Рядом с дорогими сигаретами возвышались сложенные горкой пачки «Беломора» и «Примы» вперемешку с картонными упаковками махорки. Тут же можно было купить и коноплю, и что нибудь посерьезнее, вроде заправленного шприца с опиумным раствором или «чек» дрянного, смешанного с грязным мелом героина.
Но наркотики офицера не интересовали. Он окинул взглядом торговок, нашел знакомую и сунул ей в руки пачку мятых купюр, взамен получив десяток пачек «Космоса», завернутых в серую ворсистую бумагу.
Подполковник вернулся к уазику, забрался на заднее сиденье и приказал водителю трогать. Пока автомобиль разворачивался на узкой пыльной улочке между остовами разрушенных домов, экс политрук разорвал оберточную бумагу, извлек вложенные между пачками пятьдесят стодолларовых бумажек и незаметно сунул их в карман галифе.
Торговка сигаретами тоже не стала задерживаться на рынке. Она передала свой товар ожидавшей сигнала худой женщине с четырьмя золотыми передними зубами и дворами выскользнула к остановке автобуса.
Через полтора часа план действий федеральных сил на двадцатое августа двухтысячного года попал в руки старого чеченца, который по согласованию с военными был недавно назначен главой администрации микрорайона и проявлял абсолютную лояльность федеральным силам. Старик тут же отрядил свою племянницу в Очхой Мартан, чтобы та отвезла лекарства «заболевшему внуку».
Заодно и бумажку передаст нужному человеку.
* * *
Когда вторая группа маленького отряда спустилась в поросшую ежевикой ложбину, к Рокотову подбежал «пейджер бой» Славин, отправленный Пышкиным для передачи сообщения.
— В полутора километрах пост ОМОНа...
Владислав поднял вверх левую руку и сделал кистью вращательное движение.
Казаки остановились.
Биолог жестом подозвал Филонова.
— Впереди менты.
— Сколько? — озаботился Никита, разворачивая карту трехверстку.
— Человек двадцать. Два пулемета, — Вася поправил ремень «Винтореза». — Одна установка в кузове «Урала», вторая в укрытии.
— Ясно, — кивнул Филонов. — Обойдем справа по хребту.
— Когда из Ингушетии то выйдем? — поинтересовался Рокотов.
— А вот сейчас и выйдем, — Никита достал сигарету. — Граница через два километра... Васек, передай Кузьмичу, чтобы забирал вправо, до горки в форме пирамиды. Там она одна, не перепутаете. На саму горку не лезьте, пройдите вдоль ручья, — палец Филонова скользнул по карте и уперся в неправильной формы блямбу, иссеченную мелкими голубыми черточками. — Там размыв вроде болотца. Но сейчас оно сухое. Расположитесь и ждите нас...
— Ага, понял, — Славин переступил с ноги на ногу — Всё?
— Всё, — подтвердил опытный браконьер.
— Давай, двигай, — приказал Рокотов. «Пейджер бой» удалился. Владислав через плечо Филонова посмотрел на развернутую карту.
— Если менты тут обустроились, то не говорит ли это о том, что где то в этом районе бродят чичики?
— Вряд ли, — Никита чиркнул колесиком зажигалки. — Чо им здесь делать? Район довольно бесперспективный. Ни леса нормального, где можно лагерь обустроить, ни жилья поблизости. Пост мусорской — от перестраховки. Они встали на грунтовке, что через пятьсот метров кончается. Мы как раз эту дорожку справа и обойдем...
— Считаешь, что омоновцы просто проехали туда, куда прошли их грузовики, и встали?
— Ну.
— А смысл поста?
— Почем я знаю. Приказ получили квадрат блокировать, вот и расположились...
— С той стороны на них чичиков погнать не могут?
Филонов присел на корточки, развернул карту на коленях и зашевелил губами.
Рокотов стоял спокойно и не мешал Никите думать. Браконьер лучше всех остальных знал рельеф местности и те мелочи, которые могут встретиться на маршруте.
Спустя две минуты Филонов сложил карту.
— Не, не катит... Чтобы кого то на этот пост погнать, надо перевалить через практически отвесную гряду. Если с той стороны зажать боевиков, то они там же и полягут. Я это место знаю. Сто раз хаживал.
— А путь, по которому мы пойдем?
Никита поправил темно зеленую бандану*.
* Головной платок с узлом на затылке.
— Аналогично. В тыл ментам оттуда не выйти. Скалы...
— Здорово, — Влад потянулся. — Но как мы-то попадем на плато?
— Есть вариант, — спокойно заявил Филонов. — Увидишь...
Рокотов не стал выяснять подробности.
* * *
Если бы не биологическое образование Рокотова и не его усиленное внимание к окружающей обстановке, расположенный у подножия холма схрон казаки прошли бы и не заметили. Тем более что располагался он в трех десятках метров левее избранного маршрута.
Взгляд Владислава зацепился за торчащие из осоки немного пожухлые ветви груши. А, как известно, груша на заболоченной почве не растет и с осокой никогда не соседствует. Те, кто маскировал схрон, этого не знали. Или просто не придали этому значения, камуфлируя закладку не от наземных групп, а от самолетов разведчиков.
Рокотов остановил отряд, отправил половину казаков в круговое охранение, шестерым приказал спрятаться в овражке и вместе с Филоновым приступил к обследованию прилегающей к схрону местности.
Почти сразу выяснилось, что мин он опасался зря.
Почва у холма была изрядно заболочена, так что размещать в ней противопехотные заряды никто не стал. Мины затянуло бы на десяток сантиметров под воду, в топкую грязь, а кочки легко исследовались противоминным щупом, и любой твердый предмет обнаруживался тут же.
Оставался сам схрон.
Никита вогнал между деревянным щитом, прикрывавшим вход, и земляной стенкой тонкий фонарик авторучку, Влад лег на бок и одним глазом заглянул в щель.
Ничего. Ни проводков, ни растяжек.
— Нет смысла, — Филонов ответил на невысказанный вопрос командира. — Любой оползень, крышка сдвигается и кранты. Если минировать, то сам груз...
— Опасно, — биолог сел у края щита и ладонью отвалил кучку песка. — Грузополучатель может быть неопытен. А подрывники из ОМОНа или пехоты разместили бы сюрпризы по периметру. Чтоб накрыть всех, кто придет сюда, скопом.
— Что предлагаешь?
— Сначала осмотреть груз. Дальше решим.
— Годится, — Никита поддел щит саперной лопаткой и сунул голову в темноту. — Посвети...
Рокотов направил вглубь земляного убежища луч фонаря.
— Ящики какие то, — прогудел Никита. — Канистры... Мешок.
— Боеприпасы?
— Не похоже... Вон, ковер свернутый. Влад поставил под обрез щита свою лопатку, зафиксировав его в поднятом положении, отложил «Грозу» и протиснулся внутрь схрона.
— Это не ящики, — — через полминуты сказал Йиолог.
— А что?
— Коробки с видиками... В канистрах — самогонка, — Рокотов завинтил жестяную крышку емкости.
Филонов втянул ноздрями воздух.
— Точно. Но оружейным маслицем тоже попахивает...
— Чувствую. Может, перевалочный пункт?
— Вернее — передаточный, — зло сказал экс браконьер. — Наши им оружие, чичики — самогонку и аппаратуру.
— Даже так? — эта простая мысль в голову Влада почему то не пришла.
— Таких вариантов — сколько хошь...
— Я ясно, — биолог посветил на земляные стены и похлопал себя по карману. — Что ж, будем учить. Никитой, у тебя леска есть?
— Ну...
— Давай сюда.
* * *
Профессор Дитман зашелестел газетой, разыскивая указанную ассистентом статью, и по прочтении ее удивленно поднял брови.
— Они что, серьезно?
Ассистент нацедил себе полчашки кофе без кофеина, бросил пару таблеток заменителя сахара и уместился на самом краешке стула напротив профессорского кресла.
— Это официальная позиция их правительства...
— Русские — дикари, — констатировал Дитман. — Только они могут обвинять иностранное государство в таране собственной лодки и не предъявлять никаких доказательств. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что лишение их права голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы было правильным. Хотя, как вы знаете, полгода назад я не был столь категоричен...
Ассистент пожал плечами.
— Я работал с русскими. Нормальные люди... Энтузиасты, можно сказать. Деньги им почти не платят, но они не сдаются.
— Это неправильно, — наставительно сказал Дитман. — Каждый специалист должен получать достойную оплату за свой труд. Если русские готовы работать за гроши, то тем самым они стимулируют свое правительство к бездействию.
Ассистент вздохнул.
— А мы не могли ошибиться с оценкой данных?
— Ошибиться? — фыркнул профессор. — Нет, дорогой мой, не могли. Я сравнил записи самописцев с библиотекой эталонов. Это не взрывы и не столкновение двух субмарин...
— Тогда что?
— Мне сие неведомо. Может быть, русская подлодка налетела на камни. Первый удар — зацепили скальный пик, а второй — уже проехали всем корпусом по дну. Судя по карте, там глубина совсем небольшая. Ошибка штурмана вполне возможна...
— Но зачем эти дикие обвинения в адрес НАТО?
— Я же говорю — дикари, — уверенно ответил Дитман.
* * *
Через три часа, когда солнце было почти в зените, отряд сконцентрировался возле покрытой меловыми потеками скалы, поднимающейся вверх под углом в девяносто градусов.
Никита вытащил из ножен широкий тесак и несколькими ударами срубил куст белой малины, усыпанный сморщенными высохшими ягодами. За кустом обнаружилась нора диаметром около метра.
— Прошу, — проводник ткнул пальцем в темное отверстие. — Через двадцать метров будет пошире и повыше.
— А там никто не живет? — опасливо спросил Игорь Рудометов.
— А оружие тебе на что? — хохотнул Янут и погладил ствол гранатомета. — Может, пальнуть для острастки?
— Я те пальну! — отрезал Филонов. — Проход завалишь. Никого там нет...
— Точно? — недоверчиво скривился Лукашевич.
— Все, хорош пререкаться, — Рокотов забросил «Грозу» за спину: — Я пошел...
— Ползи до расширения прохода и там остановись, — посоветовал Никита. — Места всем хватит.
— А дальше? — Лукашевич повернулся к браконьеру.
— Цепочка пещер, — Филонов протянул Владу маленький фонарик. — Не боись, не застрянешь.
— Хотелось бы, — протянул двухметровый Лукашевич, своими габаритами напоминавший штангиста.
— Подсолнечного масла надо было с собой захватить, — серьезно посетовал весельчак Гречко. — Канистру, а лучше — две... Или вазелина побольше.
— Зачем это? — в голосе Лукашевича появились нотки подозрения.
— Тебя смазывать, чтоб в узкие отверстия пролезал, — хмыкнул снайпер.
— У нас что тут, — вмешался Рокотов, — концерт доморощенных юмористов? Тоже мне, Карцев с Ильченко...
Данила Лукашевич бросил испепеляющий взгляд на безмятежного Гречко.
Влад спрятал улыбку и на четвереньках полез в нору, подсвечивая себе фонариком.
* * *
Президент России быстро вошел в конференц зал, поочередно пожал руки собравшимся на совещание Секретарю Совбеза Иванцову, Главе Администрации, его помощнику Хомячкову, которого все без исключения называли просто Славой, вице премьеру Илье Кацнельсону, Главкому ВМФ Самохвалову, и уместился в кресле во главе небольшого стола из светлого полированного дерева.
«Штази» неожиданно вспомнил анекдот, рассказанный десять минут назад бывшим премьер министром по прозвищу «разведчик Максимыч», и чуть заметно улыбнулся.
Тут же спохватился и грозно уставился на притихших чиновников.
— Что с лодкой?
Кацнельсон и Самохвалов переглянулись. Илья Иосифович был назначен председателем Госкомиссии по расследованию причин катастрофы, а Главком ВМФ отвечал за спасательную операцию. Вопрос относился к ним обоим, и теперь каждый старался отвести удар от себя, подставив другого.
Помощник Главы Администрации Слава Хомячков искоса бросил взгляд на невозмутимого Стальевича, почесывающего свою жиденькую бороденку и оттого похожего на переевшего бананов ручного бабуина с местного пляжа.
— Кто первый докладывает? — осторожно спросил Кацнельсон
— Главком...
Адмирал флота Владимир Сергеевич Самохвалов откашлялся.
— Ситуация пока, как это ни прискорбно, остается без изменений. Попытки стыковки проваливаются... Есть мнение, что в результате удара о грунт аварийный люк и переходная камера девятого отсека «Мцеиска» треснули. И аппараты, закрепляющиеся на комингс площадке, качают воду из моря в море.
— Что вы намерены предпринимать дальше?
Главком ВМФ пожал плечами. Сказать было нечего.
— Другие возможности спасения экипажа есть?
Самохвалов опустил голову.
— Я ясно, — тихо протянул Президент. — Значит, все кончено?
— Владимир Владимирович, — вмешался Кацнельсон, отвечающий в правительстве за военно промышленный комплекс, — мы проанализировали акустические сигналы и можем почти со стопроцентной уверенностью сказать, что экипаж погиб в течение нескольких минут после взрыва. Даже если бы водолазы вошли в лодку, то живых там уже не обнаружили бы... Те шумы, что слышны изнутри корпуса, это не сигналы, а треск разрушающихся конструкций.
— Почему раньше вы этого не говорили? — набычился Штази.
— На подробный анализ требуется время...
— Но мизерные шансы все же есть?
— Увы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Но наркотики офицера не интересовали. Он окинул взглядом торговок, нашел знакомую и сунул ей в руки пачку мятых купюр, взамен получив десяток пачек «Космоса», завернутых в серую ворсистую бумагу.
Подполковник вернулся к уазику, забрался на заднее сиденье и приказал водителю трогать. Пока автомобиль разворачивался на узкой пыльной улочке между остовами разрушенных домов, экс политрук разорвал оберточную бумагу, извлек вложенные между пачками пятьдесят стодолларовых бумажек и незаметно сунул их в карман галифе.
Торговка сигаретами тоже не стала задерживаться на рынке. Она передала свой товар ожидавшей сигнала худой женщине с четырьмя золотыми передними зубами и дворами выскользнула к остановке автобуса.
Через полтора часа план действий федеральных сил на двадцатое августа двухтысячного года попал в руки старого чеченца, который по согласованию с военными был недавно назначен главой администрации микрорайона и проявлял абсолютную лояльность федеральным силам. Старик тут же отрядил свою племянницу в Очхой Мартан, чтобы та отвезла лекарства «заболевшему внуку».
Заодно и бумажку передаст нужному человеку.
* * *
Когда вторая группа маленького отряда спустилась в поросшую ежевикой ложбину, к Рокотову подбежал «пейджер бой» Славин, отправленный Пышкиным для передачи сообщения.
— В полутора километрах пост ОМОНа...
Владислав поднял вверх левую руку и сделал кистью вращательное движение.
Казаки остановились.
Биолог жестом подозвал Филонова.
— Впереди менты.
— Сколько? — озаботился Никита, разворачивая карту трехверстку.
— Человек двадцать. Два пулемета, — Вася поправил ремень «Винтореза». — Одна установка в кузове «Урала», вторая в укрытии.
— Ясно, — кивнул Филонов. — Обойдем справа по хребту.
— Когда из Ингушетии то выйдем? — поинтересовался Рокотов.
— А вот сейчас и выйдем, — Никита достал сигарету. — Граница через два километра... Васек, передай Кузьмичу, чтобы забирал вправо, до горки в форме пирамиды. Там она одна, не перепутаете. На саму горку не лезьте, пройдите вдоль ручья, — палец Филонова скользнул по карте и уперся в неправильной формы блямбу, иссеченную мелкими голубыми черточками. — Там размыв вроде болотца. Но сейчас оно сухое. Расположитесь и ждите нас...
— Ага, понял, — Славин переступил с ноги на ногу — Всё?
— Всё, — подтвердил опытный браконьер.
— Давай, двигай, — приказал Рокотов. «Пейджер бой» удалился. Владислав через плечо Филонова посмотрел на развернутую карту.
— Если менты тут обустроились, то не говорит ли это о том, что где то в этом районе бродят чичики?
— Вряд ли, — Никита чиркнул колесиком зажигалки. — Чо им здесь делать? Район довольно бесперспективный. Ни леса нормального, где можно лагерь обустроить, ни жилья поблизости. Пост мусорской — от перестраховки. Они встали на грунтовке, что через пятьсот метров кончается. Мы как раз эту дорожку справа и обойдем...
— Считаешь, что омоновцы просто проехали туда, куда прошли их грузовики, и встали?
— Ну.
— А смысл поста?
— Почем я знаю. Приказ получили квадрат блокировать, вот и расположились...
— С той стороны на них чичиков погнать не могут?
Филонов присел на корточки, развернул карту на коленях и зашевелил губами.
Рокотов стоял спокойно и не мешал Никите думать. Браконьер лучше всех остальных знал рельеф местности и те мелочи, которые могут встретиться на маршруте.
Спустя две минуты Филонов сложил карту.
— Не, не катит... Чтобы кого то на этот пост погнать, надо перевалить через практически отвесную гряду. Если с той стороны зажать боевиков, то они там же и полягут. Я это место знаю. Сто раз хаживал.
— А путь, по которому мы пойдем?
Никита поправил темно зеленую бандану*.
* Головной платок с узлом на затылке.
— Аналогично. В тыл ментам оттуда не выйти. Скалы...
— Здорово, — Влад потянулся. — Но как мы-то попадем на плато?
— Есть вариант, — спокойно заявил Филонов. — Увидишь...
Рокотов не стал выяснять подробности.
* * *
Если бы не биологическое образование Рокотова и не его усиленное внимание к окружающей обстановке, расположенный у подножия холма схрон казаки прошли бы и не заметили. Тем более что располагался он в трех десятках метров левее избранного маршрута.
Взгляд Владислава зацепился за торчащие из осоки немного пожухлые ветви груши. А, как известно, груша на заболоченной почве не растет и с осокой никогда не соседствует. Те, кто маскировал схрон, этого не знали. Или просто не придали этому значения, камуфлируя закладку не от наземных групп, а от самолетов разведчиков.
Рокотов остановил отряд, отправил половину казаков в круговое охранение, шестерым приказал спрятаться в овражке и вместе с Филоновым приступил к обследованию прилегающей к схрону местности.
Почти сразу выяснилось, что мин он опасался зря.
Почва у холма была изрядно заболочена, так что размещать в ней противопехотные заряды никто не стал. Мины затянуло бы на десяток сантиметров под воду, в топкую грязь, а кочки легко исследовались противоминным щупом, и любой твердый предмет обнаруживался тут же.
Оставался сам схрон.
Никита вогнал между деревянным щитом, прикрывавшим вход, и земляной стенкой тонкий фонарик авторучку, Влад лег на бок и одним глазом заглянул в щель.
Ничего. Ни проводков, ни растяжек.
— Нет смысла, — Филонов ответил на невысказанный вопрос командира. — Любой оползень, крышка сдвигается и кранты. Если минировать, то сам груз...
— Опасно, — биолог сел у края щита и ладонью отвалил кучку песка. — Грузополучатель может быть неопытен. А подрывники из ОМОНа или пехоты разместили бы сюрпризы по периметру. Чтоб накрыть всех, кто придет сюда, скопом.
— Что предлагаешь?
— Сначала осмотреть груз. Дальше решим.
— Годится, — Никита поддел щит саперной лопаткой и сунул голову в темноту. — Посвети...
Рокотов направил вглубь земляного убежища луч фонаря.
— Ящики какие то, — прогудел Никита. — Канистры... Мешок.
— Боеприпасы?
— Не похоже... Вон, ковер свернутый. Влад поставил под обрез щита свою лопатку, зафиксировав его в поднятом положении, отложил «Грозу» и протиснулся внутрь схрона.
— Это не ящики, — — через полминуты сказал Йиолог.
— А что?
— Коробки с видиками... В канистрах — самогонка, — Рокотов завинтил жестяную крышку емкости.
Филонов втянул ноздрями воздух.
— Точно. Но оружейным маслицем тоже попахивает...
— Чувствую. Может, перевалочный пункт?
— Вернее — передаточный, — зло сказал экс браконьер. — Наши им оружие, чичики — самогонку и аппаратуру.
— Даже так? — эта простая мысль в голову Влада почему то не пришла.
— Таких вариантов — сколько хошь...
— Я ясно, — биолог посветил на земляные стены и похлопал себя по карману. — Что ж, будем учить. Никитой, у тебя леска есть?
— Ну...
— Давай сюда.
* * *
Профессор Дитман зашелестел газетой, разыскивая указанную ассистентом статью, и по прочтении ее удивленно поднял брови.
— Они что, серьезно?
Ассистент нацедил себе полчашки кофе без кофеина, бросил пару таблеток заменителя сахара и уместился на самом краешке стула напротив профессорского кресла.
— Это официальная позиция их правительства...
— Русские — дикари, — констатировал Дитман. — Только они могут обвинять иностранное государство в таране собственной лодки и не предъявлять никаких доказательств. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что лишение их права голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы было правильным. Хотя, как вы знаете, полгода назад я не был столь категоричен...
Ассистент пожал плечами.
— Я работал с русскими. Нормальные люди... Энтузиасты, можно сказать. Деньги им почти не платят, но они не сдаются.
— Это неправильно, — наставительно сказал Дитман. — Каждый специалист должен получать достойную оплату за свой труд. Если русские готовы работать за гроши, то тем самым они стимулируют свое правительство к бездействию.
Ассистент вздохнул.
— А мы не могли ошибиться с оценкой данных?
— Ошибиться? — фыркнул профессор. — Нет, дорогой мой, не могли. Я сравнил записи самописцев с библиотекой эталонов. Это не взрывы и не столкновение двух субмарин...
— Тогда что?
— Мне сие неведомо. Может быть, русская подлодка налетела на камни. Первый удар — зацепили скальный пик, а второй — уже проехали всем корпусом по дну. Судя по карте, там глубина совсем небольшая. Ошибка штурмана вполне возможна...
— Но зачем эти дикие обвинения в адрес НАТО?
— Я же говорю — дикари, — уверенно ответил Дитман.
* * *
Через три часа, когда солнце было почти в зените, отряд сконцентрировался возле покрытой меловыми потеками скалы, поднимающейся вверх под углом в девяносто градусов.
Никита вытащил из ножен широкий тесак и несколькими ударами срубил куст белой малины, усыпанный сморщенными высохшими ягодами. За кустом обнаружилась нора диаметром около метра.
— Прошу, — проводник ткнул пальцем в темное отверстие. — Через двадцать метров будет пошире и повыше.
— А там никто не живет? — опасливо спросил Игорь Рудометов.
— А оружие тебе на что? — хохотнул Янут и погладил ствол гранатомета. — Может, пальнуть для острастки?
— Я те пальну! — отрезал Филонов. — Проход завалишь. Никого там нет...
— Точно? — недоверчиво скривился Лукашевич.
— Все, хорош пререкаться, — Рокотов забросил «Грозу» за спину: — Я пошел...
— Ползи до расширения прохода и там остановись, — посоветовал Никита. — Места всем хватит.
— А дальше? — Лукашевич повернулся к браконьеру.
— Цепочка пещер, — Филонов протянул Владу маленький фонарик. — Не боись, не застрянешь.
— Хотелось бы, — протянул двухметровый Лукашевич, своими габаритами напоминавший штангиста.
— Подсолнечного масла надо было с собой захватить, — серьезно посетовал весельчак Гречко. — Канистру, а лучше — две... Или вазелина побольше.
— Зачем это? — в голосе Лукашевича появились нотки подозрения.
— Тебя смазывать, чтоб в узкие отверстия пролезал, — хмыкнул снайпер.
— У нас что тут, — вмешался Рокотов, — концерт доморощенных юмористов? Тоже мне, Карцев с Ильченко...
Данила Лукашевич бросил испепеляющий взгляд на безмятежного Гречко.
Влад спрятал улыбку и на четвереньках полез в нору, подсвечивая себе фонариком.
* * *
Президент России быстро вошел в конференц зал, поочередно пожал руки собравшимся на совещание Секретарю Совбеза Иванцову, Главе Администрации, его помощнику Хомячкову, которого все без исключения называли просто Славой, вице премьеру Илье Кацнельсону, Главкому ВМФ Самохвалову, и уместился в кресле во главе небольшого стола из светлого полированного дерева.
«Штази» неожиданно вспомнил анекдот, рассказанный десять минут назад бывшим премьер министром по прозвищу «разведчик Максимыч», и чуть заметно улыбнулся.
Тут же спохватился и грозно уставился на притихших чиновников.
— Что с лодкой?
Кацнельсон и Самохвалов переглянулись. Илья Иосифович был назначен председателем Госкомиссии по расследованию причин катастрофы, а Главком ВМФ отвечал за спасательную операцию. Вопрос относился к ним обоим, и теперь каждый старался отвести удар от себя, подставив другого.
Помощник Главы Администрации Слава Хомячков искоса бросил взгляд на невозмутимого Стальевича, почесывающего свою жиденькую бороденку и оттого похожего на переевшего бананов ручного бабуина с местного пляжа.
— Кто первый докладывает? — осторожно спросил Кацнельсон
— Главком...
Адмирал флота Владимир Сергеевич Самохвалов откашлялся.
— Ситуация пока, как это ни прискорбно, остается без изменений. Попытки стыковки проваливаются... Есть мнение, что в результате удара о грунт аварийный люк и переходная камера девятого отсека «Мцеиска» треснули. И аппараты, закрепляющиеся на комингс площадке, качают воду из моря в море.
— Что вы намерены предпринимать дальше?
Главком ВМФ пожал плечами. Сказать было нечего.
— Другие возможности спасения экипажа есть?
Самохвалов опустил голову.
— Я ясно, — тихо протянул Президент. — Значит, все кончено?
— Владимир Владимирович, — вмешался Кацнельсон, отвечающий в правительстве за военно промышленный комплекс, — мы проанализировали акустические сигналы и можем почти со стопроцентной уверенностью сказать, что экипаж погиб в течение нескольких минут после взрыва. Даже если бы водолазы вошли в лодку, то живых там уже не обнаружили бы... Те шумы, что слышны изнутри корпуса, это не сигналы, а треск разрушающихся конструкций.
— Почему раньше вы этого не говорили? — набычился Штази.
— На подробный анализ требуется время...
— Но мизерные шансы все же есть?
— Увы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32