руках шейкана.
– Мой дед?
– В добром здравии.
– Что мне делать?
– Не колебаться.
Горен потер виски. Значит, так и должно быть. Он готов был выбросить все: доспехи Серебряное Пламя, кинжал Малакея, драконов щит. Но не себя самого.
Горен прислушался к себе, проверил спящую душу Малакея, окруженную темной стеной. Прорваться сквозь нее предок не сумеет, по крайней мере так утверждал Ур. Но Горен мог открыть стену и вытащить душу. Именно этого, скорее всего, захочет от него отец, и он наверняка не упустит ни одного шанса заставить Горена следовать его воле. На самом деле Руориму безразлично, что будет с его сыном; с самого начала он планировал просто его использовать.
Раньше Горен надеялся, что если навсегда откажется от своей магии, то и Руорим до него не доберется. Но он, похоже, ошибся. Пока он не принимает дремлющих в нем сил, он не совсем он. И чем дольше будет длиться его сопротивление, тем больше он будет распадаться на части, теряя самого себя. Звездный Блеск так и говорила с самого начала. А теперь и ветер подтвердил.
«Что останется от меня, если я раскроюсь? – со страхом думал он. – Останусь ли я Гореном Безотцовщиной, Гореном Говорящим с ветром? Есть разница между тем, чтобы использовать магические предметы, обладать небольшим даром или самому являться аспектом магии? Я всегда хотел быть просто воином, как моя мама, а вовсе не магом. Она с отвращением относилась к магии, имея на то веские причины».
Но… магия может быть нацелена и на добро. Не обязательно она заканчивается безумием, как у Малакея или членов Альянса. И если отказ от магии предполагает смерть Горена, то нет смысла упорствовать. Он теряет контроль над самим собой, и с каждым днем все больше.
Горен глубоко вздохнул. Он понятия не имел, что нужно делать, а шепот ветра просто не разобрал. Он выпрямился, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Погрузился в себя, как учила Дерата. Как должен поступать воин, вступая в битву.
Необходимая сила появляется в состоянии полного покоя. Собраться и сосредоточиться на одном, забыв про все остальное.
Когда все получилось, Горен раскрылся.
Едва первый луч света упал на лицо Хага, тот вскочил, покрутил головой и завопил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Никто не обратил внимания на труп Шарека Таита, который валялся на песке у ног Хокана Ашира.
– В Шейкур, господин? – спросил генерал. Хокан Ашир кивнул.
– В Шейкур, – ответил он. – Потому что именно там начнется новая эпоха.
ГЛАВА 9
Путь в Шейкур
Горен лежал на земле и, несмотря на не отступающую даже по ночам жару, дрожал крупной дрожью. Он был почти без сознания, но боль бушевала в его теле, угрожая разорвать грудь. Казалось, сердце его сжимается и уменьшается в размерах. Он скрипел судорожно сжатыми зубами, через которые прорывались сдавленные стоны. Словно издалека он почувствовал прикосновение нежной руки, потом появилась влажная прохлада. Он услышал приглушенные голоса, но прошло немало времени, прежде чем он понял, что речь идет о нем.
– Он болен? – Громовой бас Бульдра.
– Нет. – (Горен ощутил укол в сердце.) Ее мягкий темный голос. – Это магия.
– Мы способны ему помочь? – Обеспокоенный Хаг.
– Я мог бы поискать травы, если ты скажешь, какие именно. – Услужливый Менор.
– Бульдр, приподними его и подержи, попробую влить ему кое-что в рот. Хаг, Менор, держите его за руки и за ноги, если он начнет дергаться. Не знаю, как он отреагирует.
Горен хотел что-то сказать, но распухший язык распластался во рту и напоминал жирного угря. Он почувствовал, как его приподнимают сильные руки. Бульдр прижал его к себе, а Хаг с Менором держали за руки и за ноги.
«Это ни к чему, – пытался он сказать. – Я способен владеть своим телом. У меня всего-навсего дурацкие судороги или тепловой удар. Это пройдет».
Но никаких слов не сорвалось с его губ, он даже не мог держать голову, не говоря уж о том, чтобы приподнять веки. Тело перестало его слушаться.
Он снова почувствовал нежные прикосновения девушки и постарался хотя бы улыбнуться, чтобы показать ей, что рад ее близости. Она отводила ему голову назад, пока он не начал сопротивляться.
– Бульдр, держи его за лоб, я попробую взять губку. По-моему, глотать он не может, язык совсем распух.
– Надеюсь, он его не проглотит…
– Тихо, держите, я начинаю.
«Ну и пожалуйста», – хотел сказать Горен, но почувствовал, как по губам течет прохладная влага, которая каким-то образом нашла себе путь между зубами в рот. Там она растеклась, уменьшая боль. Скоро он заметил, что опухоль спадает. Следующие капли уже проникли в глотку, и он начал жадно глотать.
Видите, все очень просто, я держу себя в руках. Можете меня отпустить, сейчас все будет в порядке.
– Он глотает! – обрадованно закричал Менор. – До чего быстро помогло.
– Подожди, пока все попадет в желудок. Тогда приготовьтесь, потому что предварительных признаков не будет.
Ерунда, ничего не случится, сама увидишь. Ты же говорила, что трудностей может и не быть. Но так как мы сейчас вместе, есть кое-что, в чем я обязательно должен признаться…
Жидкость попала вниз.
– Проклятие! – завопил Хаг. – Какой он сильный!
Разум Горена погрузился в разноцветный блестящий водоворот, который услужливо втянул его в себя и поглотил. Краешком сознания Горен еще успел осознать, как забилось в судорогах его тело, потом встало на дыбы… и он услышал чей-то крик.
А потом дух его скрылся в сверкающем тумане, где присоединился к танцу ярких красок.
Когда Горен пришел в себя, все еще было темно. Он замерз. Так сильно, что зубы дрожали.
– Подойди к огню, сможешь? – Звездный Блеск наклонилась к нему. – Я не хочу будить остальных.
– Д-д-д-д-думаю, да, – выдавил он, хотя у него зуб на зуб не попадал.
Он встал на четвереньки и чуть ли не пополз к костру.
Звездный Блеск закутала его в одеяло.
– Оно у нас только одно, – тихо сказала она. После легкой заминки тесно прижалась к нему, обернула одеяло вокруг обоих и начала растирать ему грудь. – Скоро станет лучше, Горен. С самого утра ты начнешь проклинать это благословенное солнце.
Горен закрыл глаза, вдохнул ее нежный запах, напоминающий полуночные цветы, и почувствовал, как под воздействием ее тепла быстро отступает холод. Тело перестало трястись, он успокоился. Ему очень хотелось ее обнять. Но он не имел права, особенно сейчас. Пришлось удовлетвориться тем, что она наконец оказалась совсем близко к нему, хотя бы на краткий миг.
– Что со мной, Звездный Блеск? – прошептал он. – У меня такое чувство, будто сердце мое больше мне не принадлежит и собирается от меня уйти. Это связано с заклинанием Малакея, тогда, в зале Ура? Когда ты держала мое сердце в кристалле?
– Это не сердце, Горен, – прошептала она. – Это твой разум. Ты защищаешься от живущей в тебе магии, чем разрушаешь свое тело. А потом настанет очередь души.
– Но… но почему я обязан ей подчиниться? Почему я не могу сам за себя решать?
– Ты изначально исходишь из неправильных предпосылок. Если ты принимаешь магию, это совсем не значит, что ты ей подчиняешься.
Это его не убедило.
– Кто знает? Я не уверен, что смогу ее контролировать. Я ее боюсь. Наверное, ты лучше меня знаешь, что находится во мне. А если вдруг душа Малакея проснется?
– Тогда снова надень доспехи.
С тех пор как они ушли от Клинка Аонира, доспехи словно утратили остатки былого блеска. В первый же вечер Горен смог их снять. Он привязал их к седлу и с тех пор к ним не прикасался. А потом приступы усилились.
– Думаешь, тогда все пройдет?
– Туда вплетен свет Аонира, Горен. Ты сам видел. И даже если сейчас доспехи Серебряное Пламя далеки от магического Клинка, они ни в коем случае не утратили своей силы. Просто дремлют до того момента, когда снова понадобятся. Но и такие, они способны тебя защищать. Почему ты не веришь ничему и никому обладающему магическими силами, будь то живое существо или некий символ?
– Я видел, какие дела Малакей творил с помощью магии, – пробормотал Горен, и на краткий миг в его голосе прорезалось отвращение. – Начиная с ужасной смерти его отца. Я при этом присутствовал, Звездный Блеск, как будто сам это все и сотворил. Представь себе, как я могу испытывать какое-то там доверие?!
– Потому что ты Горен, – мягко сказала она. – Ты не такой, как Малакей или Руорим. Ты добр и приветлив. Душа твоя чиста, на ней нет пятен. Тебе следовало бы относиться к своей магии как к дару, а не как к проклятию.
– А что, если душа Малакея все-таки проснется?
Она отодвинулась и плотнее закутала Горена в одеяло.
– Ты должен принять решение, Горен. Долго тебе так не продержаться. Совсем скоро я больше уже не смогу тебе помочь во время приступов, моих способностей на это явно недостаточно. И ты умрешь, если не прекратишь сопротивляться. Наберись мужества и прими вызов. Возможно, тебя ждет сюрприз и ничего не случится.
– В каком смысле?
– Нигде не сказано, что ты сможешь использовать магию, даже если ее выпустишь. Если ты носишь ее в себе, то непросто контролировать ее своей маной. Твоя магия – это что-то древнее, естественное, появившееся задолго до алхимии. Может случиться так, что силы твои все равно будут связаны, потому что они предназначены для одной-единственной цели: чтобы ты выполнил свое предназначение.
– Ты хочешь сказать, – рассуждал Горен, – что мне совсем не обязательно становиться магом, скорее уж я медиум?
– Примерно так. Потому что ты все равно не знаешь, что с ней делать. Ты этому никогда не учился. – Звездный Блеск спокойно кивнула.
Горену эти объяснения вовсе не казались простыми и логичными.
– Значит, я еще меньше, чем раньше, под заклятием Малакея? Фигура в чьей-то игре, которую можно двигать туда-сюда?
Звездный Блеск встала:
– А разве не все мы такие, Горен? – Рука ее рванулась к горлу, закрыв след от рабского ошейника, который останется с ней до конца жизни.
– Нет, – громко сказал он, но тут же испугался и заговорил тише, перейдя чуть ли не на шепот: – Нет, Звездный Блеск, в это я не верю. Ты можешь чувствовать свою зависимость от богов, ну а я безбожник, я не надеюсь, что после смерти меня будет сопровождать Повелитель Душ. Шейканы пребывают вне божественных законов, они ответственны только перед самими собой, они сами, и только сами, принимают решения относительно жизни или смерти.
– Ну хорошо, гордый безбожник, пребывающий над всеми законами и предписаниями, тогда делай свой выбор между магией и смертью и не надейся, что я еще раз приду на помощь!
Она резко развернулась и исчезла в темноте.
Горен, как это часто бывало, почувствовал тоску и одиночество… и злость на самого себя, потому что так и не научился держать себя в руках. Потому что у них всегда все именно так и заканчивается.
«Никогда я не смогу ей ничего сказать, – думал он. – Она со мной только потому, что чувствует себя моей должницей из-за Долины Слез. Она сама мне говорила. Она не согласится, чтобы я ее освободил, а я понятия не имею, когда она решит, что расплатилась с долгами. Но она постоянно стремится сделать меня чем-то таким, чем я не являюсь. Не знаю, что она во мне видит, но могу ее только разочаровать. Я никогда не стану тем, кем она хочет».
Ему было плохо, он впал в отчаяние. Встреча с отцом приближалась, рос и его страх. Конечно, его все еще жгла жажда мести за смерть матери, но сможет ли он помериться силами с Руоримом? Готов ли он к открытому противостоянию? В тот раз он сбежал из лагеря только благодаря девушке по имени Звездный Блеск. Но теперь все изменилось. Руорим знает, что сын едет к нему. Возможно даже, он чувствует Горена.
«Значит, я не смогу пробраться в крепость незаметно. Разве что еще раз попрошу Звездный Блеск воспользоваться своими способностями. Раит тоже не заметил, что мы совсем близко. Но имею ли я право втягивать ее в эти дела? Могу ли требовать от нее подобной услуги? Не моя ли это личная битва?»
Горен осторожно поднялся. В ногах еще чувствовалась слабость, но боль прекратилась. Он песком потушил огонь: с одной стороны, забота товарищей его тронула, с другой – разозлило их легкомыслие. Неужели Звездный Блеск собиралась караулить всю ночь? А как она потом поедет дальше? Норканам тоже требуется сон, об этом Горен прекрасно знал от Крэйга, а ведь Звездный Блеск наполовину человек.
«Ах, какое мне дело? – подумал он, раздражаясь. – Все равно она меня не послушается и снова начнет бормотать заклинания».
Горен с несчастным видом помотал головой. Взошла луна, и он сумел разглядеть находящийся поблизости холм. Решительным шагом направился туда, по дороге отчаянно стараясь выкинуть из своих мыслей Звездный Блеск.
На вершине холма, как и надеялся шейкан, дул легкий ветерок. Горен подставил ему лицо, сосредоточился.
– Поговори со мной.
Скоро послышался тихий шепот и шушуканье.
– Почему ты медлишь?
Нет, не так. Ответ на вопрос, который он совсем не собирался задавать, – дело зашло слишком далеко.
– Что с Шейкуром?
– Он в руках шейкана.
– Мой дед?
– В добром здравии.
– Что мне делать?
– Не колебаться.
Горен потер виски. Значит, так и должно быть. Он готов был выбросить все: доспехи Серебряное Пламя, кинжал Малакея, драконов щит. Но не себя самого.
Горен прислушался к себе, проверил спящую душу Малакея, окруженную темной стеной. Прорваться сквозь нее предок не сумеет, по крайней мере так утверждал Ур. Но Горен мог открыть стену и вытащить душу. Именно этого, скорее всего, захочет от него отец, и он наверняка не упустит ни одного шанса заставить Горена следовать его воле. На самом деле Руориму безразлично, что будет с его сыном; с самого начала он планировал просто его использовать.
Раньше Горен надеялся, что если навсегда откажется от своей магии, то и Руорим до него не доберется. Но он, похоже, ошибся. Пока он не принимает дремлющих в нем сил, он не совсем он. И чем дольше будет длиться его сопротивление, тем больше он будет распадаться на части, теряя самого себя. Звездный Блеск так и говорила с самого начала. А теперь и ветер подтвердил.
«Что останется от меня, если я раскроюсь? – со страхом думал он. – Останусь ли я Гореном Безотцовщиной, Гореном Говорящим с ветром? Есть разница между тем, чтобы использовать магические предметы, обладать небольшим даром или самому являться аспектом магии? Я всегда хотел быть просто воином, как моя мама, а вовсе не магом. Она с отвращением относилась к магии, имея на то веские причины».
Но… магия может быть нацелена и на добро. Не обязательно она заканчивается безумием, как у Малакея или членов Альянса. И если отказ от магии предполагает смерть Горена, то нет смысла упорствовать. Он теряет контроль над самим собой, и с каждым днем все больше.
Горен глубоко вздохнул. Он понятия не имел, что нужно делать, а шепот ветра просто не разобрал. Он выпрямился, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Погрузился в себя, как учила Дерата. Как должен поступать воин, вступая в битву.
Необходимая сила появляется в состоянии полного покоя. Собраться и сосредоточиться на одном, забыв про все остальное.
Когда все получилось, Горен раскрылся.
Едва первый луч света упал на лицо Хага, тот вскочил, покрутил головой и завопил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28