— Не без того, — смутился гранатометчик.
— Я не возражаю. Так или иначе тут все разграбят либо федералы, либо пришлые бандиты...
У Янута посветлело лицо.
— Когда приступим?
— А сейчас кофе допьем и можно будет начинать. Тянуть с допросом резона нет. Только вы их перед этим в туалет сводите, не хочется, знаете ли, чтобы в процессе кто нибудь обгадился...
Лёма Беноев с трудом повернул голову вправо и посмотрел назад. Потом так же через левое плечо.
Захватившие его в плен неизвестные разбрелись кто куда, оставив возле связанных чеченцев всего одного охранника. Но шансов на освобождение и побег у четверых боевиков не было. Помимо веревок, опутывающих руки и ноги, вайнахов еще попарно скрепили кандалами, снятыми с рабов, и обвязали единым тросом.
Справа от Лёмы сидел Лечи Атгиреев, слева — Али Баграев, за спиной — Насрулла Товмирзоев. Насрулле было плохо, он тяжело дышал и время от времени заходился в приступе судорожного кашля.
Беноеву было очень страшно, но он старался этого не показывать.
Негоже гордому горцу унижаться перед пленившими его русаками и вымаливать прощение, обещая рассказать все, что знает. Правда, неизвестные никак не выказывали своей заинтересованности в получении информации, и будущее вайнахов оставалось туманным. Члены спецгруппы, уничтожившие аул вместе со всеми его обитателями, вели себя необычно. Не угрожали, не били, не грабили дома, не вызывали подкрепление или вертолеты, должные доставить их на базу, а «языков» — в фильтрационный лагерь. Просто посадили на землю возле огромного валуна, и все.
Умирать Лёме не хотелось.
В свои тридцать два года он успел лишить жизни многих, но самого себя в качестве жертвы не рассматривал. До вчерашнего вечера ему казалось, что сытая и бесшабашная жизнь будет продолжаться вечно. Каналы поставок топлива в Ингушетию налажены, договоренность с федералами имеется, на всякий случай есть пачка документов, оберегающих Беноева от конфликтов с русскими властями. Согласно удостоверению сотрудника новообразованной чеченской милиции и справкам с печатями ФСБ, Лёму нельзя было задерживать на КПП, и он мог в любое время выехать за пределы республики, для чего у него были и российский паспорт с московской пропиской, и загранпаспорт с открытыми визами в Турцию, Саудовскую Аравию, Францию и страны Балтии.
Нападение на аул означало, что где то на самом верху произошли крупные изменения. Группу Гареева решили списать во имя какой то цели. То, что это было связано с переделом нефтяного рынка, Беноев не сомневался. В ином случае ни один военнослужащий федералов и близко бы не подошел к окраинам села.
Но в этом для Лёмы был шанс на спасение. Покровители Гареева в штабе Объединенной Группировки и друзья Арби Бараева в Москве не желали бы, чтобы документированная информация о соучастии в незаконном бизнесе стала бы общеизвестной. У Беноева была страховка — пакет с аудиозаписями разговоров и несколькими расписками крупных чиновников, который он по заданию Резвана припрятал у надежных людей вне территории Чечни. Таким образом, Лёма мог торговаться — в обмен на свою жизнь он принимал меры к тому, чтобы документы так и оставались неопубликованными...
Беноев немного воспрял духом и стал ждать, когда с ним захотят побеседовать. В том, что допрос состоится, Лёма не сомневался. Иначе их бы не брали в плен, а прикончили на месте.
Янут подтолкнул ногой Атгиреева, чтобы тот не задерживал остальных, и подмигнул Рокотову, который восседал на принесенном со двора плетеном кресле и поигрывал здоровенным хромированным револьвером, экспроприированным с мертвого тела Султана Тамаева.
Пленные расселись рядком на траве и уставились на Владислава. С двух сторон от кресла встали Виталий со Славиным младшим, позади чеченцев расположились Рудометов и Веселовский. Остальным членам казачьего отряда и освобожденным заложникам было строго настрого приказано не светиться и продолжить отдых. Естественно, за исключением дежурной смены.
Биолог решил разыграть перед боевиками небольшой спектакль.
В их глазах он должен был предстать нервным и психованным бригадиром не зависимой ни от кого банды разбойников, которого интересует лишь личная выгода, которому наплевать на все этические нормы и который готов прирезать любого за двадцать долларов. Этакий современный Раскольников с автоматом. Пять старушек — рубль...
Василию и Виталию выпала роль удерживать «шизофреника» Рокотова от немедленного расстрела пленных, тем самым давая им возможность спасти свои жизни путем полного и добровольного признания в прошлых прегрешениях. Равно как быстро и чистосердечно выдать места хранения ценностей.
Влад взвел тугой курок «Астры» М 4528 и прицелился в крайнего вайнаха.
Али Баграев в ужасе выпучил глаза и что то промычал.
— Громче! — рявкнул биолог. Чеченец зажмурился.
— Не хочешь говорить? — мгновенно «завелся» Владислав. — Будешь первым!
Револьвер грохнул. Десятиграммовая пуля взбила фонтанчик земли у правой ноги Баграева.
Рокотов прицелился поточнее.
— Э, ара! — вдруг «обнаружил» Янут. — Мы же кляп не вытащили!
— Какая разница! — завопил Влад. — Пусть так базарит!
— С кляпом никак, — пояснил «наблюдательный» Виталий.
— А как?!
— Вынуть надо...
— Так выньте! — взревел Рокотов. Игорь Рудометов перерезал веревку, удерживающую свернутую узлом тряпку во рту Али. Тот принялся отплевываться. Рудометов стукнул Баграева по спине прикладом.
— Ну?! — насупился биолог.
— Что ты от нас хочешь? — Али втянул голову в плечи.
— Дэнги давай! — бухнул Веселовский.
— Какие деньги? — Баграев попытался обернуться, но Рудометов опять врезал ему между лопаток.
— Все! — выдохнул Рокотов.
— Я не понимаю...
— Не понимаешь?! — разбушевался Владислав. — Щас поймешь!
Ствол «Астры» прочертил в воздухе короткую дугу и уставился чеченцу в лицо.
— А а!!! — взвизгнул Али. — Я все отдам!
— Так то лучше, — «успокоился» Рокотов. — Где общак?
Баграев опасливо покосился на Беноева.
— Ага! — сообразил биолог. — Этот у вас старший?
Али быстро вздохнул.
— Тогда ты мне не нужен! — Влад нажал на спусковой крючок. Голова Беноева раскололась, как спелый арбуз.
Брюки не успевшего отскочить Рудометова покрылись ошметками мозгового вещества. Игорь укоризненно посмотрел на Рокотова и принялся счищать слизь щепочкой.
Биолог направил револьвер на Беноева.
— Теперь ты!
Веселовский освободил Лёму от кляпа.
— Я буду гаварить адын на адын! — с сильным акцентом произнес чеченец.
— Здесь я решаю, кто и как базарит! — «вскипел» Владислав. — Режьте ему ухо!
Беноев дернулся, однако Веселовский перехватил боевика за шею и поднес лезвие охотничьего ножа к мочке.
— Резать? — переспросил Алексей.
— Нэ надо! — захрипел Лёма.
— Не хочет, — посетовал Рудометов. — Ну что за народ!
Рокотов положил ногу на ногу и крутанул револьвер на пальце. Лёма как завороженный проследил глазами за сделавшим два оборота оружием.
— Почему один на один? — наконец спросил «главарь».
— Так надо, — нашелся Беноев.
— Кому надо?
— И мнэ, и тэбэ...
— Мне по фигу, — Влад поднял верхнюю губу в волчьем оскале. — Давай, не задерживай!
Янут склонился к уху командира.
— Влад, тут дело не в деньгах...
— Знаю, — сквозь зубы пробормотал биолог.
— Так резать ухо или нет? — спросил Алексей.
— Погоди пока, — Рокотов внимательно взглянул в глаза Беноеву. — Значит, без свидетелей?
— Да.
— Уверен?
— Да.
— Смотри! Если что не так окажется, я с тебя живого шкуру спущу! И солью посыплю! — Лёма пожал плечами, выражая свое согласие.
— Увести! — приказал Владислав.
— Куда? — не сообразил Рудометов.
— В дом отведите. И пусть Лёха с ним посидит...
Беноева поставили на ноги и провели в ближайший коттедж. Рудометов вернулся на свое место за спинами пленников.
— Ну? — Рокотов обратился к Товмирзоеву. — Что ты скажешь?
— Да пошел ты! — Насрулла опять закашлялся. — Свинья!
— Ясно, — Влад кивнул и вскинул револьвер.
Чеченца отбросило назад. Он забился, несколько раз подогнул ноги к животу, куда угодил кусок свинца, издал протяжный вопль и затих.
Биолог моргнул Рудометову.
Игорь выдернул кляп изо рта Атгиреева и рывком задрал ему голову, заставив смотреть в лицо Владиславу.
— Ты последний остался, — предупредил Рокотов.
Лечи облизал пересохшие губы.
— Резван не говорил, где деньги...
— Для начала, кто такой Резван?
— Гареев...
— И что?
— Он тут старшим был...
— Дальше.
— Он деньги у себя держал.
— Где именно?
— Наверное, в доме...
— Где дом?
Атгиреев мотнул головой влево.
— Далеко отсюда?
— Около площади...
— Покажите ему план, — распорядился Влад. Славин младший сунул под нос Лечи рисованную схему.
Чеченец посмотрел на лист бумаги.
— Вот...
— Где вот? — Рокотов встал рядом с пленником.
— Квадратик около прямоугольников...
— Мы его спалили, — огорчился Янут, заглядывая через плечо биолога.
— Где еще ваши местные богатей жили? — Владислав освободил одну руку Атгиреева. — Пальцем покажи...
— Тут, тут и здесь...
— Замечательно. Как у вас принято деньги прятать?
— Каждый по разному, — затараторил Лечи. — У Исрапиловых сейф есть.
— Где дом Исрапиловых?
— Вот...
— Этот не тронут, — удовлетворенно сказал Виталий.
— А остальные два? — осведомился биолог.
— Тоже целы.
— Тогда нам и карты в руки...
— Ты все проблеял? — спросил Рудометов, надавливая Атгирееву на горло. — Ничего не забыл сообщить? Например, про мины ловушки?
— Ему откуда знать? — резонно возразил Янут. — Сами проверим.
— Осторожнее, — порекомендовал Рокотов.
— А с ним что делать? — Игорь взял Лечи за шиворот.
— В подвал запри, — посоветовал биолог. — Если что не так, еще раз допросим. С пристрастием... А мне еще надо с тем придурком разобраться.
— Пошел! — Рудометов толкнул Атгиреева вперед. — Живее!
— Цепи не забудьте надеть, — Влад погрозил Игорю пальцем. — Лучше «ласточкой»29.
— Обязательно, — снайпер погремел кандалами. — Никуда не денется...

* * *

Павел Лазарев завинтил шурупы по углам изогнутой металлической пластины, скрывавшей вентиль третьего баллона высокого давления носовой балластной цистерны, и промакнул рукавом куртки выступивший на лбу пот.
— Нормально? — обеспокоился Ваха Ахмедханов, по своему обыкновению крутившийся возле подводного аппарата.
— Профилактика, — буркнул Лазарев, собирая инструмент.
— Завтра особые люди поедут, — напомнил Ахмедханов.
— Мне что за разница? — Павел встал и мрачно уперся взглядом в переносицу суетливого чеченца. — Я тонуть и в одиночестве не собираюсь.
— Это я так сказал... — смутился Ваха.
— Твое дело — аккумуляторы проверить, — отрубил Лазарев. — А в мои дела не лезь.
Ахмедханов надулся и отошел в конец пирса. Павел забросил в брезентовую сумку портативный манометр, которым измерял давление в трубопроводе, и залез через верхний люк во второй отсек лодки.
— Тип топ? — Степановых оторвался от платы основной гидроакустической станции.
— Угу, — Лазарев бросил на скамью сумку и уселся, вытянув уставшие ноги. — Ваха опять нос сует не туда, куда следует.
— Да не обращай ты внимание на этого придурка! — Александр поставил электронный блок на место и вытянул из гнезда следующий. — И вообще... Скажи старшим, пусть заменят мудака.
— А кого вместо него поставят — такого же, если не хуже...
— Это точно.
— Завтра какая то особая компания поедет.
— Откуда знаешь?
— Ваха сказал, — Павел отвинтил крышку на бутылке «спрайта».
— А а, у него все компании — особые...
— Может, и так, — легко согласился Лазарев.
— Главное, чтобы у этих «особых» башню не снесло, как у предыдущих, — хохотнул Степановых. — Герои, блин...
Месяц назад лодка перевозила полтора десятка очень важных гостей, прибывших с Ближнего Востока. Саудовские эмиссары грозно бряцали оружием, сверху вниз поглядывали на «неверных», управлявших субмариной, и всячески демонстрировали собственные крутость.
Однако сие продолжалось недолго.
Как только лодка опустилась на расчетную глубину и вошла в подземный тоннель, у половины «дорогих гостей» сдали нервы. Они начали что то лопотать на своем языке, кидаться в борт и пытаться открыть выходной люк. К счастью для экипажа, система блокировалась из отсека управления и у арабов ничего не вышло.
Тогда перевозбужденные «воины ислама» принялись биться в переборку, отделяющую их от командного поста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32