«Не фонтан, но сойдет… В полумраке вообще не заметно, что одежда испачкана. Та-ак, застегиваем китель… Вот и хорошо. Такое впечатление, что у меня маленькое брюшко. Теперь — мсье Летелье. С ним надо что-то делать…»
Рокотов, уже не таясь, прошелся по складу. Судя по состоянию виденных им французских солдат, они были способны лишь на то, чтобы лежать и тихо постанывать.
«Хеклер-Кох», ножи, рюкзак и свернутая одежда отправились в пустую коробку из-под макарон, которая была заброшена на самую верхнюю полку. Себе Влад оставил только «Чешску Зброевку» с десятком запасных патронов и один нож. Пистолет в кармане брюк был незаметен, а клинок расположился в рукаве вдоль предплечья, закрепленный пластырем.
Без верно служившего ему швейцарского пистолета пулемета он на мгновение почувствовал себя беззащитным.
Но иного выхода не было.
Биолог поднял бесчувственное тело капрала на руки, перенес в каптерку. Положил на койку и повернул голову бедняги налево. Чтоб не захлебнулся рвотой, если ему станет плохо до того, как очнется.
Выключил в каптерке свет и аккуратно закрыл за собой дверь.
Все.
Владислав набрал полную грудь воздуха и с деловым видом вышел на погрузочную площадку перед откатывающейся дверью. Не забыв надвинуть поглубже форменную кепочку с коротким козырьком.
По приказу, поступившему прямо из Генерального Штаба, группа стажеров, проводивших зачетное мероприятие по наружному наблюдению в Санкт-Петербурге, была отозвана в Москву на место постоянной дислокации разведшколы ГРУ.
Пришедший на смену бывшему дипломату и журналисту премьер-министр развернул бурную и бессодержательную борьбу с криминалитетом. По Министерству внутренних дел и ФСБ был спущен план на задержание преступных групп, а в помощь им были приданы все силы. В частности, оперативные подразделения военных разведки и контрразведки.
С приказом свыше куратор ничего поделать не мог.
Он собрал стажеров, объявил им о свертывании операции, и в тот же вечер курсанты скорым поездом отбыли в столицу, увозя с собой оборудование и собранные материалы. Наиболее секретную аппаратуру отправили специальной почтой разведотдела округа.
Об объектах разработки курсанты забыли уже через день, втянутые в круговерть наблюдения за этническими московскими группировками и связанными с ними чиновниками. Когда премьеру спустя месяц положили на стол резюме проведенных мероприятий, бывший министр внутренних дел и бывший директор ФСБ по кличке Главмусор схватился за голову. Ибо по-честному требовалось арестовать больше половины столичной чиновно-бюрократической элиты. За взятки, за участие в разворовывании бюджетных средств, за торговлю оружием и наркотиками, за сутенерство. А если копнуть еще глубже, так на скамье подсудимых оказалось бы девяносто пять процентов госслужащих во главе с московским прокурором и начальником ГУВД.
Премьер на это пойти не мог, и крупномасштабная операция «Чистая власть» была прекращена. О предварительных результатах не узнал никто, включая Президента и Секретаря Совета Безопасности. Со всех участников взяли подписку о неразглашении, а стажеров ГРУ от греха подальше отправили в подчинение территориального управления на Северный Кавказ, где они принялись за отслеживание связей между чеченскими боевиками и грузинским Министерством безопасности. И зачет по практическим занятиям курсанты получили уже за кавказское направление.
С семнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто девятого года аналитики ГРУ Бобровский и Сухомлинов лишились своих глаз и ушей в Питере. Теперь они могли заниматься только теоретическими изысканиями и строить догадки о судьбе Владислава Рокотова.
Но майора Бобровского такое положение дел не устраивало.
Он подал рапорт об отпуске и получил на него генеральскую визу. Майору было разрешено отдохнуть две недели, начиная с пятого июня. Сухомлинов остался на базе в подмосковном городе Собинка — корпеть над картой Балкан и параллельно собирать любую информацию о подозрительных происшествиях.
Наиболее удобным местом для парковки десятков машин скорой помощи оказался плац. Микроавтобусы «форд» с надписями «Ambulance» на борту выстроились в четыре ряда, и санитары принялись тут же подносить к ним стонущих французов.
Врачи, обалдев от количества пострадавших, связались по рации со своими больницами, запрашивая дополнительные машины.
Рокотов оторвал бирочку на левом кармане куртки и превратился в безымянного капрала. Ему совсем не улыбалась перспектива быть изобличенным в самозванстве каким-нибудь дотошным сослуживцем, знающим в лицо Летелье. А так — капрал и капрал. Может, из новоприбывших, а может — из штаба в Скопье.
Не спеша он прошел вдоль ряда аккуратно постриженных кустов и выглянул из за угла казармы.
«Всех за один раз они забрать не смогут. В машине помещаются только двое больных. Однако стоит поторопиться — не ровен час, примчатся натовские генералы… — Влад присмотрелся к работе врачей. — Ставят капельницы. Правильно… Но что конкретно они им колят? Видимо, нечто общего назначения. Итак — справа машины готовы отчалить. Загружены под завязку. Пора…»
Биолог пригнулся, преодолел десяток метров до лежащего на земле тела и подхватил его на руки.
Француз на секунду открыл помутневшие глаза.
— Merci… — еле слышно прошептал он.
— De rien, — Рокотов поудобнее перехватил руки.
На плац он вышел уже не скрываясь. Этакая ожившая статуя из Хатыни, с обвисшим юношей, прижатым к груди.
Навстречу Владу тут же бросились санитар с врачом.
— Вы говорить сербский? — спокойно спросил «капрал».
— Конечно! — обрадовался молодой доктор. — Слава Богу, хоть кто нибудь нам объяснит, что тут случилось!
— Я тоже ничего не знать, — Рокотов бережно опустил француза на носилки. — Все происходит очень быстро.
— Когда это началось?
— Один час, — Влад в подтверждение своих слов поднял палец.
— Ясно, — македонец закатал солдату рукав и в неверном свете фонарей принялся примериваться к вене.
— Я уметь, — Влад мягко отстранил молодого доктора и принял у того из рук шприц. — Не надо нервничать…
Пять кубиков жидкости перекочевали в вену.
— Что это? — спросил «капрал».
— Противошоковое, — ответил врач. Рокотов наморщил лоб и изобразил непонимание.
— А-а, — македонец щелкнул пальцами. — Антидот.
— Антидот! — обрадовался понятливый «француз». — C'estbien!
— Надо ехать, — доктор показал рукой на машину. — Больница. Хоспитал…
— Я ехать с вами, — «решился» биолог.
— Давайте, давайте, — радостно закивал врач. — Вас тоже надо обязательно обследовать.
Солдата загрузили в салон, вслед за ним взобрались доктор с «капралом». Санитар сел рядом с водителем, исполнявшим роль второго медбрата.
— Поехали!
— C'est terrible! — вздохнул Влад, поправляя подушку под головой у жертвы хлорида бария.
— Ужас! — согласился доктор, понявший слово «terrible» по аналогии с английским, который он учил в школе. — По тревоге сейчас подняты все больницы и вся полиция…
«А вот это плохо! — Рокотов поджал губы. — Хотя… Чего ж еще ты ожидал, когда траванул полтыщи французов?»
— Мы скоро приехать? — поинтересовался «капрал».
— Да, быстро, — македонец копался в ящике с лекарствами и стоял к Владу спиной. — Минут за двадцать доедем.
— Мне есть надо в штаб. Я должен буду выходить в городе.
— Вам нельзя! — врач замахал руками и чуть не выронил упаковку ампул. — Вам обязательно надо в больницу! Нет, нет, и не просите! Я вас не отпущу!
«Куда ты денешься! Надо будет, я положу и тебя, и обоих санитаров… Но сие только в крайнем случае. Черт, как же мне избавиться то от них?»
— Я не есть болен, — спокойно отреагировал «француз», — и я иметь приказ ехать в штаб. Я не кушать никакой еда с утра сегодня. Не имел время.
— Вы уверены? — доктор внимательно посмотрел Владу в глаза.
— Absolutement! — Дифтонги Рокотову всегда удавались. Равно как и грассирующее "р". Мирей Матье позавидовала бы.
— Ну, не знаю… — неуверенно протянул македонец.
Рокотов отодвинул шторку и выглянул на улицу. Мимо проносились дома.
— Мост будет скоро?
— Да, — врач тоже посмотрел в окно, — километра через два.
— За пятьсот метров до моста я выходить.
— Ладно, — молодой доктор постучал водителю. — Милко, притормози у «Макдоналдса» на площади.
— Хорошо, — неожиданно густым басом ответил худощавый водитель.
Остаток пути проехали молча.
Македонец занимался больным, удерживая на штативе раскачивающуюся капельницу, «капрал» отрешенно глядел сквозь щелку в занавеске.
Микроавтобус затормозил и прижался к обочине.
— Приехали, — пробасил водитель. Влад распахнул боковую дверцу и спрыгнул на тротуар. Потом обернулся и поманил врача пальцем.
— Симптомы отравления совпадают с отравлением хлоридом бария. Запомнили?
— Да, — ошарашенно ответил македонец.
— Счастливо! — Рокотов задвинул дверь и хлопнул ладонью по кузову.
«Форд» тут же отчалил и набрал скорость.
В салоне молодой врач потер виски и подумал, что последнюю фразу французский капрал произнес почти без акцента. Видимо, составлял ее в уме, пока подъезжали к площади. Потому так чисто и вышло.
Владислав огляделся вокруг, приветливо улыбнулся проходившей мимо девушке, заметил, как недобро сверкнули ее глаза при виде натовской формы, и поднял руку, призывая остановиться проезжающее мимо такси…
Секретарь Совета Безопасности Президенту понравился. Немногословный, без излишней почтительности, но предельно корректный молодой человек четко и просто разъяснил все нюансы предложенных к сегодняшнему докладу тем и дал по каждому вопросу краткое резюме. Не то что Глава Администрации, умудряющийся даже самые простые вещи запутать настолько, что через пять минут сам начинает мямлить, краснеть и заглядывать в конспект.
Излишне угодливые и велеречивые Президента раздражали.
В Администрации вообще было много таких, кого по тем или иным соображениям приходилось терпеть. Приходилось создавать им противовесы, ублажать финансовые группы, чтобы расставлять на ключевые посты верных людей. Пусть недалеких, но верных. Умные попадались редко, их чаще всего даже не допускали до прямого общения с Главой Государства, останавливали на дальних подступах невозмутимые секретари, натасканные бывшим начальником Охраны или нынешним Главой Администрации.
С Секретарем Совбеза вышла промашка.
Молодой директор ФСБ смог вовремя прикинуться «слегка деревянным», но очень, очень лояльным, и благодаря этому проскочил в высокое кресло как намыленный. А там уже закрепился намертво.
Карьеризм — это не всегда плохо или недостойно. Тщеславие правит миром, ему даже слагают оды. Все зависит от того, зачем человек лезет вверх по служебной лестнице. Одно дело — чтобы набить мошну и удовлетворить нереализованные подростковые комплексы, и совсем другое — если он точно знает, что лучше него работу не выполнит никто.
Секретарь Совбеза был из второй категории. И нисколечко не стеснялся ни своего высокого поста, ни того, что время от времени ему приходилось делать черновую работу.
Президент благожелательно посмотрел на молодого полковника и снял очки.
— Ваши соображения очень интересны… Тут, понимаешь, есть о чем поразмышлять. Если все сложится так, как вы описываете, то в ближайшие год-два Америка потеряет лицо…
— Возможно, один-два года — это оптимистичный прогноз. Скорее — лет пять, — осторожно заметил Секретарь.
— Но тенденции, понимаешь, есть… — полувопросительно заявило Первое Лицо.
— Тенденции совершенно четкие, — подтвердил подполковник. — Резко снижающаяся роль Международного Валютного Фонда, разногласия внутри Всемирной Торговой Организации, постепенная переориентация рынков. К тому же европейцы выражают недовольство падением своей новой валюты «евро». Если не остановить этот процесс, то к две тысячи седьмому году у трети банкиров Европы начнутся проблемы.
Президент важно кивнул. На самом деле он не понимал, почему банкиры начнут испытывать сложности, но сделал вид, что это ему известно.
— Что с усилением границы?
— Готовим, — Секретарь Совбеза тут же переключился на другую тему. Ему даже не надо было указывать, о какой границе идет речь. Подполковник словно читал мысли президента. — В Дагестан уже прибыли три полка артиллерии и размещены в непосредственной близости от Махачкалы. Разумеется, скрытно. Как докладывают наши источники, вероятный противник ведет себя спокойно…
— Они клюнут на внешнюю незащищенность?
— Думаю, да… Если не случится ничего непредвиденного, то в котел войдут наиболее ортодоксальные отряды.
— А со стороны Грузии? Там, понимаешь, президент чего-то не того… — Глава Государства покрутил в воздухе кистью руки. — Мне не нравится…
— Согласен. Но грузинский лидер выслуживается перед НАТО. К тому же он всерьез надеется, что его страну изберут для маршрута нефтяного транзита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42